Лед твоих объятий

Он создал ледяной сгусток и перекатывал его в ладонях, угрожающе глядя на Толкона. Крев Сатари. Если этот сумасшедший ударит…

— Стойте, — загородив собой продолжающего смеяться Ива, выкрикнула я. — Не нужно. Вас никто не хотел обидеть. Давайте, мы с вами спокойно пройдем в кабинет и все обсудим — и ваше неожиданное появление в моем замке, и вашу родословную, и все остальное.

Я позволила морозному узору проступить на щеках. Пусть этот Кимли понимает, что перед ним не простые ребятишки с улицы.

Ага. Понял. Оценил. Убрал ледяной шар, опустил руки и сцепил их за спиной.

— Я согласен поговорить. Самому не терпится узнать, что происходит и где истинные хозяева этого замка, — холодно произнес он, но я успела заметить, как в его глазах, всего на миг, промелькнула неприкрытая боль, отозвавшаяся в моей душе непонятным томлением.

— Вот и отлично.

Я повернулась к друзьям.

— Народ, не расходитесь. Напитков еще много, еды — тоже, веселитесь. Эй, музыканты. Сыграйте что-нибудь зажигательное.

Дирижер сориентировался мгновенно. Оркестр тут же грянул бобс-трот, и гости задергались под звуки модной техно-музыки. Отлично. Пока все танцуют, нужно срочно уводить этого сумасшедшего.

— Бекс, помощь нужна?

Гарри. Мой умничка Гарри. Надо же, не бросил одну.

— Нет, дорогой, — отказалась я. — Все нормально. Мы просто поговорим. Идем? — повернулась к Кимли. Если он Кимли, конечно, в чем я сильно сомневаюсь.

Мужчина молча посторонился, пропуская меня вперед. Какая галантность.

Мы вышли из зала, и Себастиан сразу двинулся к лестнице. Интересно, а откуда он знает, куда идти?

Решив понаблюдать за незваным гостем, я пошла за ним.

Кимли спустился на первый этаж, свернул направо и вскоре остановился перед высокими дубовыми дверями.

— Прошу, — коротко произнес он, открыв тяжелую створку.

Я только хмыкнула в ответ. Надо же, распоряжается так, будто имеет на это право.

В кабинете было сумрачно и уныло. Темные бархатные портьеры закрывали окна, громоздкие книжные шкафы мрачно высились вдоль стен, огромный письменный стол, напоминающий эшафот, занимал почти половину помещения. Ужасная комната. Впору страшные вигросы снимать.

— Итак, — по-хозяйски усевшись за стол, произнес Кимли. — Я жду объяснений.

— Объяснений?

Я едва не поперхнулась от подобной наглости. Нет, ну, каков. Не успел оказаться в кабинете, как тут же занял лучшее место, оставив мне колченогий стул для посетителей.

— Именно, — как ни в чем не бывало, кивнул этот тип.

— Так, подождите, я все правильно поняла? Вы явились в мой дом, испортили вечеринку, угрожали моим друзьям и теперь требуете объяснений?

Я уставилась на незваного гостя, поражаясь его нахальству.

— Не стоит так возмущаться, юная леди, — усмехнулся тот. — Итак, давайте по порядку.

Кимли закинул ногу на ногу и вольготно откинулся на спинку кресла.

— Во-первых, я явился в свой, — он голосом выделил это слово, — дом. Во-вторых, то сборище, что вы называете друзьями, вряд ли достойно чести гостить в Ругдене, а в-третьих, — он предупреждающе поднял руку, не позволяя возмутиться несправедливыми словами, — если бы я действительно угрожал этим соплякам, то от них не осталось бы и мокрого места. Уж можете мне поверить.

И я поверила. Было что-то в выражении его лица, что придавало вес сказанным словам.

— Вижу, вы все поняли правильно, — проницательно заметил мой собеседник. Он едва ощутимо усмехнулся и продолжил: — Что ж, тогда, давайте считать произошедшее недоразумением и попробуем начать все сначала. Итак. Как вас зовут?

