Помоги проекту - поделись книгой:
Сегодня в России уже существует хоть и небольшое, но уже устоявшееся сообщество любителей христианской электронной танцевальной музыки. Сформировалась целая тусовка диджеев и музыкантов, посвятивших себя распространению Божьего света посредством CEDM. Многие популярные христианские исполнители сотрудничают с диджеями для реализации совместных проектов, устраиваются конкурсы ремиксов и даже появилась своя радиостанция. И я надеюсь и верю, что в скором времени осуществится мечта многих отечественных дискжокеев. Я говорю о собственном христианском лейбле в российском сегменте CEDM.
Если в России уже формируется нечто похожее на Объединение христианских диджеев и музыкантов, значит это кому-то нужно. И как я уже говорил, в нашей стране все происходит с запозданием и хроническим отставанием. Потому не будем торопить события и пусть все идет так, как идет. Главное, не терять надежду, верить в Бога и в свою мечту.
Глава 7. Street Temple — брэйкданс миссия
А может ли из современного танца вырасти целое миссионерское движение? Расскажем на примере Street Temple19.
Выросшая на культуре брэйкданса Наталья Герасимова еще до покаяния выступала в клубах, читала рэп и рисовала граффити. В хип-хоп она влюбилась еще в 13 лет. Но подростком она была неспокойным и за свои проделки с компанией единомышленников даже как-то засветилась на первой полосе ежедневной газеты «Московский комсомолец». Они подходили и отбирали деньги у тех, кто слабее, а к равным по силе они подходили толпой.
Но после покаяния она использовала свой профессиональный опыт танцора для служения людям. Одновременно она училась в Русско-американском христианском институте (РАХИ), посещая церковь «Христианская жизнь» на Пресненском Валу. После покаяния старшей сестры и ее мужа Наташа отважилась на полноценное служение Богу.
Сначала она служила в среде наркоманов, приходя с Евангельской вестью в квартиры, где варили наркотики. Так получилось, что ее старшая сестра была наркозависимая — сидела на героине, и после покаяния Наташа понимала, как эти люди нуждаются во Христе и что без Него они на этой земле долго не протянут.
Служение в США
После окончания РАХИ, она продолжила свою миссию на неспокойных улицах Лоундейла (Чикаго, США), где при студии местной церкви преподавала «брэйкданс» подросткам, состоявшим в различных уличных бандах. Наташа сама жила в гетто, т.е. в шаговой доступности от всего происходящего там. Улицы города полностью оправдывали свою «киношную» репутацию. Подростки палили друг по другу почем зря, любая ситуация могла спровоцировать мгновенный и необратимый конфликт между членами банд. Большинство проповедей велись на 16-й улице — самой опасной улице Чикаго, где не замолкают полицейские сирены и музыка в стиле хип-хоп, звучащая из каждого угла.
Читая рэп, миссионеры собирали вокруг себя афроамериканскую молодежь, и Наталья с командой месяцами сеяла семена Евангелия. После проповеди некоторые члены банд бросали оружие и со слезами на глазах каялись, принимая Христа в свое сердце.
Однако нести Слово в подобном районе — задача не из легких, особенно когда твоя кожа белого цвета. Тем не менее, современная уличная проповедь меняла десятки судеб закоренелых «хаслов» и «гэнгста». По сути, в этом гетто Наталья и ее команда продолжали дело, когда-то начатое Дэвидом Вилкерсоном. Подробности его служения нью-йоркским уличным бандам можно узнать, прочитав его автобиографический бестселлер «Крест и Нож».
«Хип-хоп сам по себе супер метод, если к нему ты добавишь свою личную любовь к ребенку», — рассказывает Наталья
Брейкданс-команда Street Temple, Наро-Фоминск, Россия
«Музунгу20»
В 2014 году, после миссии в Америке, Наталья отправилась служить в Уганду. Причина поездки, казалось бы, была банальной — второй участнице миссии Лизе Каралкиной просто не одобрили визу в США. В отличие от Наташи, Лиза росла в христианской семье и с детства пела в церковной хоре. Одним из факторов, который подтолкнул их ехать в Уганду, стал просмотренный девчонками фильм Марка Форстера «Проповедник с пулеметом», повествующий о борьбе бывшего байкера, миссионера Сэма Чайлдерса, с суданской террористической организацией «Господня армия сопротивления», возглавляемой Джозефом Кони21. Еще в 1990-х Кони провозгласил себя «воплощением Святого Духа», способным останавливать летящие в него пули, чем завоевал авторитет у своего инфантильного окружения. Но самым страшным были и остаются совершенные им преступления. Его армия суммарно насчитывает порядка пяти тысяч членов в Уганде, Южном Судане и Конго. Они похищают подростков и насильно рекрутируют в свои ряды, заставляя убивать и даже насиловать собственных родственников. По этой причине Чайлдерс отвоевывает тамошних детей не только с Библией в руках, но и с автоматом АК-47. Его христианское поселение для детей-жертв армии Кони «Ангелы Восточной Африки» постоянно патрулируют вооруженные люди. В ходе служения в Уганде девчонкам лично удалось познакомиться с Сэмом, ведь они делают общее дело — борются за души и спасение тамошних детей.
Порой кажется, что у этих отважных девушек и вовсе отсутствует страх. И даже несмотря на то, что их нередко обманывают, а порой даже грабят, они продолжают верно служить и нести Евангелие африканским детям, используя для этого современные формы:
«Рэп, брейк-данс, граффити — это те инструменты, с помощью которых мы вытаскиваем детей из трущоб», — делится Наталья Герасимова.
Сэм «Проповедник с пулеметом» Чайлдерс с командой Street Temple, Уганда, Африка
Работая с детьми в Африке, Наталья и ее команда не только проповедуют и учат детей брэйкдансу, но нередко идут на прямое противостояние с местными устоями. Например, им приходилось выкупать девочек, проданных в сексуальное рабство в возрасте 7—8 лет. И до сих пор в след каждая из них слышит привычное «музунгу».
Street Temple сегодня
Сегодня команда Street Temple проповедует в школах, хосписах, тубдиспансерах, тюрьмах и просто на улицах, общаясь о Боге с беспризорниками и наркоманами. Также в подмосковном Наро-Фоминске располагался офис Street Temple, представлявший из себя съемную квартиру. Каждый день в режиме 24/7 он был готов принять нуждающихся в помощи детей.
Сейчас сестра Натальи Ксения открыла ранчо для сирот и детей, лишенных родительского внимания.
Несколько лет вместе с Лизой Наталья приходила к аптекам Москвы и проповедовала приходившим туда наркоманам, желавшим купить одноразовые шприцы или наркосодержащие препараты, отпускаемые аптекарями без рецепта. За проповеди у аптек города девушек еще тогда прозвали «аптечными монашками». Сегодня эти молодые и хрупкие девушки по силе и воле способны противостать любому Голиафу на своем пути.
«Я благодарна Богу за мою небольшую команду сейчас. Они герои. Они проходят через огромные стрессы и трудности. Видят дикие, страшные вещи, которые мы не освещаем в социальных сетях. Люди не хотят видеть боль. Поэтому рядом со мной не так много людей»22.
Глава 8. WWMT — Миссия с Посланием
Наиболее известным и влиятельным пионером от христианской электронной музыки является Энди Хоторн — экс-лидер британской христианской электронной танцевальной команды World Wide Message Tribe, за пару лет до завершения концертной деятельности сократившей свое название до The Tribe. В состав этой группы даже входил Кэмерон Данте из Bizarre Inc — светской эйсид-хаус команды, в начале 90-х прогремевшей по всей Британии с большими хитами «Playing with Knives» и «I’m Gonna Get You». Первая общемировая популярность к World Wide Message Tribe пришла с выходом сингла «The Real Thing», а с 1998 по 1999 они удостоились трех премий GMA Dove Awards — наивысшей музыкальной награды от североамериканской музыкальной ассоциации ЕМА. Но не только музыкой они стали известны.
После распада коллектива из него образовались сразу три танцевальные христианские группы: Blush Uk, Twelve24 и превзошедшие по популярности предтечу LZ7, чьи синглы «This Little Light», «Home» и «Legends» появлялись в национальном чарте Великобритании. Со-основатель WWMT Зак Портер создал лейбл Innervation Trust, из недр которого вышли герлз-бэнд V’enna и один из самых известных евангельских проектов прошлого десятилетия — Thebandwithnoname, запомнившийся яркими хитами «Do Or Die» и «Shake It Down». Сам же Энди Хоторн занялся широкомасштабной миссионерской деятельностью с молодежью по всей Британии.
Как все начиналось
Хоторн и его брат Саймон начали евангельскую деятельность еще в конце 80-х, выбрав для общения с молодыми людьми электронную музыку и вечеринки прославления и создав группу Message ’88. Для концертов была выбрана известная манчестерская площадка The Apollo (сегодня O2 Apollo Manchester), основанная в далеком 1938 году. Через год братьями была открыта миссионерская школа Message to Schools для подготовки будущих миссионеров и волонтеров, в стенах которой пятничными вечерами проводились первые открытые электронные вечеринки, позже вылившиеся в рождение проекта «Jumping in the House of God».
Как гласит легенда, после концерта Sex Pistols в Манчестере, на заре популярности группы во второй половине 70-х, город вдруг стал эпицентром британской новаторской музыки. Сначала оттуда вышли обросшие абсолютно незыблемой и культовой мировой популярностью Joy Division, а их открыватель — телеведущий Тони Уилсон — запустил лейбл Factory Records, на котором свои лучшие работы сделали Happy Mondays, Cabaret Voltaire и New Order, сильно укрепившие позиции электронной музыки. В 1982 Уилсон открыл клуб «Хасьенда», ознаменовавший начало грядущей рейв-революции. В стенах этого клуба в разное время выступали различные исполнители электронной музыки: от 808 State до Пола Окенфольда. И старт деятельности миссионерского проекта Message to Schools совпал в аккурат с охватившей Британские острова рейв-революцией.
После основания World Wide Message Tribe у коллектива довольно быстро начались международные гастроли, а из-за попадания отдельных песен на светские чарты и радиостанции им открывались двери во все городах страны. Свои первые выступления WWMT проводили в манчестерском районе Уайтеншо. После первого же концерта группы около ста человек прочитали молитву покаяния и приняли Христа в свое сердце. Популярность группы помогала собирать множество невоцерквленной молодежи на концертах и проповедовать им Христа.
Основатель проекта WWMT Энди Хоторн проповедует британским школьникам, 1998 г.
Работа с молодежью
С того самого времени участники группы и члены миссии начали евангельскую деятельность, выступая с проповедью Евангелия перед школьниками и студентами по всей Великобритании. Затем совместно с христианской миссионерской организацией «Молодежь за Христа» Хоторн организовал миссию «Рефлекс», занявшуюся проповедью Евангелия среди малолетних преступников по всему северо-восточному побережью. Миссия не только помогала сделать заключенным первые шаги за Богом, но и дала возможность освободившимся из мест заключения оперативно найти поместную церковь.
В 2000 году вместе с волонтерами команда провела профилактические работы с трудной молодежью Манчестера и окрестностей, после чего городская полиция отметила, что преступность в регионе на какое-то время резко снизилась, чего ранее не наблюдалось. В то же самое время молодых евангелистов поддержала организация Soul Survivor, основанная в первой половине 1990-х популярным певцом прославления Мэтом Редманом, чьи песни «The Heart Of Worship», «Blessed Be Your Name» и «10.000 Reasons (Bless the Lord)» на разных языках мира поют миллионы христиан каждое воскресение.
Через год, в 2001-ом, Хоторн вместе с командой открыл библейскую академию Message Academy, где проходят обучение будущие миссионеры и евангелисты. За 10 лет учебное заведение выпустило более 400 действующих служителей. Именно из этой академии когда-то вышли и нынешние участники упомянутых выше LZ7 и Twelve24, которые активно ездят с концертами в ЮАР. В законодательной столице этой страны, городе Кейптауне, музыканты основали миссию Message South Africa, осуществляющую миссионерскую работу с южноафриканскими заключенными и правонарушителями.
За свою деятельность и посвящение Хоторн был представлен на получение Ордена Британской империи в 2011 году и даже имел возможность на «молитвенном завтраке» в Вестминстерском дворце рассказать членам британского парламента о важности проповеди Евангелия молодежи и основных целях миссии Message Trust.
Раздел 3. Имена, свидетельства, интервью
Глава 9. С транс-культурой не понаслышке
У каждой электронной культуры и направления были свои взлеты и падения, особенности и крайности. В большей степени в этом отличилось направление, получившее жанровое определение «психоделический транс», более известный под сокращением «псай-транс» или «гоа-транс». Самой же знаменитой группой этого направления являются англичане Juno Reactor, музыка которых звучала во множестве фильмов и компьютерных игр, включая серию фильмов «Матрица». Но даже такой специфический поджанр нашел свое место в индустрии христианской музыки, в частности в творчестве таких исполнителей, как Psy Prophetic, Frank Nuckless, DJ Scoofy и DJ Yadah.
Любопытно, что столицей жанра считается не Англия, как могло бы показаться на первый взгляд. Главными центрами этого мудреного жанра принято считать упомянутый индийский штат Гоа, а также Израиль, в котором и будет разворачиваться история нашего следующего героя.
С транс-культурой не понаслышке был знаком нынешний помощник раввина московской еврейской мессианской общины Максим Зверев. Он приехал в столицу психоделического транса Израиль в 1995 году по приглашению своего отца, переехавшего туда на ПМЖ из Ленинграда сразу после развала СССР в 1991 году по программе репатриации евреев. На момент переезда Макс был уже на «ты» с тяжелыми наркотиками, и, как у многих наркоманов, путь его начался с «безобидной» травки, первую затяжку которой он сделал в 13 лет. К 15 годам он уже кололся опиатами.
Вначале 1990-х среди наркоманов, живших в Санкт-Петербурге, приобрел популярность Правобережный рынок, в их среде более известный как «Рынок на Дыбенко» из-за расположения его на одноименной улице. Там на выходе из метро по направлению к рынку всегда патрулировала милиция с целью задерживать наркоманов, возвращающихся с приобретенной дозой опиата. Хоть рынок и являлся продовольственным по своему прямому назначению, почти половина его торговцев отпускали из-под прилавка «ханку» всем своим «особым» клиентам.
Для того, чтобы приготовить сей наркотик, необходимо было заранее купить уксусный ангидрид, который продавался рядом с рынком «морозовскими» — членами преступной группировки из поселка имени Морозова. Ангидрид отпускали дозами, забирая жидкость сразу в шприцы клиентов из двухлитровой банки. Вернувшись в метро, можно было наблюдать, как половина вагона поезда засыпает под воздействием употребленных наркотиков. Среди них был и герой нашей истории.
Евреем Максим был по отцовской линии и эмигрировал с большими надеждами на будущее и желанием начать жизнь с чистого листа на Святой Земле. Но на месте все его надежды рухнули. Реальность оказалась далекой от той, которая рисовалась в светлых мечтах. Постепенно он опять вернулся к курению травы, а через полтора года перешел на внутривенный героин.
До середины нулевых в Израиле продолжался массовый бум на психоделик-транс, сопровождаемый колоссальным успехом израильских команд Astral Projection и Infected Mushroom. Практически вся молодежь, приходившая на «пати», тут же закидывались психотропными средствами. Среди таких «торчков» можно было часто видеть и людей преклонного возраста. Посетители этих вечеринок за один вечер могли перемешать экстази и ЛСД, чтобы глубже погрузиться в атмосферу и без того слишком атмосферного «псай-транса» и любоваться картинами из переливающихся калейдоскопов.
Типичный псай-транс рейв под открытым небом в Израиле
Знакомство с транс-культурой
До переезда из Питера Максим даже не знал о таком явлении, как транс-музыка, но в Израиле этот жанр захватил его, хотя до этого он больше предпочитал альтернативный рок и гранж, часами слушая Aliceand Chains и Rollinsband. Сама транс-музыка не имела местных корней и была завезена из-за границы — штата Гоа, располагающегося на юго-западе Индии, где стиль зародился в самом конце 1980-х. Авторами этой музыки стали, как ни странно, хиппи, путешествовавшие в Индию еще со времен популярности гуру Махариши Махееш Йоги и Gratefull Dead. Они постепенно начали записывать электронные биты к полюбившимся мелодиями психоделического рока 1960-х и экспериментальной музыки, добавляя в нее национальный индийский колорит. Популярность нового на тот момент электронного жанра росла, и уже к началу 90-х большинство туристов ехали в Гоа только ради подобных электронных вечеринок.
Тогда же многие молодые военнослужащие, после демобилизации из израильской армии, отправлялись отдохнуть на юго-запад Индии и постепенно заражались тамошней электронной культурой, позже ими же и завезенной домой.
Одним из главных символов псай-транса того времени, сопровождающим все вечеринки, стали психотропные вещества. Но если опиаты медленно убивают человека, и наркоман, активно сидящий на игле, может прожить 10—15 лет, а то и больше, то ЛСД и МДМА вполне могли превратить употребившего в овощ уже после первой дозы.
Макс, употреблявший героин, пробовал ЛСД всего лишь пару раз, попросту боясь этого наркотика. А вот многие из его друзей, активно употреблявших «кислоту», часто сходили с ума. Ведь ослабленная под химическим воздействием психика не выдерживала ускоренных и тяжелых ритмов псай-транса в 140—150 ударов в минуту в сочетании с частым мерцанием лазерных установок и стробоскопов. В результате в израильских больницах появились целые отделения, куда попадали «трасовики» — так называли психотропных наркоманов, активно проводящих время на транс-пати. В палатах они могли сутками продолжать танцевать без музыки, или, находясь в постоянном переполнении от эмоций, безудержно плакать в остром приступе неожиданно накатившей меланхолии.
Не употреблявший ЛСД Максим все же время от времени «закидывался» экстази, которые представляли не меньшую опасность, поскольку никто точно не знал, что было намешано в тех или иных полусинтетических таблетках. «Поваром» данной МДМА мог быть сам продавец, которому, в отличие от главных героев сериала «Во все тяжкие», было абсолютно неважно, как будет действовать наркотик: вызовет он эйфорию или мгновенную смерть. Его основной целью был сбыт и быстрый заработок.
Так однажды Макс со своим знакомым употребили на вечеринке «трип» — маленькую ЛСД картонку размером 5x5 мм, которую они из-за нехватки денег были вынуждены поделить на двоих. Это был тот редкий случай, когда именно нехватка денег спасла обоих от неминуемой смерти или, в лучшем случае, сумасшествия. После этой «картонки» у них были серьезные последствия, отразившиеся на сознании и психике. Оба долго не могли прийти в нормальное состояние и чувствовали себя как после взрыва — контужеными. Макс не мог ответить себе на элементарные вопросы: «Кто я?», «Что я тут делаю?».
Маркой оказался злополучный «доктор Хофман» — наркотик, придуманный химиком Альбертом Хофманом в 1938 году для того, чтобы изучить природу шизофрении. «Хофман», используемый в 1950-х для лечения героиновой и кокаиновой зависимости, впоследствии сам стал «иконой» наркотиков 1960-х с подачи доктора Тимоти Лири — известного апологета ЛСД и сторонника теории «расширения сознания».
Чтобы не сойти с ума от помутнения, Макс увеличил дозу героина с целью избавиться от «эффекта Хофмана».
После службы в Израильской армии, где за употребление наркотиков он успел отсидеть три месяца в армейской тюрьме, ему удалось на время бросить пагубное пристрастие. Командование поставило его перед выбором: оставить армию и получить «волчий билет», который перечеркивает будущее, или завязать с опиатами. Макс выбрал второе, но все равно не смог сразу оставить наркотики и продолжал употреблять их тайно. После окончания воинской службы он снова попал в тюрьму. На этот раз уже за хранение. И, наконец, в 2006-м он оказался в иерусалимском мессианском центре реабилитации, где жизнь его изменилась в корне.
Знакомство с Иисусом Христом
Употребляя наркотики и живя в Израиле, Максим продолжал считать себя православным. Он носил нательный крестик и маленькую иконку как оберег от напастей и полиции. Когда он шел красть продукты в магазине, перед делом бегло просил Бога помочь ему прокрутить «аферу». А если по счастливой случайности не ловили, про себя он заключал, что это все Божье проведение и «ответ» на молитвы.
Поехать в ребцентр Максу предложил знакомый отца. Следует заметить, что к тому времени он уже много где лечился, но каждый раз возвращался к прежнему образу жизни. Перед ним в очередной раз встал выбор. И теперь ему нужно было выбирать между поездкой в «рехаб» или пойти жить на улицу — ведь он отравлял не только свою жизнь, но и жизнь всех окружающих. Выбор пал на поездку, в эффективность которой реабилитант не особо-то и верил. Знакомый отца, предлагая этот путь, подчеркнул, что это христианский ребцентр. И Максу он рисовался белокаменным древнерусским монастырем с шепчущимся схимниками в центральном дворе. Отправляясь в путь, он планировал задержаться там на пару-тройку дней и по их истечении заверить схимников, что, мол, не получается бросить, а затем вернуться к прежнему.
На месте их встретил русскоязычный парень и с удивлением заметил, что для наркомана кандидат на перевоспитание очень хорошо одет, поскольку большинство прибывающих на «лечение» обычно были облачены в последние обноски и нередко обуты в материнскую женскую обувь, потому что свою успевали изрядно износить или «проколоть».
Оказавшись в ребцентре, Макс поначалу не мог уяснить, почему находившиеся там израильтяне все время говорили об Иисусе. В мыслях он постоянно удивлялся: «Христианство ведь не их религия? Они ведь иудеи! Что происходит? Какая-то стремная левая тема, в натуре!» Кроме того, реабилитанты между собой все время говорили про «Йешуа», в то время как ортодоксальные израильтяне обычно произносят «Ешу», чтобы вообще не озвучивать израильское имя Иисуса, Которого они не считают Пророком и Богом. Но больше всего Макса расстроило то, что ему не разрешили пронести последние сигареты, конфисковав весь табак на приеме. А больше всего насторожило то, что здесь все перебаливали абстинентный синдром «на сухую» — без медикаментов, служащих заменой наркотикам на время первых недель адаптации. Предвкушая вечерние боли по всему телу, он очень надеялся, что его «не отпустит», ведь перед поездкой он основательно «накачался» метадоном.
Уже на второй день Макс почувствовал, что его начало отпускать. В этот же день с ним начал разговаривать наставник центра, предложивший изменить жизнь путем признания Иисуса Христа Богом и Спасителем. С одной стороны, Макса смущало окружение, потому что он не понимал, о чем говорят все эти люди, в частности, когда за него молились на «иных языках». Но внутри себя он чувствовал какой-то странный покой и умиротворенность.
Первые дни он боялся «ломок», потому что любой опытный наркоман скажет вам, что «перебаливать» без препаратов практически невозможно. В предыдущем центре даже под медикаментами Макс не мог уснуть сутками, мучаясь до полного изнеможения, а тут «на сухую» он мог спать, пусть пару часов, но каждый день. Сам факт возможности уснуть при возникающих болях наводил его на мысли о том, что все не просто так и Божья сила действительно есть!
Сегодня, спустя более десяти лет, Максим Зверев вспоминает то время с иронией, а чаще с горечью, но он уверен, что на употребление им наркотиков влияла не музыка. Основным фактором, оказывающим влияние, являлось социальное окружение, которое было отравлено идеями ухода от видимого мира через «расширение сознания» путем применения психотропов.
Глава 10. Рейвы в мрачные времена
Другая история, возможно менее драматичная по своему содержанию, связана с воспоминаниями одного из соавторов данной книги. Впрочем, он сам ее и расскажет.
В 1990-х вместе с модой на рейвы пришла мода на наркотики. Произошло это как-то молниеносно. Раз и все. И все уже торчат. И все скачут под выкрики «давай, давай» в такт битов «Русского размера», напевая:
Был примерно 1996 год, когда парни впервые приволокли кассету с альбомом «Music for the Jilted Generation» группы The Prodigy. Один из них побывал в Испании и открыл для себя тамошние рейвы. Он вернулся обратно и буквально всех пытался подсадить на Роберта Майлза, только-только выпустившего коммерческий гигант «Dreamland». «Children» и «Fable» в прямом смысле звучали из всего, что включалось в розетку. Это действительно казалось чем-то по-настоящему новым.
«Продиджимания»
Сам я рос на королях индастрила Ministry и Nine Inch Nails, поэтому изначально меня зацепили только The Prodigy, в частности, композиции «Voodoo People» и «Their Law» — обе с цепкими гитарными риффами. «Продиджимания» распространилась очень быстро, как чума в средние века. Наш город наводнила молодежь в черных рыночных балахонах с принтами лиц тогда еще четырех участников группы — Максима, ныне покойного Кита, Лиама и Лироя. Кроме того, The Prodigy стали мостом между субкультурами: их слушали и рэперы, и панки, и металлисты, которые по обыкновению тех лет регулярно друг другу что-то предъявляли. В моем окружении были парни, ходившие исключительно в балахонах Onyx. Сам же я облачался в балахон The Doors, а в летнее время одевал футболку Pantera. Я был где-то посредине между вечно воюющими панками и рэперами. «Альтернативщиков» никто не трогал, почему-то все считали их своими. Может быть, потому что ценителей, предпочитавших Faith No More, Tool или Clawfinger, действительно было мало. Я один из всей тусовки слушал «альтернативу». Но зато все мы слушали The Prodigy.
Идет, скажем, навстречу пацан — ну явный панк. На нем синие джинсы, окантованные снизу загнутыми плоскогубцами советскими монетами номиналом в «5 копеек». На джинсах ручкой через трафарет нанесены названия самых известных панк-коллективов тех лет: «ГО», The Exploited, Sex Pistols… и обязательно рядом красовался исполненный фирменным шрифтом логотип Prodigy.
Провинциальная неформальная молодежь значительно отличалась от столичной
Лихие девяностые
Но постепенно рейв субкультура, как мы тогда именовали все, что было связанно с электроникой, захватила всех. И главным образом, отразилась на главном молодежном тренде того времени: группировках по районам и районных молодых авторитетах, называемых «правильными пацанами» в возрасте не старше 25—29 лет. Они почему-то повально слушали именно клубную музыку. Все брились налысо, одевались в черные джинсы, шелковые рубашки с воротником-стоечкой, на ногах у каждого в любую погоду неизменно были начищенные черные или коричневые туфли с пряжкой, как у Лепрекона. А у самых проворных носы туфлей были загнуты кверху, как у Алладина.
Прозвища тогда были либо производными от имен, либо выдумывались при каких-то совершенно странных обстоятельствах — всех кругом звали либо «лысыми», либо «толстыми», Максимов называли «Максами», Андреев — «Дронами», Викторов — «Витянами»… Речь каждого изобиловала жаргонными выражениями: «болт» (плохо), «ништ» (хорошо), «шняга» (либо очень плохо, либо так себе). Быть «конкретным пацаном» или знать такового — «ништ», а «вилы» (полный отстой) быть «гопотой» (любого вида лохом). Хотя, по нынешним меркам, «гопотой» тогда были все. Все постоянно хотели друг другу что-то предъявить и волей-неволей стали мини-братками. Все к успеху шли, и всем не фартило. Вроде бы сегодня что-то подобное возрождается движениями типа «АУЕ», но масштабы уже не те.
Я жил тогда в Норильске. Примерно в 1996—97 годах рейвы, наркотики, братки, барыги заполонили все вокруг. По количеству наркоманов в те годы Норильск по России входил в тройку, уступив лишь Питеру и, вроде бы, Красноярску. Сам город представлял из себя большую грязную промзону с большим количеством аварийных домов из-за постоянных разрывов подвальных труб. Горячая вода подтапливала вечную мерзлоту и та, двигаясь, шла вместе со сваями в любую интересную ей сторону. Город-апокалипсис. Картина жуткая, если вспоминать в наше время. Может поэтому я и любил индастриал. Песня Ministry — «Faith Collapsing» — идеальный саундтрек к панораме города и его окрестностей того времени.
«Кислотная среда»
Рейв и наркотики стали почти синонимом. Все кругом говорили про «экстази», но не каждый их пробовал. Купить наркотики было очень просто: наркоман заходил во двор и открыто кричал живущему на пятом этаже хрущевки барыге: «Э-э, Али (так называли одного из них), есть че?» За «че» крылся какой-то ранее оговоренный с дилером наркотик. Хотя ассортимент для неприхотливых торчков был весьма скудным. И вроде бы так скрытно кричит «че», но все понимали про «че» он спрашивает. Наркотики продавали как-то в открытую, чуть ли не с прилавка, крича «Ханка свежая! Ханка липкая! Только что привезенная!…» Не понимаю, куда смотрели тогда правоохранительные органы? Пару раз нам даже милиционеры хотели впарить дозу. Помню подходит один и спрашивает «трава нужна?». Я опускаю глаза и вижу на нем милицейские штаны. Короче, Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу. В общем, 1990-е полностью оправдывают свою «лихость» в этом смысле. Это даже была не лихость, а какой-то сюрреализм и зазеркалье.
Улицы Норильска пропитаны индустриальной и «кислотной» средой (фото из открытых источников, 1993 г.)
Вскоре местные братки начали платить за свою деятельность. Сначала взорвался автомобиль с одним из авторитетов возле ночного клуба «Механика», по иронии судьбы находящегося напротив Следственного изолятора в старой части города. Как звали авторитета того, уже не вспомню. Затем другого авторитета по кличке Петрик, расстреляли в его то ли собственной, то ли съемной квартире. За какие-то дела зарубили бизнесмена в нашем дворе. Как говорили соседи, он торговал наркотиками, делая вид, что имеет бизнес. Думаю, врут. Он мне, кстати, подарил фирменную американскую кассету Pantera — «Far Beyond Driven». Откуда узнал, что я их слушаю? И вдруг его зарубили топором посреди бела дня. Приехал джип Cherokee — ухал джип. Труп со множественными рубленными ранами в квартире остался.
Спустя какое-то время бригада «завенягинских» парней (с ул. Завенягина) стреляла в бригаду «ленинградских» (парней с ул. Ленинградская), и опять у клуба, но на этот раз во дворе ночного заведения «Торнадо».
Многие молодые братки вдруг осознали, что влезли в настоящий криминал, и в течение 1998 года почти все эти «бригады» рассосались, как опухоли на срежиссированных сеансах Кашпировского. Причин разладов не знаю, но мне кажется, они полезли ко всякого рода воровским авторитетами, не понимая последствий, и получили неожиданный и жесткий отпор.
«Машина Времени» пели в «Не стоит прогибаться под изменчивый мир» хорошо подмеченную строчку «они торчат под рейв и чем-то пудрят носы…» Правда носы тогда никто еще не «пудрил», все больше «гоняли по вене», а точнее кололи «ханку», на смену которой позже пришел «героин». И все это под кассетные «тыц-тыц-тыц».
Картина любой варочной квартиры имела одинаковый вид: прокуренная кухня, моно-магнитофон, из которого играет «Breathe» все тех же народных любимчиков The Prodigy… Гнутая ложка, поеденная уксусным ангидридом конфорка, вата для фильтра полученной смеси и сидящие в полузабытьи пацаны с поведенной от воздействия опия дикцией, посредством которой они медленно, пережевывая слова, обсуждали, где взять дозу на вечер.
Меня спасла музыка
Не мудрено, что в России «рейв» воспринимался многими как музыка для употребления наркотиков и про наркотики. Такой неделимый монолит. Забористую электронную тему называли «наркоманской» или «кислотной». Но меня наркомания миновала, моим наркотиком была музыка. И благодаря ей в самые серые годы моей жизни, выпавшие на долю провинциального города Крайнего Севера, окруженного круглосуточно коптящими трубами дочерних предприятий «Норильского Никеля», я смог не впасть в затяжную депрессию. Именно отвлечение на музыку и погружение в ее разнообразие помогли мне не стать еще одним городским торчком, захлебнувшимся собственными рвотными массами в сером подъезде кирпичной пятиэтажки. Для меня музыка в общем и целом имела созидательную силу, а не деструктивную…
Поделиться книгой: