Помоги проекту - поделись книгой:
— Кушай больше маргарина — сдохнешь от холестерина, — пропел чёрт и, отскочив, позволил Виталию рухнуть на алый асфальт ничком.
И тут же асфальт перестал быть алым, принял обычный оттенок. Как будто слайды сменились в проекторе. Подпрыгнул в последний раз и исчез чёрт.
— Виталий! — закричала Лена и побежала к неподвижно лежащему на беговой дорожке телу.
Восьмой круг
Скорая приехала на удивление быстро. Двое рослых санитаров не без труда погрузили Виталия на носилки.
— Можно с вами? — спросил я.
— Родственники?
— Нет.
Двери закрылись у нас перед носом.
— Надо было сказать «да», — пробормотал я вслед «Газели», рванувшей с места с мигалками и сиреной.
— Бегом! — Лена ткнула меня кулаком в бок и куда-то понеслась.
Мы выскочили со школьной территории, пронеслись под носом у девушки, выгуливавшей какую-то мохнатую мышь на поводке. Мышь отважно на нас тявкнула, девушка что-то проворчала.
В этом дворе я оказался впервые, хотя дом, конечно, видел.
— Стой! — скомандовала Лена и ворвалась в дверь третьего подъезда.
Я стоял, что мне ещё оставалось. Сердце колотилось, перед глазами плыли круги. Я не успел отойти от этой сумасшедшей гонки через преисподнюю, а тут ещё Виталий… Чёрт засунул в него лапу по локоть, но крови не было. Не было и раны, насколько я успел заметить.
То, что поехали с сиреной, одновременно и пугало, и вселяло надежду. Трупу не стали бы включать сирену. Но и если бы Виталий просто потерял сознание — тоже не стали бы.
Чёрная Toyota Rav 4 рядом со мной ожила, загудела. Тут же пикнула, разблокировав двери. Миг спустя Лена вылетела из подъезда.
— Что встал? — крикнула она. — Залазь!
— Не знал, что у тебя есть машина, — сказал я, когда мы на скорости под сорок выскочили со двора.
— А что ты вообще обо мне знал? — Лена вытащила из «кармашка» в дверце тонкую сигарету, прикурила, не сводя глаз с дороги.
Тут она была права. Я ничего о ней не знал. Ни о ней, ни о Виталии. Так же, как они обо мне.
Машин на дороге было мало. Лена, наплевав на камеры, лавировала, перемещаясь из ряда в ряд. Спидометр колебался между отметками «80» и «100».
— В Краевую? — спросил я.
— Угу. Блин… Кроссовки — насквозь!
Я задрал левую ногу, посмотрел на прожжённые подошвы. Лена бегала в обычных, на пене, а у меня подмётка была покрепче, но тоже прогорела почти до конца. Я развязал шнурок, стянул кроссовок, морщась от боли. Скатал носок.
— П**дец, — резюмировала Лена, бросив беглый взгляд на мою стопу.
Кожа покраснела, вздувались волдыри. Только сейчас, запоздало, пришла боль. Скрипнув зубами, я раскатал носок обратно и натянул кроссовок. Придётся потерпеть, деваться некуда.
— Дебил толстожопый! — рычала Лена сквозь зубы. — Зачем он на него кинулся? Он ведь только этого и хотел!
— Может, у него не так много опыта в противостоянии нечистой силе, — отозвался я.
— Поумничал, типа? Молодец, возьми в бардачке печенюшку.
— Сама грызи свою печенюшку.
Мы нагнали скорую на середине пути. Лена чуть сбавила обороты, пристроившись в хвост «Газели», и вдруг, выругавшись, вдавила тормоз.
— Что?.. — Закончить вопрос я не успел.
Перед капотом из ниоткуда появился чёрт и побежал задом наперёд, смеясь и размахивая лапами. Он радостно подпрыгивал, выделывая в воздухе танцевальные пируэты. Хлопал в ладоши и корчил рожи.
Лена нажала на газ, с ненавистью глядя на него. Я сжал кулаки. Если его можно сбить…
Чёрт невысоко подпрыгнул, повернулся в воздухе и, пройдя сквозь лобовое стекло, шлёпнулся на заднее сиденье.
— Спасибо, шеф! — заорал он. — До Краевой за сотку домчишь? Дельце у меня там, дельце неотложное! Душу надо забрать, честно заработанную.
— Вон из моей машины, мразь! — завопила Лена, вцепившись в руль так, что захрустел пластик.
— Да ради чёрта! — хихикнул чёрт и легко выскочил обратно через стекло.
В два прыжка настиг скорую и влетел внутрь сквозь задние двери.
— Нет! — Лена врезала кулаком по клаксону. — Не смей, скотина!!!
Всё заняло не меньше часа. Без Лены я бы, наверное, и за неделю ничего не добился. Она, как ужаленная, носилась по больнице, орала на всех, трясла каждого встречного человека в халате.
Мы не знали фамилии, знали только имя и особые приметы. Но врачей в больнице было полно, и вряд ли для них пациенты с избыточным весом были невесть каким событием.
Наконец, когда мы сидели рядом на стульях, к нам подошла медсестра. Молодая аккуратная девочка, наверное, вчерашняя студентка. Сунув руки в карманы халата, спросила:
— Про Игнатьева вы спрашивали?
— Виталий? — вскинулась Лена. — Толстый?
Медсестра кивнула и, помешкав, сказала:
— Умер.
Как молотом по голове. Мы секунд десять сидели, не шевелясь и не дыша, не в силах поверить.
— Как — умер? — первым очухался я. — Вы уверены? Виталий… Степанович! — вспомнил я отчество.
— Обширный инфаркт. Мне очень жаль…
Лена молча уронила лицо в ладони. А я всё хотел что-то выяснить, всё хотел как-то оспорить безжалостный факт.
— Отчего… То есть… Что послужило причиной?
Медсестра пожала плечами:
— Люди с избыточным весом всегда в группе риска. А он, как я поняла, бегать ещё начал. Такая нагрузка…
— Так он для того и бегал, чтобы вес сбросить! — прорычала Лена, как будто медсестра была прокурором, выдвигающим обвинения.
— В таком возрасте надо было начинать с ходьбы…
— Не мог он начинать с ходьбы, — сказал я, положив руку Лене на спину. — Он должен был бежать…
Мы долго молча сидели в машине возле дома Лены. Она курила сигарету, глядя перед собой невидящим взглядом. Рука дрожала. Мои тоже дрожали, я сложил их на груди. Посмотрел на своё отражение в зеркале заднего вида… Да, теперь уже точно — седые пряди. Почему-то меня это открытие даже не взволновало. Перешёл за ту черту, когда ещё мог волноваться по пустякам.
Посмотрел на Лену. Её светло-русые волосы тоже разбавились белёсыми нитями. А ведь ей всего-то лет двадцать пять… Максимум.
— Из нас троих он был самым сильным. — Лена стряхнула пепел в выдвижную пепельницу. — Самым сильным… Как мы теперь?
Она посмотрела на меня, ожидая ответа на вопрос.
Я молчал. Вернуться на эту адскую дорожку казалось верхом идиотизма. Чего мы там добьёмся? Добежим до самого ада, где нас порвут на части легионы чертей?
— Семён. — Рука Лены коснулась моего плеча. — Он говорил: не останавливаться. Ни за что не останавливаться.
— А сам — остановился…
— Но мы — ещё нет!
— И что мы можем?
— Нас всё ещё трое. Ты разве не чувствуешь?
Я покачал головой, но это была ложь. Потому что я чувствовал. Сильнее, чем прежде, чувствовал, что когда приду туда — они будут меня ждать. Двое. Лена и Виталий.
— Слушай, — вздохнул я.
— Сливаешься, да? — с презрением сказала она, убрав руку.
— Слушай, ты где кроссовки берёшь? Как там, совсем цены буржуйские? Может, есть бюджетный вариант, типа модели «В последний путь»?
Девятый круг
Я перекрыл воду и газ, написал записку. Без лишней лирики, просто — фамилия, имя, отчество, адрес, номер телефона, с кем можно связаться. Свернул бумажку и положил в карман спортивных штанов. Застегнул молнию.
Постоял на пороге, раздумывая, не забыл ли чего. А даже если забыл — какая разница? С этими проблемами будут разбираться другие. Телефон и наушники я оставил дома, взял только ключи.
Без десяти двенадцать ночи я вышел в подъезд и запер дверь. Как будто отрезал всю прошлую жизнь и пошёл дальше налегке. Бегом спустился по ступенькам. Ноги болели. Особенно ступни. Но ежедневный бег приучает относиться к боли философски: она просто есть. С ней можно жить. Боль — не повод переносить тренировку.
Выйдя из подъезда, я нос к носу столкнулся с Леной. Она стояла у двери, докуривая сигарету.
— Как можно бегать и курить? — поёжился я.
— А ты что, моя училка? — огрызнулась Лена.
— Ну, вообще-то, я по образованию — учитель русского и литературы. Шах и мат, двоечница!
— Ой-ой, ну всё, стыдно-стыдно! — Закатив глаза, Лена выбросила окурок и взяла меня за руку.
Мы медленно пошли к спящей школе по вымершему двору. Все окна чёрные, ниоткуда не доносится ни звука. Ночь затаилась и ждала. Весь мир ждал, неподвижный, и только мы вдвоём шли вперёд.
— Придёшь ко мне на похороны? — буднично спросила Лена.
— Ну, если ты настаиваешь…
— Приходи, будет весело. Посмотришь, сколько человек реально придёт на похороны популярного блогера с двумя миллионами подписчиков.
— Два миллиона! — покачал я головой. — И что, все повелись на твои селфи?
— Нет, конечно. В основном — на видосики.
— Я б посмотрел…
— А я бы почитала твои книги…
— А я бы хотел, чтобы мы снова пришли вдвоём ко мне домой…
Её рука крепче сжала мою.
— Заткнись, — попросила Лена.
В гнетущей тишине мы прошли через калитку. В тот миг, когда мы ступили на асфальт беговой дорожки, где-то далеко начали отчётливо бить часы. Лена нахмурилась:
— Это что — на «Опере»?
— Похоже… — Я и сам не мог поверить ушам. Сколько дотуда? Километров десять? Никак не меньше.
Дрогнула земля.
Поделиться книгой: