Помоги проекту - поделись книгой:
— Нет, теперь я так не считаю. Примите мои извинения. — Скривившись, она потерла плечо. — Вам тоже не помешало бы извиниться. Вы в самом деле сделали мне больно.
— И не собираюсь. Пришло время, чтобы рядом с вами появился настоящий мужчина. Вы слишком привыкли к тому, что все вокруг пляшут под вашу дудку. Вы еще должны поблагодарить меня за то, что легко отделались. Я собирался задать вам хорошую трепку.
За моей спиной раздалось сдержанное покашливание — и я обернулся. Почтительно склонившись, Харгис держал ведерко со льдом, в котором стояла бутылка шампанского, и поднос с двумя бокалами. Поставив принесенное на стол, слуга умелым движением раскупорил бутылку и разлил содержимое по бокалам. Едва он собрался удалиться, как я остановил его.
— Минуточку! Сначала мы продегустируем то, что вы принесли. — Пригубив напиток, я кивнул и благосклонно глянул на него. — Это уже значительно лучше, Харгис. Правда, вино могло быть несколько холоднее, ну, да ладно. Можете идти.
Он удалился, как всегда прямой и молчаливый.
Вестал захихикала.
— Даже представить не могу, о чем он сейчас думает. — Она взяла бокал и чокнулась со мной. — И все же вам не следовало так с ним разговаривать.
— Рано или поздно кто-то должен был поставить его на место. Но это не столь существенно. Есть дела и поважнее. Например, на чем вы сошлись с Хоу?
— Я ни о чем с ним не договорилась. Я была в таком состоянии, что не смогла его слушать. Просто сказала этому негодяю, чтобы он пришел в другой раз.
— О'кей, я сам займусь им. Это достаточно полезный человек. Он соберет квартирную плату без всяких затруднений, но нужен кто-то, кто держал бы его под постоянным контролем. Я берусь за это.
Вестал твердо посмотрела мне в глаза.
— Знаете, мистер Винтерс, я рада, что вы на моей стороне. Ведь вы на моей стороне, правда?
— Мне кажется, я предоставил вам достаточно доказательств на этот счет, не так ли? Да, я на вашей стороне, потому что в делах наши интересы совпадают. Теперь, когда мы выяснили наши отношения, я хотел бы поговорить о ваших инвестициях. Банк месяцами не пускает ваши деньги в оборот. Я прошу разрешения на некоторые изменения этой порочной практики: мне нужна ваша санкция на свободное использование четверти миллиона долларов, чтобы я мог играть на бирже. — Мисс Шелли открыла было рот, но я не дал ей перебить меня, сообщив поспешно: — Само собой разумеется, что, если потери за какой-нибудь месяц составят больше двадцати тысяч, использование вашего капитала прекращается. Каждые две недели вы будете получать мой отчет, из которого узнаете, где нашли применение эти деньги. И если любая моя операция не принесет вам минимум пять тысяч долларов — заметьте, не облагаемых налогами, — деньги в целости и сохранности возвращаются на ваш счет.
— Но я не хочу рисковать потерей даже самой незначительной суммы моих капиталов, — упрямо заявила Вестал. — Просто не могу пойти на это.
— Я только что сделал вам двадцать тысяч долларов из ничего, — вскинулся я, начиная терять терпение. — Вы палец о палец не ударили ради этого. Так о чем вам беспокоиться? Но если вам не нужна некоторая сумма свободных денег, скажите. Я найду себе другое занятие, выгодное мне и еще кому-либо.
Мисс Шелли не торопилась отвечать, явно раздумывая, какое принять решение.
— В таком случае я хочу получать еженедельный отчет.
— Нет проблем. Как скажете. Еженедельный, так еженедельный.
— Вы действительно уверены, что удастся получать в месяц пять тысяч долларов, не облагаемых налогом?
— Абсолютно.
— Прекрасно. Я разрешаю использовать мои деньги. — Хозяйка дворца, однако, не преминула поддеть меня: — Я предполагаю, вы извлечете из этого определенную выгоду и для себя?
Я рассмеялся.
— Разумеется. На этот счет у меня соответствующий договор с брокером. Вам это не будет стоить и цента, а ему придется раскошелиться. — Я отодвинул в сторону кресло и встал. — Разрешите вас покинуть, мисс Шелли. Дела, знаете ли…
Вестал, продолжая сидеть, проводила меня взглядом, в котором все еще светилось восторженно-восхищенное выражение, на которое я меньше обратил внимания, чем на совсем уже странное ее предложение:
— Может быть, мы могли бы поужинать вместе сегодня вечером?
