Заклятие домового

Наверное, очень сильно изменилось выражение моего лица. Мама с тревогой посмотрела на меня.

– Я понимаю, что палец ты поранила случайно, – сказала она, – но ты же не могла ещё и слова нужные произнести тоже случайно? Что ты сказала?

– Когда на него попали капельки моей крови, подружка стереть её хотела, но я не разрешила. Сказала: «Раз это мой домовой, пусть попробует хозяйской кровушки».

– Да уж, это плохо. Я даже не знаю, что теперь делать. Но уверена, что надо поспешать. Завтра схожу к своей тётке, она может помочь. Правда, ей уже за восемьдесят, но, думаю, она должна помнить, что рассказывала её бабка о домовых.

– А причём здесь её бабка? – спросила я.

– А притом, доченька, что она ещё сто лет назад была лучшим знатоком деревенской нечисти. Снимала наговоры и проклятья, отпугивала тёмные силы от домашнего скота и разговаривала с домовыми.

Мама всё это мне рассказывает, а я сижу и чувствую себя маленькой девочкой, которая попала в сложную ситуацию и верит в то, что родители всегда смогут помочь. В детстве мы верим, что они чуточку волшебники, и неразрешимых задач для них нет. Мама и порванные колготки зашьёт, и соберёт разбитое первой любовью девичье сердечко.

Я не заметила, что плачу: слёзы горячими капельками медленно катились по щекам. С ними выплёскивался и страх последних дней, и любовь к маме.

– Ну, что ты, не реви. Разберёмся. Я пойду внучке подушку поправлю, да окошко посильнее открою – жарко сегодня.

Мама тихонько вышла из комнаты, где спала дочь, прикрыла дверь.

– Вот ты взрослая уже, а косички так и не научилась заплетать. У внучки одна толще другой и волосы торчат. Ты что, спросонья её заплетала? – улыбаясь, спросила она.

– Мама, у нас утром не было времени на косички, я ей хвостик сделала, а спать после обеда положила, даже резинку с волос сняла.

– Может, она сама заплела? – спросила мама.

– Она заснула у меня на руках, пока я несла её на кровать.

Осознание того, что произошло, пришло к нам одновременно.

– Он здесь! – почему-то шёпотом сказали мы обе.

Мама встала, подошла к окошку, открыла:

– Дед! Моциклет готовь, надо срочно ехать к тётке Райке!

К окошку подошёл отец.

– А у меня, вот, – виновато сказал он и поднял с земли переднее колесо от мотоцикла, – ремонт.

– Ну и как мы поедем? – спросила его мама. – Нам срочно надо.

– Да вон, Сашку попросите. Он сейчас дома, пусть отвезёт.

– Дочка, с Сашкой поедешь ты. У него моциклет без люльки, я так ездить боюсь. Да и что это за посмешище: старая бабка в обнимку с молодым мужчиной на мотоцикле через всю деревню. Сама едь, так, наверное, будет лучше. Расскажешь ей всё, как было, надеюсь, она знает, что делать.

– Сашка – это наш сосед через дом? – спросила я.

– Да, он. Тоже на выходные приехал из города.

– Я его лет десять не видела.

– Ничего страшного, он нормальный мужик, неженатый, – сказал, подмигнув, отец.

– Папа! Ну ты что? Такое дело важное, а ты за своё, опять замуж меня вытолкать хочешь! – обиженно сказала я. – Но ехать надо, зови своего Сашку.

Через десять минут ветер развевал мои волосы, а я крепко обнимала Сашку. Прижимаясь к мужской спине, вспомнила, как пятнадцать лет назад он взял отцовский мотоцикл и прокатил меня по деревне. В тот вечер я целовалась в губы первый раз в жизни. Прошло уже столько лет, а воспоминания так свежи, словно это было вчера. Сашка вырос. Широкоплечий, в меру симпатичный, но явно не красавец, милая улыбка и море обаяния. Даже не стал спрашивать, зачем я туда еду. Мы даже поговорить не успели, всё бегом.

Приехали. С сожалением убрала руки с поясницы мужчины. Так, стоп, не об этом я должна думать. Сначала домовой.

Мамина тётка была очень старенькая, ей и правда больше восьмидесяти лет, это она сама мне сказала. Сначала разговаривать со мной не очень хотела, но узнав, что я её правнучка по материнской линии, стала приветливей. Усадила за стол, предложила чая.

Чтобы не обидеть старушку отказом, пришлось согласиться, хотя моя душа рвалась назад, к дочери. Надеюсь, за время моего отсутствия ничего не случится.

– Я помню тебя, ты ведь дочка моей племянницы, – сказала она. – Правда, последний раз видела тебя лет пятнадцать назад, и ты сильно изменилась с тех пор. Поди, и дети уже есть?

– Да, есть – дочка. Ей семь, – ответила я.

– Ну, рассказывай, милая, что случилось, – она внимательно смотрела в лицо, – и называй меня как все – Райка, мне так привычнее, – сказала она.

Я видела каждую морщинку на её лице, тонкие губы, шрам над бровью и ярко-голубые глаза, словно у молодой женщины.

Рассказала ей всё, не упуская ни одного, даже самого маленького, нюанса. Вспомнила проделки домового, и мне снова стало страшно.

– Ты знаешь, доченька, я тебе помочь не смогу.

– Как не сможете? – спросила севшим голосом.

Надежда на избавление от домового разбилась о действительность. Одна с ребёнком, и помочь некому.

– Вернее, я знаю, что надо делать, но женщине это не под силу, – ответила она. – Домовой, попробовавший крови, становится сильнее, и подчиняться женщине не будет. Здесь нужна твёрдая мужская рука. Только хозяину он сможет подчиниться, хозяйка для него – не авторитет.

Зови Сашку, я ему объясню, как домового забрать от твоих родителей и отвезти обратно в твою квартиру.

Она увидела недоумение на моём лице и объяснила свои слова:

– Домовой, деточка, сейчас может жить только у тебя. Даже тот факт, что он с тобой попал сюда, ничего не меняет. Его дом там, в городе, на твоей кухне. Он привязан к глиняной фигурке, висящей над твоим столом. Он всё равно туда вернётся. Поэтому разобраться с ним надо именно там.

В мою голову после её слов пришла страшная мысль.

– Вы научите меня убивать домовых? – испуганно спросила я.

– Господь с тобой! Не надо никого убивать. Мы же не звери какие. Надо просто вернуть его домой, туда, откуда он пришёл. Вся сложность в его тяге к крови, которая с каждым часом становится сильнее. Надо сначала разрушить эту связь. Он ведь в этом не виноват, просто обстоятельства так сложились.

– Ну и хорошо, камень с души упал, – ответила я. – Главное, что не надо никого убивать.

– Сашку зови, – ещё раз сказала она.

Вышла на улицу. Вот как сказать человеку, которого не видела десять лет, о том, что тебе нужна помощь в деле, которое на первый взгляд кажется бредом истерички? Он ещё так смотрит на меня, по-мужски. От его взгляда смутилась ещё больше. Саша заметил моё состояние, подошёл, взял за руки.

– Вика, рассказывай, что случилось. Я же вижу, что происходит что-то странное.

Мои ладошки, утонувшие в мужских руках; его глаза, тревога в голосе и предложение помощи действовали на меня магически. Уже давно я не получала помощь просто так. Обычно – да нет, всегда, – это заканчивалось или начиналось намёком на постель. Как говорится, я тебе – ты мне. Я давно забыла о настоящих чувствах и о мужчине-защитнике. Всё это прекратилось с гибелью мужа. И вот, первый раз за четыре последних года, искренность в мужском голосе. Я вообще чуть не забыла, зачем сюда приехала.

– Саш, дело в том, что у меня завёлся домовой.

– Вика, домовые живут в каждом деревенском доме, что здесь плохого? – недоумённо спросил он.

– Я случайно вымазала его своей кровью, да ещё и нужные слова произнесла, тоже случайно.

Выражение лица мужчины сменилось на тревожное.

– Вика, я слышал о таком, в детстве друг другу страшилки рассказывали. Домовой после такого становится злобным существом, жаждущим крови хозяев. Это очень плохо. Я могу как-то тебе помочь?

– Да, Саша, можешь. Пойдём в дом, там тебе всё объяснят. Я очень боялась, что ты мне откажешь. Мне больше и попросить некого.

– Вика, ну ты что? Как я могу тебя бросить в такой беде? Пойдём.

Он взял меня под локоток и повёл в дом.

– Пока мы ехали, – сказал он шёпотом, – я вспомнил, как угнал у бати мотоцикл и катал тебя по деревне. А потом мы целовались до самой ночи под старой яблоней за школьной мастерской.

Ответить я не успела: мы зашли в комнату к Райке, он даже не заметил, как от его шёпота вспыхнуло моё лицо.

– Садитесь, детки, сейчас я вам расскажу, что надо сделать. Значит так, Санёк. Сегодня сходишь на заброшенную колхозную усадьбу, в кузне поищи подкову, их там много валяется. Только бери старую, новая не подойдёт. Тебе, моя девонька, я дам деревянный гребень. Что со всем этим делать, сейчас объясню.

К моему огромному облегчению, всё оказалось очень простым. Я грешным делом подумала, что придётся кого-то в жертву принести, курочку там или кошку. Но, слава богу, делать этого не надо.

– Значит так, детки. Завтра вечером ты, Виктория, поедешь домой, правильно?

– Да, правильно. В понедельник мне на работу, а дочке в садик.

– Отпросись с работы: это, может, закончится под утро и отберёт у тебя все силы. Перед отъездом встанешь посередине самой большой комнаты в доме, гребень, который я тебе дам, воткнёшь в волосы. Не бойся, он лёгкий, не выпадет. Ты, Сашка, должен держать её за руки. Вика, скажешь: «Матушка, батюшка. Уезжаю я домой, всё, что привезла, заберу с собой».

После этого спокойно ложишься спать. Увидев рядом с тобой мужчину, домовой побоится тебя трогать. За дочку не переживай: он с ней ничего не сделает, так как на нём её крови нет. А косички – это так, шалость.

– Мужчина должен со мной рядом всю ночь пробыть? – тихонько спросила я и почувствовала, как краснеет лицо.

Саша от моего вопроса тоже смутился.

– Да нет, конечно. Он может идти домой.

Вздохнула, но даже сама не поняла – это был вздох облегчения или досады.

– Так просто! – обрадованно сказала я. – Честно говоря, ожидала, что это будет подольше и пострашнее.

– Так это ещё не всё, – сказала Райка. – Самое главное будет происходить в ночь с воскресенья на понедельник. И одна ты ничего не сможешь сделать. Тебе нужен будет Сашка, именно он, и никто другой.

– То есть, он должен уехать в город вместе со мной? – спросила я.

– Да, именно так, – подтвердила она.

Я растерянно посмотрела на мужчину. Одно дело отвезти меня по-соседски по делам, а помогать мне, да ещё ночью, это уже совсем другое. Кроме юношеских поцелуев нас с Сашкой больше ничего не связывает. По большому счёту мы совершенно чужие люди. Правда, считать его чужим я не хочу. Человек, который согласился мне помочь, ничего не требуя взамен, для меня становится другом.

Но я не знаю, как он ко мне относится. Да и как могу о чём-то просить его, совершенно не зная, как он живёт, какие у него на воскресенье планы. Он может работать, уехать по делам. Да в конце концов, у него наверняка есть любимая женщина, которая точно не отпустит его к другой под сомнительным предлогом «разобраться с домовым». Да уж, попала ты, Викуся, в переделку.

Саша прочитал по моему лицу всё, о чём я подумала. Он накрыл мою руку своей.

– Вика, я помогу тебе, не переживай. У меня выходной послезавтра, отгул за переработки. Дома меня никто не ждёт, поэтому я весь в твоём распоряжении. Меня всё это тоже немного смущает, но это ничего страшного. Разберёмся с твоим домовым и разойдёмся в разные стороны.

Он договорил, убрал свою руку с моей.

«Нет, нет, не убирай! Было так уютно снова чувствовать тепло твоих рук». Конечно же, я не сказала этого вслух. Мысли, чувства, ощущения, желания…

– Сегодня в полночь сходите к старому дубу на околице. Земли наберите с полкило, а в истоке Белого ручья воды грамм сто, – сказала Райка.

Она увидела наши вопросительные взгляды и пояснила:

– Это место у наших предков считалось священным, а исток ручья выносит на поверхность крупинки силы матушки Земли. Всё это вам будет нужно в воскресенье ночью, – продолжила Райка.

О том, что нам надо сделать, она объясняла ещё минут десять. Закончила, спросила, всё ли нам понятно. Проводила к мотоциклу, перекрестила на дорожку. Я сидела, прижавшись к спине Саши, и хотела, чтобы эта поездка продлилась подольше. Ехали домой, почему-то сделав огромный крюк вокруг деревни. Вечером сделали всё, как сказала Райка. Было немного страшно. Если бы не поддержка Саши, я бы даже наговор не вспомнила.

Вот и пролетело воскресенье, пора домой. Саша посадил дочку на плечи, взял мою сумку, и мы втроём пошли к автобусной остановке. Малышке очень нравилось ехать на Саше, она смеялась и задавала ему тысячу вопросов одновременно. Со стороны мы были похожи на счастливую семью: мама, папа и дочка. Но…

Первый раз в жизни радовалась, что дорога домой занимает два часа. Саша оказался хорошим попутчиком и собеседником. Давненько я не чувствовала себя такой беззаботной и не смеялась так искренне. Иногда, словно совершенно случайно, прижималась к его плечу. Времени хватило и на воспоминания, и на смешные истории, и даже на обсуждение первой серии восьмого сезона «Игры престолов».

Приехали поздно, буквально за полчаса до назначенного Райкой времени для обряда. Дочка заснула ещё в дороге и не проснулась, даже когда я её раздевала в кроватке.

Я заметно волновалась. Суетилась, отвечала невпопад, перекладывала бесцельно вещи. Саша сидел и пил чай. Он прекрасно видел моё состояние, но по-геройски терпел мои закидоны целых двадцать минут. Встал, поймал меня на середине кухни за руки.

– Вика, успокойся, всё будет хорошо, – сказал он, глядя мне в глаза.

Прижал к себе, погладил по волосам.

– Дыши глубже, у нас всё получится, – очень спокойно сказал мне на ухо.