Сердце Отроч монастыря

– Языческий артефакт? – предположил Страж. – Но… Зачем хранить его в христианском монастыре?

– Возможно, чтобы он не попал в мир. Его не хранили, его прятали, – предложила свою версию артефактор. – Потому-то его тайна не раскрыта. Но его сила могла пугать и монахов, и царей.

– Тайное оружие, – задумчиво сказал Дан. – Им можно было и шантажировать власти… Только по-прежнему непонятно, что же это такое.

– И какому богу это принадлежит, – дополнила Ева.

– Это трудно, – согласился Страж. – Я тоже кое-что знаю об истории Твери. До пожара, когда город практически был уничтожен, то есть до екатерининских времен население было финно-угорского происхождения.

– В области до сих пор живут карельские общины, – подтвердила Ева. – Потомки славян появились здесь только в семнадцатом веке… Значит, мы имеем дело с финно-угорской мифологией. И это, как вы правильно заметили, очень сложно. Калевала – восстановленный эпос. И никто теперь уже не знает, какими были их боги на самом деле.

– И насколько они были сильны, – дополнил Дан. – Хотя я помню ваши лекции по истории артефактов. Любой предмет, если его касался любой бог, – это уже огромная сила не только по меркам людей, но и Избранных.

– Согласна, – кивнула маг. – Я посмотрю свои записи. Я изучала этот эпос. Можно поискать и предположить, что здесь может быть скрыто. Но пока меня интересует и еще один вопрос. Точнее, он меня беспокоит.

– В этой истории есть и еще что-то? – изумился Страж.

– В истории сегодняшней ночи, – уточнила Ева. – Сегодня ночью погиб сын Главы Гильдии. И есть намек, что отец знал о том, куда собирается его ребенок. Ведь именно отец договаривался со священником о якобы ночной молитве сына. И вот мальчик мертв. А отец? Где он?

– А ведь верно! – Дан нахмурился. – Я совсем упустил это из виду! Община тут пусть и большая, но наверняка новости распространяются быстро. У Главы Гильдии погиб сын, а отец… даже не появился на месте происшествия! Ева, извините. Я должен связаться с местной Стражей. Мы должны найти этого мага.

23 апреля

Тверь, Морозовские казармы

около шести вечера

– Видите? – показывая на окна одного из большущих массивных домов красного кирпича, взволнованно говорил Даниилу ведьмак Илья, сотрудник тверской Стражи. – Там все окна освещены. Смертные делают ремонт.

– Проверял? – Дан тоже смотрел на горящие окна и хмурился. – В квартире был?

– Нет, – немного смутившись, замотал Страж головой. – Я решил их не тревожить. Спрашивал у соседей. Глава Гильдии срочно продал квартиру и выехал вчера днем. Соседи у него смертные. Считают, что у Кирилла Афанасьевича какая-то родственница в Саратове заболела, вот он срочно и выехал. Только… – Страж замялся. – Во-первых, родственницы у него там никакой нет. А во-вторых… даже соседи отметили, странно, что квартиру он продал так спешно и даже с мебелью!

– Понятно, – рассеянно отреагировал московский начальник. – Родственницы в Саратове нет… А где есть?

– Все проверили! – живо докладывал Страж. – Никаких и нигде у него родственников нет, кроме сына. Не было… Парень-то погиб… И сразу скажу, недвижимости иной Глава Гильдии в городе не имеет. Есть у него еще особняк под Старицей. Там местные все держат на контроле. Глава не появлялся. И яхта у него на Волге. Стоит пустая. Проверил лично.

– И все же необходимо было побывать в квартире, – заметил деловито Дан.

– Но там эти смертные с самого утра! – забеспокоился молодой ведьмак. – Это бригада рабочих. К ним наш капрал заходил. Они ему сказали, что никакого Кирилла Афанасьевича не знают. Хозяина знают, его иначе зовут. Но хозяина нет, только они работают. В квартиру не пустили. Там пыль и краска.

– Так! – московский Страж улыбнулся. – Как я понимаю, ремонтники эти не славянской национальности?

– Конечно, – пожал его подчиненный плечами. – Кто же сейчас славян нанимает? Это дорого. Гости там с южных земель.

– Ну, так в чем проблема? – весело удивился Дан. – Идите, Страж. Вперед и вверх! Проверка регистрации. А заодно принесете мне фото. Каждую стену, каждую комнату сфотографировать! Чтобы все было в лучшем виде. И ни метра не упус– тить!

