Ярл

– Да чего ты упираешься?! – Катя тоже понемногу начинала терять терпение. – Я ведь знаю, зачем ты здесь. Тебе нужны деньги? Я заплачу «Светоч» куда больше, чем тебе обещали.

И еще одно подтверждение, что чуйка меня не обманула. Деньги? Безусловно, хорошая штука. Но к чему дергаться?

Конечно, меня можно банально убить, а потом забрать «Светоч» с трупа – почти наверняка местная механика так или иначе допускает возможность вытрясти из убитого игрока весь лут. И едва ли это окажется так уж сложно… Но что-то подсказывала, что если бы Катя хотела решить вопрос так, сделала бы это уже давно. С ее-то возможностями… Нет, все куда запутаннее. Но пока «Светоч» у меня – я могу ставить свои условия.

– Мне не нужны деньги, Кать, – ответил я. – То есть, нужны, но…

– А что тебе тогда нужно? – прошептала она, подходя чуть ближе. – Что угодно – только скажи.

Еще одно заманчивое предложение… Отличная попытка, Катя. Но нет.

– Для начала – ответы.

Я взял ее за плечи и тряхнул. Легонько – и все же вполне достаточно, чтобы с ее головы свалился капюшон. Теперь я хотя бы мог видеть ее глаза. Встревоженные, решительные… и удивленные.

– Ответы, Кать, – повторил я. – Желательно все. От тебя или от того… достойного.

– Ты не знаешь, о чем просишь, Антон. – Катя вздохнула и осторожно освободилась из моей хватки. – Некоторых вещей лучше не знать.

– Это мое дело. – Я чуть наклонился к ней. – И мне решать. Я не обязан отдавать тебе что-то, даже не разобравшись. И не собираюсь.

А если разберусь – отдам? На мгновение я сам удивился собственным мыслям – и Катя, похоже, подумала о том же самом.

– Ладно, – она отступила на шаг и накинула капюшон обратно. – Через полчаса спускайся к подъезду. И не вздумай кому-нибудь рассказать.

Отлично, она еще и знает, где я живу…

Глава 23

Полчаса, чтобы сбегать в душ, избавиться от неровной щетины и почистить зубы. Вполне достаточно, и даже с запасом. Особенно когда руки работают сами по себе, а голова при этом едва ли не взрывается от мыслей. Я настолько погрузился в них, что не заметил, как расцарапал себе десну жестким ворсом щетки. Обалдевшие рецепторы вспомнили о боли, только когда я сплюнул в раковину розовую от собственной крови пену зубной пасты. Йотуновы кости, да что же со мной такое творится?! Перед встречей с Катей в реальном мире я сам не свой – и уже во второй раз. И дело вовсе не в том, что я почему-то хочу изменить первое впечатление о себе…

Хотя, нет. Именно в этом и дело. И именно поэтому я не только изо всех сил полировал зубы уже давно отжившей свой век щеткой, но и упрямо требовал раскрыть тайну «Светоча». Хотя часть меня определенно хотела положить в себе в карман изрядную сумму денег и избавиться от проклятой железки. А потом наплести Павлу Викторовичу что-нибудь мало-мальски достоверное и удрать в Турцию. Или в Италию. Или… Да неважно, куда. Лишь бы подальше. Так?

Не так. Тоже мимо. И если форсированную чистку зубов еще кое-как можно списать на банальное желание прилично выглядеть перед симпатичной девушкой, то упрямство уж точно мое собственное. Если бы я по-настоящему умел быть прагматичным и рациональным, все сложилось бы по-другому. Я бы нашел работу, не разругался бы с Викой, не полез бы игру… И так далее, и тому подобное. Но сейчас уже поздно идти на попятный.

Да и не хочется! «Светоч» выпал из мертвой длани усопшего сотни, а то и тысячи лет назад Ульва Рагнарсона и достался мне. Он мой – древний металл каким-то образом настроился на меня, давая новые способности. И если уж с ним и правда связана тайна, ниточки которой тянутся из «Гардарики» в реальный мир, я имею право знать уж точно не меньше, чем какая-то там девчонка!

Нет! Не какая-то там! Вика говорила, что Катя была у нас на свадьбе. Два года назад… Ничего себе память у моей бывшей супруги. Сам-то я даже не пытался запомнить бессчетное количество Викиной родни, друзей родни, родни друзей и прочих важных персон, которых непременно следовало пригласить. С моей стороны было от силы человек пятнадцать. А все остальные для меня сливались в одно цветасто-нарядное и громогласное нечто…

К счастью, цивилизация подарила нам такое чудо, как фотографию. И она прекрасно справлялась с тем, что не могла сделать моя голова. Хранила информацию. В том числе и о свадьбе.

Поглядывая на часы, я уселся перед ноутом. Папка со свадебными фотографиями нашлась почти сразу. Так, выкуп невесты (самое отвратительное, что только можно придумать), ЗАГС (куда ж без него), белый лимузин (настояла мама), голуби (настояла теща)… Я закрутил колесиком мышки вниз. Постановочные фото… Набережная, Медный Всадник, парк… Сплошная ретушь… Вика, улыбающаяся во все тридцать два зуба… Я – тоже на удивление довольный (видимо, тем, что уже больше половины экзекуции осталось позади). Ресторан, конкурсы, тамада (кулаки зачесались почти так же, как тогда), гости со стороны жениха…

Вот! Я не сразу узнал Катю с шикарной высокой прической и в красном платье с открытыми плечами. Косметика добавляла ей пару лет, но все равно на фотографиях она выглядела совсем девчонкой. Не старшеклассницей, но уж точно студенткой курса этак второго. Или третьего. Я понятия не имел, как звали ее спутников – скорее всего, родителей. Едва ли невысокий мужчина лет пятидесяти и женщина, которая выглядела состаренной примерно вдвое копией самой Кати, могли быть кем-то еще.

И едва ли их случайно посадили за один стол с Павлом Викторовичем. Да уж. Все интереснее и интереснее. Очень может быть, что если я повнимательнее порыщу по списку руководства «R-Corp» и по соцсетям…

Нет, не успею. Время – пора выходить. Не стоит заставлять девушку ждать. Особенно если я всерьез рассчитываю услышать от нее что-нибудь кроме мудреных высказываний в духе Гримнира. Я накинул куртку – на улице было не так уж жарко – засунул ноги в кроссовки и спустился по лестнице.

Кати не было. Улица у парадной вообще почти опустела – если не считать затонированного черного «мерса», который по-хамски запарковался прямо напротив двери. Продинамила? Или?..

– Ты долго собираешься так стоить?

Стекло «мерса» отъехало вниз.

И вместе с ним отъехала моя челюсть.

На месте водителя сидела Катя. Нет, я, конечно, догадывался, что моя горячо любимая теща не стала бы устраивать за один стол с Павлом Викторовичем кого попало. Но одно дело догадываться, и совсем другое – видеть вчерашнюю студентку за рулем машины стоимостью в две моих квартиры. Йотуновы кости…

– Залезай! – Катя засунула руку под руль, и спрятанный под капотом могучий мотор «мерса» заурчал. – Здесь вообще-то нельзя стоять.

– На таких тачках все можно. Наверное… – пробормотал я, обходя машину сзади. – Хорошо живете, сестра Катарина.

– Завидуешь? – поинтересовалась Катя, трогаясь с места.

– Не особо. – Я пристегнул ремень. – Никогда не любил машины. Пробки, светофоры… Уж лучше пешком.

– А-а-а-а… – кивнула Катя. – Кстати, машина вообще-то не моя.

Вот как? Впрочем неудивительно – водила она так, будто села за руль чуть ли не в первый раз. То и дело била по тормозам, словно боялась не протиснуться там, где без труда проехал бы и грузовик, отчаянно цеплялась за руль, а на повороте и вовсе заглохла, не справившись с педалями.

– Заметно, – отозвался я. – Водитель из тебя так себе.

– Молчал бы лучше. – Катя недовольно нахмурились, но даже не посмотрела в мою сторону – боялась отвести глаза от дороги. – У тебя, наверное, даже прав нет.

– Нету. – Я пожал плечами. – Да и нафиг они мне нужны?

– Что за мужики пошли? – Катя поморщилась. – Вам как будто ничего не надо.

– Ну да. Права – это, безусловно, показатель. – Я не стал спорить. – Зрелости, ответственности и так далее. Хотя до цели в жизни, наверное, не дотягивают.

Катя то ли пропустила мою сомнительную колкость мимо ушей, то ли вовсе прослушала. Дорога требовала не менее ста процентов внимания, так что отвлекаться на болтовню она явно не собиралась. И только когда мы выбрались на набережную, наконец, чуть расслабилась. Я протянул руку и осторожно коснулся ее пальцев, сжимавших руль. Они оказались холодными, как лед, и чуть подрагивали.

– Волнуешься? – спросил я. – Ты что, серьезно в первый раз за рулем?

– Ну, не в первый, конечно. – Катя выдавила из себя что-то вроде улыбки. – Я пока плохо вожу.

– Я вижу. – Я потянул за рукоятку справа от сиденья и откинулся назад, устраиваясь поудобнее. – Зачем тогда на машине? И куда мы вообще едем?

– Так надо, – ответила Катя. – Не спрашивай ничего, Антон. В смысле – у меня – не спрашивай.

– А у кого мне еще спрашивать? – Я понемногу начинал раздражаться. – Что за игры в шпионов, Кать?

– Это не игры, – проворчала она. – Ты даже не представляешь, как мы все рискуем.

– Мы? Я тоже рискую?

– Куда меньше меня и Ал…

– Кого? – Я тут же навострил уши. – Ал… Алеши? Алены? Алисы?.. Альберта?

– Никого. – Катя, похоже, с каждым мгновением все больше жалела, что вообще поехала за мной. – Антон, слушай и запоминай. Вряд ли тебя будут спрашивать, но если будут – скажешь. Тебя зовут Михаил Александрович Жаров… Но для меня – просто Миша. Ты с третьего кардиологического отделения пятнадцатой больницы на Авангардной. Врач, один из лучших в городе. Кардиолог. Это специалист…

– …по болезням сердца, – буркнул я. – Кать, я не умственно отсталый. Ты ведь не объяснишь мне, зачем вообще нужна эта легенда? Кто будет меня спрашивать?

– Охрана.

Катя отвечала явно нехотя – но все-таки отвечала. Похоже, ее коварный план состоял из импровизации процентов на восемьдесят. И я, разумеется, в этом плане был самым слабым звеном. Ну какой из меня, к йотуновой матери, кардиолог?..

– Охрана, – вздохнул я. – Ну, хорошо хоть не врачи. А если спросят документы?

– Скажешь, что забыл в халате на работе. – Катя переключила передачу и посильнее вдавила газ. – Главное, не бойся. Никаких экзаменов тебе устраивать не будут.

– Это уже радует, – вздохнул я. – Но у врача вроде как должны быть какие-нибудь инструменты. Давление мерить, сердце слушать, штука такая в уши… Как его…

– Фонендоскоп. – Катя чуть дернула головой вправо, но ту же снова уставилась на дорогу. – В сумке на заднем сиденье. Тонометр и кардиограф тоже там.

– Ого!

На этот раз Катя меня удивила. Нет, я, конечно, догадывался, что она умненькая девочка – но раздобыть самые настоящие медицинские приборы?.. И правда, шпионка. Высшего класса.

– Где взяла? – поинтересовался я.

– Это мои. Антон, не болтай. Скоро приедем.

Попробуй тут не болтать, когда так интересно! Выходит, сестра Катарина, она же Катя, не просто шпионка, но еще и врач? Хотя, если разобраться – логично. Целительница в «Гардарике», докторша в реальном мире… И чтобы миновать эту самую охрану, мне тоже придется закосить под доктора. Но куда же мы, в таком случае, едем?

На развязке кольцевой Катя соскочила на Московское шоссе, но тут же перестроилась в правый ряд и направилась к съезду. Я едва успел прочитать указатель. «Пушкин». Меня везли за город. Хорошо, что хоть не в багажнике – и все же богатое писательское воображение с готовностью начало выдавать такое, что я успел искренне пожалеть, что не сказал Славке. Или маме…

Но и в Пушкине мы не остановились. Катя все увереннее крутила баранку, прошивая крохотный городок насквозь. Дома и парки мелькали за окном «мерса» все быстрее, и только когда мы остановились перед «зеброй», пропуская женщину с коляской, я кое-как разглядел указатель на стене дома. «Павловское шоссе».

Значит, Павловск? Или еще дальше? Йотуновы кости…

Глава 24

Через некоторое время я перестал пытаться запомнить дорогу или хотя бы следить за ней. В Павловске – если это все еще был Павловск – Катя сворачивала слишком много раз. То ли специально кружила по зеленым улочкам (избавлялась от слежки?), то ли просто не знала пути попроще и покороче. Если он вообще существовал. А когда мы выехали на загородную трассу, и Катя снова вдавила газ, давая волю мощному двигателю, я и вовсе перестал смотреть в окно и откинулся на спинку. На все воля богов. И если уж мне суждено остаться где-нибудь в Ленобласти на глубине полутора метров в паре сотен шагов от дороги, я едва ли могу что-то изменить.

– А никому не придет в голову узнать, работает ли в этой самой больнице твой Михаил Александрович? – поинтересовался я.

– У Миши сегодня выходной. – Катя удостоила меня взгляда, которым обычно смотрят на назойливую муху. – Если потом будут звонить – он меня прикроет.

– То есть, ты его даже не придумала?

– А зачем? – Катя пожала плечами. – Лишнее вранье будет только мешать. Кстати, вы с Мишей ровесники. Даже похожи чем-то.

Отлично. Я на него еще и похож. Разумеется, только внешне – куда мне до врача-кардиолога. Да еще и одного из лучших в Питере. Наверняка у этого самого Миши целая куча ответственности. И цели в жизни тоже имеются. А я так – жалкое подобие. Великолепный Михаил Александрович Жаров на минималках. В общем, тот, за кого я собирался себя выдавать, мне уже не нравился.

– Мне нужно будет что-нибудь говорить… охране? – уточнил я.

– Надеюсь, что нет. Приехали. – Катя сбросила скорость и закрутила руль вправо. – Молчи и делай умное лицо. Ты – врач-кардиолог.

Ага. – Я потянулся, разминая затекшие мышцы. – Улыбаемся и машем.

Катя едва слышно фыркнула, и «мерс» неторопливо покатился по дороге, вившейся между деревьями. В отличие от видавшей виды трассы, асфальт здесь разве что не напоминал зеркало. Похоже, таинственный Ал, достойный «Светоча», прятался в каком-то элитном загородном доме. На это косвенно намекала поджидавшая нас охрана.

И показавшиеся среди деревьев ворота. Катя остановилась прямо перед ними, и белоснежная металлическая громадина, дрогнув, поползла вправо. И нас тут же вышли встречать. Двухметровый бритоголовый амбал, которому черный костюм с белой рубашкой шли примерно так же, как мне профессия врача-кардиолога, подошел к «мерсу» и разве что не просунул голову в салон, когда Катя опустила стекло.

– Привет, Катюша. Чего это ты сегодня на машинке? – На гладко выбритом лице амбала уже начала расплываться улыбка – но тут он заметил меня. – Ой… А это кто, Катюш?

– Михаил Александрович. – Катя чуть откинулась назад, давая охраннику меня рассмотреть. – Кардиолог со старой работы, я тебе говорила, помнишь?

Я молча кивнул. Пока что большего от меня не требовалось. И хотелось надеяться, что так будет и дальше.

– А-а-а… Да, помню. Посмотреть нашего… товарища. Надо бы, да. – Шестеренки в голове у амбала явно вращались с трудом. – Только нельзя твоего доктора сюда, Катюш.

– Ну как нельзя, Жень? – нахмурилась Катя. – Я же предупреждала.

– Ну, ты мне говорила. А я тут кто? Так, открой-закрой, подай-принеси. Николаич с меня голову снимет.

Тот, кого назвали Женей, явно опасался гнева этого самого Николаича. Вот и приехали. Сказано не пущать – значит, не пущать. И что теперь?

– Жень, – не сдавалась Катя, – там дело серьезное, по-хорошему в больницу везти надо.

– Что ж делать-то, Катюш?..

Несмотря на свирепый облик, Женя, явно не отличался вредностью и грозным нравом. На мгновение его стало даже чуточку жалко – теперь он куда больше напоминал испуганного и озадаченного ребенка, чем сурового секьюрити. Похоже, он искренне пытался найти выход из сложившейся ситуации.

– Не могу я вас пустить, Катюш. Вот хоть режь ты меня, хоть ешь. Николаича дергать не буду – я после вчерашнего в его сторону даже дышать боюсь. Сожрет с потрохами, и не подавится… Может, батьке позвонишь?

Батьке? Однако…

– Папа на совещании. – Катя тяжело вздохнула. – Ответит часа через два. И что, нам тут в машине сидеть? Мишу вообще-то дома ждут, у него выходной.

Интересно, кто может ждать дома серьезного и ответственного Мишу? Уж точно не мама…

– Катю-ю-юш… – простонал Женя. – Ты смерти моей хочешь? Тут везде камеры, Николаич увидит – сама понимаешь.

– Жень, придумала! – Катя легонько стукнула рукой по рулю. – Давай я сразу в гараж проеду – внутри то камер нет?

– Нету. – Женя радостно улыбнулся. – Давай так! А ты если что скажи потом, что у тебя с двигателем что-то было, а я в гараже посмотрел.

– Скажу, что лампочка на приборке зажглась, – кивнула Катя. – Я же в этом ничего не соображаю, сам знаешь.

– Добро!

Женя выпрямился и через несколько мгновений скрылся за воротами.