Ночь ожившего болванчика-2

Я слышала, как он запустил измельчитель мусора. Потом полилась вода — он принялся мыть руки. Несколько секунд спустя папа вернулся в гостиную, вытирая руки полотенцем.

— Надо бы его осмотреть как следует, — предложил он. — Хватит с нас сюрпризов, это уж точно!

Я отнесла Слэппи на кухню, и мы разложили его на кухонной стойке. Папа внимательно осмотрел ботинки марионетки. Они были прикреплены к ногам и не снимались.

Я просунула палец под подбородок болванчика и подвигала его челюстью вверх-вниз. Потом я проверила его деревянные руки.

Расстегнув его темный пиджачок, я стала осматривать нарисованную рубашку. Местами белая краска потрескалась и облезла. Но в остальном все было нормально.

— Пап, кажется, все в порядке, — отчиталась я.

Он кивнул. Потом понюхал пальцы. Наверное, ему так и не удалось смыть до конца вонь тухлого сэндвича.

— Надо бы побрызгать ему в голову антисептиком или хотя бы освежителем воздуха, — сказал папа.

Вдруг, когда я застегивала на кукле пиджак, что-то привлекло мое внимание.

Что-то желтое. Листок бумаги, торчавший из кармана пиджака.

Наверное, товарный чек, подумала я.

Но когда я вытащила маленький квадратик желтой бумаги, то обнаружила на нем непонятную надпись. Странные слова на языке, доселе мне не встречавшемся.

Приглядевшись к бумажке, я медленно прочла вслух:

— Карру Марри Одонна Лома Молону Каррано…

«Интересно, что бы это значило?» — подумала я.

А потом я перевела взгляд на лицо Слэппи.

И увидела, как его красные губы дрогнули.

И увидела, как один его глаз медленно закрылся — будто подмигнул мне.

6

— П-п-папа! — выдавила я. — Он… двигался!

— А? — Папе вернулся к раковине, чтобы в третий раз вымыть руки. — Что-то не так с болванчиком?

— Он двигался! — крикнула я. — Он мне подмигнул!

Папа подошел к стойке, вытирая руки.

— Я же сказал, Эми, он не может мигать. Глаза двигаются только из стороны в сторону.

— Нет! — настаивала я. — Он подмигнул. Губы дрогнули, и он подмигнул.

Нахмурившись, папа обеими руками приподнял голову марионетки. Затем он поднял ее, чтобы рассмотреть получше.

— Что ж… веки, наверное, разболтались, — сказал он. — Посмотрим, смогу ли я их подкрутить. Может, если взять отвертку…

Договорить папа не успел.

Болванчик размахнулся деревянной рукой и отвесил ему мощную затрещину.

— Ой! — вскрикнул папа, уронив деревянного человечка на стойку. Он схватился за щеку. — Эй, Эми, перестань! Больно же!

— Я?! — вскрикнула я. — Я этого не делала!

Папа с обидой посмотрел на меня, потирая щеку. Она наливалась пунцовым румянцем.

— Это болванчик! — настаивала я. — Я не трогала его, папа! Я не двигала его рукой!

— Не смешно, — проворчал папа. — Ты же знаешь, я не люблю розыгрышей.

Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла издать ни звука. И решила, что лучше замолчать по-хорошему.

Разумеется, папа не поверит, что это болванчик дал ему оплеуху.

Я и сама-то в это не верила.

Должно быть, исследуя его голову, папа слишком сильно за что-нибудь потянул. И дернул рукой болванчика, сам того не зная.

Так я это себе объясняла.

Да и какие еще могли быть объяснения?

Я извинилась перед папой. Потом мы омыли лицо Слэппи мокрой губкой. Затем почистили его хорошенько и побрызгали в голову антисептиком.

Вид у него стал просто на загляденье.

Я еще раз поблагодарила папу и поспешила к себе в комнату. Там я усадила Слэппи в кресло рядышком с Деннисом. После этого я позвонила Марго.

— У меня новый болванчик, — радостно сообщила я. — Так что теперь я смогу выступать перед детьми. В «Доме Вечеринок».

— Вот здорово, Эми! — воскликнула Марго. — Теперь все, что тебе нужно, это номер.

Она была права.

Мне нужны были шутки. Много шуток. Если я собираюсь выступать со Слэппи перед детворой, мне понадобится достаточно длинный комедийный номер.

На следующий день после уроков я первым делом поспешила в библиотеку. Там я взяла все книги шуток, какие только смогла отыскать. Отнеся домой, я их тщательно изучила. А потом выписала все шутки, которые можно было использовать для Слэппи.

После ужина мне полагалось делать домашнее задание. Вместо этого я репетировала со Слэппи. Сидя перед зеркалом, я наблюдала за нами обоими.

Я изо всех сил пыталась говорить внятно, не шевеля при этом губами. И столь же усердно старалась двигать ртом Слэппи так, чтобы казалось, будто он и впрямь разговаривает.

