Помоги проекту - поделись книгой:
— Вскоре совершенно помимо моей воли и желания мне довелось «отомстить» моему товарищу Агате Яковлевой за пережитую тревожную ночь.
Как-та вечером Яковлева пришла к Куйбышеву в его отсутствие. Хозяйка квартиры, сердитая финка, неохотно впустила ее. Прошло много времени, а Валериан Владимирович все еще не возвращался.
Тогда хозяйка, собираясь спать, стала настаивать, чтобы Яковлева ушла. Та не соглашалась. Финка продолжала требовать и кричать, а затем выбежала на улицу. Из ее угрожающей речи на ломаном русском языке Яковлева уловила лишь слово «полиция». Это ее испугало: она знала, что в комнате Валериана хранилось много подпольной литературы, и появление полиции было опасно вдвойне.
Яковлева поспешно вышла из квартиры и вдруг увидела поднимавшегося по лестнице полицейского, а за ним финку.
Тревога девушки усилилась. Она прижалась в темном углу на лестничной площадке, пропустила их, а затем выбежала на улицу и встала в воротах соседнего дома, поджидая Валериана Владимировича, чтобы предупредить его об опасности.
Как только он показался, Яковлева порывисто бросилась к нему.
— Наконец-то! — облегченно воскликнула она. — Идемте отсюда немедля!
— В чем дело? — удивился Валериан Владимирович.
— Потом расскажу… А пока идемте… скорее!
Они поспешно пошли по темной улице, вскочили на проезжавшую мимо пролетку извозчика. Только тут Яковлева объяснила ему, что случилось.
Валериан Владимирович понял, от какой опасности она его избавила: ведь, кроме нелегальной литературы в комнате, с ним в портфеле было шесть револьверов! Но еще больше он обеспокоился за своих товарищей — представителей всех районов столицы, которые завтра утром должны были прийти к нему за литературой.
— Надо их предупредить, — решил Валериан Владимирович. — Хорошо, что я знаю их адреса.
Меняя из предосторожности извозчиков, Куйбышев и Яковлева стали объезжать все районы. Всю ночь они разъезжали по городу, а когда израсходовали деньги, им пришлось обходить остальных товарищей пешком. Лишь утром они расстались. Валериан Владимирович так устал после бессонной, тревожной ночи, что решил возвратиться к себе на квартиру, несмотря на то, что там он мог нарваться на полицейскую засаду. Портфель с револьверами он передал Яковлевой, чтобы в случае обыска оружие не попало в руки полиции.
Расставшись, они условились, что если Валериан Владймирович не будет арестован, то на другой день он навестит ее; если же не явится, то, значит, его арестовали, и тогда Яковлева должна прийти к нему в тюрьму на свидание.
К великой радости Валериана Владимировича, у него в квартире не было ни полицейской засады, ни следов обыска. Успокоенный, он от усталости тотчас же повалился на кровать и крепко заснул. Лишь вечером проснулся и стал расспрашивать квартирную хозяйку. Та рассказала о том, как в его комнату зашла незнакомая ей девушка, как пришлось идти за полицейским, чтобы с его помощью удалить из квартиры незнакомку, но полицейский отказался.
— А когда я возвратилась в квартиру, — закончила свой рассказ хозяйка, — девушки не было уже. Я так перепугалась: ведь она могла обворовать квартиру…
— Но вы же шли, поднимались вместе с полицейским! — воскликнул Куйбышев.
Она удивленно посмотрела на него.
— Да, я шла за ним по лестнице и все убеждала его войти в мою квартиру, чтобы выставить эту подозрительную девушку. Но он спокойно шел к себе домой: ведь он живет двумя этажами выше над нами. Зайти ко мне он отказался.
Занятый разными делами, Куйбышев забыл о договоренности с Яковлевой и лишь через десять дней отправился к ней. Когда Яковлева встретила его, он не узнал ее: так она изменилась за это время. На ее исхудавшем, побледневшем лице были следы тяжелых тревог, щеки впали, глаза ввалились.
— Кто вас освободил? — изумленно спросила она.
— Никто. Ведь я и не был арестован, — спокойно ответил Валериан Владимирович и рассказал все.
Яковлева сначала обрадовалась, а потом возмутилась:
— Я все это время ходила по тюрьмам, всюду справлялась о вас. А вы и глаз не кажете! Сегодня решила уже идти в жандармское управление узнать о вашей судьбе…
О революционной деятельности Куйбышева стало известно администрации Военно-медицинской академии. Было решено освободиться от нежелательного студента, поведение которого признали «неблагонадежным».
Вскоре случай представился. В академии вспыхнула очередная забастовка, и Куйбышев как один из наиболее активных участников ее был исключен.
С этого времени он становится профессиональным революционером. Начался новый период в его жизни, полный борьбы и беспрерывных гонений.
В БОЛЬШЕВИСТСКОМ ПОДПОЛЬЕ
В одной из анкет, заполненных Куйбышевым, в графе «Когда и каким преследованиям подвергались за политическую деятельность» записано: «Арестовывался 8 раз (в Омске, Томске, Петрограде, Самаре), начиная с 1906 года по 1916 год. Три раза судился. Был в четырех ссылках (Каинск Томской губернии, Нарым, Иркутская губерния, Туруханск)».
Все это пришлось Куйбышеву пережить за время между двумя революциями — первой русской революцией 1905–1907 годов и Великой Октябрьской социалистической революцией. Двенадцать лет царская охранка держала молодого большевика под своим неослабным наблюдением. Жандармерия гонялась по следам неутомимого революционера, много раз арестовывала его, бросала в тюрьмы и казематы, перегоняла по каторжным этапам, ссылала в самые отдаленные, дикие места Сибири. Но ничто не могло сломить волю стойкого борца за народную свободу и счастье.
После исключения из Военно-медицинской академии Куйбышеву приходилось быть настороже, так как шпики начали следить за ним. Он уже не раз замечал и узнавал охранников по их подчеркнуто беспечной походке и нарочито развязным жестам, по их помятым лицам с выражением утомления и скуки в неприятно пристальных глазах. Иногда эти глаза останавливались на нем, буравя его пронзительным взглядом.
Однажды во время своего выступления на солдатском митинге Куйбышев заметил юнкера, лицо которого показалось ему знакомым. Вспоминая, он признал в нем Ребровцева, своего врага по кадетскому корпусу, ярого черносотенца и доносчика.
Куйбышев насторожился. После митинга он попытался незаметно скрыться, но, идя по улице, заметил, что Ребровцев преследует его. Поравнявшись с постовым городовым, юнкер подошел к нему и что-то сказал. Куйбышеву стало очевидно, что его хотят задержать. Тогда он быстро свернул на другую улицу, затем проходным двором прошел на третью, вскочил в проезжавшую мимо пролетку извозчика и уехал. Чтобы совсем запутать следы, он несколько раз менял извозчиков и в конце концов приехал на вокзал. Куйбышев решил уехать из Петербурга.
Домой на квартиру возвращаться было нельзя: могли арестовать. Да и незачем: все его имущество состояло из одеяла и подушки — потеря невелика.
«Вот только надо предупредить с дороги товарищей о своем выезде», — думал Валериан Владимирович, подходя к кассе.
Он купил железнодорожный билет и в тот же день выехал в Омск.
В Омск Куйбышев приехал в начале 1906 года под фамилией «Касаткин». И Куйбышеву не только пришлось сменить фамилию. Как революционер-подпольщик, он не мог открыто общаться с родными и друзьями, обрекал себя на нужду, на преследования и постоянную опасность ареста.
Осенью 1905 года из омской партийной организации выбыло несколько наиболее опытных большевиков. Воспользовавшись этим, меньшевики вскоре захватили в свои руки всю пропагандистскую работу, а в конце 1905 года и руководство Омским комитетом РСДРП. Лишь среди железнодорожников сохранилось влияние большевиков.
Нужно было восстановить большевистское руководство в партийной организации. За решение этой неотложной задачи взялся Куйбышев вместе с другими большевиками Омска. Закаленный в борьбе петербургского пролетариата, Валериан Владимирович имел теперь опыт подпольной работы. Вот почему, несмотря на юный возраст Куйбышева, его по настоянию партийных низов ввели в состав Омского комитета РСДРП и поручили общее руководство пропагандистской работой по всему степному краю Сибири.
Влияние меньшевиков в омской партийной организации пошло на убыль и настолько быстро, что к августу 1906 года в Омском комитете РСДРП не осталось ни одного соглашателя. Благодаря бдительности Куйбышева была сорвана маска с Бурдина — руководителя меньшевистской газеты в Омске. Этот Бурдин («Матушевский») скрыл, что он был секретарем Гапона и вместе с ним в 1905 году проводил провокаторскую политику в Петербурге.
Теперь все чаще и шире стали распространяться листовки Омского комитета РСДРП. Астором многих из них был сам Куйбышев. Листовки призывали рабочих к продолжению борьбы.
С большим искусством Куйбышев вел и устную агитацию. Он организовывал и проводил массовки. Чаще всего собирались в рощах, окружавших город. Туда тайком после работы пробирались люди в промасленных блузах, с еще неотмытой грязью и краской на руках. Шли осторожно, обходили подозрительные места, избегали сомнительных встреч. В рощах поджидали рабочие патрули и провожали подпольщиков до места массовок.
Иногда Куйбышеву удавалось организовывать открытые митинги на предприятиях. Особенно многолюдными были собрания железнодорожников депо станции Омск. На них присутствовало до полутора тысяч рабочих. Выступая на массовках и митингах, Куйбышев призывал к борьбе с кровавым царизмом, говорил о неотложных нуждах рабочих, о необходимости немедленного введения восьмичасового рабочего дня, о повышении заработной платы. Агитационно-пропагандистской работе среди железнодорожников Валериан Владимирович уделял особое внимание: железнодорожники были основным пролетарским костяком в Омске.
Летом 1906 года Куйбышев руководил массовыми забастовками железнодорожников, рабочих столярных мастерских и приказчиков, а в сентябре — десятидневной всеобщей забастовкой торгово-промышленных служащих Омска. Все эти забастовки заканчивались большими победами: значительная часть требований стачечников удовлетворялась.
Стремясь к еще большему сплочению рабочих масс, Куйбышев тогда же помог организовать профессиональные союзы железнодорожников, водников, типографских рабочих, кузнецов, сапожников, портных, столяров, булочников и кондитеров, колбасников, торгово-промышленных служащих.
Популярность Куйбышева-Касаткина ширилась среди рабочих. Многие из них знали и помнили его по прежней работе, когда он учился в Омском кадетском корпусе. Но теперь его еще более полюбили и оценили, еще более стали доверять ему. Куйбышев повзрослел, казался старше своих лет: в глазах появилась строгость, очертания рта посуровели. Он был желанным гостем, участником рабочих собраний и кружков, лично вел занятия в отдельных рабочих кружках.
В заброшенном подвале заводского помещения на берегу Иртыша собрался кружок рабочих лесопильного завода. Сквозь грязные оконца с трудом проникал свет. Сыро и мрачно в подвале. Среди рабочих еле различимо выделялась плотная, крупная фигура Куйбышева. Вокруг него тесной кучкой сгрудились рабочие и затаив дыхание внимательно слушали его. Он говорил о произволе и насилии царской власти, об исторической неизбежности падения царского самодержавия, о задачах борьбы с царизмом и буржуазией.
А расставаясь с рабочими, он роздал им запрещенные книжки и каждому сказал:
— Прочитаешь — передай другому. Только осторожно. А если что не поймешь, что неясно покажется — спроси в следующий раз. Объясню…
Большую работу проводил Куйбышев и среди молодежи. Он организовал клуб учащихся. Здесь доклады и диспуты по вопросам политики, искусства и литературы сочетались с вечерами художественной самодеятельности и даже с танцевальными вечеринками. Эти вечеринки, привлекая молодежь, вместе с тем были удобной ширмой для ведения пропаганды, не вызывая подозрения у полиции.
На эти вечеринки сходились молодые работницы и гимназистки, заводские подмастерья и семинаристы, продавщицы из магазинов и воспитанники реального училища. Многие из них не знали Куйбышева, но он сразу обращал на себя внимание. Бросалась в глаза его высокая стройная фигура в студенческой форме. И по тому, как любовно и почтительно относились к нему окружающие, как около него толпилась молодежь, с которой он дружески шутил, смеялся, беседовал, видно было, что он здесь признанный вожак, любимец молодежи.
— Кто это? — спрашивали незнакомые.
— Касаткин… Валериан…
Новички удивлялись на первых порах и тому, что на этих танцевальных вечеринках не слышно было пустой болтовни, а велись серьезные разговоры о политических событиях, о выборах в Государственную думу, о рабочих забастовках…
Иногда, заметив незнакомую девушку, растерявшуюся в необычной обстановке, Куйбышев подходил к ней, приглашал танцевать и во время вальса знакомился с ней, расспрашивал, какие книги она читала, чем интересуется, а потом начинал сам говорить. Говорил он о литературе, о Чехове и Горьком, упоминал названия интересных и полезных книг.
— Обязательно прочтите, — рекомендовал он, усаживая девушку после танца.
А она при следующей встрече с Куйбышевым на такой же вечеринке сама начинала беседу о прочитанном. Поддерживая разговор, Валериан Владимирович переводил его на другие темы: о недостатках школьного образования, о тяжелом положении рабочих, о злоупотреблениях царских чиновников. И так, расширяя постепенно круг вопросов, он незаметно подводил к более острым, политическим темам. Таким образом, на этих вечеринках шла вербовка в политические кружки молодежи.
Как краевому пропагандисту, Куйбышеву приходилось разъезжать по другим городам и рабочим поселкам. Часто бывал он в Каинске, Барабинске, Петропавловске и Кургане, где его знали под фамилией то Касаткина, то Кукушкина.
Всюду он резко выступал против меньшевиков, организовывал подпольные кружки, восстанавливал рабочие организации, разгромленные карательными отрядами генерала Меллер-Закомельского, проводил политические массовки, разъяснял большевистскую программу революционных действий, готовил и поднимал людей на борьбу.
В результате этого местные партийные организации значительно выросли и окрепли. Так, в Петропавловске в партийной организации было около ста пятидесяти членов, работавших под руководством выбранной группы в пять человек. Организация имела два постоянных подпольных кружка, созданных рабочим-большевиком И. С. Ружейниковым. Это был один из тех омских рабочих-передовиков, которых Куйбышев подготовил для пропагандистской работы и затем направил в помощь местным партийным организациям.
Куйбышев нередко бывал и в частях местного гарнизона. Ему удалось провести несколько собраний в казармах сибирского полка. Была установлена связь с семипалатинским полком, с саперами и даже с казаками. По воинским казармам распространялись листовки.
Велась также большевистская агитация и среди воинских частей, проезжавших по сибирской магистрали.
В то время после русско-японской войны спешно перебрасывались с Дальнего Востока войска для подавления революционного движения в центре России.
— Надо затормозить продвижение этих войск, — говорил Куйбышев на массовке рабочих железнодорожного депо в Петропавловске. — Там, в России, готовится вооруженное восстание рабочих, и мы должны им помочь. А для этого необходимо расстроить работу железных дорог.
Забастовка железнодорожников была проведена дружно. Она помешала отправить карательные отряды.
В другой раз в Петропавловске ожидался эшелон с политическими заключенными. Их везли в самые отдаленные места Сибири, на каторгу и в ссылку. Омский комитет РСДРП поручил Куйбышеву организовать встречу эшелона. Валериан Владимирович собрал рабочий актив и предложил провести демонстрацию политического протеста, а также выделить из профсоюзной кассы деньги на продукты и подарки для политических заключенных. Рабочие охотно согласились.
— Да не забудьте приготовить и захватить букеты цветов, — добавил Куйбышев, когда рабочие стали расходиться. — Встретим товарищей с цветами.
О принятом решении оповестили всех рабочих-железнодорожников.
И вот, когда стало известно о приближении эшелона, железнодорожники побросали работу. Каждый из них поспешил навстречу поезду с маленьким свертком и цветами в руках. Железнодорожники вплотную подступили к вагонам с решетчатыми окнами и, несмотря на угрозы охранников, бросали заключенным свертки с подарками и букеты цветов.
— Спасибо вам, товарищи! — кричали им в ответ растроганные до слез заключенные. — Спасибо за цветы!
Вдруг предостерегающе прозвучало:
— Казаки!
Действительно, к станции неслись разъяренные казаки.
Но это было предусмотрено организаторами демонстрации. Эшелон с заключенными был поставлен между двумя паровозами. И когда казаки приблизились, паровозные клапаны были открыты, из них с оглушительным шумом и свистом вырвались клубы пара, отделив рабочих от казаков непроницаемой завесой.
Казаки от неожиданности растерялись, а демонстранты тем временем скрылись.
НА СУДЕ
Царская охранка была взбешена дерзким выступлением рабочих. Она дозналась, кто был инициатором и организатором демонстрации, и усилила наблюдение за Куйбышевым. Вскоре шпики напали на след Валериана Владимировича. Подготавливался его арест.
В это время Куйбышев разъезжал по партийным организациям: нужно было провести выборы делегатов на Западносибирскую конференцию социал-демократических организаций. В Омске, Кургане, Петропавловске, Челябинске, Барнауле, Ново-Николаевске, Тобольске и Каинске — повсюду были избраны большевики: среди двадцати пяти делегатов не оказалось ни одного меньшевика.
На конференции, состоявшейся в сентябре 1906 года, резко критиковалась работа IV (Объединительного) съезда РСДРП, принявшего меньшевистские решения, а также соглашательская тактика меньшевистского Центрального комитета, выбранного этим съездом. В специальной резолюции Западносибирская конференция признала «тактику ЦК оппортунистической, резко расходящейся с явно выраженной волей большинства партии и даже с резолюциями Объединительного съезда, почему и выражает Центральному комитету свое недоверие».
Эта резолюция Западносибирской конференции, как и другие ее постановления, оказала большое влияние на позицию всей сибирской социал-демократической организации перед V съездом партии в Лондоне. Решения Западносибирской конференции, по существу, легли в основу проектов резолюций, подготовленных бюро Сибирского социал-демократического союза к предстоящей Сибирской партийной конференции. Проекты этих резолюций были разосланы всем комитетам сибирской организации РСДРП для предварительного их обсуждения на местных конференциях.
20 ноября 1906 года в Омске собралась городская партийная конференция. Она созывалась с большими предосторожностями. На нее посылали наиболее надежных, проверенных товарищей. Никаких мандатов не выдавали. Участники конференции, за исключением ее организаторов, точно не знали, где именно она соберется. Им была указана лишь улица на окраине города. Скрытно, тайком они шли туда, где их встречали партийные патрули и провожали до небольшого деревянного дома — места конференции.
Дом находился на Скаковой улице и снимался на средства партийной организации семинаристом Алексеем Петровичем Молодовым, большевиком. Сам он занимал одну маленькую комнату, а остальные были в распоряжении организации.
Конференцией руководили большевик Константин Андреевич Попов и известный профессиональный революционер-большевик Виргилий Леонович Шанцер (партийная кличка «Марат»). С весны 1906 года Шанцер отбывал ссылку в Енисейской губернии, но в октябре бежал оттуда и временно поселился в Омске. Здесь, скрываясь, он выдавал себя за портного Абрамовича.
Собрались в самой большой комнате. Явилось тридцать восемь делегатов, из них лишь четыре меньшевика.
Внешнюю охрану поручили трем участникам конференции. Одного из них звали «Курилкой». Кличка очень подходила к нему. Это был маленький, подвижной, юркий рабочий-пекарь, заядлый курильщик, не выпускавший изо рта козью ножку. И когда он встречался, его обычно приветствовали шуткой:
— Жив, Курилка!..
Конференция началась. По первому, наиболее важному вопросу о всероссийском «рабочем съезде» докладчиком выступил Куйбышев. На созыве этого съезда настаивали меньшевики. Куйбышев дал развернутую критику меньшевистской идеи о «рабочем съезде», которым ликвидаторы-меньшевики хотели подменить партию. В резолюции, предложенной Куйбышевым, говорилось, что для пересмотра программных вопросов и выработки тактических директив партия должна созвать не «рабочий съезд», а партийный.
Однако ни эта резолюция, ни другие на конференции не были обсуждены и не были приняты.
Кроме Куйбышева, на конференции никто не успел высказаться. Только что он закончил доклад и начал говорить второй оратор, как вбежал перепуганный Курилка с криком:
Поделиться книгой: