Лед твоих объятий

Темнота давила. Мысли причиняли боль.

Ему хотелось изгнать их из своей головы, забыть, вернее, забыться, но упрямая память вновь и вновь подкидывала яркие картины прошлого. Они расцвечивали тьму своим теплом и светом, заставляя душу вырываться из оков ледяного сна, а сердце — биться чаще.

Он видел нежное, одухотворенное лицо, слышал высокий мелодичный голос, ощущал тонкий аромат виринуса… Энни. Как он мог причинить ей боль? Ей — единственной женщине, которую любил. Той, кого должен был оберегать и о ком должен был заботиться. Той, что была смыслом его пустой жизни.

Сам все испортил. И, что обиднее всего, именно тогда, когда почти всего добился.

Шум, донесшийся откуда-то снаружи, заставил его насторожиться. Что происходит? Внешний мир, который виделся далеким и нереальным, вдруг оказался слишком близко. Музыка… Он слышал музыку. Но как? Как это возможно? По телу прошлась теплая волна. Стоп. Он, что, правда чувствует свое тело? Единый.

Не веря себе, он попытался пошевелить рукой и едва не скривился от боли. Кисть свело судорогой, но он не обратил внимания на неприятные ощущения. О, нет. Он готов был благодарить небеса за то, что чувствует… Чувствует. Тело, его тело снова было живым.

Выбирался из склепа долго. Трудно было заставить свои члены двигаться. Трудно было переставлять негнущиеся ноги. И еще труднее было осознать, что он снова ощущает себя цельным. Ум, душа и тело, наконец-то, стали едины.

Он был жив. Жив.

Осознание этого наполнило душу смятением. Он, проклятый и забытый, жив…

Проклятие спало. Судьба дала ему еще один шанс. И он постарается его не упустить. Не позволит себе все испортить.

Шаг, второй… Он открыл дверь и медленно побрел на звуки музыки.

ГЛАВА 2

— Леди Ребекка, позвольте выразить вам свое восхищение.

Ха. Какой высокий слог. Я смотрела на Грега, и не верила своим глазам. Передо мной стоял утонченный щеголь, времен Императора Артура. Грегори Симмонс, самый заядлый двигорщик Сарты, вечно взъерошенный и не видящий ничего вокруг, кроме своих обожаемых моторов, тот, кто не признавал никаких ограничений и рамок, отвесил мне изящный поклон и галантно поцеловал руку. Шарг. Мир сошел с ума.

— Лорд Симмонс, я польщена, — не выходя из образа, жеманно улыбнулась приятелю.

— Нет, Бекки, правда, ты выглядишь просто… Крев Сатари. Да, у меня слов нет, как нереально ты выглядишь.

Грегори глядел на меня с восхищением. И это Грег. Что уж говорить об остальных?

Вспомнив, как долго мучилась с выбором облика, незаметно усмехнулась. Да, сегодня днем мне пришлось попотеть. Тайра определилась сразу, раскрыв наугад один из старых альбомов и ткнув пальцем в портрет миловидной брюнетки. "Вот, Бекс. Я нашла свой идеал." — решительно выдала Тэй и принялась перевоплощаться. А я долго листала журналы, потом, так же долго бродила по замку, в поисках подходящей идеи, но та все никак не приходила, пока я не наткнулась в галерее на один портрет. На нем была изображена молоденькая девушка — нежная, почти воздушная, с таинственным взглядом красивых темно-серых глаз и загадочной улыбкой. Настоящая Светлая леди из прошлого. Яркие каштановые волосы уложены изящной короной, голова высоко поднята, платье наглухо застегнуто, корсет подчеркивает идеальную осанку.

Она была совсем на меня не похожа, и, наверное, именно это и стало решающим. "Анна Мария Кервуд" — прочитала я витиеватую надпись в нижнем правом углу. М-да. Скорее всего, одна из многочисленных тетушек отца. Жаль, что я никогда особо не интересовалась семейной историей, иначе сейчас точно знала бы, кто эта леди. Впрочем, неважно. Какое мне дело до давно почивших родственников? Настоящее — вот что интересно. Мне нужен был необычный образ, и я его нашла.

— Леди Гринделл, прошу вас, всего один танец.

Грегори протянул руку, приглашая на сарантеллу.

— Ах, милорд, разве я могу вам отказать?

Томно вздохнув, вложила пальчики в ладонь Симмонса и сделала крошечный шаг ему навстречу. Ни дать, ни взять, благовоспитанная Светлая леди.

Музыканты заиграли знойную мелодию, и мир закружился в страстных па старинного танца.

Потом, были еще арнет и брилс, зажигательная ронда и веселая парка. Мимо мелькали знакомо-незнакомые лица, и я с трудом понимала, кто есть кто. Старинная одежда и непривычные образы изменили моих друзей до неузнаваемости. Мне казалось, что я вижу оживших леди и лордов Старой эпохи.

Гарри Рэнском, с которым я танцевала ринс, отвесил учтивый поклон и подвел к столикам с напитками. Да-да. Я воспользовалась услугами "Прэскотт-дом", и те полностью воспроизвели обстановку бального вечера четырехсотлетней давности — вдоль стен стояли стулья с высокими спинками, в одном из углов зала расположились столы с прохладительными напитками, а на небольшом балкончике обосновался настоящий живой оркестр. Кстати, последний вызвал подлинный фурор. Еще бы. В нашем обществе живая музыка — слишком большая редкость. Все-таки, век техномагии.

Я взяла со стола запотевший бокал монского и сделала большой глоток. Терпкий напиток прокатился по горлу холодной волной, вызывая ответный отклик моего внутреннего льда.

— Бекс, правда, ты — гений, — восхищенно заметил Рэнском. — Только тебе в голову могла прийти подобная идея. Вечеринка в стиле Императора Артура Благословенного. Восторг.

— Угу, — кивнула, отвлекшись на проносящуюся в танце с Диланом Тайру и повернулась к Гарри.

Я собиралась поделиться с ним мыслями о будущих арсконских гонках, но отвлеклась на шум, возникший у входа в залу, и застыла. В дверях стоял высокий светловолосый мужчина и смотрел на меня так… Я не могла передать выражение его ледяных синих глаз. Неверие, изумление, смятение, радость, страх — чего там только не было. Шарг. Что за бред мне мерещится? И почему так гулко забилось сердце?

Встряхнувшись, постаралась избавиться от непонятного ощущения, возникшего внутри.

— Бекс, ты чего? — заметил мое состояние Рэнском.

— Все нормально, — я отвела взгляд, но, не выдержала и снова уставилась на незнакомца. — Гарри, ты не знаешь, что это за тип? — спросила я друга.

— Кто? — завертел головой Рэнском.

— Вон, в дверях застыл.

— Странно, — Гарри пристально вгляделся в незнакомца, — не могу понять. Может, Бил Нордей? Он хвастался Уиллу, что на сегодняшней вечеринке его никто не узнает.

— Да, нет. Билли ниже. И глаза у него светлее.

— А, я понял, — Гарри стукнул себя по лбу и широко улыбнулся. — Это Оллар Ситлтон.

— Ну, это вряд ли, — с сомнением протянула я. — Ситлтон никогда не смог бы изобразить такой взгляд. Даже в личине.

— Тогда, может, Карл Кавендиш? Да, нет, — тут же опроверг он собственную версию. — Не похож.

— Шарг, да, кто же это?

— А вот сейчас и узнаем, — хмыкнул друг. — Кто бы это ни был, но он направляется сюда.

Точно. Незнакомец как-то устало провел по лбу рукой и двинулся в нашу сторону. Походка его была медленной, чуть прихрамывающей, дерганой. Глаза, не отрываясь, смотрели прямо на меня. Дорг подери. Да, что ж он так вытаращился?

— Что-то он странный какой-то, — озадаченно произнес Гарри.

Я кивнула, соглашаясь с другом. Да, неизвестный выглядел… необычно. И чем ближе он подходил, тем большее вызывал недоумение. Выцветшая, запыленная одежда, длинные спутанные волосы, рваные движения…

— Энни, — оказавшись рядом, тихо произнес мужчина. — Энни, неужели, это ты?

— Простите?

— Энн…

Он смотрел на меня с непередаваемым выражением. Мне даже не по себе стало. И лицо… Красивое, породистое лицо — откуда-то я его знала. Эти чувственные губы, ровный нос, четкие линии бровей, едва заметный шрам, тянущийся от виска к уголку рта — все это было мне знакомо. Я смотрела на неизвестного, лихорадочно перебирая в уме варианты. Кто? Ну, кто это мог быть? Он не походил ни на одного из моих друзей. Совершенно чужеродный элемент вечера. И, тем не менее, я его знала. Дорг побери, да это же тот самый тип, из альбома. Как там его? Себастиан Кимли? Точно. Интересно, кто из моих друзей догадался примерить на себя образ аристократа прошлого? Шутники…

— Ну? И кто это тут у нас?

Я с облегчением улыбнулась, подошла к мужчине, обхватила ладонями его лицо и повернула к свету.

— Билл? Или Оллар? А, нет, я догадалась, — хмыкнув, хищно прищурилась. — Томас Гарди. Точно. Том, можешь снимать морок, я тебя рассекретила.

Я рассмеялась и обняла своего лучшего друга.

— Ну, же, Томас. Хватит сверлить меня этим странным взглядом. Да-да, признаю, ты прекрасно притворяешься, но я тебя узнала.

— Энни? — в голосе друга прозвучало неподдельное удивление и озадаченность.

— Ох, Том, только, давай, без этих твоих штучек. Хватит, милый, не прикидывайся, — я чмокнула друга в щеку, развернулась к танцующим и, сделав знак музыкантам, громко скомандовала: — Уважаемые рэйи и рэи, на счет три, снимаем личины. Раз. Два-а. Три.

Я щелкнула пальцами, возвращая себе привычный облик. Зал преобразился. Толпа чопорных аристократов прошлого исчезла, уступив место обыкновенным современным людям, а учтивые речи сменились привычным сленгом и смешками.

— Бекс, кревная вечерина. Ты лучше всех, детка, — хлопнул меня по плечу Рэнском.

— Да, Ребекка, шикарное развлечение, — подтвердил подошедший Ивэн Толкон. — Только тебе могла прийти в голову такая сумасшедшая идея.

— Ты сомневался в моих способностях?

Я от души улыбнулась другу. Настроение просто зашкаливало. Правда, я молодец.

— Ну, что ты, детка. Ты — лучшая.

Ивэн подхватил меня на руки и закружил.

— Ивэн. Сумасшедший, ты что творишь?

Я расхохоталась и принялась шутливо колотить кулачками по широким плечам друга.

— Обожаю тебе, детка, — дурашливо прокричал Толкон и поцеловал меня в щеку, а я попыталась одернуть узкое короткое платье. Ну, да, что скрывать? Люблю я экстремальную длину.

Под смешки Гарри, Ивэн отпустил меня и отвесил шутовской поклон. В укороченных штанах и модной растянутой майке он выглядел так комично, что я не удержалась от улыбки. Правда, спустя пару секунд, она сползла с моих губ.

— Эй, Том, ты чего?

Я с тревогой посмотрела на забытого нами Томаса.

Мужчина, стоящий напротив, так и не снял личину. Бледный, растрепанный, с горящими холодным льдом глазами он просто прожигал меня негодующим взглядом.

— Что? — возмущенно спросила я.

— Энни, что происходит? Как ты можешь так себя вести? И почему на тебе эта ужасная иллюзия?

— Иллюзия?

Я непонимающе уставилась на Томаса. Или это не Томас? В стоящем напротив мужчине было столько неподдельного изумления и непонимания происходящего, что мне стало не по себе.

— Слушай, кто ты такой?

Внутри поднялось странное чувство. На миг, мне показалось, что передо мной, действительно, представитель старой аристократии Севера. Уж больно гордым и высокомерным он выглядел.

— Мне, в свою очередь, тоже хотелось бы узнать, кто вы такая и как посмели присвоить себе внешность леди Анны?

Незнакомец смотрел на меня так холодно и надменно, что, не будь я Ребеккой Гринделл, непременно дрогнула бы.

— Слушай, красавчик, ты бы попустился малость, — усмехнулась в ответ. — Тоже мне, герцог Сартанский нашелся. Давай, будь проще, и не задирай свой длинный нос.

— Простите?

В голосе незнакомца проступил лед, а на лице появилась морозная изморозь.

— Ой, да, ладно, — рассмеялась я. — Напугал.

— Леди, — отчеканил неизвестный. — Хотя, нет, о чем я? Вы не леди, это очевидно. Итак, милочка, я повторяю вопрос — по какому праву вы используете личину герцогини Сартской и почему в Ругдене собралась эта толпа простолюдинов?

— Простолюдинов?

В наш разговор вмешался Ивэн. Сын графа Олкотта и известной сартанской актрисы всегда довольно болезненно относился к вопросам происхождения.

— Ты кого простолюдинами назвал, оборванец? — набычился Толкон. — Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?

— Не имею такой чести, — на губах незнакомца появилась холодная усмешка. — Впрочем, не сомневаюсь, вы обязательно меня просветите.

— Ивэн Толкон, — высокомерно процедил Ив. — Виконт Брасс.

Он выпрямился, невольно копируя идеальную осанку своего противника, и задрал подбородок.

Ох, как же я не любила Ива таким. Толкон был отличным парнем, но почему-то слишком носился со своей родословной. Мартин как-то сказал, что у Ивэна обостренное чувство собственного достоинства именно из-за нечистокровного происхождения. Истинному аристократу нет нужды постоянно доказывать свой статус. Да, и какой в этом смысл? Никто ведь в нем не сомневается. А вот остальным… Хотя, чушь все это. Какое, дорг побери, происхождение? Какие привилегии? Одни обязанности и ограничения, и больше ничего. Я бы с радостью отдала свой титул за возможность жить, как все, а не мучиться от постоянного осуждения родственников и от того, что не оправдала ожиданий отца. Еще бы. Лорд Александр Гринделл спит и видит, чтобы я образумилась, забыла о своих нездоровых пристрастиях и вышла замуж за одного из отпрысков его друзей. А, ну, еще и нарожала кучу наследников. Шарг. Какие нелепые мечты.

— Себастиан Рональд Кимли, — ворвался в мои размышления ледяной голос незнакомца. — Герцог Эшерский.

Он отвесил короткий поклон и одарил Ивэна высокомерным взглядом.

Я присмотрелась к незваному гостю внимательнее. Что он сказал? Герцог Эшерский? М-да… Эшерское герцогство вот уже четыреста лет как входит в личные владения Императора. Надо же, как глупо. Замахнуться на Эшер. Соврал бы скромнее, может, мы бы и поверили.

Видимо, к этой же мысли пришли и мои друзья. В зале, то тут, то там, стали раздаваться короткие смешки, переросшие в громкий хохот. Смеялись все — и парни, и девушки. И даже нанятые слуги.

— Ну, ты и враль, — не выдержал Ивэн. — Надо же. Герцог Эшерский. А чего так скромно? Сказал бы сразу — Император Сартаны и всего Севера.

Он продолжал смеяться, а я, глядя на самозванца, неожиданно вздрогнула. Лицо Кимли вмиг заледенело, глаза стремительно заволокло магической пеленой, а губы искривила тонкая усмешка. Шарг. Только Ледяного нам в замке и не хватало.

— Ты назвал меня лжецом? — произнес маг. — Ты, мальчишка, не достигший даже первого уровня силы?