Научиться любить-2 (СИ)

На последних словах он немного осекся и гневный взгляд его тут же потух. С того самого момента, когда они оба стали единым целом и дали миру нечто большее, чем просто союз двух противоположностей, она считала, что смогла если не искоренить животную часть его натуры, то хотя бы смягчить, добавив в нее человеческого сострадания, понимания того, что в мире, помимо силы и грубости, есть множество других способов добиваться своего.

Но все оказалось бесполезно — он остался прежним. Таким же самым, как и в тот день, когда она впервые увидела его.

Она отошла от кроватки, вернулась к постели и хотела было прилечь, но сон давно перестал тревожить ее сознание. Теперь оно было полностью во власти мыслей, терзавших ее как голодные звери, нарвавшиеся на раненую антилопу. Из открытого окна дул прохладный ветер. Последние огни светившихся домов постепенно умирали на ее глазах, погружаясь в ночь и засыпая прямо в эту минуту.

— Послушай, — орк внезапно заговорил, — я хочу, чтобы он был силен. Чтобы был достоин своего места и той власти, что перейдет к нему. Ты видела этих людей во время приема? Вся эта толпа, ненавидящим взглядом сверлившая нас и где-то внутри себя убивавшая и ждавшая, когда мы оба с тобой отправимся в иной мир. Они нам не союзники. Они — враги. Пусть еще не проявили этого, но вскоре их подлая сущность покажет свое истинное лицо. Я видел их глаза. Они не довольны. Они желали другого короля и другой королевы. Ни ты, ни уже тем более я не способны удовлетворить их желания. Поэтому каждый день для нас может стать последним.

— Ты говоришь о покушении? — тревожно спросила женщина.

— Все возможно. Мне сказали.

— Кто?

— Это неважно. Главное то, что в безопасности мы можем чувствовать себя лишь отчасти. Именно поэтому я не могу позволить своему сыну вырасти слабым. Вызовы требуют силы и безжалостности, и я сделаю все, чтобы он умел управляться с ними. После этого он отошел от кроватки и быстрым шагом, не видя, как Лориэль провожает его недоуменным взглядом, направился к выходу. В темных каменных коридорах сейчас было непривычно холодно. Со всех сторон так и веяло прохладой, терзавшей голые участки тела и заставлявшие кожу становиться грубой, а мышцы непроизвольно сокращаться. Он шел на встречу. Давно намеченную, но отложенную специально для того, чтобы увидеть своего сына и… поговорить с женой. Это было необходимо сегодня как никогда. Он помнил встречу с той женщиной-послом, помнил, как словно завороженный следил за каждым ее движением и не мог оторваться, как будто волшебство невиданное им доселе приковало его и не дало оторвать глаз. Он шел чтобы все окончательно решить не мог позволить встретиться с ней, не поговорив с женой.

Они нашли друг друга в условленном месте, на первом этаже в скрытой от посторонних глаз комнате, где еще при короле Трое было хранилище и потайной ход, которым бежавший из замка Горл и его сын Малик смогли воспользоваться и незаметно скрыться из осажденного замка. Теперь же он стоял у его дверей и совершенно нерешительно, будто ему всего каких-то пару лет и за ними его ждало очередное испытание, никак не мог протянуть руку и отворить замаскированную дверь. Но набравшись сил все же сделал это.

Здесь все было очень маленьким, даже само помещение оказалось тесным для громадного орка, цеплявшегося своими плечами за висевшие на стенах зажженные факела. Огонь играл в этом темно месте, но немного пройдя и присмотревшись, его взгляд уловил едва заметное движение перед собой. В каких-то паре метров от него, стоя у скрывавшихся в глубине вырытого тоннеля каменных ступенек, стояла она. Та самая женщина, о которой так много было сказано ему лично и которая так грубо, наплевав на все и презрев любые правила потребовала аудиенции у самого короля.

Она стояла скромно, поддерживая свое длинное платье, а возле нее настороженно оглядывался слуга, который вскоре по ее указанию покинул это место, оставив их наедине.

— Он здесь был лишний, — начал было орк.

— Не стоит волноваться, ваше высочество, этот человек ничего и никому не расскажет. Его глаза и уши видят и слышат только то, что нужно.

— Любого можно заставить говорить, — огрызнулся ее дерзости Шахгар.

— Но только не его.

Она продолжала перечить ему все сильнее вызывая внутри орка чувство ярости.

— Он немой, — резко выпалила она. — Его язык никогда не скажет лишнего, а глаза черны так же, как и мои. У нас в королевстве знают как подбирать прислугу, Шахгар, так что будь уверен, что все останется только между нами.

Шахгар? БУДЬ уверен? Что все это значит?

Он король или кто?

— Ты говоришь со мной так, будто я один из твоих служанок, бегающих за тобой как крысы. Мне приходилось убивать и за меньшее.

Сатифа молчала.

— Ты посол — я это знаю. Знаю так же и о тех правилах и гарантиях безопасности, что предоставляются посланникам других королевств. Однако, — Шахгар начал приближаться к женщине и вскоре оказался прямо перед ней, отчего она лишь немного повернулась к нему и направила свои бездонные черные глаза в его сторону, — у всего есть предел.

— Ты хочешь убить меня? — спросила она совершенно спокойным голос, будто и не было никакой угрозы и перед ней стоял и не король вовсе, а простой человек, чье имя для нее не значило ровным счетом ничего. — У тебя есть такое право. Право, как короля, как орка, чье могущество и слава разлетелись далеко за границы Тройтистских долин. Быть может и моя смерть станет лишь одной из многих в череде убийств, которыми ты проложил себе дорогу к трону.

— Ты ничего не знаешь!

Орк сжал огромный кулак и с силой ударил им по столу. Огонь стоявшей свечи затрепетал и на мгновение погас. В следующую секунду, когда все восстановилось и свет ровно осветил все пространство перед ним, он… не увидел ее. Она исчезла буквально у него из-под носа, а орк так ничего и не смог заметить. Шахгар повернулся. Осмотрел все пространство, но нигде в этом маленьком и очень тесном помещении не было даже намека на высокую и статную женщину. Она не могла скрыться, не могла убежать — ее шаги он бы услышал в любом случае, не могла и просто раствориться. Он чувствовал ее дыхание, слышал как билось ее сердце в груди и все это говорило лишь об одном — она человек, а не призрак, а значит не могла пропасть бесследно.

Свеча опять задрожала. Огонь заплясал в темном помещении и резко погас. Всего каких-то несколько секунд прошло с этого момента, как вдруг, из темноты, словно блик от внезапной магической вспышки, к его лицу подлетело нечто и, схватив за горло, обвило его руками стиснув так, что он не смог пошевелиться. На горле ощутилось холодное лезвие длинного клинка, а позади — ехидное хихиканье той самой женщины.

Сатифа появилась очень резко и внезапно. За каких-то пару секунду ей удалось обвести вокруг пальца грозного воина и застать врасплох, готовая одним легким движением закончить жизнь прославленного орка.

— Вот видишь, Шахгар, — ее голос сладко обвивал его. — Оказывается все может резко измениться в любую секунду, если не знать с кем имеешь дело.

Она держала одной рукой клинок, а второй ласково водила ладонью по грубому орочьему лицу. — Ты сильный… могучий…. не чета тем слабакам с которыми мне доводилось видится раньше. Столько лет я служила послом своего королевства, была в таких землях, о которых ты, великий орк, даже не слышал, и везде я всегда встречала одно и тоже. Толстые, напыщенные, зажравшиеся самодовольные болваны, взошедшие на трон дождавшись смерти своего отца. Никто из них никогда не владел своими королевствами по праву. Как мужчина. Они все пришли на готовое. Но ты… — она подвела свою голову совсем близко к его затылку и чуть не касаясь губами его уха прошептала, — ты не такой. Ты лучше их. Сильнее. Именно поэтому я здесь.

Свет вновь погас. Хватка ее стальных рук ослабла и орк ощутил легкость в движениях. Ее не было больше за его спиной, но даже сейчас его безопасность не была полной. Затем свеча загорелась сильнее прежнего и Шахгар увидел ее на том же месте, где она и исчезла. Ее лицо украшала приятная улыбка. Глаза смотрели на него и медленно, оценивающе, то опускались с головы до ног, то вновь поднимались.

Он был готов взорваться яростью. Так с ним еще никто не обращался! Никто! Все, кто пытался хоть как-то измываться над ним, смеяться, погибали так быстро, что сами не успевали понимать это. Но она… Сатифа будто не видела в нем врага. Она нисколько не боялась громадного орка, способного одной рукой обхватить ее горло и сломать, даже не побелев от напряжения. Она игнорировала угрозу с его стороны и тем самым еще сильнее привлекала его внимание.

— Раз уже наше более близкое знакомство завершено, уверена мы бы могли обсудить некоторые детали будущего наших королевств.

Орк сел на стоявший перед ним стул и стал внимательно слушать. Где-то за стеной, скрывавшей эту потайную дверь слышались далекие и глухие шаги, но все внимание теперь было сосредоточено на разговоре.

— Что именно?

— Делом в том, что Трой был нам обязан, Шахгар. Обязан многим. Не знаю говорили ли тебе об этом или местные купцы и знать решили умолчать о столь пикантных подробностях, но суть долга такова — королевство очень сильно задолжало нам. И мой отец прислал меня сюда, чтоб мы смогли найти выход из этой ситуации попутно обговорив дальнейшие торговые соглашения.

Она приятно улыбнулась и повернулась к нему боком. Так, чтобы все ее тело приняло слегка изогнутую форму, но осталось красивым.

— Трой мертв, а вместе с ним умерли и те договора, что вы заключали.

— Я знала, что ты начнешь именно с этого. Но боюсь, что все не так просто. Отец мой заплатил вперед и очень сильно рисковал тем самым.

Женщина достала небольшой свиток и протянула его королю. Орк развернул его, но ничего понять не смог. Цифры были для него неизвестны и все что там оказалось записано лишь еще сильнее загоняло его в угол.

— Это мне ни о чем не говорит.

— Лориэль тебе расскажет.

Он поднял свои большие глаза и посмотрел на нее.

— Она ведь дочь Троя. Образованна. Пусть она тебе расскажет обо всем, что там написано, а я подожду. Мне спешить некуда.

— И ты так просто доверишь мне это? — он поднял в руке свиток и потряс им в воздухе. — Не боишься, что я уничтожу ее. Сожгу прямо сейчас на этом самом огне.

Но Сатифа лишь рассмеялась.

— Это лишь оттиск от настоящего документа. Я дам его тебе, а ты проверь, но слишком не затягивай — я ведь женщина, ждать могу долго, но лишь столько сколько посчитаю нужным для себя.

Она встала из-за стола и медленным шагом направилась к двери. Проходя возле огромного орка, она слегка вытянула руку и коснулась его вспотевшего от напряжения лица. Шахгар замер на месте, но ничего не сделал. Дверь распахнулась — живительная прохлада хлынула внутрь. Сатифа выскользнула наружу и уже на пороге бросила орку последние слова, которые сразу въелись в его память.

— Мы еще увидимся, орк, и надеюсь наша следующая встреча принесет куда больше приятных моментов.

Потом сделала шаг в сторону и исчезла в темном коридоре.

На следующее утро все началось с самого начала. Проблемы королевства вдруг в одночасье начали сыпаться на голову вождя орков как из рога изобилия. Каждый день что-то да происходило за пределами замка. В далеких и отделанных землях, куда власть Шахгара еще не смогла добраться и грабители, пользуясь все еще нестабильным положением орков в королевстве, творили бесчинства, грабя и убивая любого, кто смел проезжать по их территориям. Приказы орка всегда были короткими. Никто никого не жалел. Он верил, что сила и власть, какой бы ценой она не досталась ему тогда. Могла быть удержана лишь твердой рукой, пусть о обагрённой алой человеческой кровью. Никто и ничто не смел ставить под сомнение силу орка и почти каждый день из замка в намеченные земли отправлялись небольшие, но очень хорошо подготовленные отряды диких орков, бросавшихся в бой, стоило им только завидеть противника. Банды исчезали, преступники заканчивали свои жалкие жизни в петле и вскоре, кусок за куском, земли на окраинах королевства стали подчиняться власти Шахгара. Не сразу, но этого удалось добиться, ценой большой крови, хотя и пролитой отнюдь не из самых лучших представителей человеческого рода.

Лориэльвидела как сильно менялся ее муж. Видела и начинала с каждым днем все сильнее бояться его. Ведь страх перед очередным бунтом, шанс которого и так был минимален, загонял огромного волка в ловушку, из которой он мог и не выбраться. Несмотря почти на полную безопасность, собачью верность всех соплеменников, почитавших его как бога, он видел во всем и в каждом предателя, желавшего воткнуть ему в спину нож и завладеть всем, что он так с трудом смог завоевать.

Каждый новый день как испытание. Он был вне себя, кричал, пытался контролировать все и вся, чтобы ни одна малейшая проблема или странный случай не прошли мимо него. Он поменялся слишком быстро и даже присутствие жены и растущего сына не могли смягчить его выплескивавшийся гнев.

Лориэль боялась, что однажды его руки, сжимаемые в гневе оружие, могли дотянуться и до нее. Страхи все сильнее овладевали ее. Давили на нее, шепча на ухо что будущее для нее вовсе не такое радужное, каким она себя его представляла. Орк сходил с ума — по крайней мере ей так казалось и подозрения, которых раньше и без того было слишком много, теперь с новой силой нахлынули на нее. Женщина чувствовала, что здесь не могло обойтись без нее — без этой Сатифы. Уж больно резко она вошла в их жизнь и так ненавязчиво, но с упорством настоящей соперницы взялась за них. Она видела ее почти каждый день. Она всегда появлялась именно в ту секунду, в тот момент, когда она с Шахгаром проходили мимо, шли на собрание старейшин или на обсуждение королевских дел. Всегда и везде. Даже когда она не видела ее своими глазами, что-то внутри подсказывало ей: она здесь, совсем рядом, где-то в тени, за спинами других присутствующих, скрывает свои черные бездонные глаза, чтобы ты не смогла их увидеть. Со временем страхи только усилились. Ночь не приносила радости — Шахгар все чаще задерживался где-то за пределами замка, вместе с отрядами своих братьев охотившись на остатки разрозненных бандитов и уцелевших северян. Все чаще его глаза горели огнем, налитые кровью, все чаще он был груб и неприветлив. Он перестал видеть в ней женщину и все больше концентрировался на ребенке.

Его отношение к нему всегда и во всем строилось лишь на принципе силы. Никакой жалости! Никакой гуманности и сострадания! Только кровь и сила и мощь. Вот те три столпа на которых теперь зиждилась власть Шахгара в Тройтистских долинах. Люди еще сильнее стали бояться орков. Идея дружбы, совместной жизни обеих рас, на которую так сильно рассчитывала Лориэль, таяла с каждым днем все быстрее и быстрее. Крестьяне боялись, купцы и знать все больше и больше роптали о нежелании прислуживать новому королю и постепенно начинали взывать к помощи королевы.

Она встретилась ними ранним днем, когда все еще спали, а Шахгар, увлеченный охотой, был далеко и мог вернуться только к полудню. Несколько десятков купцов, бывших чиновников покойного короля буквально облепили Лориэль моля женщину повлиять на обезумевшего орка и хоть как-то смягчить его гнев по отношению к людям. Она видела их слезы, понимала жалобы и тот страх, что сейчас исходил от них как жар от кипящего котла. Но что она могла? Как разговаривать с орком, который не понимал человеческих чувств и был другим не просто внешне. Его сознание и общее понимание того как должно строиться королевство вместе с взаимоотношениями двух противоположных рас было сформировано и уже не подлежало какому-то изменению.

Королева лишь развела руками на мольбы своих подданных и молча удалилась к себе в покои где к тому времени уже находилась нянька-орк. Ее сын проснулся. Немного раньше обычного, но уже изрядно проголодавшись стал поглощать принесенную пищу с непередаваемым аппетитом.

— Ваш сын растет на глазах, моя королева, — орчиха по-доброму взглянула на женщину и снова перевела взгляд на наследника. — Такой аппетит достоин особого внимания.

— Каким он будет, как ты считаешь? — спросила она, осторожно приближаясь к кроватке.

— Сильным, — не без удовольствия ответила орчиха. — Как настоящий орк. Воин. Таким каким он и должен быть.

— Я о другом.

Лориэль не знала как бы удобнее подвести разговор к самому главному. К тому, что уже много дней терзало ее и требовало ответов. — Я говорю о характере. Шахгар хочет, чтобы он был безжалостным.

Орчиха глубоко вздохнула.

— Все орки отличаются буйным нравом, королева. Такова наша природа. Мы слишком долго рождались и жили в самых суровых условиях, где жизнь могла закончиться в любую минуту. Доброта, любовь и прочее — это были не самые главные чувства, в которых нуждались настоящие представителя нашего племени. Чаще всего мы полагались на инстинкты. Чутье. Предчувствие. Это да. Остальное было не таким важным. Если орк не был силен и безжалостен, то никто его никогда не будет воспринимать всерьез. Он становился слабым в глазах своих соплеменников. А слабый орк — мертвый орк. Такие у нас долго не жили. Поэтому Шахгар прав, королева. Ваш сын должен быть сильным и безжалостным, только тогда его будут уважать. Страх самое лучшее оружие в руках умелого воина, а любовь… — она немного помолчала, — это все приходящее и не столь важное.

Разговор закончился и Лориэль вышла из комнаты. Ее сын продолжал есть, радуя старую няньку, глядевшую за ним своими огромными глазами, но саму королеву начали терзать сомнения и страхи. Она не хотела, чтобы ее единственный сын вырос именно таким. Нет, это было бы самой большой ошибкой в ее жизни, если бы она не смогла воспрепятствовать этому. Но как сказать об этом Шахгару? Он будет вне себя от ярости, когда узнает о ее желании воспитать сына именно таким как она хотела Он уже не раз упрекал ее в этом, твердил, что она сделает из него «орчиху, которой останется лишь взять в руки черпак и встать у котелка», но ей почему-то казалось, что она сможет сделать все как надо, нужно лишь время, которого теперь у нее было предостаточно.

Следующие несколько часов она провела в тронном зале принимая у себя людей, пытавшихся вымолить у королевы определенные привилегии. Положение людей во все усиливавшемся орочьем королевстве становилось незавидным. Повсюду сновали отряды орков, многое что было обещано когда-то Шахгаром и Троем в одночасье рассыпалось как карточный домик. Король мертв, и с ним умерли и те договоренности. Так по крайней мере всегда отговаривался сам Шахгар, когда жена поднимала вопрос о своих подданных. Вскоре вернулся и он. Уставший, но довольный. На теле виднелись красные пятна, рукоять топора и громадное изогнутое лезвие оказались обагрены алой запекшейся кровью. Охота прошла удачно.

Орк прошел через весь тронный зал — пришедшие поговорить с королевой люди быстро расступились перед идущим грозным вождем и вскоре вовсе вышли за пределы помещения, оставив мужа и жену наедине друг с другом.

Он сел на свой трон, устало подпер рукой тяжелую челюсть и посмотрел на свою жену. Она стала для него какой чужой. Он больше не видел в ней ту, которая когда-то покорила его своим упорством и желанием жить вопреки всему. Что это?

Но вождь молчал, хотя сама женщина не могла не «слышать» этих размышлений. Слишком многое сходилось для нее именно в этом простом выводе. Орк разлюбил ее? Перестал видеть желание, переведя все свое внимание на ребенка и… на эту ведьму.

Лориэль отвернулась и так просидела почти все время, пока к орку не явился его маленький вездесущий лазутчик.

Гоблин верно служил своему хозяину все это время. Он был всегда там, где это было необходимо и видел все, что скрывалось от глаз простого человека. Подвернув свой плащ и закинув его за плечи, он преклонил свое колено у трона своего вождя, устремив свои два блестящих глаза прямо на Шахгара.

Тот поблагодарил его за службу и хотел было начать свой доклад, как вдруг остановился, незаметно кивнув в сторону женщины.

— Можешь говорить.

— Дурные вести, владыка, — начал быстро гоблин. — Женщина не соврала. Я смог прочитать договор Сатифы и теперь могу сказать, что каждое ее слово подкреплено королевской печатью обеих королей. Трой заключил торговую сделку с Сиддиком, однако с момента смерти короля поставки давно прекратились и теперь король требует либо оплаты, либо возврата денег.

Лориэль внимательно слушала гоблина. Шахгар приносил ей этот договор недавним вечером и каждое слово, начертанное на небольшом свитке, было ею уже давно изучено. Печать оказалась подлинной. Только Трой владел ею, и никто другой не мог поставить ее за него, а это значит, что Сатифа здесь только за одним — за долгами. И только боги могли знать на что она была готова, чтобы вернуть их.

— Что мы можем им предложить? — строго спросил вождь орков.

— Боюсь, что ничего, владыка. Королевский казначей сказал, что таких денег сейчас нет — все ушло на войну с… нами. Все до последней медной монеты.

Гоблин склонил голову и стал ждать реакции своего вождя. Дело приобретало мерзкий оттенок и все, что мог сейчас предложить орк послу с востока — это обещания. Но сколько он мог тянуть? Как долго женщина останется здесь, чтобы лично увидеть расчет по скопившимся долгам.

Шахгар повернул голову к жене и спросил ее мнения.

— Мне сложно сказать.

— И все? Это все, что ты можешь сейчас сказать? — голос орка стал резко меняться. Его тело буквально вздулось, а вены на висках были готовы лопнуть в любую секунду.

— А что я могу сказать? Ты король. Ты все хотел контролировать лично, вот и пробуй теперь разобраться с нахлынувшими делами.

— Не надо меня упрекать! — рыкнул Шахгар и руки его сжались в кулаки.

Лориэль машинально отклонилась назад, стараясь избежать готовившегося удара, но орк быстро остановился. Его глаза горели огнем и все в нем говорило лишь об одном.

Страх. Вот что сейчас чувствовала женщина, глядя на своего мужа.

Гоблин все еще стоял на своем месте. Ответ задержался, но вскоре маленький лазутчик получил что хотел. Вождь подозвал его, склонил громадное тело и наклонившись почти к самому уху что-то прошептал, после чего юркий слуга Шахгара быстро развернулся и убежал в сторону дверей. Лориэль так же встала и последовала за ним.

— Ты не можешь так просто взять и уйти! — кричал он вслед уходящей женщине. Не можешь, Лориэль! Я здесь главный!

Но она уже не видела его. До нее доносилось лишь грозное рычание взбесившегося орка, готового броситься за ней вдогонку и убить, разрубив своим еще покрытым кровью топором.

Она внимательно прислушивалась к шагам позади себя. Боялась, что именно сейчас ее слух поймает громоздкие шаги за своей спиной, но вскоре и утихли даже самые малейшие звуки. Лориэль завернула за угол, спряталась от посторонних глаз и… расплакалась. Столько всего произошло за последние несколько дней, что она просто не могла понять как такое вообще могло произойти. Возвращение домой не принесло ей ровным счетом ничего кроме слез и страха за свое будущее и будущее подраставшего ребенка. Что-то странное творилось внутри могучего орка. Он изменился прямо на ее глазах. Вместо мягкости и человечности, дикость и животное начало еще больше взяли власть над ним. Слезы текли по ее щекам. Глаза стали красными и через несколько минут кто-то из проходящих услышал ее плач, заглянув в темный угол опустевшего коридора. Это была одна из старух, прислуживавших в замке в качестве ее личной помощницы. Она села рядом с ней, обняла женщину и стала что-то шептать ей на ухо. Странные и неизвестные слова наполняли ее разум, приятным теплом растекавшиеся по всему ее телу от головы до самых ног. Ей вдруг сразу стало хорошо. Страхи мигом ушли, боль в ногах и во всем теле растворились будто их и не было вовсе.

Она подняла глаза и тут же успокоилась.

— Не волнуйся, дитя мое, все будет так как надо, — она говорила так мягко и так тихо, что никто кроме не мог услышать слов загадочной старухи.

Затем она встала, сказала, чтобы женщина зашла к ней вечером перед сном и быстро удалилась обратно по своим делам. Лориэль еще долго оставалась под впечатлением от случившегося, но так и не смогла понять, как все это произошло.

Вечером она осторожно, чувствуя какой-то неведомый страх перед пожилой женщиной, явилась к ней в маленькую комнатушку, выделенную для прислуги в замке и напоминавшую скорее монашескую келью, где едва могли разминуться два небольших человека. Старуха сидела за столом, перечитывала открытую книгу и, заметив вошедшую королеву, старавшуюся держаться при виде ее обезображенного, но все еще сохранившего человеческие черты лица, позвала ее к себе.

Лориэль села напротив нее и со страхом смотрела на впавшие глаза и морщинистое лицо.

Старуха успокоила ее и заговорила вполне обычным, почти звонким голосом как у молодой девушки.

— Не бойся. Я знаю, что ты сейчас чувствуешь при виде меня. Все испытывают подобное в первый раз. Но хочу заверить тебя, королева, внешность обманчива, особенно когда это касается женщин.

Она улыбнулась и кожа ее лица всколыхнулась волной морщин. Затем, перевернув прочитанную страницу, вновь посмотрела на королеву.

— Я увидела тебя в том коридоре плачущей и мне сразу почувствовалось, что тебе нужна помощь, моя королева.

— Да, — робко ответила Лориэль. — Сейчас мен нужно это как никогда, но как ты можешь мне помочь. Ты ведь просто прислуга.

— Быть может, за внешностью скрывается куда больше, чем может показаться на первый взгляд. Я могу гораздо больше. И ты сама в этом убедилась совсем недавно.

Королева молча согласилась со странной старухой, все смотревшей на нее и не спускавшей глаз. Свет из маленького окошка редкими лучами падал на деревянный стол и все, что могла видеть сейчас Лориэль перед собой это лишь несколько бумажных свитков, обломок керамической посуды и та самая книга, толстым томом лежавшая под руками старухи.