Работать с его ртом, одновременно вращая глазами, было весьма нелегко. Но спустя некоторое время я более-менее наловчилась.

Я попробовала со Слэппи несколько «тук-тук шуток». Мне казалось, что они вполне могут понравиться совсем маленьким детям.

— Тук-тук, — заставила я сказать Слэппи.

— Кто там? — спросила я, глядя ему в глаза, словно действительно разговаривала с ним.

— Помойка, — сказал Слэппи.

— Какая еще помойка?

— Помой-ка ноги. Воняют же!

Я отрабатывала каждую шутку снова и снова, следя за своим отражением в зеркале. Я хотела стать по-настоящему хорошей чревовещательницей. Хотела оказаться на высоте. Хотела так же блистать со Слэппи, как блистала Сара со своими картинами.

Я отрепетировала еще несколько «тук-тук шуток» и несколько анекдотов про зверей. Шуток, которые, на мой взгляд, должны были показаться смешными маленьким детям.

Опробую их на Вечере Семейного Дарения, решила я. Папа наверняка обрадуется, увидев, как усердно я занимаюсь со Слэппи. По крайней мере, можно не беспокоиться, что Слэппи потеряет голову.

Я посмотрела на сидевшего в другом конце комнаты Денниса. Он скорчился в кресле, печальный и заброшенный, голова его склонилась набок, так, что почти касалась плеча.

Потом я снова подняла Слэппи и повернулась к зеркалу.

— Тук-тук!

— Кто там?

— Гиппопотам.

— Какой еще гиппопотам?

— Гиппопо — там, а я — тут!

В четверг мне не терпелось поскорее закончить ужин и начать Вечер Дарения. Я не могла дождаться, чтобы показать родным мой новый номер со Слэппи.

Сегодня на ужин были спагетти. Вообще-то я люблю спагетти, но Джед вечно портит мне аппетит.

Он такой паршивец! Сидя напротив меня, он то и дело разевал рот, демонстрируя мне пережеванные спагетти. Потом хохотал до упаду. И соус от спагетти тек по его подбородку.

К тому времени, как ужин подошел к концу, Джед успел размазать соус по всему лицу и по скатерти вокруг своей тарелки.

Никто, похоже, этого не заметил. Мама и папа были слишком заняты тем, что слушали, как Сара хвастается своими оценками. Типа для разнообразия.

Результаты нам должны были выдать завтра. Сара была уверена, что по всем предметам получит «отлично».

Я тоже была уверена. Уверена, что НЕ получу «отлично» по всем предметам!

Я была бы рада вытянуть математику хотя бы на троечку. В последних двух контрольных я здорово накосячила. Да и с естествознанием, судя по всему, дела обстояли неважно. Метеозонд, который я смастерила для научного проекта, развалился на куски, так что я до сих пор его не сдала.

Доев спагетти, я собрала остатки соуса ломтем хлеба.

Когда я подняла глаза, у Джеда из носа торчали две морковные палочки.

— Смотри, Эми. Я морж! — ухмыльнулся он и с утробным «ур-ур-ур!» принялся хлопать руками, точно морж ластами.

— Джед, прекрати! — прикрикнула мама, скривившись от отвращения. — Немедленно вытащи их из носа!

— Заставь его съесть их, мама! — крикнула я.

Джед показал мне язык. Тот был оранжевый от соуса для спагетти.

— Посмотри на себя. Весь извозюкался! — негодовала мама. — Иди умойся. Марш! Живо! Смой весь соус со своей физии.

Джед застонал. Но все-таки поднялся из-за стола и поплелся в ванную.

— Он хоть что-нибудь съел? Или только по себе размазал? — спросил папа, закатив глаза. Вообще-то, у него самого подбородок был в соусе, но я почла за лучшее промолчать.

— Вы меня перебили, — нетерпеливо вмешалась Сара. — Я говорила о художественном конкурсе штата. Помните? На который я послала свою акварель?

— Ах, да, — ответила мама. — Слышно что-нибудь от жюри?

Я не слышала, что ответила Сара. Мои мысли блуждали. Я опять начала думать о том, какие плохие меня ждут оценки в табеле. Немалых усилий стоило выбросить эти мысли из головы.

— Э-э… я помою посуду, — сказала я.

И начала вставать.

Но тут же замерла, испуганно вскрикнув, при виде невысокой фигурки, прокравшейся в гостиную.

Болванчик!

Мой болванчик.

Он крался по комнате!

7

Я снова вскрикнула. Дрожащим пальцем я показала в сторону гостиной.

— М-мама! Папа! — выдавила я.

Сара по-прежнему рассказывала о своем художественном конкурсе. Тем не менее, она все-таки обернулась посмотреть, на что это все так вытаращились.

Голова болванчика вынырнула из-за кресла.