Он посмотрел на меня властным, не позволяющим ослушаться взглядом. Ха. Знал бы он, сколько я за свою жизнь подобных взглядов насмотрелась.

— Вы предлагаете леди представиться первой? — высоко задрав подбородок, посмотрела на мужчину.

— А вы утверждаете, что вы леди? — иронично приподнял бровь тот. — Впрочем, неважно. Если вы помните, я уже называл свое имя, но вашего до сих пор не знаю.

— Леди Ребекка Гринделл, дочь герцога Гивейского.

Я прохладно улыбнулась собеседнику.

— Герцога Гивейского? Джона? — уточнил Кимли.

— Джон Эскотт Гринделл — мой дед.

— Странно. А ваш отец…

— Александр Лавенар Гринделл.

— Не слышал о таком, — задумчиво протянул мужчина. — Значит, дочь герцога…

Он посмотрел на меня с сомнением и взял со стола старый альманах. Перелистнув пару страниц, Кимли застыл. Выражение его лица изменилось, по щекам зазмеился морозный узор.

Интересно, что вызвало такую реакцию?

— Ладно, допустим, вы говорите правду, — ровно произнес он. — Но каким образом Ругден оказался вашим домом? Насколько я помню, Гивейские никогда не приходились родственниками владельцам этого замка.

— Ваши сведения давно устарели, — я пожала плечами. — Моя двоюродная тетка была дальней родственницей Императора, Ругден достался моему отцу после ее смерти. А вы действительно Себастиан Кимли?

— Что?

Мужчина перевел на меня рассеянный взгляд.

— Вы, правда, считаете, что вас зовут Кимли?

— Да, — коротко ответил мой визави, но я видела, что мыслями он был очень далеко.

— А как вы объясните тот факт, что Себастиан Рональд Кимли вот уже четыреста лет, как покоится в усыпальнице Ругдена?

— Покоился, — машинально поправил меня собеседник, продолжая напряженно смотреть на портрет Императора Артура.

— Что? — переспросила я. — Что значит, покоился?

— А то и значит, — оторвавшись, наконец, от альманаха, произнес мужчина. — Сколько, вы говорите, я там пролежал?

— Это вы говорите, что пролежали, — уточнила я.

— Неважно. Сколько?

В его голосе послышалось едва сдерживаемое нетерпение.

— Судя по дате смерти, указанной на надгробии, почти четыреста лет.

Я с насмешкой посмотрела на своего визави. Правда, чуть позже, насмешка исчезла, уступив место жалости. Похоже, этот несчастный просто болен. Разве может человек в здравом уме утверждать, что восстал из мертвых?

— Четыреста лет, — задумчиво повторил за мной Кимли.

Ладно, чего уж там, пусть будет Кимли. Надо же мне как-то его называть?

— Кто у власти? — неожиданно спросил Кимли. — Император?

— Да.

— Как его зовут?

— Ричард.

— Ричард? А как же…

Он не договорил и потер лоб.

— А кто был до него?

— Император Артур. Вот, у вас в руках его портрет.

— Но это же не Артур, это Эдвин, — удивился Кимли, развернув ко мне альманах и ткнув пальцем в изображение высокого среброволосого мужчины. — Первый король Севера. Почему вы называете его Артуром?

— А, там такая запутанная история, — я махнула рукой. Никогда не любила прошлое. — Это Старые времена, до эпохи техномагии. Ну, тогда еще верили в богов и прочую подобную муть…

Договорить я не успела.

— Муть? — перебил Кимли. — Вы не верите в богов? — Он посмотрел на меня с укором, как на глупого ребенка. — Не боитесь их наказания?

— Фью.

Я присвистнула и беспечно улыбнулась.

— Была нужда. Сейчас никто и не помнит об этих древних сартских сказках.

— Сказках? — растерянно переспросил мужчина. Все превосходство мигом слетело с его надменной физиономии. Он снова потер лоб и нахмурился. — Ничего не понимаю. Как вы сказали? Старые времена?

— Ну, да, эпоха Артура Благословенного — чистая магия, ледяные поля вокруг Сартаны, тайны Севера и все такое…

Я закинула ногу на ногу. Платье задралось почти до бедер, но я не стала его одергивать. Зачем? Мне стесняться нечего.

— Подождите, то, что вы перечислили, — Кимли нахмурился и уставился на мои ноги. — Разве сейчас что-то изменилось?

— Конечно. Сартана больше не отгорожена неприступными льдами, миром правит прогресс, а Император играет чисто номинальную роль. Я бы даже сказала, декоративную — ну, там, церемонии разные, награждения, парадные выходы и прочая показуха.

Я качнула туфелькой, с удовольствием наблюдая, как блеснули глаза мужчины.

— Какие интересные перемены, — тихо пробормотал Кимли, так и не отводя взгляда от моих ног. — Еще бы разобраться с путаницей имен…

— А вот с этим помочь не могу, — беспечно пожала плечами. — Я не верю в глупые легенды.

— Легенды? А я бы не прочь их услышать.

Кимли, наконец, поднял глаза, пристально взглянул на меня и едва заметно усмехнулся. Шарг. Я почувствовала, как по спине прокатился предательский холодок, и невольно поежилась. Странный он какой-то, этот незваный гость. И магия у него странная. Как будто насыщенная первозданным Льдом. Хотя, что это я? Неужели, испугалась?

— Да? — переборов непонятную скованность, скептически посмотрела на мужчину. — Я, конечно, не самый подходящий рассказчик, но, раз вы настаиваете…

— Настаиваю.

Кимли кивнул и отложил в сторону альманах.

— И постарайтесь ничего не упустить, — властным тоном приказал он.

— А вы постарайтесь мне не указывать, — надменно процедила я. — Не забывайте, что находитесь в моем доме.

Когда возникала необходимость, я умела поставить на место любого наглеца. А этот — так и напрашивался на хорошую трепку.

Кимли уставился на меня заледеневшим взглядом. Ой, подумаешь. Нашел чем испугать.

— И не нужно так смотреть, — хмыкнула я. — Не впечатляет. Кстати, вы собираетесь слушать или можем прямо сейчас распрощаться?

Мужчина помрачнел и глухо произнес:

— Рассказывайте… Пожалуйста, — добавил он неохотно.

— Ладно, — мне надоело препираться. Если хочу отвязаться от этого типа, лучше побыстрее ответить на все его вопросы. — В общем, если верить легендам, после смерти Императора Теодора, когда на Севере наступили смутные времена, окаменевший король Эдвин очнулся от своего многовекового сна и спас Сартану от гибели. А потом, выяснилось, что это и не Эдвин вовсе, а бывший наместник Сарты, герцог Сартанский Артур. Тот самый, что остановил прорыв, угрожавший полностью разрушить столицу. Якобы его душа возродилась в теле короля Эдвина. Там еще было явление богини, и прочие, полагающиеся в таких случаях атрибуты. Вообще, с именем Императора Артура связано столько мистического и чудесного, что трудно понять, как все было на самом деле. Современные историки, конечно, пытаются отделить реальные события прошлого от вымышленных, но это довольно сложно. Пока среди ученых нет единого мнения о Старой эпохе.

— Вы уже второй раз употребили выражение "Старая эпоха", — Кимли впился в меня ледяным взглядом. Я почувствовала, как внутри шевельнулся холодок. Что за бред? С каких это пор я стала реагировать на чей-то лед? — Что именно оно означает? — продолжил мужчина.

— Если верить официальной версии — времена наибольшего расцвета и благоденствия Сартаны. Так называемая эпоха Артура Благословенного.

Я принялась рассматривать собственный маникюр. За три дня, проведенные в ссылке, лак чуть поблек и смотрелся слишком скромно. Надо бы обновить.

— А где сейчас Император Артур? Умер? Хотя, о чем я? — в голосе Кимли послышалось напряжение. — Ледяные не умирают.

— Вы верите в эту чушь?