Ведьмак выпрямился, заученным жестом приложил правую руку к сердцу, коротко по-военному кивнул и решительно поспешил к подъезду дома.

23 апреля

Тверь, дом в Затверечье

Ближе к девяти часам вечера

Ева устала и была явно недовольна. Она позволила себе откинуться на высокую спинку рабочего кресла и на несколько секунд прикрыть глаза. Мышцы плеч и шеи затекли, и девушка чуть помассировала их одной рукой. Ничего-то у нее не складывалось.

Маг провела почти четыре часа в своей библиотеке, надеясь разыскать нужную информацию о том, какой артефакт может быть спрятан под Отроч монастырем. Конечно, ее собрание книг сильно уступало библиотеке Магической Академии в Москве или Петербургским архивам. Но сейчас Еве и не нужны были какие-то особые тайные и древние манускрипты, она просматривала простейшие труды по мифологии. Даже общей информации обычно для начала поиска было достаточно. Надо только уметь правильно читать.

Ева рассматривала основной пантеон богов той или иной мифологии, атрибутику божеств, основные легенды – все, что могло бы указывать на связанные с божествами предметы. Зная примерно силу искомого артефакта, его возможное магическое применение или предполагаемую угрозу от его использования, можно было вычислить, с какой конкретно вещью придется работать артефактору. По крайней мере на первом этапе обычно такой информации было достаточно, чтобы составить хоть какое-то представление, с чем придется иметь дело.

Но не в этот раз, как ни странно, найти сведения о финно-угорской первоначальной мифологии оказалось не так трудно.

«Калевала» – это героический эпос по своей сути, но какие-то сведения об основном пантеоне богов этих народов тоже были ученым смертных хорошо известны.

Ева выделила несколько основных персонажей.

Демиургом финно-угорских племен был Йомал. По сути, это мудрый бог небесного свода. Бог – персонификация неба. И конечно, он был женат на богине, олицетворяющей землю. Ее имя – Рауни. Обычно первоначальной паре богов-создателей не поклонялись напрямую. Их функции были мало понятны древним людям, слишком далеким от сил космического масштаба. Потому финны и угры легче воспринимали Укко, некую аватару Йомала. Хотя само слово «укко» до сих пор переводится с финского как «старец». Это и есть мудрый бог-громовержец. Но его славили еще и как покровителя скота и общего благосостояния.

Ева сделала себе пометку, что чаще всего Укко изображали с золотой чашей в руках. Вот эта самая чаша могла представлять интерес для артефактора.

Также был у финно-угорских племен и бог моря – Ахто. Но у него не было силы и славы греческого Посейдона. Неизвестными остались и его атрибуты. Но также, даже в «Калевале», упоминалась и морская или водная царица – Валламо. И в царстве ее и морского царя, в которого в фольклоре превратился Ахто, опять же был некий предмет, приносящий благополучие и дающий силу и вечную молодость. Это осколок Сампо – так в этом эпосе именовали нечто среднее между мировым древом и рогом изобилия. Ева отметила для себя и этот артефакт.

Еще заинтересовал ее Ильмаринен, персонаж «Калевалы», бог-кузнец. В ранней мифологии он был известен как Илмо. Но главное, согласно легендам, этому божеству очень не везло с женщинами. И после очередной несостоявшейся женитьбы этот небесный кузнец выковал себе золотую деву. Она была прекрасна и даже разумна, но холодна, потому что не имела души.

Эта дева Еву очень заинтересовала. В различных мифологиях встречались разные легенды о големах, искусственно созданных бездушных существах. И всегда эти истории заканчивались печально, потому что големы изначально были смертельно опасны. Они не имели души, значит, не знали морали, не испытывали муки совести. А потому легко могли убивать. Любого. И кстати, в силу своего искусственно-магического происхождения големы часто оказывались непобедимы и бессмертны. Вот если предположить, что золотая дева запечатана под монастырем и кто-то выпустит ее наружу… Такую версию можно было бы и рассмотреть.

Также Ева долго читала о Хийси, финно-угорском антагонисте, боге смерти и мертвецов, злом духе, почти Сатане. Вот только ничего не известно было ученым о связанных с ним артефактах. Упоминались лишь сейды – камни-менгиры или сады камней Хийси. И лабиринты. Что-то в этой информации настораживало артефактора, но конкретных зацепок Ева не нашла.

И всего этого было очень мало. А еще… Все это смущало и вызывало сомнения.

Ева сдалась. Ей уже пора было собираться на встречу с Даном, а позже – в гости к Реставратору. Девушка мысленно пообещала себе продолжить изыскания позже.

23 апреля

Тверь, здание бывшей Аваевской богадельни,

полночь

Еве всегда очень нравился дом Реставратора. К сожалению, от взоров смертных его подлинную красоту скрывало маскирующее заклятье. На самом деле очаровательный дом почти в самом центре города, с небольшой башенкой, похожей на украшение знаменитого «Ласточкиного гнезда», выглядел уютно и блестел после полной реконструкции. Ему вернули блестящую, будто чешуя дракона, черепицу, покрасили балясины по краям конической остроугольной крыши-башенки. Реставратор выкупил этот дом еще лет двадцать назад, перевез сюда свою лабораторию, коллекции и библио– теку.

В центральном холле лежали густые ковры, горели свечи в высоких подсвечниках и даже в старинной люстре. Кое-где свет отражали огромные зеркала в золоченых рамах. У камина, самого настоящего, с богатой резной отделкой, стояли глубокие массивные мягкие кресла, а на небольшом круглом столике со стеклянной столешницей гостей ждали закуски и вино.

– Ева Куракина и Даниил Нарышкин! – хозяин дома шел к ним навстречу, чуть расставив руки, будто собирался заключить гостей в объятия. – Какая честь для моего дома!

Даниил, чуть смущенный столь горячей встречей, чинно поклонился, приложив руку к сердцу, как того требовали старые традиции. Ева даже сделала книксен, только не опускала взгляд, как положено, а наоборот, смотрела четко в глаза хозяину с милой озорной улыбкой.

– Я бы сказал, что чрезмерно рад, – подойдя совсем близко к гостям, уже совсем другим, деловым тоном сказал Реставратор, – нашей встрече. Но знаю, какие обстоятельства привели вас ко мне. Перекусим?

Эти смены темы и стиля общения немного выбивали Стража из колеи. Ева же только кивнула, так как сама она хорошо знала манеры Реставратора.

Старому магу было более четырехсот лет. Его грузная фигура была затянута в некий балахон, напоминающий роскошный домашний халат из малинового бархата с меховой отделкой по вороту. Под горлом виднелись кружева кипенно-белой сорочки и скромный черный галстук-бабочка. Седые волосы мага оставались очень густыми, они непослушной гривой падали сзади на воротник, лицо у него было почти круглое, с крупными чертами и массивным подбородком. Все это делало его похожим на льва или на чудовище из диснеевского мультфильма «Красавица и чудовище». Реставратор при этом обладал точно таким же милым очарованием, как тот самый персонаж.

– Итак, у нас еще один труп, – рассудил маг, устраиваясь напротив своих гостей и наливая им вино. – И такое странное место, куда его доставили.

– Верно, – согласилась Ева. – Мальчика выбросило проклятьем прямо в келью митрополита Филиппа. И как я поняла, это первый подобный случай?

– Очень верно, – важно кивнул Реставратор. – Чуть позже я покажу вам точную карту, где обычно находят тела. Они так или иначе располагаются около скрытых входов в подземелье.

– А вы точно знаете, где располагаются эти входы? – тут же заинтересовался Даниил. – И вы, как я понял, ведете всю статистику смертей близ бывшего монастыря. Верно?

– Все так, сынок, – довольно доброжелательно отозвался хозяин дома. – Уверен, наша прекрасная дама, – он тут же послал Еве улыбку, – уже рассказала тебе, что там погиб мой старинный друг. А чуть раньше он передал мне все результаты своих исследований. Только вот честно вам скажу: сколько бы я ни смотрел его записи и чертежи, многое все равно остается непонятным. Особенно с учетом уже моих исследований.

– А можно подробнее? – попросил Страж.

– Конечно! – было видно, что Реставратор доволен, что можно с кем-то поделиться своими мыслями и результатами изысканий. – Вопрос в том, с чего начать? В этом деле так много всего…

– Можно я спрошу для начала, – попросила Ева и, дождавшись кивков от обоих мужчин, задала свой вопрос: – Сколько всего смертей произошло возле монастыря и как давно это продолжается?

– Ты всегда так логична и конкретна, девочка, – обрадовался хозяин дома. – Поешь, а я пока расскажу. Ты очень худенькая… Так вот… попасть в сердце Отроч монастыря и смертные, и Избранные стараются с того самого 1934 года. Первые смерти… А мы говорим не о несчастных случаях или там каких-то человеческих разборках, первые жертвы монастыря были смертными. Это сотрудники… как же тогда это называлось?..

– НКВД? – любезно подсказал Даниил.

– Вот оно! – закивал Реставратор. – Сотрудники НКВД. Пятеро смертных. Они пытались первыми проникнуть в подземелья еще при строительстве Речного вокзала. Так сказать, под шумок.

– Они прошли туда всей группой? – уточнил для себя Даниил. – Все пятеро?

– Да, верно, – снова покивал маг. – И все погибли. Вы слышали о них, Даниил?

– Дан, – машинально поправил его Страж, почему-то не любивший, когда к нему так обращались. – Да. Та операция была спланирована… Скажу честно. Она была инициирована тогдашним Главой Стражи. Он понимал всю опасность проникновения в монастырь и… отправил туда смертных. Не самое красивое решение, но… Тогда были совершенно иные времена. В общем, я читал отчеты. Двое погибли первыми. Причиной смерти была большая потеря крови. А вот трое… похоже, они прошли дальше. Их убила магия.

– Отлично! Все очень точно! – с жаром подтвердил Реставратор. – Скажу, что далее попытки проникнуть в подземелья осуществлялись уже только Избранными. И мой друг стал последним, кто умер там. И вот наша первая странность! С последней попытки проникнуть в монастырь прошло более сорока лет. И вдруг сейчас снова трупы!

– Почему вы говорите во множественном числе? – удивилась Ева. – Пока погиб только один мальчик.

– Разве? – картинно удивился Реставратор. – Ева! У нас городок небольшой, все на виду, новости распространяются быстро. Вы нашли труп сына Главы Гильдии лекарей. А где сам Глава? Продавший спешно свой дом, исчезнувший в неизвестном направлении без единого следа? Вы же сами помните, что именно Глава Гильдии договаривался с церковниками о ночном визите. Значит, он знал! Да и я помню его, – тут маг болезненно поморщился. – Он, конечно, обладал не самым простым характером, но один его несомненный плюс – сына Глава любил до беспамятства. Так что… думаю, вскоре мы узнаем и о втором трупе. Всплывет где-то ниже по течению. Как тогда…

Ева грустно кивнула. В прошлый раз труп второго участника экспедиции в Отроч монастырь нашли также позже, выловили из Волги.

– Не факт, – заметил Дан. – Вы сами сказали, этот случай не похож на предыдущие. Я склонен согласиться, что любящий отец мог быть с сыном в подземельях. Это логично. Но вот… Не уверен, что труп опять попадет в реку. Ведь тело мальчика вынесло проклятьем. Кто знает, не было ли подобного кольца и у отца.

– Интересная мысль, – согласился с ним маг. – И это тоже все странно. Хотя… Тогда мой друг, проводя расследование, долго беседовал с семьями погибших и с их друзьями. И пришел к выводу, что за этими смертями кто-то стоит. Потому что все молодые люди, отправляющиеся в подземелья, незадолго до смерти меняли свои привычки, становились замкнуты, меньше общались с друзьями и родными. А еще куда-то исчезали по вечерам.

– Похоже на тайное общество, – заметила Ева.

– Вот-вот, – снова живо согласился Реставратор. – И все так или иначе упоминали Скуратова. Тогда мне казалось это очень странным. А тут еще и это кольцо!

– Но кольцо на самом деле не имеет к Скуратову никакого отношения! – напомнила артефактор. – Оно создано всего-то максимум пару лет назад. И проклятье вложено в кольцо совсем недавно.

– Что еще больше удивляет, – заметил Дан. – Если тогда, пятьдесят-сорок лет назад, это имя уже всплывало в связи с монастырем и смертями, и вдруг теперь мы находим на новом трупе кольцо, указывающее опять на Скуратова… Почему? Я мог бы предположить, что кто-то тогда сознательно посылал на смерть молодых Избранных. Но зачем нужен был такой долгий перерыв? И почему сейчас вещь, якобы принадлежащая опричнику, убивает охотников за тайной?

– Я же говорю, странностей много, – напомнил Реставратор. – И это далеко не все. Когда Ева с друзьями нашли умирающего сына моего друга… Его отец привез мне труп. Я исследовал тело. Не вскрытие, нет! Я собрал все, что было на бедном мальчике и его одежде. До крупинки!

Ева и Дан понимающе кивнули. Именно в изучении таких следов и раскрывался талант Реставратора. По тем самым крупинкам старый маг мог четко восстановить последние часы жизни погибшего, а также понять, где и что конкретно с ним случилось.

– И вот что я узнал, – продолжал Реставратор рассказ. – Перед смертью бедный ребенок побывал в сухом помещении, стены которого выложены камнем. Казалось бы, это соответствует общей картине, которую каждый из нас может представить. Также скажу, что это подземелье находится ниже уровня воды Волги. То есть ходы подземного лабиринта частично располагаются под дном реки. Лишь частично. Видимо, это тот самый тайный проход, что вел от монастыря в Затверечье. Но важно другое. Нашему подземелью всего около пятисот лет!

– Что? – Ева, до этого момента сидевшая в глубоком кресле, удобно откинувшись на спинку, сейчас резко выпрямилась с самым тревожным видом. – Вы уверены?

– Конечно, уверен, – с легким укором ответил ей старый маг. – И это тоже странность нашего дела. Ведь монастырь появился в двенадцатом веке. А это подземелье, где был погибший мальчик, построено в шестнадцатом веке.

– Подождите, – попросил Страж. – Как я понимаю, все мы задаемся одним и тем же вопросом, что хранится в сердце Отроч монастыря. Так?

И Реставратор, и Ева согласно кивнули.

– И все мы предполагаем, что это некий артефакт эпохи язычества, – продолжал Даниил.

– Пока у нас нет доказательств обратного, – согласился с ним старый маг. – Так же предполагал мой друг, на это указывает и обычная логика. И именно поэтому так странно, что подземелье не соответствует тому времени, когда монастырь только зарождался. То есть эпохе язычества.

– Верно, – кивнул Дан. – Потому можно дать целых два объяснения этому несоответствию. Первая версия, что подземелье на самом деле было построено позже, как раз с целью лучшего сохранения артефакта. А почему именно в пятнадцатом веке, так ведь именно тогда монастырь и стал получать большие дотации от Ивана Грозного.

– Возможно, – подумав, согласилась Ева. – Это же на самом деле так. До пятнадцатого века Отроч монастырь развивался за счет местных князей. И жил не так уж богато. Ну, огородили его князья каменной стеной, так ведь это было сделано больше в военных целях. А в основном до Ивана Третьего Тверская обитель была деревянной, да и община тут была не особенно многочисленной. Первая перестройка, первые деньги появились в Отроч монастыре как раз при Грозном. Тогда же монастырь получил статус придворного и стал острогом для политических преступников и… местом отдыха для верховных чинов церкви…

Девушка вздохнула и чуть нахмурилась.

– Как-то я вот этот факт не учла, – заметила она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Ну ладно. Это потом. А какова ваша вторая версия, Дан?

– Она более проста, – чуть пожал Страж плечами. – По сути, дорога к артефакту – это лабиринт. И мы знаем, что там есть ловушки. Так?

– Верно, – покладисто ответила девушка. – Причем первые из них – не магические. Обычная механика.

– Согласен с нашей прекрасной дамой, – кивнул Реставратор. – Более того, скажу, что первый ряд ловушек стоит ближе ко входам, скажем так, на верхнем уровне подземелья. Он на береговой части лабиринта.

– Так я и думал! – Дан чуть улыбнулся. – И мальчик, чье тело вы исследовали, прошел лишь этот уровень. Об этом мы можем судить по его ране.

– Да, – снова подтвердила Ева. – У него была только одна рана. Одна из механических ловушек сработала и рассекла ему грудь.

– Далее он прошел, или, вернее, прополз, – рассуждал Страж. – По проходу, ведущему под место слияния Тверцы и Волги. Там вы его тогда и нашли. Так, Ева?

Девушка кивнула.

– Тогда нетрудно предположить, – закончил Дан свою мысль, – что этот погибший даже и не был в сердце монастыря. Он не добрался до той части, где спрятан артефакт. Потому на нем следы лишь более новой, отстроенной только в пятнадцатом-шестнадцатом веке части лабиринта.