Я покачал головой.
— Извините, но я занят.
Она капризно надула губы.
— О!.. С женщиной, само собой.
— Я иду смотреть борьбу. Никаких женщин.
— Борьбу? Это очень занимательно. А где?
— На стадионе «Парксайд».
— Я всегда мечтала посмотреть хороший поединок. Вы не могли бы взять меня с собой?
Я уже открыл было рот, чтобы безапелляционно отказать ей, как вдруг до меня дошло, что это та самая мисс Шелли, при одном упоминании имени которой крупнейшие воротилы биржи, банкиры и финансисты почтительно сгибались в поясе, именно эта мисс Шелли, стоящая семьдесят миллионов долларов, почтительно просила, да что там, молила, чтобы я пригласил ее на стадион.
Сегодняшний вечер я договорился провести с одной весьма симпатичной блондинкой, но я понимал, насколько важно пригласить хозяйку Клифсайда: это резко повысило бы мои кредиты в финансовом мире. Да и вид мисс Шелли, опирающейся о мою руку, произвел бы на всех впечатление, значимость которого трудно переоценить. Становилось очевидным: это мой шанс.
— Вы в самом деле хотели бы пойти туда? — равнодушным голосом осведомился я, ничем не выдав вспыхнувшего во мне интереса к совместному мероприятию.
— О, конечно, пожалуйста! — Она вскочила на ноги, и ее худенькое личико оживилось и как бы засветилось изнутри. — Прошу вас, возьмите меня!
— Хорошо. Будь по-вашему: приглашаю вас пойти со мной. Я заеду сюда часам к семи. Мы сможем, кстати, поужинать на стадионе.
— Я буду готова к семи.
— Прекрасно. Пока, мисс Шелли. — Я направился к выходу, но на ступеньках, ведущих в сад, остановился. — Да, я упустил из виду: у меня же ваша машина. Могу я оставить ее у себя еще на некоторое время?
— Конечно, да! — Вестал так посмотрела на меня, что я удивился. Глаза ее блестели, личико раскраснелось. Она выглядела, как молоденькая девушка, первый раз в жизни собирающаяся на вечеринку. — Вы можете использовать ее сколько, сколько вам надо, мистер Винтерс.
— Благодарю.
Медленно вписываясь в виражи горной дороги, возвращался я из Литл-Иден и подсчитывал дивиденды. За два дня я заработал двадцать четыре тысячи долларов. Звучало это невероятно, но было непреложным фактом. Мое партнерство с Реем Блэкстоуном обещало приносить минимум тысячу в месяц. О чем мне беспокоиться? Если не споткнусь — а делать этого я не собирался, — я буду зарабатывать деньги быстрее, чем смогу их тратить.
Я подъехал к ресторану «Флориан», чувствуя, что превосходно поработал сегодня.
Глава 5
Отменно поужинав, мы покинули ресторан, расположенный на стадионе, и по плохо освещенному коридору направились к нашим местам, находящимся возле самого ринга.
Я быстро убедился, что выход в свет Вестал Шелли носил характер королевского церемониала.
На ней было длинное белое вечернее платье с кокетливой пелериной на плечах, предназначенной явно для того, чтобы скрыть выпирающие ключицы. Весь наряд искрился драгоценными камнями. Они были повсюду: на шее, в волосах, на платье, на запястьях. Эффект, производимый этим обилием украшений, трудно описать: каждое движение Вестал сопровождалось их вспышками.
На стадион мы прибыли в «роллс-ройсе», огромном, как крейсер. Шофер Джо был в кремовом мундире, его экипировку дополняли кожаные сапоги до колен и фуражка кремового цвета с черной кокардой.
Я чувствовал себя случайным статистом, затесавшимся в какую-то голливудскую эпопею. И когда директор стадиона лично спустился по красному ковру, покрывавшему ступеньки центрального входа, дабы самому приветствовать первое появление мисс Шелли на его стадионе, это было проделано так, словно он отдавал почести самой королеве.
Во время ужина налетели репортеры и непрерывно фотографировали нас. Похоже, мисс Шелли редко появлялась на людях, и ее появление на боксерском матче было настоящей сенсацией. Я видел, что она получает гораздо большее удовольствие от выхода в свет, чем я.
За ужином мы даже не могли поговорить друг с другом. Вокруг сновали репортеры, журналисты, метрдотель, и в некотором роде я был даже этому рад.
Смешно, но мне и в голову не приходило, что Вестал сияет только из-за того, что находится в моем обществе. Я простодушно думал, что она опьянена всем этим вниманием к своей особе. Только намного позже я понял, что именно мое общество делало ее такой счастливой и оживленной.
Когда мы перешли уже к кофе с коньяком, возле нашего столика остановился огромный, смахивающий на медведя парень в тщательно выутюженном костюме серого цвета. Его черные с сединой волосы были коротко подстрижены, а мужественное лицо выражало неподдельное радушие. Он поклонился Вестал и широко улыбнулся:
— Вот так сюрприз, мисс Шелли! Вы — и на боксерском матче!
Я ждал, что она в своей обычной холодной манере резко оборвет этого увальня, но, кажется, в этот вечер она была рада каждому знаку внимания к своей персоне.
— Это мистер Винтерс вытащил меня сюда, — уточнила она, благодарно глядя на меня. — В конце концов надо же посмотреть, что такое — бокс. — Вестал дотронулась до моего рукава. — Это — лейтенант Сэм Леггит из городской полиции. Лейтенант, это — мистер Винтерс, банкир.
Так я в первый раз встретил Леггита. И по всему было видно, что я понравился ему не больше, чем он мне.
— Мне кажется, я видел вас в Пасифик-банке, мистер Винтерс? — то ли утверждая, то ли спрашивая, произнес полицейский. Его холодные серые глаза внимательно изучали меня. Слова мисс Шелли не произвели на него ровно никакого впечатления. Он дал понять, что знает мое место на иерархической служебной лестнице. А обыкновенный клерк вряд ли мог внушить ему уважение.
— Может быть, — равнодушно отозвался я. — Через наш банк за день проходит множество людей.
— Вы правы, — Леггит несколько раз перевел глаза с меня на Вестал. — Рад был познакомиться, мистер Винтерс.
Я понимал, что не стоит больше притворяться любезными в отношении друг друга, поэтому промолчал в ответ.
— Я приставлю одного из моих людей присматривать за вашими бриллиантами, мисс Шелли. Здесь не совсем безопасно, но вам не о чем беспокоиться. — Парень вновь растянул губы в нечто, долженствующее означать улыбку, и, коротко кивнув, смешался с толпой.
— Так за вами будет присматривать коп? — спросил я как можно непринужденнее.
— Лейтенант и я — старые друзья, — поспешно ответила Вестал. И, словно боясь, что я этому не поверю, добавила: — Я была знакома с ним еще тогда, когда он был простым патрульным. Он заходил к нам на обед и рассказывал о своей работе.
— Должно быть, это было весьма интересно, — заключил я с сарказмом. — Что ж, если мы действительно хотим увидеть настоящий поединок, нам следует поторопиться.
Мы заняли свои места как раз в тот момент, когда судья на ринге объявил о первом раунде финального поединка. Это был бой из пятнадцати раундов между Джеком Слейдом, чемпионом в среднем весе, и Дарки Джонсом, почти неизвестным боксером, тем не менее оспаривающим титул чемпиона.
Два боксера были уже на ринге, и Вестал глядела на них во все глаза.
Я проинформировал ее, что Слейд является фаворитом, и спросил, не хочет ли она сделать ставку на победителя.
— Я поставлю на коричневого. В нем есть что-то привлекательное. Только взгляните, какие у него мускулы, и как он смотрит на противника. Конечно же, он выиграет.
— Да у него нет никаких шансов. За последнее время Слейд провел двадцать поединков и во всех одержал победы. Сейчас он в прекрасной форме. У Джонса неплохие удары, но Слейд не даст ему шанса навязать ближний бой.
— И все же я ставлю сто долларов на коричневого.
— О'кей, только не говорите мне потом, что я вас не предупреждал.
Расталкивая сидящих, я добрался до выхода и разыскал Лефти Джонсона.
— Добрый вечер, мистер Винтерс, — сказал он, приветствуя меня понимающей улыбкой. — Становитесь птицей высокого полета.
— Сто долларов за то, что победит Джонс. О'кей?
— Вам что, деньги надоели, мистер Винтерс?
— Это не моя ставка. Я ставлю пятьдесят на Слейда.
Я вернулся на место с первым ударом гонга. Он еще не успел отзвучать, а Джонс уже вылетел из своего угла, как ядро из пушки, и в доли секунды оказался на другом конце ринга возле Слейда, который только начал подниматься.
Все свершилось с такой ошеломляющей быстротой, что только знатоки подобного рода зрелищ поняли, что случилось.
Правым кулаком коричневый боксер нанес такой силы удар в челюсть Слейду, что у последнего подкосились колени и остекленели глаза. Не дав сопернику опомниться, Джонс пустил в ход левую руку, которой разбил до крови скулу и свалил Слейда на помост.
Стоя на четвереньках, Джек тупо глядел перед собой. Челюсть его отвисла: видно, была сломана, и он никак не мог сообразить, что произошло.
Занятый боем, я забыл о своей спутнице. Но она о себе напомнила сама: вцепившись в мою руку и подавшись вперед, Вестал кричала, и в этом сплошном реве, от которого, казалось, рухнут стены стадиона, я отчетливо различал именно ее голос.
Рефери остановил поединок, указывая Джонсу на нейтральный угол. Боксер был так возбужден, что судье пришлось буквально загнать его туда. Эта задержка боя дала Слейду несколько драгоценных секунд, в которые он начал приходить в себя. Об этом говорило появившееся в глазах осмысленное выражение.
Рефери, наклонясь над ним, начал отсчет, равномерно поднимая и опуская руку.
— Удар новичка! — крикнул я в ухо Вестал. — Мерзавец! Какой мерзавец!
Но я понял, что она не слышит меня. Наклонившись вперед, с блестящими глазами, возбужденная, Вестал отсчитывала секунды вместе с судьей.
При счете девять Слейд все же поднялся на ноги. Лицо его застыло маской ярости. Когда Джонс опять одним прыжком пересек ринг, перенесший нокдаун и опасаясь дальнего боя, Слейд, войдя в клинч, прямо-таки повис на сопернике, не давая ему наносить целенаправленные удары и выигрывая таким образом время для восстановления потерянных сил. Не умея вести ближний бой, полный лихорадочного возбуждения, Джонс осыпал Слейда градом неточных ударов, вместо того чтобы нанести один акцентированный удар с дальней дистанции. Боксеры то повисали один на одном, и тогда рефери буквально отдирал их друг от друга, то пытались пойти в атаку, но безрезультатно, так как Слейд опять уходил в глухую защиту, отступая и пятясь от соперника, который, наконец, под вопли зрителей, требующих нокаута, загнал обессиленного Слейда в угол. И тогда, когда новичок собрался атаковать с выгодной позиции своего титулованного противника, прозвучал гонг.
— Ну и дела! — не удержался я от восклицания, наблюдая, как Джонс, не скрывая злобы и разочарования, ушел в свой угол. — У Слейда сломана челюсть. С его-то опытом и вести себя так, подобно последнему любителю. Этот мерзавец Джонс, конечно, в следующем раунде добьет его.
Вестал все еще сжимала мое запястье.
— Никогда не была так возбуждена, — выдохнула она. — Это что-то невероятное! У него в самом деле сломана челюсть?
— Конечно. Видите, как она висит? Джонсу стоит только попасть в нее — и все будет кончено.
Вестал наклонилась вперед, ее глаза буквально пожирали Слейда, отдыхающего в углу. Его бочкообразная грудь вздымалась и опадала, в глазах читалось страдание от полученной травмы.
С первым ударом гонга Джонс оказался на середине ринга со злобно перекошенным лицом.
Слейд обеими руками прикрыл поврежденную челюсть. Когда Джонс сделал шаг в направлении его, он встретил противника акцентированным ударом в голову, заставившим новичка отступить. Это только и нужно было чемпиону. Он напористо пошел вперед, работая обеими руками, прямо-таки вколачивая удары в Джонса, заставляя того только защищаться.
Толпа снова завопила. Не отстала от всех и мисс Шелли. Все торопили развязку боя.
Джонс понимал, что время работает против него. Нужно было поскорее добить Слейда, но он все никак не мог нанести тот единственный удар, который поверг бы чемпиона в нокаут. Каждый раз, когда коричневый боксер собирался броситься в атаку, левая рука Слейда встречала его точным ударом. Слейд устоял почти до конца раунда, но на последних секундах Джонсу удалось нанести сильнейший хук слева, в поврежденную челюсть. Лицо Слейда перекосилось, он опустился на одно колено, став похожим на раненого, но все еще опасного зверя. Он зарычал, когда соперник сделал шаг в его направлении. Кровь стекала по его лицу, сочась из рассеченной брови, капала изо рта.
Гонг прервал бой — и секунданты унесли Слейда в угол.
— Это что-то необыкновенное! — восхищенно болтала Вестал. — Я и не представляла, что боксерский поединок может быть столь интересным. О Чэд, я так рада, что ты взял меня с собой!
Я услышал ее последние слова и это ее «О Чэд», вырвавшееся, видно, непроизвольно. Но кровавое зрелище на ринге настолько захватило меня, что я не обратил внимания на то, какой смысл вложила в эти слова моя спутница.
Поделиться книгой: