Сердце Отроч монастыря

И снова артефактор удивленно охнула, прикрыв рот ладошкой.

Дан прекрасно ее понимал. Он знал о несчастливом детстве своей напарницы. Она осталась сиротой в подростковом возрасте, практически сразу после своей инициации, только определившись со способностями Избранной. И ее вместе с Ли и младшей дочерью Хранителя Равновесия Магнуса Скифа забрали тогдашние власти страны в специальный лагерь для одаренных детей. Смертные полагали, что создадут из таких мальчиков и девочек страшную армию для борьбы с врагами советской власти.

В лагере Марси заболела, и подруги пытались спасти ей жизнь. Именно тогда Ева впервые проявила свой особый дар Высшей. И именно в ту ночь детей спасли Магнус и Кир. Многие годы для всех оставалось тайной, как старший Куракин узнал о своей малолетней племяннице и других детях. Теперь становилось ясным, что тогда произошло. Ведь этот самый лагерь располагался в стенах одного из северных монастырей. И там Кир надеялся найти преступника. А нашел детей-Избран– ных.

– Так ты оставил поиск, – поняла Ева.

Теперь ее тон стал уже совсем другим, теплым и ласковым, каким она всегда говорила со старшим кузеном.

– Я – да, – подтвердил старый маг. – Но Вячеслав – нет. Хотя, как портрет и Библия оказались у последнего умершего в подземельях, для меня загадка.

– Как и для меня, – легко вступил в беседу Аваев. – Я служил Правой рукой Главы Стражи Твери в начале прошлого века. И уже тогда мой начальник работал с Киром. Их задачей было не допустить, чтобы секрет Либерии узнали за пределами монастыря. Также потом стал работать с Киром и я. Хранители не убивали случайных свидетелей или слишком умных искателей. Мы лишь путали следы, уводили таких Избранных от истины. Если же не получалось… У нас была богадельня, куда мы прятали знающих. Но это случалось редко. С приходом советской власти все изменилось. Сначала шла национализация. Слишком много документов всплыло. Часть удалось перехватить и уничтожить. Но потом… Для меня этот некто начал действовать в 1934 году.

– Когда был уничтожен монастырь? – уточнил Дан.

– Когда убили последнего настоятеля, – веско отозвался тверской Страж. – Его арестовали смертные. Мы, то есть Стража, следили за этим делом. По приказу Стража Москвы, а он знал всегда о нашем существовании, как уже говорилось, мы должны были выкрасть настоятеля, когда он инсценирует свою смерть.

– Инсценирует? – удивилась Ева.

– Он был Избранным, – напомнил Кир. – Что ему смертные?

Артефактор понимающе кивнула.

– Вы должны были выкрасть его, – вернулся к теме Нарышкин. – Но?

– Но кто-то успел вперед нас, – подтвердил его догадки Аваев. – Настоятеля убила магия. И вот те предсмертные муки настоятеля, поверьте, были нешуточными.

– Сделать это мог либо кто-то работающий в Страже, либо Избранный из монахов, – тут же рассудил Дан.

Было видно, насколько ему неприятно предположение, что здесь замешан представитель закона мира магии.

– Кто-то из монастыря, – подтвердил священник. – Среди тех, кто захватил настоятеля, были только смертные.

– Да и Кир искал уже тогда некоего монаха, – напомнил Вячеслав. – Только зря искал. Как и я, как и Степан. Тот Избранный был убит. Он, правда, с 1918-го прятался на Севере. Похоже, документы, попавшие к нему, пугали его самого до жути. Я думаю, он убил настоятеля, надеясь похоронить тайну. Но потом, в 1936-м, кто-то убил его. И захватил его архив. Вот этого неизвестного мы с вами и ищем до сих пор.

– Не вяжется, – не согласился его московский коллега. – Если он так боялся, то не стал бы рисковать, убивая настоятеля. Он мог вернуться сюда, именно надеясь на встречу с тем, кто знал тайну. Но убивать, да еще и в казематах смертных? Вам не кажется, что это не для труса?

