Помоги проекту - поделись книгой:
Кира Васильевна Сыч
Дитя Пророчества
ПОБЕРЕЖЬЕ МЕЧЕЙ
When you gaze long into the abyss, the abyss also gazes into you…[1]
ГЛАВА 1
- Эй, Канни! Горайон искал тебя. — страж цитадели навис над обшарпанным столом, неодобрительно озирая выстроившуюся на оном батарею из пивных кружек.
— Чего ж в кабак не заглянул? — мрачно осведомилась молодая женщина, не поднимая взгляд от кувшина с остатками эля.
— Ну что с тобой, дитя… о боги, твое лицо! — когда он снова заговорил, Канни вызывающе вскинула голову, демонстрируя страшный разрез, перечеркнувший все ее молодое лицо, что и заставило стражника перебить себя самого. — Кто это сделал?! Что произошло?
— Помнишь некоего Шанка? — помолчав, тяжело заговорила она. — Приехал в нашу крепость несколько недель назад. Мы с ним… несколько подружились… — усмешка девушки стала непристойной, однако взгляд оставался отрешенным и угрюмым. — А сегодня с утра этот молодец, похоже, решил со мной порвать. Несколько нестандартным образом.
— Ты… убила его? — тихо спросил страж, кладя руку на ее плечо.
— Не его. — Канни отставила кружку и медленно поднялась, слегка пошатываясь. — Этот придурочный полуэльф спешно покинул Кэндлкип. Прямо с крепостной стены. Зато его знакомец, Карбос, решил вмешаться не совсем вовремя. Вели кому-нибудь вычистить эту падаль из-за бараков, пока запашок не появился. А я тем временем пойду выясню, что же от меня понадобилось Горайону.
Шагая по узкой улочке между казармами стражи, Канни устало и без особой симпатии оглядывала мирный пейзаж Кэндлкипа. Клумбы, маленькие домики служителей библиотеки, склады, часовенка поодаль. Кэндлкип был одной из величайших библиотек-крепостей Побережья Мечей, и Канни, прожившая в нем почти всю свою жизнь, безмерно устала от него. Книги ее интересовали мало, а все посетители, удостоенные чести созерцать дары этой цитадели, обычно оказывались старыми нудными магами. В редких случаях — проходимцами вроде Шанка и Карбоса. Как они вообще сумели сюда пробраться? Впрочем, продолжала размышлять Канни, именно такие как Шанк и составляли все общение и небогатые развлечения, выпадавшие на долю незадачливого авантюриста, застрявшего в этих пропитанных мудростью стенах.
От невеселых раздумий Канни вдруг отвлек высокий, резанувший слух голос.
— … а я тебя повсюду искала… — продолжала тараторить темноволосая девушка в розовом трико, ничуть не смущаясь тем фактом, что ее очевидно не слушают. — После того, что сказал Горайон, я подумала…
— Да неужто ты умеешь думать, Имоен? — язвительно прервала ее Канни. — Тогда советую подумать еще раз, прежде чем подслушивать под дверями то, что не предназначается для твоих ушей. Пока эта привычка не довела тебя до чего-нибудь… неприятного, понимаешь? — ее зеленые глаза вдруг вспыхнули на мгновение ярким желтым светом, что являлось признаком раздражения у этой весьма вспыльчивой натуры.
— Ты как всегда — само очарование. — с обидой проговорила Имоен, стараясь приноровиться к стремительной походке собеседницы. — А ведь нам следовало бы лучше ладить, раз мы обе…
— Обе что? — теряя терпение, проворчала Канни. — Питомцы Горайона?
— Я хотела сказать, мы обе — воры. — объяснилась Имоен. — А значит, у нас должно быть больше общего друг с другом, нежели с монахами и магами этой крепости. Тем более что мы росли вместе. — закончила она, опустив глаза.
— Воры. — снисходительно заметила Канни. — Если ты еще не заметила, я — головорез. Я могу снести тебе голову из-за угла, пока ты будешь подслушивать у дверей и рыться в чужих карманах. Потому-то у меня и больше общего со стражниками, учившими меня владению оружием, и даже с отбросами вроде Шанка. Но не с тобой, надоедливое ты человеческое дитя.
— Обаяние и расизм. — вздохнула Имоен, отставая. — Да удлинятся до небес твои уши! — напутствовала она, ныряя в арку, ведущую в сад.
— Да отсохнут твои. — пробормотала Канни себе под нос ответное пожелание.
Горайон, высокий пожилой человек с окладистой бородой, в неброской походной мантии и с посохом в руках, поджидал девушку на ступенях лестницы, ведущей в главное здание библиотеки. Рядом с ним Канни, миниатюрная женщина-полуэльф в кожаных доспехах, всегда смотрелась совсем подростком.
Издалека увидев приемную дочь, Горайон спустился по лестнице и зашагал к главным воротам цитадели, знаком пригласив ее следовать за ним.
— Дитя, наконец-то! — заговорил маг, когда Канни поравнялась с ним. — Нам нужно срочно покинуть Кэндлкип, и я рад, что ты так быстро собралась.
— Куда мы идем? — коротко осведомилась головорез, стараясь говорить в сторону.
— Для начала, встретиться с друзьями на постоялом дворе «Дружеская Рука». — ответил Горайон, опуская руку в мешочек, висевший у него на поясе. — Здесь стало небезопасно. Что, впрочем, ты и сама уже заметила. — он кивнул на свежую отметину на лице девушки. — Там я тебе все объясню, а пока что вот, выпей лечащее зелье. И, Канни, вот кое-что еще. — он протянул ей маленький предмет, ярко блеснувший в лучах заходящего солнца.
Канни с интересом оглядела тонкое и на вид очень простое кольцо с маленьким темным камешком.
— Это принадлежало твоей матери. — чуть помедлив, продолжал Горайон. — Я не так много рассказывал тебе о ней.
— Она была доброй и прекрасной эльфийской священницей. — равнодушно проговорила головорез, словно отвечая заученный урок. — Много путешествовала, имела какие-то завязки с Арфистами. А потом сгинула, так и не объяснив, к примеру, кем был мой батюшка. Или как я оказалась в Кэндлкипе. — в последних словах девушки звучала неприкрытая ирония.
— Не надо так говорить об Алианне. — с грустью перебил маг. — Она прошла сквозь слишком многое и сделала все, что могла. Как и я.
— О чем ты вообще говоришь? — с нажимом спросила Канни, надевая кольцо и нетерпеливо проворачивая его вокруг указательного пальца.
— Я очень скоро объясню тебе все до конца. — отступил Горайон. — Тем временем тебе следует получше ознакомиться с предметом, который так часто помогал твоей матери в путешествиях, а теперь будет служить тебе.
Канни никогда специально не занималась магией, да и не имела к ней никакого призвания, однако, как у большинства полуэльфов, у нее были хорошо развитые врожденные способности. От камня в кольце исходила практически осязаемая магическая сила. Внимательно глядя в него, Канни отвела руку в сторону и сжала пальцы, словно ловя небольшой предмет. И он был там. В руке девушки материализовался короткий металлический цилиндрик, когда же ее пальцы сомкнулись на нем, предмет начал быстро расти, удлиняться, и через мгновение Канни сжимала в руках лучащийся мощью адамантитовый посох.
— Очень хорошо. — похвалил Горайон. — Посох Ужаса принял тебя.
— Что значит — принял? — головорез иронично приподняла бровь.
— Посох Ужаса — не живое, но разумное создание. — начал объяснять маг. — Принимая тебя, он согласился стать твоим защитником, и теперь вы неразделимы. Если ты выпустишь его из рук, он просто вернется в твое кольцо, ожидая, когда ты позовешь его вновь.
— И что случилось бы, не пожелай он меня… принять? — осведомилась Канни.
— Думаю, мы бы уже не разговаривали тут с тобой, на дороге в «Дружескую Руку». — пожимая плечами, усмехнулся волшебник.
— Просто прекрасно. — осклабилась девушка, борясь с искушением огреть своего названного отца своим новым посохом.
— Я уверен, Алианна хотела бы именно этого. — заметил Горайон. — Теперь к делам насущным. К утру мы дойдем до постоялого двора. Там нас ждут друзья…
— Арфисты. — Канни словно выплюнула это слово.
— Их зовут Халид и Джахейра. — поморщившись, продолжал маг. — И они будут сопровождать нас, и помогать во всех делах. О которых мы поговорим завтра, когда туда доберемся! — добавил он, увидев нетерпеливый жест своей спутницы.
Солнце уже давно закатилось, дорога шла сквозь негустой лесок, полукругом окружавший Кэндлкип, и Канни даже не удивилась, увидев группу людей, выходящую из рощицы им наперерез. Место для засады не могло быть очевиднее. Переключившись на инфразрение, девушка стала изучать возможных противников. Высокий мужчина в черных латах и рогатом шлеме, полностью скрывающем лицо. Статная женская фигура, также в латах, справа от него. За их спинами маячили две неуклюжие фигуры огров. Краем глаза Канни заметила, что Горайон читает защитные заклинания.
— Ты знаешь, зачем я здесь. — низким и звучным голосом заговорил незнакомец. — Отдай мне вора, и никто не пострадает. Подумай, старик, не потрать свою жизнь впустую.
— Ты воображаешь, что я тебе поверю? — надменно ответил Горайон. — Прочь с дороги, и не пострадает никто из вас.
— Жаль, что ты решил так, старик. — насмешливо отозвался воитель, занося для удара чудовищный двуручный меч.
Канни, беги! — успел крикнуть Горайон.
Из его рук полыхнули две молнии, и оба огра покатились на землю. Женщина-воин была следующей, однако она успела разрядить арбалет Канни в бок, прежде чем ее самое настигло заклинание. Большего Горайон сделать не успел. Незнакомый воитель шагнул вперед, и его меч обрушился на голову мага. Горайон был буквально разрублен пополам. Нападавший же высвободил лезвие из тела, оглянулся и посмотрел Канни прямо в глаза. Его глаза сияли ярким золотым светом. Головорез развернулась и бросилась наутек.
Некоторое время он пытался высмотреть ее среди деревьев и зарослей кустарника, совершенно игнорируя и своих павших, и компаньонку, очевидно нуждавшуюся в помощи после неудачной атаки на Горайона. Однако, явно будучи человеком и не имея инфразрения ни среди врожденных способностей, ни в арсенале магических предметов, незнакомец вскоре бросил это бесполезное занятие и удалился по дороге, ведущей на север. Канни требовалось двигаться в том же направлении, поэтому, хотя возможность повторной засады и была весьма невелика, девушка не рискнула последовать за убийцей своего приемного отца.
Лишь когда взошло солнце, Канни выбралась на большую дорогу и остановилась в глубокой задумчивости, поигрывая посохом, который не выпускала из рук на протяжении всей этой зловещей ночи. Делать было нечего — без Горайона вход в Кэндлкип был для нее закрыт. А даже если и нет, какая жизнь ее там ожидала? Сколько дней или лет пришлось бы прятаться в библиотеке от незнакомца, который откуда-то знал ее, сам при этом оставаясь неузнанным. Откуда и что именно он узнал о ней?
От неожиданного шороха в кустах за спиной, Канни подскочила, еще в воздухе разворачиваясь и выставляя перед собой посох. За этим последовал долгий стон досады, когда она разглядела, кто к ней приближается. Лицо Имоен было белым как мел, по щекам скатывались крупные слезы.
— Канни, я… я все видела. — выдохнула она, подходя ближе. — Они его убили!
— И добавили мне лишнюю дыру в доспехе. — мрачно добавила головорез, указывая на оперение дротика, все еще торчавшего в ее боку. — Не трогай. Полагаю, я истеку кровью, если его сейчас вытащить, а обработать рану мне нечем. Но какого балора
— Я… хотела пойти с вами. — прошептала Имоен.
— Зачем? Если я и сама не знала, куда мы отправляемся. — Канни развернулась и пошла обратно к месту ночного боя.
