Мой парень - порноактёр

Дарья Сорокина

Мой парень — порноактер

Глава 1 Все началось с поцелуя

Эд

Как испортить себе обеденный перерыв? Легко! Сесть через столик от куриц из Ита, Вита, Фита. Мне хватило недели на кампусе, чтобы составить свое мнение о сестринствах и братствах. Там тусуются богатенькие баловни судьбы или аутсайдеры, мечтающие мимикрировать и сойти за своих в надежде однажды разделить толику успеха с сильными мира сего.

Я поселился в общаге. Хотя кому я нужен в братствах?

В этой шумной компашке по соседству в центре внимания сегодня очередная кукла, родившаяся с серебряной ложкой в заднице. Элизабет Бэйли. Знаю ее по лекциям у профессора Сэмьюэльсона и надоедливым золотистым волосам, которые частенько каким-то образом попадают мне между тетрадных листов. Как?! Мажорка через ряд от меня! А еще я видел ее в списке выбравших немецкий иностранным языком. Почему не нашла что-то погламурнее? Испанский? Французский? Хотя каюсь. Хочу послушать, как ее ротик будет произносить грубые для слуха предложения. Как вся она будет краснеть и стесняться, когда некоторые слова окажутся созвучными с чем-нибудь непристойным. Я все больше ловлю себя на мысли, что хочу увидеть ее смущение.

— Ну же, давай, Лиз! Вон он сидит.

Подружки явно подначивают девушку. Хотя какие они ей подруги? Даже я знаю, что Бэйли терпеть не может, когда ее зовут Лиз. Она постоянно поправляет на Бет. Но сейчас она этого не делает. Где твоя гордость, Бет? Неужели желание прогнуться под сестринство настолько сильно, что ты себе на горлышко наступаешь?

Девушка пытается отвертеться от задания, которое придумали для нее старшие, и случайно встречается со мной взглядом. Быстро отворачиваюсь. Ох, как же тупо получилось. Мне вообще плевать, о чем они там говорят. И на Элизабет Бэйли плевать, но ровно до того момента, когда я понимаю, что обсуждают они меня.

— Холли, я учусь с ним. Это Эд Хэндерсон, — шипит куколка.

— Боже, Лиз, ты знаешь, как зовут этого лузера?

Физически ощущаю, как она хмурится от этой версии своего имени. Видел это уже с сотню раз на парах и переменах.

Кстати, я удивлен не меньше блондинистой Холли. Серьезно, Бет, ты помнишь меня по имени? Может, и кто я по гороскопу знаешь?

Моя одногруппница тем временем смутилась и снова бросила на меня взгляд. Этого я уже не видел, просто почувствовал, что она таращится, прямо по макушке царапнула голубыми глазищами. Жуть, аж волосы зашевелились.

— Он не лу… Просто активный студент, вот и запомнила, — врет Бэйли, а я пытаюсь замерить степень своего охреневания по шкале от «ни фига себе» до «ошизеть можно».

Я не просто неактивный студент, я стараюсь быть самым неприметным в группе, но эта девчонка обратила на меня внимание.

— Пофиг. Сделай это, и ты официально одна из нас. Уверена, лошок Эдди не целовался никогда. Будешь его первой. На всю жизнь запомнит.

Что, простите? Не целовался? Как же сложно сохранять равнодушный вид и не заржать. У меня аж скулы сводить начинает. Вот же тупые курицы. Нет-нет, я не горжусь своим послужным списком, но все же… Лошок, лузер. Обидно немного. Перестарался я, что ли, со своим студенческим образом невзрачного ботана?

Бет Бэйли тем временем поднялась из-за стола, бросая умоляющие взгляды на своих будущих сестер, но, увы, не нашла в них поддержки, лишь гадливое предвкушение забавной сцены. А уж как я ее жду. Давай-давай, иди ко мне. Первый настоящий поцелуй сегодня будет у тебя. Клянусь, в твоей жизни еще никогда не было ничего подобного.

* * *

С самого детства я просчитывал все наперед, выверял каждый шаг, думал, что крепко держу собственную жизнь за хвост, но она взяла и резко дернулась вперед, протащив меня мордой по асфальту. Элитную школу, где я был звездой, откуда носил домой дипломы и трофеи, пришлось сменить из-за переезда. Ерунда, подумал я, когда отец потерял работу. В обычной государственной школе тоже можно многого добиться. Я снова контролировал все, зубрил, не спал ночами, протирал штаны в библиотеке, а потом с тоской смотрел, как Чендлер Пирсон ездит на все соревнования в штате вместо меня, потому что у моей семьи не было денег на гребаный билет на автобус, а на подработку времени у меня уже не оставалось.

Но и здесь я справился, начал получать гранты на поездки, даже выиграл чемпионат по спеллинг би в штате. А потом снова удар под дых. Целых два. Родилась сестра, и одновременно с этим у меня начало портиться зрение. Эти события были никак не связаны, и мне чертовски стыдно перед Руби за все то дерьмо, что я думал о ней, когда глядел на ее сморщенные розовые ручонки. Да, я злился, мы едва сводили концы с концами, а родители завели второго ребенка. О чем они думали?

Но и это не могло остановить меня. Я уже собирался раскинуть крылья, поправить ублюдские очки на носу и снова переть к цели, как на мои плечи свалилась неподъемная махина в виде грустного лица офицера полиции.

Помню урывками, что он говорил. Начал издалека дежурными фразами, готовил меня, но я уже все понял. В мозгу тогда что-то стремительно защелкало, пыталось найти новые рельсы, по которым можно пустить мой уже порядком потрепанный поезд. Я не плакал, смотрел на раскуроченное авто, и новые расчеты затопили разум, я видел воображаемую траекторию, по которой крутился вокруг своей оси наш старенький «форд», сминая мою семью.

— Твоя сестра в реанимации, жива. Но, Эдди, ей будет нужно серьезное лечение.

Руби жива! Тогда-то я и заплакал, но уже от счастья. А дальше… Огромные медицинские счета, которые пришлось взять на себя нашей бабушке, разводящие руками страховщики и куча закрытых дверей. Вру. Одна была открыта. Та самая, за которой меня спросили:

— Эй, стеклянные глазки, у тебя неплохие данные попробуешь в лайт-порн?

Где кончался лайт-порн*, начинался и хард, но мне неплохо платили, особенно за стримы*. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы помогать сестре и бабушке, но слишком мало, чтобы показать средний палец всему остальному дерьму в моей жизни, а его оставалось прлично…

Итак. Что же мы имеем на данный момент? Неудачника Эдварда Хэндерсона — неглупого такого парня, умудрившегося вопреки всему получить грант на обучение в Стэнфорде и держать в тайне свою сомнительную подработку. И этот неглупый парень, то есть я, прям сейчас, глядя на покрасневшее до корней волос создание, собирается сделать самую большую глупость в своей развеселенькой жизни! И это учитывая весь отснятый со мной порно-видеоматериал разных жанров, пленки которого бы хватило, чтобы обмотать Аляску и повеситься на оставшемся кончике. Так вот… я действительно собираюсь поцеловать Бет Бэйли. Девчонку, которая встречается с президентом Тау Дельта Ипсилон. С тем самым богатеньким утырком, и если у красотки Бет между ягодиц торчит серебряная ложечка, то Кертис Норис — младший появился на свете с серебряным половником в заднем проходе. Именно этим половником я буду разгребать новую порцию дерьма, в которое вот-вот вляпаюсь. Но это потом. Сейчас меня колотит от злости. От тупой, мать ее, ярости, что меня назвали лузером. И я уже представляю, как пропихну блондиночке язык в рот, и как она убежит под смех подружек, роняя стулья.

— Привет, ты же Эд Хэндерсон?

Ну охренеть, Эд. Сделай нормальную рожу, а не лицо властного начальника, который собирается отшлепать нерадивую сотрудницу. Я прямо чувствую, как у меня губы в страшной улыбке расползаются.

— П-п-привет.

На самом деле я не заикаюсь, но это классная фишка. Грустно, но факт: когда все в курсе, что тебя так переклинивает, то желание общаться у людей резко пропадает, если ты, конечно, не Кертис Норис — младший. От этого козла стерпят все. Терпит же Бет конченого мудака рядом с собой. А я что? Мне фиолетово. Ее выбор, не мой.

— А я…

— Бет. Бет Бэйли, — выдыхаю это каким-то не своим голосом, то есть как раз своим, без заикания, а в Ложечку словно молния шарахнула. Сидит дымится, смотрит на меня так странно, словно я только что два шестизначных числа в уме перемножил и выдал ей правильный ответ. Бет. Это же так просто, запомнить, что тебе нравится. Не знаю, почему твое тупое окружение не может сделать такой малости для тебя.

— Бет?

Сжатый воздух с легким взрывом освобождается на букве «Б», мягко перетекает в «Е». Недолгий полет, а потом встреча с землей на «Т». Словно из окна выпрыгнул и разбился, когда твое имя сказал, но я хочу еще и еще. Бет… Бет… Бет… Как удары сердца.

— Бет, ты в порядке? — проявляю участие.

Встрепенулась. Дышит чуть тяжелее, теребит дорогой, но безвкусный браслет, словно стыдится его и с руки сорвать хочет. Спорим, тебе его подарил твой Кертис Норис — младший?

— Да, я…

Ее взгляд бегает по моему лицу, пытается насмотреться на меня перед тем, что она собралась сделать, и в этом взгляде нет отвращения или снисхождения к лузеру.

— Что, Бет?

Не могу сдержаться, продолжаю прыгать с небоскреба, называю ее по имени, делаю то, что ей нравится. Она несмело тянется ко мне, и я уже слышу хрипы и визги за соседним столиком, они раздражают. Выключаю их, отдаюсь своей глупости, ловлю Ложечку за затылок, чувствую, как она вздрагивает и пытается отпрянуть, но поздно. Ее губы — мои губы. Самая идиотская мысль, которая пришла мне, когда я начал целовать Бэйли, что надо было очки на лоб сдвинуть. Мешают. Точно прочитав мои мысли, Бет потянулась к ним пальчиками и сдернула с моего лица, продолжая отвечать на ласку, позволяя мне все больше и больше, и вот я уже коснулся ее языка, ощущая, как от этого по телу маленькой спорщицы прокатилась дрожь. Ей нравится? Ей нравится! Но она все равно выныривает из моих объятий, а я как дурак подслеповато щурюсь и не вижу ее лица. Что на нем? Что сейчас случилось, ответь, Бет?

Вместо ответа слышу хруст стекла под ее каблуками. Ах, вот оно что… Даже полегчало резко, выжигая досуха ту теплую розовую карамель, что внезапно начала растекаться у меня в животе. Бет Бэйли — обычная богатенькая дрянь. Поздравляю тебя со вступлением в Ита, Вита, Фита, ты этого достойна.

Все пошло не по моему плану, и теперь я сваливаю, поджав хвост, роняя стулья, потому что ни черта не вижу вокруг. Весь мир превратился в смазанный рисунок первоклассника, а ставший острее слух доносит до меня мерзкое хихиканье, иглами пронзающее спину. А ведь думал, что со старшей школы мне насрать на издевки. А мне и было насрать, пока не встретил Бэйли…

Глава 2 Все началось с имени

Бет

Эдвард Хэндерсон — очень странный парень. В нем словно два разных человека живут. Один карикатурный невзрачный ботаник с сезонным заиканием, а второй… Со вторым все гораздо сложнее. Иногда, когда Эд, думает, что его никто его не видит и не замечает, он распрямляет вечно ссутуленные плечи. Умопомрачительным жестом сдвигает очки на макушку, массирует переносицу, затем завораживающе потирает затекшую шею с выступающими венами, а я, как чокнутая сталкерша, наблюдаю за этой метаморфозой со стороны, гадая, откуда свалился этот парень. Он был старше остальных первокурсников, видимо, брал не один гэп йер*, а целых три. Сколько ему? Двадцать? Двадцать один, может, больше. А еще он стипендиат, чертовски умный и красивый. Но всего этого я бы не заметила, если бы не стала одержима из-за одной глупой мелочи, простой фразы, небрежно брошенной им.

— Отличная работа, мисс Бэйли, — похвалил меня профессор Сэмьюэльсон и вернул мою курсовую. — Не хочешь выступить с ней на студенческой конференции с Эдом Хэндерсеном? У вас обоих достойные работы, вы бы неплохо смотрелись вместе.

— Эд?

Я мучительно терла виски, пытаясь вспомнить студента с таким именем.

— За тобой сидит обычно. В очках.

— А-а-а, — протянула я, сделав вид, что поняла, о ком идет речь, и тут же услышала смешок за спиной. Повернулась и столкнулась с ним, чувствуя себя до ужаса неловко. Своего же одногруппника не знала.

Эд. Имя на выдохе, весь воздух из меня вытягивает, и становится нечем дышать. Серые глаза за холодным стеклом, а волосы теплые, медные, отливают золотом на свету. Прижимаю к груди папку-скоросшиватель под пронзительным взглядом Хэндерсона, он явно видит больше в этих дурацких очках, чем другие, ощущает острее, слышит, как у меня все клокочет внутри.

— Так что ты решила, Лиз?

Лиз. Мерзко, словно склизкая улитка ползет и оставляет позади мокрый след. Зато меня как холодной водой окатили, отрезвляет, прогоняет жуткое очарование Эда.

— Я у папы спрошу, мистер Сэмьюэльсон.

Уже разворачиваюсь к двери и слышу его голос.

— Бет.

Меня парализовало. Глубокий, проникновенный голос.

— Ей нравится, когда к ней обращаются Бет. Попробуйте, профессор, это несложно. Бет…

Я вылетела из аудитории и привалилась к стене, пытаясь унять бешеный стук под ребрами. Его голос, взгляд… Я должна пойти на эту конференцию, просто еще раз услышать, как он назовет меня по имени.

Но поехать я не смогла. У папы нашлись другие планы на тот день. Для него моя учеба в Стэнфорде была баловством и приятным бонусом к репутации семьи, но меня явно не видели практикующим юристом, скорее мостиком, который свяжет фамилию Бэйли с кем-то повлиятельнее. Например, с Норисами, которые в вечер выступления Эда осчастливили нас своим визитом за ужином. Я сразу поняла, к чему все идет, и невесело ковыряла вилкой свой беф бургиньо́н, пропуская мимо ушей намеки обо мне и младшем Норисе. Мне было интересно, а что сегодня будет есть Эд? Наверно, что-то вкусное и без пафосного французского названия. Его мама приготовит торжественный ужин, чтобы отметить блистательное выступление сына. Хотелось бы и мне попробовать… Но вместо этого уже к концу вечера я, сама того не осознав, стала девушкой Курта, а на следующий же день приехала в кампус в его «Бугатти Широн» из лимитированной серии, которых в мире не более пятисот. Спасибо моему новому парню за экскурс в эту очень интересную область…

Когда я вышла из машины, то мечтала слиться с асфальтом, потому что, клянусь, услышала тот самый смешок Эда. Но на парковке Хэндерсона не оказалось, а посмеивался он в моем воображении. Какая же ты бесхребетная дура, Бет!

— Хочешь, я познакомлю тебя с Холли и Триш? Они входят в совет Ита, Вита, Фита. Уверен, тебя примут без проблем. Ну, может, выполнишь парочку безобидных заданий.

А вот это предложение мне понравилось. Жутко хотелось заиметь подруг в сестринстве. Пижамные вечеринки, секреты, болтовня о бойфрендах, графики уборки. Я так себе представляла жизнь в доме Иты, Виты, Фиты. Наивная…

— А какие у них задания?

— Как правило, одно и то же из года в год — поцеловать какого-нибудь прыщавого задрота. Не бойся, ревновать не стану, — добродушно улыбнулся Курт. — Но…

— Что но?

Я тогда совсем не почувствовала угрозы, а надо было. Парень цепко схватил меня за запястье и довольно грубо дернул на себя.

— Сначала ты поцелуешь меня, Лиз.

Губы у Курта были жесткими, как резина, и мне казалось, что при нашем прикосновении раздается неприятный скрип, который слышат все вокруг. Я уперлась ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, но это только распалило Нориса-младшего, и в следующее мгновение у меня во рту уже оказался язык. Я стойко вытерпела это надругательство, мечтая высказать отцу все, что я думаю о Курте и этом отвратительном сватовстве, но в следующий момент из подъехавшей старенькой «шеви» вышел Эдвард, и я чуть не заплакала от досады. Мне уже почти под кофту рукой залезли. Я отчаянно мечтала, чтобы Хэндерсон вмазал моему «бойфренду» по роже и увез меня отсюда.

Только с чего бы хамелеону Эду вступаться за незнакомую девчонку, которую тискают, как дешевую потаскушку, рядом с крутой дорогой тачкой.

Он прошел мимо, громко хмыкнув в моем воображении. Пустышка Бет… Я по-глупому обиделась на него, хотя винить стоило только себя. Маленькую послушную папину дочку.

*gap year Академический год — год перерыва между школой и высшим учебным заведением.

* * *

Триш и Холли были так любезны показать мое будущее жилье, а еще они как-то пространно намекнули на крутую соседку, которая прямо сейчас была на тренировке по баскетболу. Может, мы с ней подружимся, и она спрессует Курта до размеров мяча вместе с его «бугатти»?

Мне до сих пор жутко хотелось отмыться от поцелуя с Норисом-младшим, а с того момента прошла уже целая неделя. Мой бойфренд был очень занят делами своего братства, дрессировал новеньких, придумывал для них различные формы унижений, поэтому до меня очередь не доходила.

С отцом поговорить у меня не хватало духу, потому что о моих отношениях с Кертисом он всегда спрашивал с хорошо знакомым нажимом. Мне ничего не оставалось делать, как говорить, что все шикарно, и какая у него шикарная тачка, как у принца из Саудовской Аравии. Оказалось, что обсуждать тачку — беспроигрышный вариант. Она же не виновата, что ее хозяин ублюдок? Поэтому я лепетала об отделке салона, дорогущем запасном комплекте шин, крутой стереосистеме, словом, я была той, какой меня мечтал видеть отец — пустышка для влиятельного наследника Норисов. Я даже научилась хлопать глазками и подглядела у одной из девушек сестринства идиотский жест рукой. Еще немного, и я начну капризно топать ножкой.

Черт. Я даже когда в Стэнфорд поступала, не делала такого, а составила целую деловую презентацию для отца, объясняющую, почему он должен инвестировать в мое высшее образование, а он взял и сказал в середине моего выступления:

— Детка, тебе стоило просто попросить. Хочешь в Стэнфорд, я не против. Давай сюда свои документы.

Интересно, если бы я составила презентацию "Сто и один повод пойти с Эдом Хэндерсоном на свидание", папа бы так же отреагировал? Хах! Держи карман шире, Бет!

— Милый браслет. — Папа кивнул на уродство вокруг моего запястья. — Курт подарил?

Потребовалось немало усилий, чтобы сдержать поток гневных слов, которые вертелись у меня на языке. Я лишь натужно улыбнулась, мечтая растворить эти кандалы в кислоте, вместе с рукой.

— Все нормально, Элизабет?

Видимо, мое состояние все же не укрылось от папы, и я сделала глубокий вдох:

— Папа, а что если Норис мне ммм… не… совсем… симпатичен?

— Не будь строга к нему. Дай парню шанс. Он за тобой ухаживает, помоги ему, скажи, что тебе нравится, сама. Отношения — это двое людей.

Тряпка. Ты тряпка, Бет!

Так и не смогла нормально возразить отцу. Слишком живо я помнила, как всего раз сделала не по его, и меня перевели в другую школу, игнорируя мольбы и слезы. Я не готова расставаться со Стэнфордом, но сама не потяну плату за обучение, а папа не позволит мне взять студенческий заем. У него знакомые во всех банках, они живо сдадут меня с потрохами, едва я заявлюсь к ним на порог. Может, фамилию сменить? Элизабет Хэндерсон. Звучит!

Жаль, такие подработки, чтобы покрыть обучение за семестр, еще не придумали. Остается только спихнуть Эда с первых позиций, чтобы забрать его стипендию. Но это почти нереально, он чертов гений! Да и не хочу я с ним соревноваться.

Снова думаю о нем.

В итоге просто отложила разговор с отцом на неопределенный срок.

Но стало только хуже, когда пришел день моего посвящения. Я почти не слушала болтовню Триш и Холли, кивала на их расспросы о Курте и слушала восхищенные вздохи, а сама украдкой поглядывала на своего хамелеона. Октябрьское солнце подсвечивало его слегка небрежно растрепанные пряди, оставляло завораживающие блики на стеклах очков. А пальцы… Красивые длинные, мысленно представляла в них не вилку, а смычок скрипки, потом моя фантазия уходила чуть дальше, и вот мы уже играем дуэтом на пианино, случайно касаясь друг друга, пока близость окончательно не сводит нас с ума, и вот уже эти самые пальцы расстегивают пуговицы моей блузки, застежку на лифчике…

Я слишком громко втянула остатки смузи через трубочку, настолько, что сама вздрогнула от противного звука. Девочки рассмеялись, а видение ушло, оставив после себя приятное щекочущее чувство внизу живота.

Ты нравишься мне, Эдвард Хэндерсон. Ты мне нравишься. Можно я буду звать тебя Эд?

Это же так просто сказать. Что я теряю? Только свои глупые фантазии…

— Он! — Триш ткнула пальцем в моего одногруппника, и я чуть не задохнулась от волнения.

— А?