– Я тоже им это говорю, – поддержал его Кир. – Убил наш неизвестный. И настоятеля, и вора. А потом, благодаря Страже, понял, что на самом деле искать.

– Ошибаетесь, – Дан чуть усмехнулся. – Как раз потому Стража и инициировала тот самый поход смертных в лабиринт.

Теперь на Нарышкина с удивлением смотрели все.

– Глава Стражи Москвы предоставил мне некоторые материалы по этому делу, – поделился Дан. – Местная Стража заметила попытки некоего неизвестного проникнуть в лабиринт. Надо было что-то делать. Однако все мы понимаем, насколько опасным был этот период родной истории для Волшебного мира. Большевики хотели всего и сразу. И оружие массового поражения, и власть духовную, какую всегда имела религия, и магию. В Страже было решено пока не привлекать особого внимания к месту, где был монастырь. Но при этом в Москве был придуман план, как проверить лабиринт силами смертных. Нужные Избранные вошли в нужные кабинеты тогдашнего НКВД и… дело было за малым. Вы эту часть истории уже знаете.

– Значит, все складывается в такую картину, – стала размышлять Ева. – Есть некий Избранный, получивший документы, позволяющие догадаться о тайне Отроч монастыря. Это знание его пугает, и он бежит из города. Но при этом, видимо, не имея сил хранить такой опасный секрет, он рассказывает о нем еще кому-то. Если мы говорим, что сначала наш Избранный служил в НКВД, а потом подался в монахи, то и его сообщник, скорее всего, был священником.

– Уверен, что ты права, – поддержал ее Кир. – Он, подельник-священник, подбирается к настоятелю Отроч монастыря. Думает, что святой отец знает тайну безопасного прохода в библиотеку. Преступник настоятеля убивает, не получив ответа. Избавляется и от ненужного уже напар– ника.

– И пытается проникнуть в лабиринт, – подхватил за приятелем тверской Страж. – Но был замечен. Прячется, пока смертные пытались сами отыскать нужный проход, с подачи Волшебного мира. Поняв, что тайна слишком хорошо спрятана, он начинает выискивать тех Избранных, которые готовы будут попытать счастья в подземельях.

– Как и сказал мой старший кузен, – напомнила маг-артефактор, – желающих получить власть всегда найдется много. Так что добровольцев у нашего преступника хватает.

– К тому же, – подхватил за ней священник, – теперь ему проще. Монастырь уничтожен. Преступник снова живет в миру.

– Кстати, да, – согласился Дан. – В монастыре был строгий устав, повсюду братья, чьего внимания нужно опасаться. Да, как я понимаю, и Избранных в монастыре было немного. А среди смертных всегда нужно быть аккуратнее. Вот только… Мне вся схема понятна. Кроме одного момента. Почти девяносто лет здесь гибнут молодые Избранные. Я понимаю, что вы, коллега, – Нарышкин чуть кивнул тверскому Главе Стражи, – и вы, Кир, приложили значительные усилия, чтобы это дело не получило огласки в Волшебном мире, чтобы оно не дошло до столицы. Но родители этих погибших? Почему молчали они? Ева правильно отметила, в этом деле слишком много странных отцов.

– Сначала все было легко, – ответил ему Вячеслав. – Сороковые – пятидесятые годы были не самыми спокойными, как вы сами отметили. А вот позже… В семидесятые нам пришлось понервничать. Одна смерть следовала за другой. Где-то нам удавалось скрыть причину смерти, где-то разговаривали с родными и придумывали иные объяснения. Так, двое погибших в самом начале семидесятых. Они были влюблены в одну девушку. Мы списали это все на дуэль. Но потом… Погиб Высший. А последний случай и так получил нежелательную громкую огласку. Ведь тогда на берегу были вы, Ева, ваши московские подруги и еще толпа местной магической молодежи.

– Михаил замял это дело только из-за тебя, Ева, – заметил Кир. – Иначе расследования было не избежать.

– Почему? – упрямо переспросила маг. – Я или кто-то другой? Нужно было еще тогда покончить со всем этим.

– Ничего бы не вышло, – мягко возразил ей священник. – После того дела преступник спрятался. Затих на годы! У нас не было ни малейшего следа.

– Был, – возразил им Дан. – Отец двух погибших тогда Избранных вел свое расследование. И ему помогал Реставратор.

– Которому хватило одного вида трупа, чтобы догадаться о Либерии, – поддержала артефактор напарника. – Если бы вы помогли им, то Глава Гильдии некромантов не погиб бы. Как не умерли бы и мои приятели, которые тоже вели свое расследование. И уж точно не было бы сегодняшнего трупа. И кстати, отец вампира, найденного в церкви, где он?

– Я постараюсь объяснить, – мягко предложил тверской Глава Стражи. – И начну с одного простого момента, о котором и вы, Ева, и вы, Дан, сейчас забыли. Мы Хранители Либерии. И прежде всего мы должны заботиться о сохранении ее тайны. И это не потому, что так выгодно нам. Просто подумайте, что случится, если место нахождения библиотеки станет известно всему Волшебному миру.

– Будет война, – помолчав, вынужден был признать Дан. – Как и во времена Малюты.

– Верно, – легко поддержал его Вячеслав. – И это одна сторона вопроса. Сохранить тайну любой ценой. Вот только именно такого плана придерживается и преступник. Ему конкуренты тоже не нужны. Я лично был тогда у Реставратора, когда старый маг догадался про Либерию. И это я уговорил его ни в коем случае не раскрывать тайну его другу.

– Я и Степан успели перехватить и остальных, – дополнил его Кир. – Твоих приятелей, Ева. Когда они стали искать тайну лабиринта. Замечу, мы надеялись таким образом сохранить им жизнь.

– Но вам это не удалось, как я понимаю, – напомнил Нарышкин.

– Да, – скорбно вздохнул священник. – Глава некромантов ушел в лабиринт все равно. Ему не нужна была Либерия, ему нужен был убийца сыновей и оружие против преступника. А остальные… Никто из них даже близко не подходил к территории монастыря.

– Что? – Ева нахмурилась. – Не подходили? Тогда… почему они исчезли? Или, как сказал Кир, в этом деле нет исчезновений, только смерти. Почему же тогда они мертвы?

– По самой простой причине, – разъяснил тверской Страж. – Они узнали о Либерии. Преступник убил их сразу.

– Это нелогично, – возразил Нарышкин. – Он мог просто отправить их в лабиринт. Они знают тайну, понимают, что стало с тем Избранным, которого пару десятков лет назад они нашли на берегу. Так этих ребят было бы даже проще уговорить спуститься в подземелье!

– Да, – снова легко кивнул Вячеслав. – Но это не имело бы смысла. Просто иной способ убийства. Никто бы из них не прошел лабиринт. Вы наверняка знаете от Реставратора, что Избранные для спуска в подземелья подбирались не случайным путем.

– По возрастанию силы и способностей, – вспомнила Ева. – А мои приятели… У них на самом деле не было шансов. А после того шума, когда мы нашли тело бедного мальчика на берегу, преступнику не нужно было лишнее внимание.

– И ваши приятели тихо исчезли, – подтвердил ей священник. – А Глава Гильдии лекарей… Он был найден нами на рассвете. В то же утро, как вы приехали в Тверь вести расследование. И тут… теперь уже мы сделали все возможное, чтобы не привлекать внимания. Потому что в этот раз преступник как раз внимания и хотел.

– Да, – подумав, согласился Дан. – Что странно. Ведь такое появление раненого вампира в крипте и его убийство проклятьем совсем не вписываются в предыдущую картину поведения преступника. Но что заставило его вдруг сознательно привлекать внимание Стражи?

– Вы и Ева, – коротко объяснил Кир. – Это не просто вызов, это манипуляция. Вы оба идеально подходите на роль тех, кто все же способен отыскать безопасный вход в Либерию. Особенно ему интересна Ева.

– Но… – девушка в очередной раз за время разговора была искренне удивлена. – Это нелогично. Я же давно в Твери. Я же была здесь тогда, в семидесятых… И мой кузен – Глава Стражи Москвы!

– А второй твой кузен – Хранитель Либерии, – дополнил Кир. – И потому ты просто не сможешь остаться в стороне.

– В его плане как раз все очень логично, – аккуратно заметил тверской Страж. – Подумайте. Тогда вы оказались на берегу в совершенно неблагоприятный вечер, когда нашли умирающего мальчика. И как это повлияло на вас?

– Ева задумалась над загадкой монастыря, – за напарницу ответил Нарышкин, и было понятно, насколько ему все это не нравится.

– Но я же не собиралась туда лезть! – возразила девушка. – Даже сейчас эта мысль меня не радует!

– Верно, – снова мягко согласился тверской Страж. – Да и все ваши исследования велись тоже очень вяло.

– Я постоянно следил за тобой, – признался Кир. – Все ждал и боялся… Тогда, пятьдесят лет назад, ты только еще училась и подавала надежды. Когда ты вернулась сюда двадцать лет назад и купила тут дом… Ты уже была лучшим артефак– тором.

– Именно вы, Ева, – увещевал ее священник, – отлично знаете, как обходить ловушки, как избегать магии в лабиринтах. Вы всегда находите то, за чем охотитесь. Достаточно при желании только проследить за вами, чтобы узнать тот самый единственный безопасный путь к Либерии.

– Но ты так и не собралась в подземелья, – усмехнулся старший Куракин. – Что делает тебе честь. Ты прямо на глазах рушишь нашу репутацию безбашенного рода. А потому нужно было сделать что-то такое, что заставит тебя спуститься вниз!

– И тогда преступник совершает это странное убийство, намеренно привлекает внимание к монастырю и к делу Скуратова, – закончил общую канву размышлений Вячеслав Аваев. – И вот, Ева и Дан, вы здесь. Лучший дуэт Стражи Москвы. К тому же Ева – кузина Главы Стражи и Хранителя Либерии. И у Михаила, и у нас связаны руки. Никто не сможет помешать вашему расследованию. Дан на самом деле лучший для вас напарник в этом деле. Вы двое практически обречены на спуск в подземелья.

– Все это, – помолчав и обдумав ситуацию, заявил Нарышкин, – кажется верным и логичным. Вот только мы здесь исключительно для поимки преступника. Мы не идем в подземелье. И еще… Если преступник сделал ставку на Еву… Он должен был не просто знать, кто она. Не просто следить за ней, быть в курсе ее репутации. Он так же точно должен был понимать тот самый факт, который вы назвали: она кузина Кира. А это значит, что преступник знает о Хранителях. И еще он точно знает, что именно теперь Ева стала работать консультантом Стражи.

– И все это говорит о том, – закончила за него девушка, – что преступник где-то очень близко, если имеет о всех нас столько информации. Он рядом. Мы должны только внимательно посмотреть по сторонам…

25 апреля

Тверь, дом в Затверечье

14.00

Кир Куракин, вернувшись днем в дом Евы, застал ее в одиночестве сидящей в библиотеке. Обычно девушка использовала это помещение еще и как свой кабинет.

Старший кузен не раз видел, как работает его любимая племянница. Ева подходила к поиску всегда с азартом и энтузиазмом. Стол ее в такие дни, когда артефактор готовилась к приключению, был завален книгами, открытыми на нужных страницах. По стенам и даже на оконных стеклах девушка крепила какие-то мелкие записки на крохотных листочках, испещренных ее мелким, но очень четким и разборчивым почерком. А еще в библиотеке или кабинете стояли в такие дни батареи пустых чашек из-под кофе и тарелки с крошками от съеденных пирожных.

Но сегодня все было иначе. На столе лежали лишь документы, переданные Еве Реставратором. И карта, где были указаны входы в лабиринт под Отроч монастырем.

Ева сидела в рабочем кресле, откинувшись на спинку, свободно положив руки на подлокотники. Закрытый блокнот покоился на коленях.

Вид у девушки был задумчивый и почему-то немного грустный.

– Ты одна? – поинтересовался Кир, проходя ближе к столу и усаживаясь во второе такое же кресло с высокой прямой спинкой напротив Евы. – А где Нарышкин?

– Дан должен был кое о чем поговорить с Михаилом, – ответила девушка немного нехотя.

– Ты злишься, что я влез в твое расследование? – высказал догадку старший кузен.

– Нет, – Ева чуть натужно улыбнулась. – Сначала, когда вы пришли все втроем, так рано утром… Это напоминало не просто вмешательство, а угрозу. Но потом все прояснилось. Я не злюсь на тебя. Мне просто все это не нравится.

– Тот факт, что убийца где-то совсем близко? – снова уточнил Кир. – Или… то, насколько велика возможность попасть в лабиринт Либерии? И, Ева, – он уставился на нее острым испытующим взглядом, – ты на самом деле не стремишься туда? в подземелья? Обратная сторона твоего дара… Она себя не проявляет?

– Кир, – на этот раз девушка улыбнулась более искренне и весело. – Я живу в Твери уже двадцать лет. Пусть не все время, пусть наездами… Но все же. Мне понадобились сутки пристального внимания к тайне Отроч монастыря, чтобы разгадать тайну, что скрывается в лабиринте. Как ты думаешь, если бы мне это было интересно и важно раньше, неужели бы я бездействовала эти двадцать лет? И снова напомню тебе: мне не интересны рукописи и книги. Я люблю камни, мечи и кольца. Я люблю артефакты совсем другого плана. Либерия не для меня. Так что можешь не беспокоиться, я не одержима библиотекой.

– Значит, тебя беспокоит убийца, – рассудил старший Куракин.

– Нет, – девушка снова стала задумчивой и какой-то грустно-отстраненной. – Дело не в этом. Просто слишком много вопросов. Тревожных, непростых и… есть и такие, которые заставляют меня задумываться о прошлом. О моем прошлом. Обо мне и о нашей семье.

– Ты всегда задавала мне вопросы об этом, – вспомнил старший Куракин. – Изводила меня, пока мы жили вместе.

– А ты отказывался отвечать, – воспоминания ненадолго вернули Еву в хорошее расположение духа и заставили ласково улыбаться. – Мы ссорились, а потом не разговаривали друг с другом неделями.

– Однажды не говорили месяц, – Кир тоже улыбнулся. – И за это время ты вскрыла почти все мои тайники.

– Почти все, – озорно рассмеялась девушка.

– Да, – он кивнул в ответ. – Ты уже тогда была очень талантлива. Я гордился тобой. А что до ответов… Теперь ты все знаешь. Ты ведь тогда все время спрашивала, как я смог тебя найти. И почему я пришел тогда за тобой в лагерь.

– Теперь знаю, – она опять погрустнела. – Но… Я никогда не спрашивала тебя о другом. О моих родителях. Мама… Я помню ее. И до сих пор люблю. Она была со мной хотя бы те первые мои двенадцать лет. Я знаю, кем она была, какой она была и как погибла. Но… отца я почти не помню. Только очень смутно… одну сцену… Как он, высокий, сильный и почему-то очень грустный, склоняется надо мной, говорит, что я его самая любимая малышка, целует меня и… и он уходит… Больше я не помню ничего и не знаю, кем был мой отец. Каким он был? Кир… ты можешь дать мне хоть что-то?

Она посмотрела на него непривычным робким и каким-то умоляющим взглядом.

– Конечно, могу, – он постарался улыбнуться ей ободряюще и нежно, хотя эти чувства были для него редкими. – О нем ты могла спросить и раньше. Даже не знаю, почему молчала?

– Я думала раньше, – призналась Ева. – Что… я попала в лагерь как-то из-за него. Что ты поэтому не хочешь ничего рассказывать. Не хочешь, чтобы мне было больно.

– Нет, – старший Куракин резко подался вперед и возразил ей четко и резко. – Твой отец был очень благородным и достойным Избранным. Ты же помнишь, что я всегда зову тебя племянницей? Потому что это на самом деле так. Только ты моя двоюродная племянница. Наш род очень немногочисленный, пусть древний и с достойной историей. Нас мало. И в мире смертных, и в мире магии. Ты знаешь, что я сын Бориса Куракина и Елены Скуратовой-Бельской. И моя мама умерла очень рано… А отец… Я никогда не злился на него за это, никогда не держал зла. Он долго жил без мамы. Лет семьдесят. И тосковал по ней. Но потом, незадолго до своей смерти, он встретил Варвару Головину… Ту самую Варвару из рода Голициных. Она прожила отличную жизнь среди смертных, блистала красотой и талантом. И… полюбила моего отца. К счастью, она была Избранной. И после инсценировки своей смерти осталась с отцом. Недолго. Он умер, к сожалению. И даже не знал, что у него должен родиться еще один сын… Владимир. Мой брат. Высший Избранный, оборотень, Глава стаи, отличный ученый и составитель замечательных маскирующих заклятий. Через которые так легко прорывалась в свои пятнадцать лет его внучка.

Ева улыбнулась сквозь слезы. Еще никогда Кир не говорил с ней так долго, так тепло. Признанный затворник, он вообще не привык тратить время на разговоры. Но… он рассказывал для нее, о ее семье.

– Его сын, Георгий, – продолжил старший Куракин, – был достойным продолжателем рода. Такой же талантливый, умный, гордый и бесшабашный. Георгий был одним из лучших боевых магов в стране… Который не смог понять и признать власть большевиков, когда революция изменила страну. Он подался в Белую гвардию, он еще долго воевал… Но когда пришло время, когда дело касалось жизни и безопасности его любимой женщины и дочери… Он пожертвовал своей жизнью, наивно веря, что новая власть не тронет жену и ребенка.

Кир поднялся с кресла, подошел к своей племяннице, нежно обнял ее за плечи.

Ева, уже не скрываясь, плакала. Ей было горько. За отца, за мать, за их погубленные ни за что жизни. Она плакала, потому что все еще маленький ребенок в ее душе скучал по маме и хотел гордиться отцом – красивым, умным и смелым. Таким, какого могла представить, выдумать, маленькая наивная девочка. И каким он оказался на самом деле.

Его присутствие рядом успокаивало девушку. Все-таки именно Кир вырастил ее и воспитал. Он был рядом, спас…

Ева заставила себя успокоиться. Старший кузен немного рассеянно поглаживал ее по руке.

– А ведь ты родилась здесь, Ева, – чуть улыбаясь, сказал он, зная, что этот факт удивит ее, заставит слушать дальше. – В Твери. Когда наше дело закончится, я обязательно покажу тебе, где стоял ваш старый дом. Георгий оставил тебя и твою маму под моим присмотром. А сам иногда приезжал… – он тяжело вздохнул, его тон стал суше и грустнее. – После его смерти я часто бывал у вас. Все налаживалось. Твоя мама работала, воспитывала тебя. Никто не знал про вас… Сначала. Но потом… кто-то донес…

Маг-артефактор выпрямилась в кресле и посмотрела на кузена.

– А это могло быть подстроено? – вдруг спросила она твердым голосом, без тени слез и расстройства, только немного зло. – Все это! Мы жили здесь, как ты сказал. Тут же был и ты. И вел расследование, надеясь вернуть похищенные документы. И вдруг исчезает где-то на Севере вор, а на мою мать доносят, что она была женой врага народа…

– Но тогда были такие времена, – пожал плечами старший Куракин. – Доносы были обычным делом.

– Да, я понимаю, – согласилась девушка. – Но с другой стороны… Почему не раньше? Или не позже, когда репрессии стали повальными? Ведь я попала в лагерь именно в тот момент, когда ты там же искал вора! Очень странное совпадение.

– Возможно, ты права, – подумав, согласился с ней кузен. Теперь он отошел от своей племянницы и мерил шагами гостиную, заложив руки за спину и сцепив пальцы в замок. – Тогда… я ведь думал, что почти поймал его. Но был вынужден прекратить поиск, потому что нашел в том месте не вора, а тебя!