Мой парень - порноактёр

Она закатила глаза:

— Твое задание — тот додик-очкарик.

— Поцеловать? Его? — прикидываюсь идиоткой. Да я заговорить-то с ним боюсь. И он не додик… Они просто его не знают!

— Ну же, давай, Лиз! Вон он сидит, — вступает Холли, и я понимаю, что шансов отвертеться у меня все меньше.

— Холли, я учусь с ним. Это Эд Хэндерсон!

Сердце к горлу подскочило, когда он повернулся к нам. Его очки ярко блеснули на солнце, и от сверкнувших за ними серых глаз меня бросило в жар, лишив всякой возможности связно мыслить и говорить.

— Боже, Лиз, ты знаешь, как зовут этого лузера?

Я уже готова плюнуть на вступление в Ита, Вита, Фита, но это единственная возможность для меня пожить отдельно, без папы и его вечных расспросов. Поселиться в обычной общаге он мне никогда не позволит. Только в доме сестринства. А там, глядишь, найду подработку и выползу из-под его опеки, докажу, что сама чего-то да стою, что я не придаток для богатого урода.

— Он не лу… Просто активный студент, вот и запомнила…

Ненавижу себя за трусость. Я не стыжусь своих чувств к Эду, но и вступаться за него мне страшно. Не хочу, чтобы кто-то раньше него узнал о моей симпатии. Не хочу, чтобы над ней глумились или опошлили.

— Пофиг. Сделай это, и ты официально одна из нас. Уверена, лошок-Эдди не целовался никогда. Будешь его первой. На всю жизнь запомнит.

Ноги не слушаются, каблуки попадают в зазоры между плиток, а сердце почти выломало мне позвоночник.

С того случая у профессора Сэмьюэльсона мы не общались, но и тогда я ни слова не проронила, а выбежала из аудитории.

И вот я держусь за стол, чтобы не упасть в обморок. В глаза Эду посмотреть боюсь, а тупо изучаю свои ногти. Почему-то сейчас мне стыдно за свой броский маникюр, стыдно за браслет, за подруг, я не такая на самом деле! Я просто Бет, твоя застенчивая одногруппница.

— Привет, ты же Эд Хэндерсон?

Как же его взгляд и улыбка не сочетаются с нарочитым заиканием. Почему он прикидывается? Он русский шпион и шифруется под забитого ботаника?

Но я стойко держусь, даже села и ничего не опрокинула, а потом он выдыхает мое имя, и я окончательно отдаюсь во власть его голоса. Эдвард, как назло, смакует эти три буквы, а я смотрю на его губы, когда они произносят «Б», ловлю его дыхание на «Е», чувствую, как он касается языком альвеол на «Т».

Туплю, слов подобрать не могу и заикаюсь куда убедительнее, чем Эд.

Пытка именем продолжается, и я больше не могу ее выдерживать, просто упираюсь в стол и тянусь к нему. Если что пойдет не так, я просто свалю все на задание от сестер, а если все на самом деле сложится, тогда… Не знаю. Буду действовать по обстоятельствам.

Триш и Холли издают какие-то нечеловеческие звуки, и мне хочется сбежать, но дальше происходит то, чего я не ожидала.

Хэндерсон запускает эти самые умопомрачительные пальцы мне в волосы и притягивает к себе быстро, но осторожно. Даже придержал, чтобы локтем не ударилась, и в последний момент я боюсь только одного, что его губы окажутся такими же неприятными, как у Курта. Но это не так. Эд нежен и одновременно решителен, и я никак не могу соединить два этих качества в своем воображении, я просто тону в ощущениях, открываюсь ему навстречу, стукаюсь о дурацкие очки, снимаю их, а для Эда мой жест — словно сигнал. Его прохладный язык скользит по моему, но совсем не гасит огонь, которым охвачены моя голова и все тело… В какой-то момент мне становится так хорошо, что я вырываюсь из его объятий, пытаюсь отдышаться, оставаться равнодушной. Хэндерсон смотрит на меня так странно, словно я должна ответить ему на какой-то важный вопрос. ЕМУ! Всезнайке дать подсказку!

Из транса меня выводит хруст под ногами. Вот растяпа, уронила его очки. Гробовая тишина. Ноздри у Эда на мгновение расширились, нежные губы превратились в кривую линию, а затем нас накрыло шквалом гадкого смеха. Кто-то громко выкрикнул: «Ну ты и задница, Бэйли!»

Кажется, это была Триш.

Эд ничего не сказал, резко встал с места, сослепу налетев на один из стульев, а мне остались только осколки под ногами и ненужная похвала моих теперь уже официальных сестер.

— Это было круто, Лиз. Сегодня вечером будем смотреть подборку всех поцелуев с лошками. Но скажу одно: ты превзошла всех. Засосалась с ним, как порноактриса, чтобы очки стырить! Да ты просто Мата, мать ее, Хари, — Холли задыхалась от восторга.

А Триш нахмурилась и спросила:

— Кто такая Мата Хари?

Я не Мата Хари… Я идиотка, которая унизила парня своей мечты… Вот кто я такая!

Я рассеянно посмотрела на часы:

— Слушайте, мне срочно надо к профессору Эвелин Гэйл. Не сдам ей работу до двух часов дня, снизит мне балл. А у меня строгий папа, сами знаете.

На самом деле ему насрать.

— А ты разве вчера не сдала все?

Холли начинает раздражать меня своей подозрительностью, почему она не может быть такой же глупенькой, как Триш?

— Вот именно поэтому надо бежать. Закрутилась, забыла сдать. — Я похлопала по своему пустому рюкзачку и рванула к учебному корпусу, отчаянно надеясь перехватить Эда и извиниться перед ним.

Глава 3 Quid pro quo*

Эд

По памяти влетел в мужской туалет, надеюсь, не ошибся, и дернул вентиль с холодной водой. Долго тер лицо и глаза, пытаясь успокоиться. Волосы намокли и теперь прилипали ко лбу, а мир стал еще более размытым. Надо добраться до парковки, в машине лежат запасные очки.

Давно так не паниковал и не чувствовал себя настолько беспомощным. Сейчас мне определенно кажется, что все вокруг будут глазеть, а мне это не нужно. Надо было сразу валить, когда понял, что меня решили сделать частью забавы, они же этот гребаный поцелуй на видео запишут. Какой же я придурок! А все она. Бет Бэйли. Не хотел признаваться самому себе, но я злился на нее. Не за эту выходку с очками, сегодняшний день просто поставил точку во всей этой невеселой истории.

Бет неглупая. В какой-то момент мне даже подумалось, что она не рядовая золотая девочка, а целеустремленная умная женщина. И да, я хотел выступить с ней на конференции, посмотреть, как она сияет, когда занимается любимым делом, так же ярко, как когда ее называют Бет. И я ждал ее у кафедры, даже когда она днем ранее извинилась перед профессором и снялась с участия. Я все равно ждал ее. Но у Ложечки нашлись дела поважнее. Наверняка тем вечером она протирала штаны в тачке у Нориса. А Курт хорош, надо отдать ему должное. Купить китайскую реплику «бугатти», допилить салон и пускать пыль в глаза слепым идиотам. Да от него дешевым пластиком воняет за милю! Арабский принц, о да! В моем подержанном «шевроле» больше от машины, чем в том куске поддельного говна. Боже, я уже тачками с ним меряюсь. Оно мне надо? Не надо.

Но черт, до сих пор помню, как жрал холодный бургер в забегаловке после выступления и чувствовал себя одиноким ничтожеством. Не хотел, но представлял Бет, сидящую за идеально сервированным столом рядом с преисполненными гордости отцом и матерью. Еще бы! У их чада заслуженный высокий балл на факультете. На конференцию вот позвали, но на хрена ей выступление в видавшем виде зале? Ложечке не надо никому ничего доказывать, в отличие от меня.

Вот такое я обидчивое и завистливое дерьмо! А теперь, когда я поцеловал ее, когда сердце впервые за долгое время сделало крутой вираж, заставило меня почувствовать что-то большее, чем злость на вселенскую несправедливость и равнодушие, меня макнули еще глубже.

Определенно надо было свалить раньше, а не строить из себя крутого парня. Но посмотреть ей в глаза я все еще хочу, увидеть, что Бет Бэйли прячет за ними, понять, что ни хрена она не особенная, а сердце так реагирует, потому что я… Черт, не могу найти причин. Не ходил на свидания давно? Ха. Давно? Ни разу! Боже, я трахаюсь с такими красотками на камеру, при виде которых у нормального парня будет неделю стоять, а мне как-то фиолетово на них. И да, я не был с обычной девушкой в кино. Обязательно найду для этого время между зубрежкой и командами оператора, когда и куда мне кончать. Прямо так и сделаю. Сейчас же.

Я улыбнулся своему потрепанному отражению и с похотливой ноткой процедил:

— Хей, Бет, пойдешь со мной на вечерний сеанс? Места для поцелуев, мы с тобой кое-что не закончили минут пять назад.

— Пойду, — нарушает мое уединение дрожащий голосок Ложечки.

Твою мать! Да вы издеваетесь?

Немая сцена длилась несколько секунд. Я схватил девчонку за руку, быстро втащил внутрь и защелкнул дверь на замок. Никаких больше свидетелей, а кому по нужде приспичит — пусть на второй этаж топают.

Сейчас я отыграюсь за недавнюю сцену, надеюсь, орать моя Ложечка не станет. Я подхватил ее на руки и усадил на мокрую столешницу, Бет вздрогнула и тут же впилась мне в плечи. Неприятно тебе, маленькая спорщица? Ничего. Обратно выйдешь уже с мокрой задницей, хотя за разбитые очки, не мешало бы и с красной.

— Тут сыро, Эд…

Тихо возмущается и вся сжимается, словно я ее ударить собрался, а на моем имени у нее и вовсе дыхание перехватывает. Я что, так жутко выгляжу сейчас?

— Зачем пришла?

Не контролирую эмоции в голосе. Злость и обида рвутся наружу. Бэйли застала меня врасплох, но и я сам дурак. Громче про кино орать не мог, пикапер хренов?

— Извиниться хочу.

— За что?

Самому интересно, что она собирается сказать.

— Для начала за очки. Эд, клянусь, я случайно их разбила, я тебе новые куплю. Сегодня же!

— У меня есть запасные, не грузись, случайно так случайно. Это все? — Запал начал медленно пропадать, а в груди предательски защекотало. Приятно так, тепло… А она не конченная дрянь, оказывается.

— Нет, так не пойдет!

Засуетилась, высвободилась из лямок рюкзака и пихнула его мне в руки.

— Это еще зачем?

— Рви. Я разбила очки, а ты мне рюкзак испорть. Равноценный обмен!

Она странная. Как ее, сумасшедшую, только приняли в Ита, Вита, Фита?

— Мы в начальной школе, что ли? А за косичку тебя не дернуть!

— РВИ! — прикрикнула на меня Ложечка.

Окей, дернул за лямки, слыша треск ниток. Это даже весело, если закрыть глаза на то, что девчонка чокнутая. Она облегченно вздохнула, словно я занозу ей вытащил из пальца.

— Ненавижу этот рюкзак! — признается Бэт. — Все, что покупает мне Курт, ненавижу. И тачку его вонючую тоже ненавижу!

— Это тебе Норис-младший подарил? — едва сдерживаю вырывающийся нервный смешок. Ух ты, какой у меня артефакт в руках!

— Да…

— Что ж ты сразу не сказала?

Отрываю лямки с мясом, выкручиваю собачку на молнии. Сдергиваю что-то мерзкое и пушистое и бросаю на грязный пол. Затем возвращаю ошметки мокрозадой девчонке.

— Не благодари.

— А вот брелок был мой…

— Упс. Надо было сразу предупредить. Это все?

— Нет, — быстро отзывается Бэйли. — Прости, что я на конференцию с тобой не поехала…

Замираю. Приятная теплота начинает разрастаться в груди, захватывая все больше и больше меня, разливается по затылку. Я же не говорил вслух об этом, с чего она взяла, что я злюсь на ее прогул?

— Бывает.

— Сэмьюэльсон сказал, ты один честь группы защищал. Поздравляю с успешным выступлением, жаль, я не видела.

— Ты про меня у профессора справлялась?

— Да, — шепчет без колебаний, и я уже совсем ничего не понимаю. Ненавидит подарки Кертиса, но встречается с ним, в тачку к нему добровольно садится, а потом бежит в сортир к малознакомому парню. У нее точно не все дома.

— Зачем, Бет?

— Ты мне… мой… одногруппник. Я волновалась.

Лжет. Слышу в голосе, иногда полезно иметь плохое зрение, другие чувства становятся острее. Хочу продавить ее до конца, заставить сказать правду. Хотя до ужаса боюсь этого. Лопатками ощущаю, что, когда она заговорит, все изменится для нас. Нас…

— Только и всего? — Отталкиваюсь от столешницы и отстраняюсь, теряя из вида смущенное личико, которое становится все более и более размытым.

— НЕТ! Постой! Эд…

— Ммм?

— Ты задание мне сорвал!

— О как? Извинения закончились, и в ход идут претензии?

— Нет. Вернись, пожалуйста!

Она не перестает меня удивлять. Но я послушно шагаю к ней навстречу, наклоняюсь так близко, что мы носами соприкасаемся, и неясно, кого больше от этого колотит, меня или ее.

— И?

Вместо ответа она тянет ко мне руки, зарывается пальцами в волосах и не дышит. Дыши, Ложечка, мне тут трупики богатых девочек ни к чему.

— Это я тебя поцеловать должна была, а не ты… Зачем поцеловал меня сам, Эд?

Теперь я молчу. А что я скажу? Назло? Не хотел, чтобы ты меня лузером считала, на остальных-то мне насрать, но почему-то твое мнение важно, Бет.

— Решил помочь, вот такой я добренький.

Жду, что она дальше делать будет, а девчонка вдруг обхватывает меня своими тощими ляжками за талию, а руками буквально виснет на моей шее. Теряю равновесие и почти вдавливаю ее в скользкое покрытие.

— Я знаю твой секрет, Эд Хэндерсон, — внезапно выдыхает Бэйли мне прямо в губы, и жар мгновенно сменяется льдом, а моему голосу возвращается утерянная враждебность.

— И что ты планируешь с этим делать? — с издевкой спрашиваю спорщицу.

Главное, не показывать, как мне страшно, шантаж последнее, что мне сейчас нужно. Я едва успеваю держать высший балл, работаю на износ, дома почти неделю не был и чертовски соскучился по Руби и бабуле Грейс. Что для меня придумает эта сумасшедшая?

— А? — Она снова вся теряется, но ног не разжимает, держит, словно в тисках.