В 4:50 с вокзала Паддингтон. Дело смотрительницы

— Еще рано. Несомненно, мы скоро получим такое опознание. Вполне возможно, что мужчина был местным жителем, но вот девушка приехала из другого места — возможно, из другой части Брэкхэмптона. Брэкхэмптон — большой город, он разросся до огромных размеров за последние двадцать лет.

— Если бы я был девушкой, отправившейся на встречу с молодым человеком, я бы не позволил отвести себя в холодный амбар за много миль от всякого жилья, — возразил Седрик. — Я бы предпочел с удовольствием пообниматься в кино, а вы, мисс Айлзбэрроу?

— Нам так уж необходимо вдаваться в такие подробности? — жалобно спросил Гарольд.

После этого вопроса автомобиль остановился у парадного входа Ратерфорд-холла, и все вышли из него.

 Глава 8 

I

Войдя в библиотеку, мистер Уимборн заморгал, и взгляд его проницательных старых глаз переместился с инспектора Бэкона, с которым он уже познакомился, на светловолосого красивого мужчину за ним. Инспектор Бэкон его представил.

— Это детектив-инспектор Крэддок из Нового Скотленд-Ярда, — сказал он.

— Новый Скотленд-Ярд, хм. — Мистер Уимборн удивленно приподнял брови.

Дермот Крэддок, обладающий приятными манерами, легко вступил в беседу.

— Нас подключили к этому делу, мистер Уимборн, — сообщил он. — Так как вы представляете семью Крэкенторп, я считаю справедливым, чтобы мы поделились с вами конфиденциальной информацией.

Никто не умел лучше инспектора Крэддока сообщить очень небольшую долю правды, создав впечатление, что это и есть вся правда.

— Инспектор Бэкон со мной согласится, я уверен, — прибавил он, бросив взгляд на коллегу.

Тот согласился с должной серьезностью, не подав виду, что все это оговорено заранее.

— Дело обстоит так, — сказал Крэддок. — У нас есть основания полагать, исходя из оказавшихся в нашем распоряжении сведений, что покойная не была жительницей этих мест, что она приехала сюда из Лондона и что она недавно вернулась из-за границы. Возможно — хотя мы в этом не уверены, — она из Франции.

Мистер Уимборн удивленно поднял брови.

— Вот как? — сказал он. — Неужели?

— И поэтому, — объяснил инспектор Бэкон, — главный констебль решил, что у Скотленд-Ярда больше возможностей расследовать это дело.

— Могу лишь надеяться, — ответил мистер Уимборн, — что это дело будет распутано быстро. Как вы, несомненно, понимаете, все это вызвало большое огорчение в семье. Хотя никого из них это лично не касается, но...

Он сделал едва заметную паузу, но инспектор Крэддок быстро ею воспользовался.

— Неприятно обнаружить в своем поместье убитую женщину? Я с вами полностью согласен. А теперь мне хотелось бы коротко побеседовать со всеми членами семейства.

— Я просто не понимаю...

— Что они мне могут рассказать? Вероятно, ничего интересного, но никогда нельзя знать наверняка. Смею предположить, что большую часть сведений я хочу получить от вас, сэр. Сведения и об этом доме, и о семье.

— А какое эго может иметь отношение к неизвестной молодой женщине, приехавшей из-за границы и убитой здесь?

— В этом-то и вопрос, — ответил Крэддок. — Почему она приехала сюда? Не была ли в прошлом как-то связана с этим домом? Например, не служила ли когда-то в этом доме? Может быть, была горничной... Или приехала сюда, чтобы встретиться с бывшим обитателем Ратерфорд-холла...

Мистер Уимборн холодно сообщил, что Крэкенторпы живут в Ратерфорд-холле со времени его постройки в 1884 году.

— Это само по себе интересно, — сказал Крэддок. — Расскажите мне вкратце их семейную историю, прошу вас.

Мистер Уимборн пожал плечами.

— Почти нечего рассказывать. Джосайя Крэкенторп был производителем сладкого ароматного печенья, пряностей, пикулей и тому подобного. Он сколотил огромное состояние и построил этот дом. Сейчас здесь живет Лютер Крэкенторп, его старший сын.

— А другие сыновья были?

— Еще один сын, Генри, погиб в дорожной аварии в тысяча девятьсот одиннадцатом году.

— А нынешний мистер Крэкенторп никогда не собирался продавать дом?

— Он не может этого сделать, — сухо ответил поверенный. — По условиям завещания его отца.

— Не расскажете ли вы мне об этом завещании?

— Почему я должен это делать?

Инспектор Крэддок улыбнулся.

— Потому что я могу прочитать его сам, если захочу, в «Соммерсет-хаус».

Мистер Уимборн невольно криво усмехнулся.

— Совершенно верно, инспектор. Я возражал лишь потому, что те сведения, о которых вы спрашиваете, совершенно не относятся к делу. Что касается завещания Джосайи Крэ-кенторпа, оно не представляет никакой тайны. Он передал все свое значительное состояние в доверительное управление, доходы от которого должны выплачиваться его сыну Лютеру пожизненно, а после смерти последнего капитал будет разделен в равных долях между детьми Лютера — Эдмундом, Седриком, Гарольдом, Альфредом, Эммой и Эдит. Эдмунд погиб на войне, а Эдит умерла четыре года назад, поэтому после кончины Лютера Крэкенторпа деньги будут разделены между Седриком, Гарольдом, Альфредом, Эммой и сыном Эдит Александром Истли.

— А дом?

— Он перейдет к старшему из оставшихся в живых сыновей Лютера Крэкенторпа. Или к его наследнику.

— Эдмунд Крэкенторп был женат?

— Нет.

— Поэтому поместье перейдет к...

— К следующему сыну, Седрику.

— А сам мистер Лютер Крэкенторп не может им распорядиться?

— Нет.

— Разве это не кажется необычным? Я полагаю, — проницательно заметил инспектор Крэддок, — что отец его не любил.

— Ваше предположение правильно, — ответил мистер Уимборн. — Старик Джосайя был разочарован своим старшим сыном, который не проявлял никакого интереса к семейному бизнесу — и вообще к бизнесу любого рода. Лютер тратил время на путешествия за границей и собирание предметов искусства. Старик Джосайя совершенно не признавал подобных вещей. Поэтому он оставил деньги в доверительном управлении для следующего поколения.

— Но пока следующее поколение не имеет других доходов, кроме тех денег, которые они сами зарабатывают или которые им выделяет отец, у которого имеется большой доход, но нет права распоряжаться капиталом.

— Вот именно. И какое это все имеет отношение к убийству неизвестной молодой женщины, я не могу себе представить!

— По-видимому, никакого, — быстро согласился инспектор Крэддок, — я просто хотел прояснить все факты.

Мистер Уимборн бросил на него острый взгляд, затем, по-видимому, удовлетворенный результатом своих наблюдений, встал.

— Я сейчас предполагаю вернуться в Лондон, — сказал он. — Если вы больше ничего не хотите узнать... — Он посмотрел поочередно на обоих мужчин.

— Нет, спасибо, сэр.

Из холла донеслись громкие удары гонга.

— Господи, — сказал мистер Уимборн. — Должно быть, это балуется один из мальчишек.

Инспектор Крэддок повысил голос, чтобы перекрыть шум:

— Мы позволим семейству спокойно поесть, но хотели бы вернуться с инспектором Бэконом после ланча — скажем, в два пятнадцать — и немного побеседовать с каждым из членов семьи.

— Вы считаете это необходимым?

— Ну... — Крэддок пожал плечами. — Есть небольшая вероятность, что кто-то из них что-нибудь вспомнит, и это даст нам подсказку насчет личности той женщины.

— Я в этом сомневаюсь, инспектор. Очень сомневаюсь. Но желаю вам удачи. Как я только что сказал, чем скорее это неприятное дело прояснится, тем лучше для всех.

Качая головой, он медленно вышел из комнаты.

II

Люси после возвращения с дознания прошла прямиком на кухню и занималась там приготовлением ланча, когда в дверь просунул голову Брайан Истли.

— Могу я вам чем-то помочь? — спросил он. — Я ловкий помощник по дому.

Люси бросила на него быстрый, немного озабоченный взгляд. Брайан приехал на дознание прямо в своем маленьком автомобиле «Эм Джи», и она еще не успела его оценить.

То, что она увидела, было достаточно симпатично.

Истли был приятным на вид молодым джентльменом чуть старше тридцати лет, с каштановыми волосами, довольно жалобным взглядом голубых глаз и огромными светлыми усами.

— Мальчики еще не вернулись, — сказал он, входя в кухню и присаживаясь на край кухонного стола. — Им понадобится еще минут двадцать, чтобы доехать сюда на велосипедах.

Люси улыбнулась.

— Они определенно были полны решимости ничего не пропустить.

— Не могу их винить. Я имел в виду — первое дознание в их юной жизни и прямо в семье, так сказать...

— Не могли бы вы слезть со стола, мистер Истли? Я хочу поставить сюда блюдо для выпечки.

Брайан повиновался.

— Послушайте, этот жир ужасно горячий. Куда вы собираетесь его класть?

— В йоркширский пудинг.

— Старый добрый йоркширский пудинг... А староанглийский ростбиф, он тоже в сегодняшнем меню?

— Да.

— Блюда для грустных событий... Пахнет вкусно. — Он оценивающе принюхался. — Вам не мешает моя болтовня?

— Если вы пришли помочь, так помогайте. — Люси достала из плиты еще одну сковородку. — Переверните картошку, чтобы она подрумянилась с другой стороны...

Брайан с готовностью подчинился.

— Все эти блюда шипели здесь, пока мы были на дознании? Они могли сгореть.

— Вряд ли. Эта плита оборудована таймером.

— Нечто вроде электрического мозга, да? Правильно?

Люси бросила быстрый взгляд в его сторону.

— Правильно. А теперь поставьте сковородку в духовку... Вот, возьмите полотенце. На вторую полку — верхняя мне нужна для пудинга.

Брайан повиновался, но тут же издал пронзительный вопль.

— Обожглись?

— Чуть-чуть. Не имеет значения. Какая опасная игра — эта готовка!

— Наверное, вы сами себе не готовите.

— Собственно говоря, готовлю, и очень часто. Но не такие блюда. Могу сварить яйцо, если не забуду посмотреть на часы. Еще умею поджарить яичницу с беконом. И могу положить стейк на гриль или, скажем, откупорить банку с супом. У меня в квартире есть одна из этих маленьких электрических штучек...

— Вы живете в Лондоне?

— Если можно назвать это жизнью — да.

В его голосе звучало уныние. Брайан наблюдал, как Люси ставит в духовку йоркширский пудинг.

— Просто восхитительно, — сказал он и вздохнул.