— Я случайно прочитала письмо, лежавшее открытым на столе Горайона. — печально отозвалась Имоен, нагоняя полуэльфа. — Кто-то предупреждал его об опасности, грозившей в основном тебе. Поэтому вы и покинули крепость. А я… подумала, что смогу тебе помочь, если случится беда. Она и случилась. Куда ты идешь?
— Делать твою работу. — огрызнулась Канни. — Рыться в карманах. У покойников.
Имоен задрожала и снова начала плакать.
— Неужели тебе все равно, Канни? — всхлипнула она. — Ты так ненавидела Горайона, что радуешься его смерти?
— Я
— Гоблинам? — Имоен поежилась. — Я хочу помогать тебе Канни, а не быть обузой! И помогу, вот увидишь! А что касается Кэндлкипа… Я не попыталась бы туда вернуться, с тобой или без. Что если стражи решат, что это мы и убили Горайона?
— С чего им так думать? — совершенно опешила Канни.
— Ну… — замялась девушка. — Вы давно уже не ладили.
— Не до такой же степени! — Канни смотрела на Имоен с все возрастающим изумлением. — Если бы ты не видела все своими глазами, ты бы и сама так подумала?!
— Н-нет… я не знаю! — голос Имоен сорвался на крик. — Не знаю! Ты ненавидишь Арфистов, а я даже не знаю причин! Ведь Арфисты — это организация добрых магов и воинов, помогающих нуждающимся по всей стране. И Горайон был одним из них. Раз ты ненавидишь всех… Я даже не знаю, что и думать.
— Что я — злодей? — саркастически подсказала Канни. — Может быть, даже Зент, представитель их группировки-противника?
К этому времени девушки прошли уже порядочное расстояние. Солнце стояло в зените, и Кэндлкип совсем скрылся из виду. Дорога была пустынна, лишь далеко впереди на дороге маячила фигура одинокого путника.
— Я не злодей, Имоен. — устало объяснила Канни. — Мы не ладим с тобой, потому что я не нахожу поводов для веселья там, где их видишь ты. Я не любила Горайона за то, что он пытался втянуть меня в служение своей организации, даже не спрашивая, чего на самом деле хочу я. А Арфистов я вижу совершенно не теми, кого ты мне только что описала. Я вижу группку комедиантов, которые считают себя вправе вмешиваться в чужие дела и судить других. Кто дал им право судить о чьей-либо праведности или порочности? И кто говорит, что их вмешательство оправданно и вообще кому-то на самом деле нужно? Сдается мне, они попросту обделывают свои собственные делишки под благовидным предлогом помощи другим, тогда как о помощи их никто и не просил.
— Жестоко и безапелляционно, юная леди. — с улыбкой прокомментировал тем временем приблизившийся к ним путник, шагавший по дороге навстречу.
Канни остановилась так резко, что зазевавшаяся Имоен врезалась ей в спину, и недружелюбно уставилась на непрошеного собеседника, высокого старика в алой мантии, с длиннейшей белой как снег бородой.
— Чем могу служить? — спросила она после продолжительного молчания, которое старик и не подумал нарушить. Вместо этого он, казалось, внимательно изучал обеих девушек.
Высокая статная Имоен, одетая во все розовое, с открытым наивным лицом и добрым взглядом больших голубых глаз и рядом с ней, как контраст во всем, небольшая Канни в коричневой клепаной коже, сливающей своим цветом с ее длинными волосами. Бледное благородное лицо, исходящая от всего облика молодой женщины аура силы и гнева. И в то же время было что-то одинокое и печальное во взгляде ее надменных глаз.
— «Дружеская Рука» — на север. — заговорил, наконец, волшебник, удивив обеих девушек, не задававших ему никаких вопросов. — Примерно полдня ходу. Будьте осторожны, и вы справитесь со всеми вашими задачами. — он с легким поклоном приподнял свою остроконечную шляпу и зашагал прочь.
— Это еще что за… комедиант был? — нелюбезно поинтересовалась Канни ему вслед.
Был уже глубокий вечер, когда девушки наконец добрались до постоялого двора. Канни, все еще страдавшая от ранения дротиком, еле волочила ноги, однако сразу же устроиться на отдых или сходить к священнику за исцелением им не удалось. Прямо перед входом на постоялый двор обнаружился незнакомый молодой волшебник, явно кого-то там поджидавший.
— Приветствую, друзья! — преувеличенно любезно заговорил он, как только девушки поравнялись с ним. — Что привело вас в «Дружескую Руку»?
— Всего лишь усталые путники, ищущие ночлега. — буркнула Канни, пытаясь протиснуться мимо досужего любопытного к дверям таверны.
Однако, маг тут же шагнул в сторону, загораживая дорогу. Имоен отступила назад и сняла с плеча лук.
— Простите, простите. — расплылся он в приторной улыбке. — Но вы очень похожи на тех, кого я как раз ищу. Вы ведь пришли сюда из Кэндлкипа?
— Нет, вообще с другой стороны. — нахмурилась Канни, которой все меньше нравился оборот, который принимала ситуация.
— Увы, придется мне вам не поверить. — маг сокрушенно закачал головой. — Полагаю, вы именно те, кого я искал. Стойте на месте, это займет всего минутку…
Он отступил на шаг и поднял руки, готовясь прочесть заклинание. Соображая, что первый же его магический выпад может отказаться для нее последним, Канни рванулась вперед. Посох возник в ее руке мгновенно, и хотя она не была экспертом в этом виде оружия, головорез успела уже полностью с ним освоиться. Посох не только во всем подчинялся своей хозяйке, но и предпринимал самостоятельные атаки, немного компенсируя ее неопытность. Удар был сокрушительный. Нападающий прервал заклинание на полуслове и рухнул наземь с пробитой головой. Канни тяжело опустилась на одно колено и обшарила карманы побежденного.
— Так и есть. — встревожено пробормотала она, поднимаясь. — Записка об охоте за головами.
— И почем нынче твоя голова на рынке? — улыбка и игривый тон Имоен не очень вязались с ее белым лицом и дрожащими руками.
— 200 золотых монет. — фыркнула Канни, изучая пергамент. — Меня больше занимает, кто и с какой целью так яростно добивается моей безвременной кончины. Список вопросов растет. Посмотрим, что эти Халид и Джахейра смогут нам дать.
— Сразу после священника. — твердо возразила Имоен.
Большой зал постоялого двора был забит под завязку путешественниками всех мастей: торговцами, авантюристами, просто подозрительно выглядящими бродягами. Зловонные клубы дыма, поднимавшиеся из курительных трубок, смешивались с ароматами кухни, поношенных доспехов, сапог и дешевого эля, создавая поистине адский смрад. Вдобавок, помещение было довольно скудно освещено всего несколькими чадящими масляными лампами.
— Канни, давай уйдем отсюда! — жалобно прошептала Имоен, уворачиваясь от объятий, в которые ее попытался заключить какой-то мертвецки пьяный субъект.
— Скоро. — пообещала головорез, зорко оглядывая помещение. — Кажется, я вижу наших Арфистов.
В затемненном углу за небольшим столом действительно оказались знакомые лица. Девушки уже встречали этих двоих, когда те навещали Горайона в Кэндлкипе. Светловолосая женщина-полуэльф с резкими чертами лица, Джахейра. И с ней, конечно, ее вечно чем-то перепуганный, нервный, но, в общем, вполне приятный и миловидный муж, Халид.
Протолкавшись к их столу, Канни бесцеремонно плюхнулась на свободный стул, игнорируя удивленные взгляды. Имоен, стушевавшись, тихо встала за ее спиной.
— Приветствую. — несколько надменно начала Джахейра. — Лицо знакомое. Ты — дитя Горайона?
— Канни, собственной персоной. — в тон собеседнице ответствовала головорез. — Горайон пообещал мне кое-что объяснить, когда мы сюда доберемся. Но… сам он уже не придет. Так что я рассчитываю на вас.
Поделиться книгой: