Помоги проекту - поделись книгой:
— Лопни моя селезёнка, если я не знаю, кто это! — патетически возопил Егор.
— Скажи, сын, скажи, — пробубнил под нос папа, не вставая с четверенек и окунаясь в очередной ящик. — Может, нам станет легче.
— Всё подстроил домовой, однозначно!
— Домовой? — Сестра оперлась спиной о косяк своей комнаты. — Одноглазый, хромой и с попугаем на плече?
— Да нет же, обычный русский домовой, — объяснил Егор. — Он играет. Прячет вещи и смотрит, что мы будем делать.
Папа оторвался от поисков и встал буквой Г, упираясь руками в колени.
— Тот, кто прячет чужие вещи и смотрит, как я теряю работу, должен сидеть в тюрьме.
— Я знаю, что делать. — Егор сложил руки кренделем. — Надо сказать громко: «Домовой, поиграй и обратно всё отдай!»
— Это его бабушка научила, — с ходу поставила диагноз сестра.
— Я вашему домовому и не такое заряжу, — в свою очередь отреагировал отец. — Здесь другие слова нужны, дедушкины, те, что он мне по секрету про депутатов говорил.
— А я верю тебе, сынок! — поддержала Егора мама и подмигнула дочери. — Домовой, поиграй и обратно всё отдай! Эй, Вал Валыч, скажи, жалко, что ли?
— Не жалко. — Папа выпрямился и разогнул спину, хватаясь за поясницу. — Домовой, поиграй и обратно всё отдай, а не отдашь, сам будешь за квартиру платить и Глаше на баланс класть. Глаша, дочь, ты согласна?
— Нет уж. — Девушка встала руки в боки и попеременно зыркая то на отца, то на мать. Потом плюнула, сподобилась-таки произнести бабушкино заклинание: — Домовой, поиграй и обратно всё отдай. А ещё у меня губная помада заканчивается, стырь у кого-нибудь, пожа-а-алуйста, очень надо!
— Размечталась, — обрезал Вал Валыч и засунул руки в карманы брюк. Лицо его стало озабоченным. — Что за чертовщина?!
Папа вынул правую руку, сжимая водительскую карточку.
— Вот видите! Видите! — обрадовался мальчик и запрыгал на месте. — А вы не верили! Он хороший, просто с ним никто не играет, как со мной.
— Сейчас проверим! — Мама с азартом побежала в спальню, откуда скоро вернулась с парой одинаковых чёрных носков. Она положила их на протянутую папину руку. — В следующий раз, дорогой, попроси домового и рубашку тебе погладить. Он хороший, он не откажет.
— Хорошо, — послушно ответил папа, всё ещё не веря в происходящее. — Ну я пойду?
Быстро, словно улики, он рассовал находки по карманам и, придерживая велосипед, покинул квартиру. Мама повернулась к Глаше. Та стояла вылупив глаза.
— Твоя очередь, доченька.
— Сходи глянь, — поддержал маму довольный мальчик. — Твои серьги снова вместе.
— Ой ли?! — разворачиваясь, фыркнула Глаша, но в комнату вернулась.
Брат и мама, не удержавшись, пошли следом.
— Вот они, на шкатулке!!! — весело пропищал Егорушка и принял позу летящего Супермена. — Спасибо, домовой! Ты отличный парень!
— Повезло тебе, братишка. — Сестра подобрала серьги. — Ладно, так уж и быть… — Она открыла шкатулку, пошуршала там и достала пару клипс. — На, возьми. Одна сломана, а вторая пока держится. Пользуйся. Только скажи своему домовому, что я не шутила насчёт помады.
Егорушка, получив столь долгожданный и неожиданный подарок, сию секунду отправился пиратствовать в детскую, а мама обняла Глашу и молча поцеловала в висок.
До самого вечера Александра Александровна бродила по кухне, бурчала под нос, поднимала скатерть, заглядывала в холодильник. Копчёного мяса домовой ей так и не вернул.
Глава вторая,
Егор задумчиво ощупывал пластмассового пирата. Был хмурый декабрьский вечер, время недетское, поэтому мальчик лежал в кроватке, а мама сидела рядом, на краешке, и гладила его вихры.
— Пойми, сынок, так получилось. Мы с папой работаем, Глаше надо в институт, а в школе карантин. Знаешь, что происходит, когда где-нибудь карантин?
— Знаю, — он отвернулся к стенке, — родители забирают детей из школы, бросают дома одних, а сами бегут на работу, как на распродажу…
— Никто никого не бросает. — Мама улыбнулась тёплой, летней улыбкой. — Во время карантина двери школы закрыты для всех.
— Даже для директора? — недоверчиво покосился на неё Егорушка.
— Даже для директора. И вообще, чего ты расстраиваешься? Надо просто пару часиков подождать бабушку, она к обеду будет здесь и посидит с тобой до нашего с папой возвращения.
— Посидит или поиграет?
— И посидит, и поиграет, и обедом накормит, и сказку расскажет. Обещай мне хорошо себя вести, ладно? Ничего не трогай, особенно стиральную машину и микроволновку.
— Мам… — Обиды в голосе поубавилось.
— Что, сынуля?
— Сделай что-нибудь вкусное на завтрак…
— Хорошо, — обнадёжила она, но честно внесла поправку: — Если не просплю.
В глазах у мальчика мелькнула идея.
— А ты попроси домового! Он тебя точно разбудит! — Егор даже сел от осенившей его мысли. — Хочешь, сам попрошу?
— По рукам! — охотно подыграла мама Саша. — Попроси. Только, чур, без щекотания пяток, я страшно этого боюсь. А теперь спать, милый.
Сын кивнул и плюхнулся на подушку. С чувством выполненного долга мама поднялась и тихо покинула детскую.
— Эй! — громко прошептал семилетний мальчик сквозь полумрак. — Домовой, ты слышал? Разбуди их на часок пораньше, пожалуйста! Мама сделает вкусненькое. Обещаю поделиться, честное пиратское!
— У нашего героя новая фишка, — сказала мама, вернувшись в спальню к мужу и натягивая одеяло до самого подбородка (папа пребывал в состоянии полудрёмы). — Думаю, пираты скоро закончатся и он полностью переключится на домового.
— У нашего руководства тоже новая тема, — медленно произнёс папа, — стоять утром на улице и встречать опоздавших. Родная, если я просплю, лучше пристрели меня дома…
Мама погладила мужа по уху и поцеловала в затылок.
— Спи, мой хороший, твой сын заказал у домового побудку.
— Вот как… и чего мы, дураки, будильников поназаводили?
Скоро они уснули.
Ровно в пять, когда за окном не спали только снежинки и редко проезжавшие автомобили, велосипед Иннокентия Ивановича рухнул.
Родители так и сели, глядя друг на друга отмороженными сусликами.
— Воры, — предположила худшее мама.
— Кошка, — оптимистично возразил папа.
— Откуда?
— Чужая. Мы забыли закрыть дверь, она вошла, потёрлась и уронила…
— А что, если её зашибло насмерть?!
Оба родителя влезли в тапки и с видом опытных злоумышленников стали прокрадываться в прихожую. Включив свет и удостоверившись, что входная дверь заперта, а кошки нет и в помине, они отправились досыпать.
Встали мама и папа строго по будильнику, поэтому после их отбытия на работу Егор прочитал вот такую записку: «СЫН! НА ЗАВТРАК БУТЕРБРОДЫ И МОЛОКО. ПРОСТИ, Я НЕ УСПЕЛА. ЖДИ БАБУЛЮ И НЕ ГРУСТИ!»
Мальчик отбросил листок, потёр заспанные глаза и вздохнул. Он сидел за кухонным столом, глядя на ненавистный стакан с молоком от «Кубанской бурёнки». Сонную голову приходилось держать руками, упираясь локтями в скатерть. Бутерброды с паштетом вызывали сильное желание сложить их в мусорное ведро и забыть навеки.
Егор сполз со стула, решив поискать замену бутербродам в холодильнике. Хотелось горячих, душистых блинчиков с ежевичным вареньем, компота из сухофруктов и чтобы вся семья сидела рядом, включая Глашу — так и быть. Содержимое холодильника не вдохновило, он захлопнул дверцу, развернулся и… увидел, как маленький дядька с рыжими волосами, в пижаме с заплатками и вязаных полосатых носках сидит на его стуле, жуёт выуженный из мусорного ведра бутерброд и прихлёбывает его молоко.
— Мама проспала, — укоризненно сказал мальчик. Когда ему очень хотелось познакомиться, но было чуть-чуть неловко, Егор начинал говорить с человеком как со старым знакомым. — Завтрак мог быть просто чудесный, если бы мама проснулась вовремя. Если бы вы её разбудили…
Не оставалось и капли сомнений, что наглый рыжий обжора — это и есть домовой, на которого возлагались все надежды.
— И тогда кое-кто, — продолжил мальчик, входя в роль обвинителя, — мог бы сейчас гораздо вкуснее позавтракать. Да, да!
Рыжий хмыкнул и громко, с набитым ртом заявил:
— Вот дети, а! Стараешься для них, всю ночь глаз не смыкаешь, велосипеды роняешь, а самих и Царь-пушкой не разбудишь. Теперь так будет весь день гундеть. И ведь момент какой подобрал, прям будто взаправду меня видит!
— Вижу! — уверенно подтвердил Егор и показал на рыжего пальцем. — Ты сидишь на моём стуле, ешь бутерброд с паштетом, а сам наверняка ещё не умывался и зубы не чистил.
Домовой подавился и закашлялся.
— Вот те раз! — растерялся он и нырнул под стол. — Нет меня! Это тебе снится, мальчик. Ты ещё спишь!
Егор по-хозяйски доковылял до стола, приподнял скатерть и засмеялся, как обычно смеются дети, застигая кота в процессе самозабвенного вылизывания… миски со сметаной. Незнакомец этого не понял и продолжал играть в несознанку:
— Эй, малой, ты что, того? Зачем со мной разговариваешь? Я тебе не показывался! Не показывался же, да?! Ой!
Мальчик бесцеремонно ткнул человечка пальцем в щёку. Застыв от неожиданности, тот лишь промямлил:
— Ладно, твоя взяла, сдаюсь…
— Выходи давай! — радостно крикнул Егорушка. — Ты не представляешь, как мне одному скучно!
Домовой выбрался из-под скатерти, едва не уронив стол и всё, что на него поставила мама. Вид у рыжего чудика был, мягко говоря, свойский. Волосы растрёпанные, как после вихря, льняная одёжка в пятнах, и палец торчит из дырки в носке. Поняв, что его разглядывают, мужичок прикрыл палец другою лапой и по-крестьянски вытер ладонь о рубаху.
— Давай знакомиться, что ли?
— Давай! — Мальчик пожал протянутую руку. — Меня зовут Егор.
— А меня Гаврюша. Ну, чего хохочешь-то?
— Имя смешное, вот и смеюсь.
— Вообще-то меня Гаврилой Кузьмичом зовут, и даже фамилия имеется, только я её забыл. А Гаврюшей для ласковости зовусь, чтобы вот таких, как ты, смешить.
— А знаешь, что скажет моя бабушка, когда придёт? — Егор посерьёзнел.
Домовой глянул в сторону стола и высказал предположение:
— Убираться заставит?
— Она скажет, что ты, Гаврюша, неряха, и мыться погонит.
— Вот ещё! На, смотри, как я могу! — И щелчком пальцев чудак вмиг обрядился в старинную, шитую золотом боярскую одежду. — Глянь, ни одна бабка не устоит!
— Пожалуй, это слишком. Надо выглядеть современно.
— А, что вы понимаете! — махнул он рукой и поменял костюм на кричащие джинсы поп-звезды, рубашку с вырезом до пупа и бейсболку в звёздах. — Вот, пожалуйста, современнее некуда. Устраивает?
— Ну, не знаю. Бабушка говорит, что по телевизору один разврат, а ты сейчас прям как из телевизора…
Домовой недовольно сел прямо на пол, и тут до него дошло:
— Фу-ты ну-ты! Вот заболтал, сорванец! Она ж не увидит ни шиша.
— Почему? — Егор обошёл вокруг нового знакомого. — Я же тебя вижу.
— Ты другое дело, видит только тот, кто в меня верит. — Гаврюша с отвращением стягивал пёстрые тряпки. — Вот ты веришь, что я есть?
— Конечно! — И в подтверждение сказанного мальчик ткнул домового пальцем в другую щёку. Тот уже вернулся в старую рубашку и вздохнул посвободней.
— Правильно, а бабушка ни в жисть не поверит, ибо я — порождение волшебства, которое у вас сказкой зовётся.
— Волшебства? — Егорушка задумался. — А бабуля в рекламу верит. Мама говорит ей, чтоб не верила, а она всё равно верит и всякие магниты лечебные по радио заказывает… И сказок много знает…
— Ну, ты, брат, сравнил меня и рекламу! Я, между прочим, в отличие от вашей рекламы, без малого триста лет по свету околачиваюсь, всех бабушек нынешних в пелёнках слюнявыми видел. Я не то что первый телевизор, первую лампочку лично включал, а ты мне говоришь…
— А пиратов видел?
Простой вопрос немного смутил хвастливое порождение волшебства. Оно почесалось и сообщило:
— Пиратов, пожалуй, не видал. На Руси как-то больше разбойники да взяточники приживаются. Но если ты хочешь…
Поделиться книгой: