очень откровенно, от ненависти до любви, юмор и порок

— Так это шоу еще долго не вымрет, потому что дает пинок в красивую жизнь симпатичным мордашкам. Там засветиться — это ж как медаль на собачьей выставке получить. Участницу потом какой-нибудь упакованный носорог замуж возьмет и будет своим приятелям по бизнесу хвастаться, что его карманная чихуа-хуа в прошлом телевизионная селебрити.

Каждый раз, как пообщаюсь с Владом, понимаю, что я ни черта не смыслю в московских понтах. Это прямо целая наука какая-то.

— Кстати, я думал, что ты раньше пятницы не объявишься. — говорит приятель, когда мы минуем зону мышцатого фейс-контроля и оказываемся в грохочущем от басов коридоре.

— Решил проветрится немного. И заодно расширить круг московских знакомств.

— Новое мясо всегда хорошо, — философски заключает Влад, логично угадывая, что я сюда не с мужиками о компьютерных программах пришел болтать. — Зацени, справа по курсу. Блонди на тумбе задницей крутит, видишь. Это Анька — огонь девчонка. Могу познакомить, если хочешь. Гутаперчевая как мармеладный червь из Харибо. Реально во все стороны гнется.

Фу. Во-первых, танцовщица гоу-гоу — это словно клише из бюджетного порно. Во-вторых, ее уже имел Влад, а собирать вторяки за другом — это моветон и дважды фу. А в-третьих, я докторскую степень по дисциплине «Пикап за три минуты» еще в восемнадцать получил, и помощь выпускника-бакалавра мне не требуется.

Сканирую кишащую телами барную стойку в ожидании сигнала от Макса-джуниора, и тот, словно примагниченная стрелка компаса, меньше чем через минуту указывает мне верное направление. Туда, где на высоком табурете восседают песочные часы: изящная спина в коротеньком топе и узкая талия, переходящая в аппетитную джинсовую округлость. Вид слюнособирательный. И это девчонка еще сидит. А если ее поставить в мою любимую, то вид станет десятикратно соблазнительнее.

— Не «если», а «когда»! — требовательно рявкает Макс-джуниор, недвусмысленно сигнализируя о том, что свои предпочтения на сегодня он уже определил. Я с ним полностью согласен.

— Сам справлюсь, бро. — хлопаю Влада по плечу, и оставив его истекать слюной на извивающуюся Харибо, иду к барной стойке. Вернее, это со стороны я просто иду, а на самом деле занимаюсь экспресс-аналитикой: девчонка сидит с подругой, никакого хмыря со взглядом боевого Хатико поблизости нет. Это плюс. Так, пьет она что? Мохито? Секс на пляже? Оу. Шот текилы. Да у нас тут зажигалочка. Кольца на безымянном пальце, обернутого вокруг рюмки тоже нет. Это замечательно. А то в прошлые свои каникулы чуть не вляпался с одной мадам. В приступе рыцарского альтруизма до дома вызвался довести, когда она возле ночного клуба одиноко асфальт топтала. Дорогой ни единого сексуального намека не сделал, потому что спать хотел жутко. А как собрался пассажирку высаживать, она вдруг головой под руль нырнула, да так шустро, что я понять ничего не успел. Вцепилась мне в ширинку как голодная пиранья, не отодрать. К счастью, я еще в трусах был, когда в стекло постучали, и перекошенная мужская рожа стала орать, что я его жену растлеваю. И даже втащить бедолаге рука не поднялась. У него и так горе: суженная — автомобильная шлюха. В общем, с тех пор я стал осмотрительнее.

До песочных часов остается всего пара шагов, когда девчонка рушит наши с Джуниором завоевательные планы. Лихо запрокидывает текилу в себя и тряхнув длинным каштановым хвостом, спрыгивает со стула.

Несколько секунд мы с Максом-джуниором глазеем вслед завлекательно раскачивающейся пятой точке, направляющейся на танцпол, после чего твердым шагом движемся на ней. Он твердым, а я — шагом. Даже хорошо, что она пошла на танцевать. Заценю, как часики двигаются. Если дрыгаются как неповоротливое бревно, то коечной феерии не жди, и лучше сразу дать заднюю.

Протискиваюсь вглубь парфюмированной массы, качающейся в такт музыке, но нужного объекта не нахожу, и когда уже думаю, что он потерялся, нащупываю глазами загорелую поясницу.

Уфф. Младший даже немного вспотел. Потому что согласно моей постельно-танцевальной теории, эта девчонка владеет мастерством гейши. Она так эротично вращает задом, идеально вписываясь в музыкальный ритм, что я секунд на тридцать зависаю на этом зрелище, не в силах пошевелиться. Может, позже удастся уговорить ее на стриптиз. Вокруг моего шеста.

Вообще-то, я не из тех, кто распускает руки, не узнав имени, но сейчас все обстоятельства говорят в пользу оного. Темно, тесно, девчонка дерзко сексуальная и у меня стоит. И пусть я до сих пор не увидел ее лица, но знаю, что и анфас меня не разочарует. Ну не может там в такой прелестной обертке прятаться страшилище. У меня на этот предмет чуйка.

Подхожу ближе и совершаю первый ненавязчивый заход: провожу пальцами по загорелому предплечью. Не переставая двигаться, девчонка слегка поворачивает голову в мою сторону, демонстрируя аккуратный профиль, и задорно скалится. Утиного клюва нет. Это радует. А то, что не отшатнулась, радует вдвойне.

Вдыхаю запах ее ванильно-жасминовый запах волос, и спустившись пальцами до запястья, перемещаю ладонь на обнаженную полоску ее живота. Кожа теплая и гладкая, и даже пресс что надо. Двойной джек-пот.

В ответ девчонка откидывает голову мне на плечо и выпячивает зад, упираясь прямиком в цельнометаллическую башку Макса-Джуниора. Ну здесь я поддаюсь секундной слабости и сильнее прижимаю ее к себе, чтобы дать этим двоим в волю наобниматься.

— Вообще — то я хотел сначала представиться. — наклоняюсь к ее уху. — Но сегодня готов изменить традиции.

И вот с этого момента все идет не по плану. Потому что вместо томного мурлыканья в ответ, жасминовый хвост хлещет меня по лицу и через секунду на меня разъяренно смотрят Блю-кюрасау глазищи.

— Ты совсем охренел, хорек рукастый! Да я твои мелкие яйца…

Злобное верещание обрывается, и я ошалело глазею за шипящую фурию, а она, раскрыв рот, глазеет на меня. Колечко в носу, синие льдины глаз и задорные веснушки. Здравствуй, блядь, тетя Ни-ка.

5

Ника

Ох, ты ж черт. Вот это ты, Ники, попала. Двойная эпическая лажа. Потереться о стояк смазливого бабуина, который оказался моим временным шефом, и тут же роль блеющей скромницы провалить. Так и знала, что после второй текилы мой гадский темперамент даст о себе знать.

Так, стоп, соберись. Еще не все потеряно. Глаза в пол, робкая улыбка и голос понежнее. С румянцем смущения на лице и так порядок. Ну а кто бы на моем месте не покраснел. Этот орангутанг двухметровый меня через джинсы едва не поимел. Что у него там запрятано, кстати, вообще? Свернутый шланг пожарный?

— Здравствуй, Максим. — несколько раз трепетно поморгав, поднимаю глаза и встречаюсь с пристальным зеленым взглядом. Для чего вообще парню такие густые ресницы? Это же преступление против женщин. — Не понимаю, что на меня нашло. Все эти слова — это совсем не то…

— Не то, что ты хотела сказать? — с ухмылкой перебивает меня парень и начинает широко улыбаться. У него еще и ямочки. Ямочки на щеках, чтоб его. — Нет, именно это ты и хотела сказать, Бэмби. У тебя грязный, очень грязный… — он явно нарочно фокусируется взглядом на моих губах, и заканчивает.: — Рот.

Лицо начинает полыхать как от порции съеденного том-яма, потому что в его голосе и взгляде столько недвусмысленности, будто бы он только что мысленно надо мной надругался.

— Мне бы не хотелось, чтобы у тебя создалось превратное впечатление обо мне, Максим. Мне совсем не свойственны…

Я запинаюсь, потому что в этот момент он придвигается ближе, и мне невольно приходится задрать голову вверх, потому что русско-американский орангутанг чертовски высокий. Его дыхание доносит запах грейпфрутовой терпкости, и в этот момент я некстати думаю, что хочу грейпфрут. Только пленки нужно не забыть снять, чтобы не горчили.

— Я видел тебя в баре, Бэмби. Пьешь как заправская ковбойша, а танцуешь… — он снова делает паузу и окидывает меня взглядом, от которого кожа моментально начинает зудеть как от ожогов крапивы, — словно не вылезаешь их клубов. Добавим сюда грязный язык, и то как ты выразительно терлась об меня задом, и получим совсем не тот образ, с которым ты пришла на стажировку в мою фирму.

Окей, братишка. Уел. Но попытаться все же стоило.

— А немного ли ты о себе возомнил, Максим Гасович? — мысленно торжествую, глядя, как вытягивается лицо красавчика. Да уж, сочетание похлеще огурцов с малиновым вареньем. — Следишь за мной в баре, потом лапаешь меня на танцполе, и трешься своим… что там у тебя кстати? Пронес с собой бутылку вискаря в штанах, скряга запасливый?

Несколько секунд мой, теперь уже не сомневаюсь, бывший шеф ошарашенно глазеет на меня, хлопая выдающимися ресницами, после чего его челюсть расплывается в сияющем оскале.

— Предложил бы распить тебе этот вискарь, Бэмби, вот только с сотрудниками не пью. Хотя твой грязный рот с удовольствием бы им продезинфицировал.

Уфф. То есть он меня пока не уволил и мне не придется лекцию о своей нерадивости от мамы выслушивать. Так, стоп. Чееего?

— Ты это о чем, Максим Гасович? — делаю шаг вперед и нарочно наступаю на его кроссовок. — Чего ты там дезинфицировать собрался?

Его глаза, прищурившись, оглядывают мое лицо, а от аромата грейпфрута во рту собирается слюна. Надо будет в Азбуку Вкуса по пути домой заскочить обязательно.

Ко мне вдруг приходит осознание, что я стою к нему слишком близко, потому я выдергиваю каблук из его ноги и начинаю пятится назад. Но едва я делаю шаг, огромная ручища ловит меня за талию, а лицо обдувают хриплые грейпфрутовые вибрации:

— У тебя линзы?

Меня на несколько секунд парализует от этого беспардонного жеста, а рот сам раскрывается, чтобы сказать:

— Какие, на фиг, линзы. Все натуральное. — И зеленые глаза моего захватчика, как по команде, соскальзывают к моей груди. Ох ты ж кобелюга.

— Руки убери, Максим Гасович, — рычу ему в лицо. — А то отпинаю тебя по твоей чекушке.

— Ты так старательно ублажала мою ширинку, что теперь точно имеешь представление о том, что Макс-джуниор размером с полноценный литр, — усмехается ублюдок, но руку все же опускает. — Домой ехать не пора? Тебе на работу вставать рано, а шеф у тебя, говорят, злюка и терпеть не может, когда опаздывают.

— Спасибо за заботу, Максим Гасович. — сахарно улыбаюсь ему во все тридцать два зуба. — Но насчет моего шефа вы, кажется, ошиблись. Он таким мне… ммм… мягкотелым няшей показался.

Ох, Ники. Вечно твой длинный язык вперед мозгов прет. У красавчика даже челюсть скрипнула как дверь не смазанная. Прощай, стажировка, здравствуй родительский вынос мозга. Давно подозреваю у себя легкую форму копролалии(непреодолимое импульсивное влечение к циничной и нецензурной брани безо всякого повода — прим. автора), но рядом с этим парнем она чрезмерно усугубляется.

— Мягкотелым няшей? — вкрадчиво переспрашивает Максим Гасович и, склонив голову на бок, делает ко мне шаг. Вообще, на няшу он не похож даже отдаленно. Темные бровь нахмурены, челюсть ходит ходуном, а на бицепсах вены вздулись. Ничего так, кстати, бицепсы. Тьфу, Ника, не о том ты думаешь. Похоже этот русско-американский кекс свой альфа — статус собирается передо мной отстаивать. И что я смогу сделать, если он меня к себе на плечо закинет и свою волчью нору утащит, кроме как съездить по его разбухшей Кока-коле?

— Пупсик, вот ты где!

Воздух облегчения покидает мои легкие со звуком спустившегося воздушного шарика. Глеб. Где он вообще все это время лазил?

— Ты кто? — это уже мой красавчик-шеф с угрозой глазеет на улыбающегося Глебасю. Вот странно, мне всегда казалось, что Глеб высокий и плечистый, а сейчас, стоя рядом с Максом Гасовичем, он словно стремительно теряет свои атлетические объемы. Как Человек-Муравей рядом с Капитаном-Америкой.

— Я Глеб. — продолжая улыбаться говорит Глеб и протягивает руку. Он у меня немного простодушный, но это даже ему в плюс. Сейчас простых хороших парней днем в огнем не сыскать. А я нашла. В книжном на Тверской, кстати.

— Это мой парень Глеб, — подхожу к Глебасе и обхватив его лицо руками, смачно клюю в губы. Вообще-то, я не любительница всех этих публичных ми-ми-ми, но надо ж рычащему песику его место указать. Ширинку я его ублажала, видите ли. За кого этот заграничный крендель меня принимает вообще?

Несколько секунд Максим Гасович пытает меня глазами, словно пытается уличить в очередной симуляции, после чего пожимает протянутую руку Глеба и бросает:

— Рабочий день начинается в восемь, Ни-ка, не опаздывай.

А пока я подбираю очередную ответную остроту, разворачивается, скрываясь в дрыгающейся толпе.

— Я тебя потерял, пупсик. — воркует Глеб, поглаживая меня по плечу. Говорит что-то еще, но я его не слышу, потому мой мозг зацепился за какую-то ноту, которая перебивает каждую следующую мысль в моей голове. Как-то смешно это русско-американский метис произнес мое имя. Как будто по слогам. Ни-ка.

6

Ника

— Как прошел первый день стажировки, Никуш? — ласково спрашивает мамин голос в телефонной трубке, которую я придерживаю одной рукой, пока второй пытаюсь застегнуть молнию на юбке. Я снова опаздываю. Это прямо-таки проклятие, честное слово. Даже если я заведу будильник на пять утра, из дома я выйду ровно во столько, чтобы к месту предполагаемой встречи мне приходилось бежать с риском подвернуть ногу. П-Проскрастинация. Мое второе имя.

— Эээм… отлично, мам. Как раз собираюсь сейчас выходить.

— Как прошло знакомство с Максимом? Игорь им очень гордится, Никуш. Говорит, что мальчик весь в него пошел.

Вот точно. У маминого мужа Игоря нрав как у необъезженного испанского быка. В его присутствии даже в няшу-скромняшу играть не приходится — само выходит как-то. Я даже за маму первое время переживала: вдруг превратит строптивый доминатор Игорь Жданов талантливого инженера Любовь Ивлееву в забитую домашнюю наседку. Но мама ничего так вроде держится. На работу по прежнему ходит, счастьем светится и даже пироги стала стряпать. С мясом. Нашла правильного дядечку, стало быть.

— Ну раз Игорь гордится, значит, есть от чего. — отвечаю уклончиво. — Да нормальный он вроде, мам. Мы толком пообщаться-то не успели.

Тут я скрещиваю пальцы, потому что врать маме очень не люблю, делаю это крайне редко, а когда делаю, каждый раз опасаюсь, что на меня свалится небесная кара в виде непроходящего прыща или приставучего поклонника. Но не могу же рассказать, что ее дочь ненароком потерлась в клубе о выдающиеся причиндалы гордости ее нового мужа, которого по алкогольной случайности спутала со своим парнем, а потом еще в грубой форме пригрозила эти самые причиндалы отпинать.

— Ты уж не обижай его, Никуш. — мягко увещевает мама. — Мальчик хороший, а стажировка же всего пару месяцев будет длиться.

От наивности маминого предположения из меня вырывается непроизвольное лошадиное фырканье. Хороший мальчик? Этот похотливый орангутанг? Да если бы я вовремя не взбрыкнула, он бы меня посреди танцпола поимел. Так что этот Максим Гасович кто угодно, только не хороший мальчик. Вот Глебася хороший мальчик. Интеллигентный, спокойный, надежный, относится ко мне с уважением и никогда бы не позволил себе так фривольно распускать руки.

— Мамуль, созвонимся позже, ладно? — решаю оборвать разговор до того, как придется оптом закупать Clearasil. — Стажировка не ждет.

— Конечно, беги, Никуш. — спохватывается мама. — И да, после работы планов никаких не строй. В семь часов ждем тебя на ужин у нас дома по случаю приезда Максима. Игорь говорил, что он за рулем, вот после работы вместе и доедете. Ты же знаешь, не доверяю я всем этим Уберам.

Охх. Ужин у дяди Игоря. Вот это новости с утра.

Упаковав свой выпуклый трамплинчик в юбку-карандаш и, надев рубашку с кружевным жабо, пышности которого позавидовала бы даже правительница Екатерина, вешаю на плечо сумку и выскакиваю за дверь. Опаздываю как чартер из Турции. Плохо, Ника, плохо.

Две станции по зеленой ветке, триста ступенек бегом вверх по эскалатору, и через пять минут беготни по Садовому я и мои влажные подмышки влетаем в фешенебельный компьютерный офис.

— Ты опоздала. — кривит нос моложавая версия Анны Семенович за стойкой ресепшена. — На целых пять минут. У нас с дисциплиной здесь все строго, мы серьезная фирма, а не шарашкина контора. — смеривает меня таким презрительным взглядом, словно я учредитель, генеральной директор, бухгалтер, и уборщица в этой самой «шарашкиной конторе». — Я вынуждена сообщить об этом Максу.

Вот недаром она меня еще в первый день взбесила, когда три раза пыталась выставить меня из офиса, называя представителем Орифлейма. Я ей тогда, конечно, ответить как следует не смогла, потому что в образе Белоснежки мучилась, а сейчас-то чего мне скрывать.

— Ты конечно можешь ему позвонить, — снисходительно пожимаю плечами. — а я за это на сегодняшнем семейном ужине упомяну, что ты хамишь посетителям. Оу, не знала, что мы с твоим шефом родственники? — с наслаждением наблюдаю как глаза секретарши превращаются в чайные блюдца. Все-таки лавры чиновничьих детей мне всегда покоя не давали. — Зато теперь знаешь.

Подло использовать семейные связи, согласна. Но женская война — она самая беспринципная и жестокая. Либо ты, либо тебя. Пощады не будет.

— Кровь не вода. — подмигиваю ее приоткрывшему пухлому рту и уже разворачиваюсь, чтобы победно прошествовать на свое рабочее место, когда слышу хрипловатый баритон и даже улавливаю в воздухе горечь грейпфрута:

— Зайди ко мне, Ни-ка.

Черт.

*******

— Ты опоздала, — констатирует шеф, с прищуром оглядывая меня с высоты своего исполинского роста. — Ни-ка.

Одного у него, конечно, не отнять. Гасович хорош собой. Глаза как два зеленых фонаря, фигура как у Тора(до последних Мстителей, конечно)и задница как у Капитана Америки. И характер Дедпула. Ох, нужно что-то делать с этой моей одержимостью комиксами.

— Всего на пять минут. В последний момент решила забежать в Старбакс и купить тебе кофе в знак нашего примирения.

— И где же он? — временный шеф тщательно оглядывает мой скромный офисный лук, словно всерьез полагает, что я могу спрятать стакан миндального латте в складках своего жабо.

— Его выбил их рук один прохожий.

Темная бровь ползет вверх, а русско-американский лоб насмешливо кривится в немом вопросе «Серьезно?»

Технически это возможно, поэтому я и не думаю краснеть от этой топорной лжи. Стойко встречаю его взгляд и киваю:

— Ага.

Лицо красавчика- шефа резко становится серьезным, и он, привалившись задом к своему рабочему столу, смотрит на меня уже без тени улыбки.

— Ни-ка, давай сразу кое-что проясним. — вот вроде и голос не повышает, а как-то не по себе становится. — Эта фирма — дело моего отца, которого я люблю и уважаю, и стараюсь делать все, чтобы он мог мной гордиться. О твоей стажировке меня попросил дед, но даже этот факт не помешает мне пнуть тебя под твой милый зад, если ты не начнешь относится к работе с должной серьезностью. Кофе мне варит секретарша, а вранье и опоздания я не люблю.

Он замолкает и сверлит меня тяжелым взглядом, от которого потеют ладони. Черт. Ответила бы что-нибудь язвительное, вот только все мое красноречие меня покинуло, потому что я знаю, что он прав.

— Я тебя услышала, Максим. — цежу сквозь зубы. Ох, как тяжело, когда тебя как неразумную малолетку отчитывают. Особенно тот, кто ненамного тебя и старше.

— Вот и прекрасно. — заключает чертов Гасович и, оторвав свой супергеройский зад, возвращается в кресло. — И кстати, аналитику будешь предоставлять лично мне, а не Стасу.

Ох, а я ведь уже этого Стаса в первые полтора часа пребывания в офисе превратила в своего личного каблука. Думала, стажировка выйдет безоблачной, а тут такая оказия.

Одариваю шефа кислой улыбкой и плетусь к двери. Сегодня придется усиленно трудиться, потому что вчера я полдня на Yoox себе кроссовки выбирала.

— В шесть тридцать встречаемся в приемной. Прокачу до логова деда с ветерком.

— Сама доберусь. — ворчу, берясь за дверную ручку.

— Считай, что это приказ, Бэмби.

Кажется, кто-то в этом кабинете решил, что он босс всея Руси. Посмотрим- посмотрим.

7

Когда рабочий день подобно хромой улитке подползает к концу, меня посещает мысль, что неплохо бы покинуть офис пораньше, чтобы продемонстрировать красавчику реальное положение дел: что его приказы после шести вечера превращаются в тыкву, а я не его послушная сабмиссив. Но, поразмыслив еще немного, прихожу к выводу, что так я сделаю хуже лишь себе, а я не любительница морозить уши кому-то назло.