Помоги проекту - поделись книгой:
– Что? – ахнула ошеломленная Серафина. Ей стало страшно за брата. – Когда?
– Он отбыл сегодня ночью, по приказу твоего дяди.
Валерио, брат Изабеллы и главнокомандующий Миромары, в государстве был вторым человеком после королевы.
– Зачем? – Серафина встревожилась не на шутку. Один полк – это три тысячи геррьери. Раз дядя отправил столько солдат, выходит, на западных границах стряслось что-то серьезное.
– Мы получили весть о новом набеге, – сказала Изабелла. – Напали на Аква Беллу – деревню у побережья Сардинии.
– Скольких забрали? – спросила Серафина, боясь услышать ответ.
– Больше двух тысяч.
Изабелла отвернулась, но Серафина успела заметить в глазах матери слезы.
Набеги начались год назад, и с тех пор нападению подверглось уже шесть миромарских деревень. Никто не знал, почему пропадают жители, куда их забирают и кто стоит за похищениями. Жители просто исчезали.
– В этот раз остались свидетели? – спросила Серафина. – Вы знаете, чьих это рук дело?
Изабелла обернулась, ее лицо вновь стало невозмутимым.
– Не знаем, но мне бы очень хотелось это знать. Твой брат считает, что за всем этим стоят терраходы.
– Люди? Быть того не может. Нас защищают от них заклинания. У нас есть эта защита с тех пор, как четыре тысячи лет назад были созданы русалки. Люди не могут нас тронуть, никогда не могли, – возразила Серафина.
Одна мысль о том, что было бы, если бы люди сумели обойти защитные заклинания, заставила принцессу содрогнуться. Русалок выловили бы из океанов тысячами отвратительных сетей, заточили бы в маленьких аквариумах на потеху терраходам; их истребили бы, как поголовье тунца или трески. Ни на земле, ни в воде нет существ ужаснее вероломных терраходов. Даже злобные опафаги берут лишь то, что могут съесть, а терраходы забирают все.
– Не думаю, что это сделали люди, – покачала головой Изабелла. – Я так и сказала твоему брату, но в водах неподалеку от Аква Беллы заметили большой траулер, и Дезидерио посчитал, что его появление связано с набегом. Твой дядя полагает, что за набегами стоит Ондалина и что их следующий шаг – нападение на Лазурию. Поэтому он послал к нашей западной границе войска в качестве демонстрации силы.
Отрезвляющие новости. Ондалина, королевство арктических русалок, давно враждовало с Миромарой. Сто лет назад Ондалина вела против Миромары войну, в которой проиграла и была вынуждена принять условия мира.
– Как ты знаешь, три месяца назад ондалинцы нарушили Соглашение об обмене, – сказала Изабелла. – Твой дядя полагает, что адмирал Колфинн пошел на это в надежде сорвать твою помолвку с наследным принцем Матали, а взамен хотел предложить маталийцам собственную дочь Астрид. Союз с Матали для них так же важен, как и для нас.
Удивленная и взволнованная Серафина слушала о коварном плане ондалинцев: ей было очень лестно, что мать обсуждает с ней такие важные вопросы.
– Возможно, нам стоит отложить докими, – предложила она. – Вместо этого ты могла бы собрать Совет шести вод, чтобы предостеречь всех об Ондалине. Император Байлаал уже здесь. Осталось только вызвать главу Атлантики, старейшего из Цинь и королеву Пресноводья.
Озабоченное выражение на лице Изабеллы сменилось раздражением, и Серафина поняла, что ляпнула глупость.
– Нельзя откладывать докими, от него зависит стабильность нашего королевства. Стоит полная луна, приливы высоки, все приготовления закончены. Отсрочка сыграет на руку Колфинну.
Серафине отчаянно хотелось увидеть в глазах матери одобрение, поэтому она предприняла вторую попытку.
– Может, стоит послать на западную границу еще один полк? Сегодня ночью я слушала одну каури… – Она стала быстро перебирать сложенные на полу раковины. – Вот она – «Трактаты об обороне». Тут говорится, что иногда достаточно только демонстрации силы, чтобы напугать врага и…
– Нельзя научиться управлять государством, прослушав несколько каури! – оборвала ее Изабелла.
– Но, мама, на Пустошах демонстрация силы помогла против опафагов. Ты сама так сказала пять минут назад!
– Да, сказала, но тогда была совершенно другая ситуация. В то время Лазурии не угрожали набеги, поэтому Мерроу могла позволить себе отвести войска от города и отправить их на Пустоши. Надеюсь, тебе известно, Серафина, что гарнизонные войска нашей столицы насчитывают шесть полков, четыре из которых мы уже отправили вместе с Дезидерио к западной границе. Если отправить еще один, в городе останется последний полк.
– Да, но…
– А если те, кто совершал набеги на наши деревни, нападут на Лазурию? Как мы сможем защитить себя и маталийцев, располагая одним-единственным полком?
– Но у нас же есть личная охрана, янычары, – тихо пролепетала Серафина. Похоже, сегодня ей не суждено произвести впечатление на мать.
Изабелла взмахнула рукой, как бы отметая неудачное предложение.
– Еще тысяча солдат, но и только. Этого количества недостаточно для эффективной защиты. Думай же, Серафина, думай. Править – это все равно что играть в шахматы. Опасность может прийти с любой стороны: и от пешки, и от королевы. Ты должна видеть всю доску, а не ее часть. Всего через несколько часов тебя провозгласят наследницей трона Миромары. Ты должна научиться думать!
– Я думаю! Во имя всех богов, мама! Почему ты всегда так жестока со мной? – закричала Серафина.
– Потому что твои враги будут в тысячу раз жестче! – рявкнула Изабелла.
Повисло еще одно мучительное молчание. Наконец тишину нарушил энергичный стук в дверь.
– Войдите! – отрывисто сказала Изабелла.
Двери комнаты распахнулись, и внутрь вплыл один из пажей Валерио. Он поклонился обеим русалкам и обратился к Изабелле:
– Милорд Валерио послал меня, чтобы пригласить вас в зал для приемов, Ваше Величество.
– Зачем?
– Поступили доклады о новом набеге.
Изабелла сжала кулаки.
– Скажи милорду, что я буду там через минуту.
Паж поклонился и выплыл из комнаты.
– Я пойду с тобой… – начала было Серафина.
Изабелла покачала головой и сухо сказала:
– Готовься к сегодняшнему вечеру. Все должно пройти хорошо. Нам жизненно важно заключить союз с Матали, важно как никогда.
– Мама, пожалуйста…
Слишком поздно: Изабелла уже выплыла из спальни дочери.
Серафина осталась одна.
2
Когда двери за Изабеллой закрылись, у Серафины слезы навернулись на глаза, но она превозмогла себя.
Едва ли не каждый разговор с матерью заканчивался неловким молчанием или резкими словами. Юная русалка уже привыкла к этому, но ей все равно было очень горько.
Одно тонкое щупальце погладило Серафину по плечу, другое обвилось вокруг шеи, третье оплело руку. Сильвестр очень тонко улавливал перемены в настроении хозяйки; вот и сейчас он сделался синим от беспокойства. Принцесса потерлась щекой о голову своего любимца и проговорила:
– Я так нервничаю из-за докими, Сильвестр. Моя мать не желает об этом слышать, но, может, хотя бы Нила меня выслушает? Мне нужно с кем-то поговорить. Вдруг Алитея оторвет мне голову? Вдруг я перепутаю слова заклинания? Вдруг Махди не…
Серафина не смогла озвучить эту мысль до конца. Она пугала ее даже больше, чем предстоящее суровое испытание.
– Серафина! Дитя, где ты? Твой парикмахер уже здесь! – раздался голос из вестибюля.
Это была няня Тавия. Потревоженный ее голосом, Сильвестр опрометью метнулся прочь. Времени на треволнения не оставалось, Серафине пора – ее ждут Тавия, волшебница и весь двор.
– Уже плыву! – отозвалась принцесса.
Она направилась было к дверям, потом остановилась. Как только она их откроет, то перестанет быть
Серафина ненавидела царившую при дворе накаленную атмосферу. Ненавидела перешептывания, взгляды, раболепные улыбочки. В присутствии двора она обязана вести себя соответственно. Всегда плыть грациозно, никогда не повышать голос. Улыбаться, кивать и болтать о приливах, хотя она с куда большим удовольствием покаталась бы на Клио или отправилась исследовать развалины реджии, древнего дворца Мерроу. Над Серафиной постоянно довлела необходимость быть идеальной, этого от нее ждали, и если она не оправдывала ожиданий, на нее обрушивались насмешливые взгляды и колкие замечания. Как же она все это ненавидела.
– Две минуты, – прошептала принцесса.
Взмахнув хвостом, она метнулась в другой конец комнаты. Распахнула стеклянные двери и выплыла на балкон, спугнув двух прикорнувших на перилах рыбок-жаб. С балкона открывался вид на раскинувшийся внизу величественный город.
Лазурия, первое поселение русалок, за много столетий разрослась, превратившись в центр русалочьей культуры. Древний и прекрасный город был построен из голубого кварца, который добывали глубоко под морским дном. В это время дня солнечные лучи проникали сквозь Хвост дьявола – дрейфующие заросли колючек, защищающие город – и заливали крыши домов, заставляя их искриться.
Первоначально королевский дворец построили в центре Лазурии, но несколько столетий назад его крыша обрушилась. Тогда на вершине подводной горы возвели новый – пышное сооружение из кораллов, кварца и перламутровых раковин, – в нем жила королевская семья и придворные. А развалины старой реджии сохранили нетронутыми как напоминание о прошлом.
Серафина оглядела извилистые улицы Лазурии, потом ее взгляд задержался на шпилях Коледжио – там работали облаченные в черные хламиды профессора и находился огромный Острокон, – затем проследовал к Золотому Фатому, району, в котором располагались высокие жилые дома, модные рестораны и дорогие магазины. Потом принцесса посмотрела вдаль, за городскую стену, туда, где стоял Колизей, над которым реяли королевские флаги: Миромары – ветка красного коралла на белом поле – и Матали – стоящий на задних лапах дракон, сжимающий в передних серебристо-синее яйцо. Колизей… Всего через несколько часов Серафина вплывет туда, чтобы пройти свое докими на глазах у всего двора, членов королевской семьи Матали, русалок Миромары и…
…и Махди.
В последний раз она видела принца два года назад. Серафина закрыла глаза и представила его лицо: темные глаза, застенчивая улыбка и серьезный взгляд. Когда они станут старше, то поженятся, а сегодня вечером состоится их помолвка. Дурацкий обычай, но Серафина радовалась тому, что это будет именно Махди. Она все еще слышала его последние слова, сказанные перед возвращением в Матали:
«Это мой выбор, – прошептал он тогда, беря ее за руку. – Мой, а не их».
Серафина открыла глаза. В их зеленой глубине клубилась тревога. Когда принц только вернулся домой, он посылал ей личные послания-каури с доверенным посыльным. Получив раковины, она тут же мчалась в свою комнату и там прикладывала каури к уху, жадно слушая его голос. Но прошел год, и тон заключенных в каури посланий резко переменился: из личных они сделались официальными, а голос Махди звучал натянуто и формально.
Примерно в это же время до Серафины начали доходить кое-какие слухи. Маталийский принц полюбил вечеринки, говорили одни. Он часами гоняет по волнам с косяками рыб, утверждали другие. Связался с дурной компанией. Тратит целые состояния, делая ставки в макрельболе – игре, очень похожей на человеческое поло. Серафина не хотела верить сплетням, но вдруг все это правда? Что, если Махди действительно изменился?
– Серафина, ты должна выйти немедленно! Таласса пожалует в любую минуту, ты же знаешь, как она не любит, когда ее заставляют ждать! – прокричала Тавия.
– Уже иду, Тавия! – отозвалась Серафина, вплывая обратно в комнату.
«Серафина…»
– Святая богиня Нерия, я же сказала, что иду!
«Избранная, дочь Мерроу…»
Серафина замерла на месте. Этот голос принадлежал не Тавии, и исходил он не из-за дверей.
Голос прозвучал у нее за спиной.
– Кто здесь? – выкрикнула принцесса, стремительно оборачиваясь.
«Конец настает, твое время пришло…»
– Джованна, это вы? Донателла?
Никто не ответил, потому что в комнате, кроме русалки, никого не было.
Слева от нее произошло какое-то движение. Серафина повернула голову, ахнула и рассмеялась от облегчения. Это же просто ее зеркало. В котором ходят витрины.
Зеркало было высоким и очень старым. Черви проели дыры в его позолоченной раме, а зеркальная поверхность покрылась темными пятнами. Зеркало спасли во время крушения какого-то корабля терраходов. В нем обитали призраки – витрины – души красивых, тщеславных людей, которые проводили слишком много времени, любуясь своим отражением. Теперь же зеркало их поймало. Тела их давно истлели и сгинули, а вот души продолжали жить, навечно запертые за зеркальной гладью.
В зеркале Серафины жила одна графиня, а еще красивый молодой герцог, три куртизанки, актер и архиепископ. И только что Серафина увидела именно графиню.
Юная русалка легонько постучала по зеркалу. Графиня подобрала свои объемные юбки и подбежала, остановившись в нескольких дюймах от зеркальной глади. Она носила высокий тщательно уложенный белый парик, лицо ее покрывал толстый слой пудры, а губы были накрашены красной помадой. А еще она казалась напуганной.
– Здесь есть кто-то помимо нас, принцесса, – прошептала графиня и оглянулась. – Кто-то чужой.
В ту же секунду Серафина увидела в глубине зеркала какую-то неподвижную темную фигуру. Принцесса как-то слышала, что зеркала – это подводные двери, и их можно открыть, если знать как. Впрочем, только самые могущественные маги способны путешествовать сквозь поверхность зеркала. Серафина не знала никого, кто умел бы проделывать такой фокус. Даже Таласса не умела. Они с графиней смотрели на темную фигуру, а та начала медленно приближаться.
– Это не витрина, – свистящим шепотом сообщила графиня. – Если оно сумело пробраться внутрь, оно сумеет и обратно выбраться. Прочь от зеркала, скорее!
Фигура приблизилась, и Серафина увидела, что это речная русалка с пятнистым коричнево-серым хвостом, одетая в черный плащ из перьев скопы. К вороту плаща крепились ветвистые оленьи рога, возвышавшиеся над затылком незнакомки. У русалки были седые волосы и пронзительный взгляд. Она пела:
Серафина уже слышала этот голос – в ночном кошмаре. Он принадлежал речной ведьме, бабе Враже.
Вопреки предупреждению графини, принцесса не могла пошевелиться. Она словно онемела, ее лицо находилось в нескольких дюймах от зеркала.
Вража поманила Серафину пальцем.
– Идем, дитя, – сказала она.
Серафина медленно, словно в трансе, подняла руку и уже собиралась коснуться зеркала, как вдруг Вража оборвала пение. Старуха обернулась, чтобы посмотреть на что-то невидимое Серафине. Глаза ее наполнились страхом.
– Нет! – выкрикнула она.
Потом согнулась и разлетелась на куски. Там, где только что находилась старая ведьма, извивался клубок угрей, штук сто, не меньше. Потом угри нырнули в зеркальную поверхность.
А еще через несколько секунд в зеркало шагнул терраход, и по поверхности зеркала пошла рябь. Терраход был одет в черный костюм. Очень светлые, почти белые волосы его были коротко острижены. Он стоял чуть в стороне и смотрел на удирающих угрей. Последний оказался медленнее остальных. Человек выбросил вперед руку, схватил угря и впился в него зубами. Угорь забился в агонии. По подбородку террахода текла кровь. Он проглотил угря и обратил лицо к поверхности зеркала.
Серафина зажала рот руками. У человека были абсолютно черные глаза. Ни радужек, ни белков – одна чернота.
Терраход шагнул к зеркалу и потянулся к его поверхности. Серафина пронзительно закричала, отпрянула, врезалась в стул и упала на пол. Из зеркала вынырнула рука, потом появилось плечо.
Из зеркала уже высунулась голова террахода, как вдруг за дверью комнаты раздался голос Тавии:
Поделиться книгой: