Тайная жизнь Мака

— Мне нравится цвет. Мне нравится экспансивность, — возразил Рич и вытянул ногу, любуясь сине-зеленой полосой, протянувшейся вдоль шва его ярко-желтых тренировочных штанов. — Полагаю, что именно такой наряд предпочел бы сам Пикассо.

— От Пикассо у меня болит голова, — заявила в ответ Регина. — Если бы мне пришлось выбирать наряд, созданный каким-либо художником, я бы предпочла Моне.

— Как ску-у-учно, — парировал Рич. — Но это было бы несомненным шагом вперед по сравнению с тем бежевым на бежевом, что вы носите постоянно.

— Это не цвет беж, — Регина коснулась пальцем одной из перламутровых пуговиц на своей двойке, кардигане и джемпере из одинаковой шерсти. — Это розово-кремовый.

Собственно, Нейту цвет тоже показался бежевым, но он не собирался ввязываться в спор.

— Похоже, вы уже закончили, — сказал он, обращаясь ко всей группе сразу. — Почему бы нам не прогуляться к бунгало, чтобы вы все увидели своими глазами? У нас есть чай и кофе, а заодно и полный комплект ежедневных газет.

— Меня куда больше волнует опасность для здоровья, чем напитки и прочее чтиво, — заявила Элиза.

— Прежде чем мы вновь откроем комнаты для посещения, я распоряжусь взять пробы воздуха. — Собственно говоря, поначалу он не собирался делать этого, но проверка качества воздуха станет лишней гарантией того, что обитателям «Гарденз» ничего не грозит.

Элиза потеребила цепочку с серебряным сердечком, усеянным бриллиантами, которую носила неизменно, после чего нехотя кивнула.

— Полагаю, этого будет достаточно.

— Она всегда беспокоится обо мне, и при этом она — вовсе не Тупая Дора, — сказал Арчи, обнимая внучку за талию.

Коротко зажужжал мобильный Нейта, и он взглянул на экран, читая пришедшее текстовое сообщение.

— От Амелии. Она уже отобрала несколько книг. Ну что, идем в бунгало? Я знаю, что вам двоим нужно закончить кроссворды, — сказал он, обращаясь к Ричу и Регине.

— А вы любите разгадывать кроссворды, Арчи? — полюбопытствовала Джанет, взбивая свои чересчур яркие рыжие волосы. — Эти двое, — она кивнула на Рича и Регину, — каждое утро соревнуются в том, кто быстрее заполнит кроссворд в «Нью-Йорк Таймс». Ручкой. Может, нам с вами тоже стоит попробовать?

— Если Арчи нужен достойный соперник, он должен выбрать меня, — заявила Регина. — А ты можешь сыграть против Рича. Так у него появится шанс хотя бы в кои-то веки выиграть.

— А часто ли случается что-то подобное? — осведомилась Элиза, пристраиваясь рядом с Нейтом, когда вся компания устремилась наружу. — У вас очень хороший рейтинг в «Ю-Эс Ньюз энд Уорлд Рипорт». Вы не знаете, как часто пересматривают оценку, выставленную таким вот интернатам?

— Каждый год, — ответил Нейт. — И, хотя у нас действительно иногда возникают мелкие проблемы с текущим ремонтом, подобные случаи крайне редки.

— Их вообще не бывает, — вклинилась в разговор Пегги. — Я живу здесь вот уже три года, и Нейт умудряется содержать интернат в прекрасном состоянии. Мне здесь очень нравится.

— Да и я уже успел полюбить это место, — сообщил ей Арчи, глядя на нее столь пристально, что, как заметил Нейт, у нее порозовели даже кончики ушей. Пожалуй, это даже хорошо, что Гиб снова не пришел на завтрак.

Нейт, безусловно, был благодарен Пегги за то, что она встала на защиту «Гарденз», но он не думал, что Элиза осталась полностью удовлетворенной. Она совершенно определенно обещала стать членом семьи, который потребует самого пристального внимания. Впрочем, он бы предпочел иметь дело с кем-нибудь вроде нее, кто выступал бы в роли микроуправляющего, чем с жильцом, которого бы совсем не навещали родственники.

Он отворил дверь в бунгало. Амелия распорядилась расставить здесь кое-какую мебель со склада, а книжный шкаф был уже наполовину полон. Многочисленные экземпляры нескольких газет лежали на столе, стоящем перед секционным диваном.

— Уже выглядит хорошо, — сказал он и направился было на кухню, чтобы проверить запасы чая и кофе, но тут его мобильный заиграл мелодию из «Охотников за привидениями», которой он обозначил звонок от своей матери, просто потому, что ей часто требовалась помощь — и «к кому еще вы можете обратиться?»

— Привет, мам. Что случилось? — спросил он.

— Кто-то следит за домом, — напряженным голосом ответила она.

Сказать по правде, Нейт не особенно обеспокоился. Его мать страдала от одиночества, и он понимал ее. Ему просто хотелось, чтобы вместо того, чтобы создавать кризисы и проблемы на ровном месте, она бы незатейливо пригласила его на ужин. «Нет, она не создает их», — напомнил он себе, пытаясь сохранить объективность. Мать Нейта искренне верила в то, что говорит правду, сообщая ему о енотах в подвале. Она твердо верила в то, что у нее загорелась проводка, когда поведала ему о запахе горелой изоляции. А теперь она не сомневалась в том, что кто-то рыщет вокруг ее дома.

— Следит? — повторил он, уже направляясь к ближайшему выходу.

— Да! — прошипела она. — Я вижу его прямо сейчас. Он затаился под палисандровым деревом.

— Ты уверена, что это не игра теней? — спросил он, выходя наружу.

— Уверена! Ты идешь?

— Уже в пути. Не клади трубку, пока я не приду. — До ее дома отсюда было не больше двух минут пешком. Она жила на территории интерната, в доме, где вырос он сам, который построил еще его прадед. — Он все еще там? — Нейт ускорил шаг. Она действительно испугалась, хотя он был уверен, что оснований для этого нет.

— Да… кажется, — ответила мать. Он живо представил себе, как она потирает то место на пальце, где раньше было ее обручальное кольцо. Она перестала носить его после смерти отца, но даже спустя столько лет не избавилась от привычки потирать его, когда нервничала.

— Не волнуйся. Я уже почти на месте. Я вижу дом. — Быстрым шагом Нейт подошел к палисандровому дереву. Там никого не было.

Но кто-то все-таки был здесь раньше. На земле, между невысокой каменной стеной и стволом дерева, остались отпечатки ног.

— Что там? — окликнула его мать из-за открытой входной двери.

— Я попрошу охранников сделать несколько лишних кругов вокруг дома. Так, на всякий случай, — сказал, поднимаясь по ступенькам крыльца. — Не забудь включить сигнализацию, хорошо? — Начиная нервничать, мать частенько забывала об этом.

— Побудешь у меня еще немножко? — попросила она. — Я приготовлю тебе горячий шоколад.

— Отлично. — Он так и не набрался мужества сообщить ей, что, еще будучи подростком, решил, что этот напиток — слишком сладкий, особенно с кусочками пастилы, которую он обожал в детстве. И пить его в июле ему совсем не хотелось.

Мать улыбнулась ему.

— На этой неделе в магазине продавали цветную пастилу. Я помню, что ты очень любишь ее. И поэтому купила большой пакет.

— Спасибо, мам. — Он вновь, как это часто бывало, поразился тому, что она была намного младше большинства обитателей «Гарденз». Ей не было еще и шестидесяти, но Пегги, Джанет и Регина отличались куда большей живостью, хотя всем им уже перевалило за семьдесят. Они просто не могли усидеть на месте. Их по-прежнему интересовало все на свете. Они по-прежнему влюблялись. А его мать раз в неделю ходила в магазин, а раз в месяц выбиралась с Натали в парикмахерскую, чтобы сделать прическу. И на этом все.

Его мобильный заиграл мелодию, которой он обозначил Боба, завхоза и, по совместительству, начальника ремонтной бригады.

— Срочный вызов, — сказал он своей матери. — Одну минутку. — Она кивнула и направилась на кухню. — Есть новости, Боб? — спросил он, нажимая кнопку приема.

— С какой начать, с хорошей или плохой? — вопросом на вопрос ответил Боб. Он всегда вел себя так, что каждое слово из него приходилось вытягивать буквально клещами.

— С плохой, — тут же отозвался Нейт. Он предпочитал узнавать дурные известия первыми. Иногда они требовали немедленной реакции.

— Парень из службы дезинфекции обнаружил проблему.

— Отлично. И?

— Останки полосатого скунса и сгнившей еды попали в коробки, в которые мы помещаем ароматическое масло, и закупорили их.

А система сделала свое дело и разогнала трупный запах по библиотеке и ТВ-комнате отдыха. Это была единственная возможность.

— Я сейчас приду.

Сначала Нейт обнаружил доказательства того, что кто-то следил за домом его матери. Теперь еще и это. Черт возьми, да что вообще происходит в «Гарденз»?

Глава 5

Бриони приоткрыла входную дверь и заглянула в щелочку, удостоверяясь, что Мак не подкарауливает ее, чтобы удрать. Кота нигде не было видно, и потому она без опаски распахнула дверь во всю ширь, а Диоджи тут же потянул ее на кухню. Бриони ухитрилась захлопнуть дверь ногой, после чего поспешила за большой собакой. Та остановилась перед коробкой с сухим печеньем.

— Полагаю, ты нагулял изрядный аппетит. — Бриони отстегнула поводок и дала ему угощение.

Отлично, один пункт можно вычеркнуть из списка дел, который она составила вчера, вернувшись домой от Руби. Собаку она только что выгуляла. Хотя, если говорить откровенно, это Диоджи выгуливал ее, но все равно — зачет. Она вытащила свой мобильный и пробежала глазами список. Для начала она выбрала самое легкое задание. Дальше по списку шли ее родители. Она отправила им смс-ку, сообщив о своем благополучном прибытии, но теперь следовало позвонить. Ладно, выбираем приложение «ФейсТайм». Им нравилось видеть ее, когда они разговаривали. К тому же теперь она выглядела абсолютно презентабельно. Она вновь надела черные брюки и полосатую блузку, правда, предварительно выгладив их. Волосы ее были уложены в шиньон, и она даже нанесла на лицо легкий макияж, чтобы скрыть темные круги под глазами. Кроме того, глаза она закапала «Визином», чтобы они не подумали, будто она вчера полдня проплакала. Итак, она готова.

Когда соединение было установлено, мать забросала ее вопросами, не оставляя возможности Бриони ответить ни на один из них.

— С тобой все в порядке? Тебе не страшно одной? Ты уже разговаривала с Калебом? А с кем-нибудь еще из гостей на свадьбе? — Сделав паузу, чтобы перевести дыхание, мать продолжала: — Хочешь, я прилечу к тебе? Не знаю, о чем мы думали, отправляя тебя одну за тридевять земель. Если бы твоя кузина была дома, все было бы по-другому. Но мне больно думать, что ты осталась одна после… после того, что случилось. Я действительно думаю, что тебе нужен кто-нибудь, чтобы ухаживать за тобой. А что, если тебе опять станет дурно? Что, если…

— Мам, со мной все в порядке, — перебила ее Бриони. — Правда.

— Это невозможно. Как можно быть в порядке после… после того, что случилось? Я знаю, тебя осматривала врач, но я тут подумала, что, быть может, тебе надо показаться еще кому-нибудь. Потерять сознание вот так… Возможно, тебе нужно сделать МРТ или компьютерную томографию. Я могу узнать…

— Со мной все в порядке, — повторила Бриони.

— После приезда у тебя наблюдались какие-либо симптомы? — не унималась мать.

— Никаких, — ответила Бриони. Оказывается, лгать было куда легче, когда мать находилась на другом конце страны.

— И все же, Джеймс, что ты об этом думаешь? Не кажется ли тебе, что заключение другого специалиста было бы весьма кстати? — спросила мать Бриони.

Ее отец перевел взгляд с жены на дочь, словно решая, чью сторону принять.

— На мой взгляд, вреда от этого не будет, — сказал он наконец.

— Хорошо, я подумаю, — согласилась Бриони, иначе они обсуждали бы такую возможность еще добрый час. Говоря откровенно, идея была не такая уж и плохая. Может быть, она лишилась чувств из-за нехватки каких-нибудь витаминов. Или, не исключено…

Но в глубине души она знала правду. Руби была права. Ее тело знало то, что отказывался принять мозг. Решение выйти замуж за Калеба было неправильным, пусть даже ее родители и друзья считали, что они прекрасно подходят друг другу. Пусть даже Калеб был, что ни говори, идеальным мужчиной.

— Давайте поговорим о подарках, — предложила Бриони. Разобраться с ними тоже было одним из пунктов в ее списке дел. — Я подумала, что могла бы написать записку каждому из гостей и переслать их вам. Если я сделаю это, вы сможете потом вернуть подарки?

— Мы уже позаботились об этом, — заверил ее отец. — Твоя мама написала записки, и подарки уже разъехались по гостям.

— Вот как. Что ж, спасибо. Спасибо вам обоим. — Она заколебалась. — Что ты написала в записках, мам?

— Только то, что перед свадьбой на тебя свалилось столько хлопот, что ты переутомилась, а у твоего организма произошло обезвоживание — я по-прежнему считаю, что это может быть правдой, — в результате чего ты лишилась чувств. А еще я написала, что поскольку не уверена в том, на какое число свадьба будет назначена повторно, то мы решили вернуть подарки.

— Но я никогда не говорила, что свадьба будет перенесена на другой день, — запротестовала Бриони. — Я уже вернула кольцо Калебу.

Бриони услышала, как у ее матери перехватило дыхание.

— Ты сама не знаешь, что будешь делать завтра. Тебе нужно время, чтобы отдохнуть и прийти в себя. И убедиться в том, что у тебя нет никаких медицинских противопоказаний, с которыми нам придется иметь дело, если не считать таковым переутомление.

— На самом деле, я нисколько не переутомилась. Калеб и организатор свадьбы, и вы оба все сделали…

— Не спеши принимать решения, — посоветовала ей мать. — И ни о чем не беспокойся. Мы с отцом позаботимся обо всем.

— Твоя мама права. — Отец подался к самому экрану компьютера, словно для того, чтобы оказаться ближе к ней. — Сейчас ты должна беречь себя. Этого довольно.

Пообещав, что непременно покажется врачу, Бриони закончила разговор. Она жалела, что мать поспешила, написав записки всем приглашенным на свадьбу, но, по крайней мере, ситуация с подарками благополучно разрешилась.

Следующим пунктом в ее списке значился разговор с Ви. Ее лучшая подруга, начиная с четвертого класса, и главная свидетельница на свадьбе бомбардировала ее смс-ками и сообщениями голосовой почты, но Бриони не могла заставить себя прочесть или прослушать их.

Сердце у нее учащенно забилось, когда она задумалась над тем, что сказать по поводу ее сокрушительного свадебного фиаско. В конце концов, она просто отправила текстовое сообщение со словом «Привет».

Ви ответила почти мгновенно.

Ви: Ты где? Твои родители ничего не говорят.

Бриони: Ухаживаю за домашними животными кузины.

Ви: Калеб сходит с ума от беспокойства. Твои родители и ему ничего не сказали. ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?

Бриони: Приступ паники. Мама настаивает на том, что у меня произошло обезвоживание организма, переутомление, не исключена опухоль. Но, на самом деле, это была тотальная паническая атака.

Ви: Рассказывай дальше. Ты запаниковала оттого, что оказалась перед столькими людьми?

Бриони: Я с опозданием, причем с большим опозданием, поняла, что не хочу выходить замуж.

Ви: О, нет! Ты еще на девичнике спрашивала у всех подряд, действительно ли тебе стоит выходить замуж. Но я подумала, что это так похоже на тебя, и не отнеслась к этому серьезно.

Бриони: Что? Я действительно спрашивала об этом? Что ты имеешь в виду: «Это так на меня похоже»?

Ви: Сама знаешь. Ты вечно спрашиваешь совета. Ты спрашиваешь, брать ли тебе с собой зонтик, какие туфли надеть, не следует ли тебе попросить увеличения оклада. У официантки в «Оливковом саду» ты спрашивала, в какой колледж тебе поступать.

Бриони: Этого не может быть!

Ви: Спрашивала, спрашивала. Ты делаешь это так часто, что, скорее всего, даже не отдаешь себе в этом отчета. Вот почему вы с Калебом идеально подходите друг другу. Его не раздражает то, что ты все время спрашиваешь его мнения. Но при этом он — совсем не тиран. Итак, ты не хочешь быть с ним? У меня разрыв мозга.

Бриони: У меня тоже. Я, наверное, рехнулась, раз не хочу быть с ним. Но я действительно не хочу. Не хочу даже думать о нем. У меня сердце начинает колотиться — бум, бум, бум. Причем по-плохому.

Ви: Ты разговаривала с ним?

Бриони: Нет.

Ви: Бриони!

Бриони: Я знаю! Но не могу. Что я ему скажу? Я отправила кольцо обратно. Попросила прощения. В записке. Всего два слова: «Прости меня». Я знаю, что должна сделать кое-что еще.

Ви: Правда?

Бриони: Я просто не знаю, как ему все объяснить.

Ви: Ага. Я заметила.

Бриони: И что я должна ему сказать?