Проклятье Альбаторре

Наемники молча поднимались за сеньоритой Гильярдо. Просторный четырехэтажный дом пугал противоестественной пустотой и запустением. На третьем этаже девушка двинулась по коридору и постучалась в дверь.

— Кто там? — взвизгнули из-за нее.

— Папенька, — жалостливо произнесла дочь хозяина. — К вам пришли.

Из комнаты послышался грохот, и сеньорита без промедления открыла дверь. В помещении было сумрачно. На улице световой день обещал стоять еще часа три, однако солнечные лучи не попадали внутрь из-за тяжелых портьер, закрывавших окна. Судя по обстановке, это был кабинет, и освещался он свечами на трехрожковом канделябре. Дрожащее пламя выхватывало из мрака стол, заваленный книгами и бумагами. Среди этого вороха стояла кружка.

Кабинет был пуст.

— Папа, — в голосе девушки слышался упрек, — к тебе пришли наниматься в телохранители.

Из-за мощного кресла показалась голова мужчины со всклоченной шевелюрой. И хоть виски его были основательно прихвачены сединой — на фоне темных волос это было хорошо заметно, — граф Гильярдо был не намного старше Слона. Лет на пять от силы. Ведь и у него, Чиро, уже могла быть дочь того же возраста. В крестьянских семьях детей женят рано. Правда она была бы не потенциальной графиней, а вкалывала с утра до ночи на поле. И сам он всю жизнь горбатился бы в родной деревушке, и все его приключения ограничились перегоном овец с дальнего пастбища на ближнее. Не, хвала Деве Ночи, что Слон выбрал для себя иной путь. А дети… Может, и не так много лжи было в его рассуждениях о том, чтобы остепениться. А что? Выполнит заказ, денег на обустройство хватит. А там и в тот же Монте-Кримен вернуться можно будет. Работу найдет, семьей обзаведется…

Тем временем хозяин кабинета и дома в целом окончательно переместился из-за кресла в кресло и попытался взять кружку. Точнее, он ее взял. Практически. В чем присутствующие могли убедиться по стуку — рука графа дрожала, как у бывалого пьянчуги. Увы, глотнуть мужчине не удалось — на полпути ко рту подлая посудина выскользнула из пальцев. Содержимое вылилось на… самое дорогое, и, судя по воплю, напиток был достаточно горячим. Гильярдо вскочил, кресло с грохотом упало, и следом за ним со стены рухнула картина в мощной рамке. Разумеется, завалившись на ногу несчастному.

— В-в-вот! В-видите? — развел руками граф, после того как перестал прыгать на одной ноге. Рукав его зацепил канделябр, и свечи свалились на пол. Наемники не дали разгореться пожару, правда, в комнате стало окончательно темно. Когда сеньорита Гильярдо распахнула шторы и комната осветилась лучами предвечернего солнца, граф потирал лоб — видимо приложился о стол в процессе борьбы с огнем.

Однако.

Конкретно в этом доме Альбаторре скучно не будет, понял Чиро.

Судя по удивленному взгляду, переодевшийся в сухое граф не ожидал увидеть посетителей в своем кабинете. Впрочем, когда речь зашла об оплате за услуги, и Аквилеро (а переговоры вел он, все-таки аристократ аристократа лучше поймет) назвал свою цену — Огненный Кадуцей, — Гильярдо даже практически успокоился: теперь ему были ясны мотивы наемников. Дамиан так вдохновенно врал о том, как почитается эта святыня в его семье, и как она откроет ему двери в родовой замок, из которого он сбежал юношей, и подарит ему прощение родителей, что Чиро, на месте графа, отдал бы Пусику бесполезную в принципе штуковину даром. Но Гильярдо был не столь сентиментален, поэтому минут десять размышлял, прежде чем согласился на предложенные условия. Что ж, Светлым тоже не чужд здравый смысл, и видимо, граф разумно решил, что без Кадуцея он проживет. Если выживет.

На вопрос о Чиро Пусик поведал не менее душещипательную историю о том, как они, случайно заночевав в одном трактире в приграничье, вместе оборонялись от кочевников. Спина к спине. И теперь они братья по мечу. И опытный Темный в деле спасения его, Гильярдо, жизни, именно то, что нужно. Граф и сам смекнул, что приобретает двух телохранителей по цене одного, и вполне себе повеселел.

Оговорив условия работы и проживания (разумеется, им предложили поселиться прямо здесь), наемники пошли обустраиваться. Сеньорита Гильярдо с приятным именем Изабелла выделила им гостевые апартаменты — всё равно теперь никто у них не гостит. Чиро остался выполнять свои прямые обязанности, а Аквилеро должен был отметить контракт в Гильдии и разнюхать обстановку. Вернулся Пусик спустя несколько часов, когда уже стемнело.

— Знаешь, — начал он, запивая на кухне молоком сдобную булку — кухарка оказалась одной из тех самых немногих «преданных слуг», — хотя граф и производит впечатление безнадежного неудачника, проблемы у него вполне реальные.

— А то я уже начал опасался, что это у него невезение такое заразное, и те двое погибших телохранителей просто напоролись на собственные мечи в процессе их чистки.

— Ага. И так по десять раз каждый, — фыркнул Пусик. — Нет, с Гильярдо случились все возможные несчастные случаи, включая схождение лавины в горах, нападение разбойников, опрокинутую с третьего этажа стройки тележку с камнями, случайно спущенный болт арбалета, прогнившую доску на мосту, взбесившуюся лошадь, нападение стаи бездомных собак… Но знаешь, что меня удивляет в этом «проклятии»?

Чиро понимал, что вопрос риторический, но ответил. Просто для поддержания разговора:

— Что?

— Что в результате него не пострадал ни один золотой, принадлежащий графу.

За окном сгущались сумерки. Светскую часть первого дня в Ордене можно считать завершенной, с облегчением подумала Джетта. Теперь она собиралась проведать своего «питомца». Даже пару яблок со стола на этот случай прихватила — в надежде, что Гешшара предварительно накормили чем-нибудь более существенным, и тот не воспримет фрукты как издевательство.

Темная расправила складки платья, подтянула слегка ослабшую шнуровку и покинула келью. Местонахождение дракона она выяснила у Адана. Он, правда, пытался предложить себя в качестве провожатого, но Джетта отговорилась под предлогом, что столь поздние прогулки с молодым человеком ее батюшка не одобрил бы. На вопрос, как батюшка отнесется к ночным прогулкам без сопровождения, Джетта невинно поинтересовалась, а чего ей опасаться на защищенной территории. "Или у вас проблемы с охраной?" — стала развивать тему Джетта, сетуя, что прав был батюшка: лучшие воины — это горцы, и зря она доверилась… Как только монах смог втиснуть слово в поток ее речи, он заверил девушку в полной и безоговорочной безопасности территории, тем самым ставя крест на попытках навязаться в спутники. Более того, фиктивная представительница горских дворян стала обладательницей схемы, на которой были отмечены зоны, куда не следует заходить девушкам — всё-таки это монастырь. Причем мужской.

Масштаб предстоящих свершений Джетта оценила еще с высоты драконьего полета. Стены монастыря смыкали просвет между двумя расходящимися отрогами, что обрамляли Альбаторре. Дальше обнаружилось глубокое ущелье. От него короткими лучиками разбегались небольшие живописные распадки. Все это великолепие было окружено островерхими горами с лысыми, почти вертикальными склонами. Темная была уверена, что растительность сведена магически и по горам заложена не одна цепочка охранных и боевых заклятий. Тут не нужно быть горцем, чтобы обеспечить безопасность от внешних проникновений. Практически неуязвимая цитадель, созданная природой. И искать здесь то, что хозяева пожелают скрыть, можно очень, очень долго.

Воровка просто не представляла, какое чудо помогло бы им выполнить задание, если бы не дракон. Он был не только достоверным прикрытием и пропуском внутрь крепости. Что гораздо важнее, ящер был гарантией того, что они смогут отсюда выбраться. И даже найти артефакт, как выяснилось, им поможет Гешшар. Собственно, именно об этом Джетта и хотела ему сейчас рассказать.

Снаружи было свежо и тихо — наступало время вечерней медитации. Как поведал Паладин, от нее были освобождены только патрули. Но Джетта подозревала, что гостеприимные последователи святого Антонио не оставят ее без сопровождения. Она бы на их месте не оставила, поэтому воровка рассчитывала как минимум на пару соглядатаев, несмотря на то, что посторонних звуков слышно не было.

Гешшар возлежал среди кустов в одном из распадков. Его мощное тело в полумраке отливало синевой, а глаза чуть светились. Картинка казалась бы жутковатой, если бы не была столь красивой.

Дракон был рад ее видеть. Сказать, по каким признакам она это поняла, девушка не смогла бы, но почему-то была твердо в этом уверена.

— Привет! — Джетта помахала ящеру рукой. — Скучал?

Тот слегка щелкнул хвостом справа и слева. Ну, конечно, гад (во всех смыслах этого слова) целый день забавлялся, притворяясь тупой скотиной. Национальная драконья потеха. Где тут скучать?

— И я, — Джетта тоже упражнялась в актерском мастерстве. Примерно в том же амплуа. Особенно в первом акте.

Видимо, Гешшару надоело ждать, пока Джетта вернется из своих мыслей, и он ткнулся ей в руку. Со стороны это выглядело, будто дракон выпрашивает лакомство, и Темная вынула из кармана яблоко. Ящер открыл пасть, и Темная осторожно положила туда плод. Через несколько секунд пасть была снова открыта, а яблоко было нанизано на нижний клык.

— Хочешь сказать, что тебе это на один зуб? — спросила Джетта, и Гешшар ухмыльнулся во всю свою зубато-усатую морду. — Ну, прости, незаметно притащить сюда жареного барашка мне не по силам. На, для симметрии, — она насадила второе яблоко на другой клык. — Тебя что, не кормили?

Жующий дракон стукнул хвостом слева. Интересно, как это понимать: кормили или нет? С другой стороны, если такую тушу день не покормить, чем ее удержать от вылазки за едой? И ведь еще не известно, что этой едой окажется… Так что дракоша голодным вряд ли остался.

— Как ты себя вел?

Гешшар чуть склонил голову набок.

— Был паинькой? Молодец! Значит, заслужил. Завтра у тебя великий день. Тебя будут посвящать в Крылатое Войско Пресветлого.

Джетта смотрела на дракона и никак не могла понять, как при такой выразительной мимике их можно было считать безмозглыми тварями. Сейчас на его морде явственно читалось удивление.

— Я тоже была… потрясена такой высокой честью.

… Обед ей принесли в келью — дали возможность отдохнуть с дороги. А на ужин предложили спуститься. Просторная зала с крохотными оконцами освещалась свечами, что стояли на столе. Обстановка помещения была на удивление скромной: камин, белые стены, увешанные экзотическим оружием, мощный дощатый стол, кресла с высокими резными спинками. Главным украшением обеденной залы являлись мужчины. Среди них не было юных красавчиков, вроде Адана — Паладин был младшим из присутствующих. В глазах предводителей Ордена святого Антонио читался живой ум, сила, уверенность и убежденность. Когда-то Джетта вычитала в книжке слово «одухотворенность». Теперь она знала, как это выглядит.

Стол был сервирован на восемь персон, ждали только ее. Место гостьи располагалось между Ансельмо и тем монахом, который встречал дракона — отцом Алейо. После процедуры приветствий и представлений последовал скромный, но сытный ужин с застольной беседой.

— Вы впервые покинули родителей? — заботливо поинтересовался отец Алейо. — Вам их не хватает?

Джетта была подкидышем. Одно время она мечтала о семье. А потом у нее появилась Гильдия, которая стала Семьей в определенном смысле. Во всяком случае, за своих там стояли покрепче, чем иные родители за детей.

Темная хлюпнула носом, отводя взгляд в сторону и украдкой утирая слезу:

— Я справлюсь. Батюшка сказал, что это мой долг.

Хочешь казаться Светлой, как можно больше говори о долге. Чем больше ты должен, тем Светлее.

— Вам нравится летать на драконе? — отец Алейо, наверное, был ровесником Чиро. Поджарый, все еще темноволосый, с цепким взглядом. Он говорил спокойно, с мягкой улыбкой на красиво очерченных губах. И хотя Джетта людям не доверяла, к нему почувствовала расположение.

Джетта-Каталина замешкалась с ответом — все-таки полеты верхом на драконе — не самое приличное занятие для девушки:

— Признаюсь вам, святой отец…

— Алейо, прошу вас.

— …сеньор Алейо, — поправилась она, — да, мне нравится. Когда под тобой мощь дракона, и ты несешься над полями, лесами, взмываешь вместе с ним к облакам, а затем падаешь к земле, и вновь вверх… Знаете, просто дух захватывает!

— Знаю, — кивнул тот. — Наверное, сеньор дель Пьёро рассказывал вам о том, что у нас тоже есть драконы.

— Да, Ансельмо говорил. Это была одна из причин, по которым я приняла его предложение. Гешшар скучает по соплеменникам. — Последовал горестный вздох.

— О, у нас ему будет, с кем пообщаться. Нескольких драконов приручил я. Правда, со мной они никогда не разговаривали. Я даже не знал, что они могут разговаривать, — Джетта могла поклясться, что он не врал. Серые глаза глядели на нее с искренним интересом.

— П-простите, — «смутилась» девушка.

— За что вы извиняетесь? За свой дар? — губы монаха вновь расплылись в мягкой улыбке, и Темной стало стыдно за обман. — Расскажите, — он развернулся корпусом к собеседнице, — как вы познакомились с Гешшаром.

Чем меньше лжи в словах, тем сложнее ее заметить, поэтому Темная рассказывала почти правду. Вместо Чиро фигурировали вымышленные сестры, вместо пинков — волшебный голос в голове. Мужчина впитывал каждое ее слово, чуть склонив голову набок. В его зрачках отражались танцующие язычки свечей.

— Он сам предложил полетать? — глаза Алейо обрамлялись длинными ресницами, отчего казались мягче.

Куда там! Если честно, Джетта всегда об этом мечтала. Раньше она летала во сне и все еще помнит это ощущение. Но кто же мог знать, что это возможно в реальности? Зрачки ее собеседника расширились, и глаза стали практически черными…

— …Каталина, — девушка почувствовала, как ее дернули за руку, и она узнала голос Паладина, — Каталина, я тебя уже третий раз зову. Ты уснула? — Джетта повернула голову в сторону второго соседа. Сельмо был испуган. — Хлеба мне передай, пожалуйста.

Темная тряхнула головой и попыталась сосредоточиться. В памяти всплыл последний вопрос Алейо: «А что Гешшар вам рассказывал о драконах?»

— Знаете, мне как-то нездоровиться, — Джетта провела тыльной стороной кисти по лбу. — Может, простыла? Простите, наверное, я должна вас покинуть… — Она поднялась.

Паладин вскочил, на секунду опередив монаха:

— Конечно, сестренка, — он приобнял Темную за талию. — Я провожу ее, — бросил он за спину.

— У тебя что, последние мозги отказали? — чуть слышно выговаривал Паладин.

— Похоже. Много выболтала?

— К счастью, нет. Но ты согласилась посвятить Гешшара в Крылатое Воинство Пресветлого…

— … Рассказать тебе, как всё будет? — По всей видимости, дракон так опешил от наглости Ордена, что не заметил, как Джетта вновь углубилась в воспоминания. — Нет, никаких клятв от тебя не требуется. — Дракон ехидно ощерился. — Ритуал будут проводить на центральной площади монастыря. После песнопений ты должен будешь выпить священный напиток из Чаши Грааля — святыни Пресветлого. Если ты боишься, то можешь отказаться. — Хвост дважды ударил слева. — То есть не боишься?

Дракон трижды щелкнул хвостом слева.

А чего ему бояться? Он же маг. И не хуже Джетты знает, что от реликвий Трех Богов ему ждать подвоха не стоит — они не имеют никакого отношения к магии.

После завтрака телохранители направились в уже знакомый кабинет. Руки графа слегка подрагивали, лицо было бледным, под глазами залегли тени, но он пытался держаться молодцом. Улыбнулся, поинтересовался, понравились ли наемникам их покои, хорошо ли им спалось на новом месте… Аквилеро обратил внимание, что на последнем вопросе лицо заказчика слегка перекосило.

— У кого-то здесь были проблемы со сном? — Темный тоже это заметил.

Гильярдо немного помялся, а потом произнес:

— Всё проклятье оргово… Покоя нет ни днем, ни ночью, — он обреченно махнул рукой.

— Кошмары мучают? — уточнил Аквилеро.

Заказчик горестно вздохнул, наклонился к ящику стола и вынул оттуда бутылку «Полуночной зюзи» — гномьей водки экстра-класса. Следом появились стопки.

— Будете? — поинтересовался он у телохранителей, выкручивая тугую пробку.

— Мы же на работе, — возразил Аквилеро.

Не мог, жмот, вечером предложить? Дамиану подобные напитки были не по карману, а попробовать-то любопытно.

— Жаль, — посетовал граф и попытался себе налить. Бутыль в трясущихся руках застучала по краю стопки, расплескивая драгоценное содержимое.

— Может, не стоит? — жалобно спросил Чиро.

Дамиан сомневался, к чему относился вопрос: к стопке с утра или варварскому обращению с элитным алкоголем.

— Может, и не стоит, — согласился Гильярдо. — Но придется. Для смелости, — пояснил он и опрокинул стопку в рот. — Вы думаете, я пьяница? Вовсе нет. Просто это не жизнь. Дрожать от каждого скрипа, вскакивать от каждого стука, оглядываться на каждый шорох… — он действительно оглянулся, словно в подтверждение слов. — Сначала несчастные случаи, потом кошмары, теперь еще и галлюцинации… Голоса слышу. «Миге-ель!» — простенал он тоненьким голоском. — «Иди к на-м! Мы жде-ем тебя-я!» — Он поежился. — Жуть!

— А когда всё началось? — спросил Темный.

— Думаю, год назад, — щеки Гильярдо порозовели, дыхание выровнялось, голос стал глубже. Да, сделанное гномами — сделано на совесть. — Тогда я возвращался с рудника, — того, что неподалеку от поместья, — и на дорогу выскочил медведь. Лошадь понесла. Мне бы удалось справиться, но у седла неожиданно лопнула подпруга. Я вцепился в шею коня из всех сил, каким чудом остался верхом — не знаю, — наниматель замолчал. Добавив достаточно драматизма в паузу, он продолжил: — Это был первый раз, когда моей жизни реально что-то угрожало.

Гильярдо уже более уверенно налил себе вторую порцию. Она последовала за первой.

— Следующий случай произошел месяца через полтора, — продолжил он. — Я был на стройке у одного из своих важных клиентов — у него возникли претензии по качеству материала. Леса, под которыми я шел, проломились, и камни из тележки высыпались вниз. Меня спасло только то, что я ускорил шаг, дабы задать вопрос сопровождающему. Пострадал телохранитель, который пытался меня догнать.

— Сильно пострадал? — осведомился Чиро.

Граф развел руками:

— Спасти не удалось.

Чем больше Гильярдо рассказывал, тем сильнее Дамиан убеждался, что для проклятого он на редкость везучий сукин сын.

— Скажите, это правда, что ваши дела не пострадали? — спросил Аквилеро.

— О, хоть тут меня хранит Пресветлый! Лучше не стало, но и заметных потерь, — граф нежно огладил бутылку, — не наблюдается.

— У вас есть мысли, кто мог вас проклясть? Может, у кого-то есть основания вам мстить? — задал вопрос Темный.

— Я в жизни никому зла не желал, — убежденно произнес заказчик. — Но вы же знаете, всегда найдутся завистники…

Он изобразил смущение. Учитывая его нелепую физиономию и всклоченные волоса, выглядел граф полным придурком.

— А кто выиграет в случае вашей смерти? — продолжил Темный.

На лице графа крупными буквами обозначилось: «Как у вас могла возникнуть такая кощунственная мысль?!» Чиро, видимо, тоже читать умел и попытался в меру сил сделать поправку на Светлость собеседника:

— Простите. Кто-нибудь еще, кроме вашей дочери, получит наследство?