Страсти обыкновенные

- Предъявите билетик.

Сластенова машинально обернулась на вкрадчивый голос и увидела совсем близко потное лицо и надвинутую до бровей выгоревшую беретку.

- Ты что, ненормальная? - Сластенова уперлась плечом в стекло. Кто же в час пик билеты проверяет?

- Пожалуйста, предъявите билетик, - теперь беретка торчала под самым носом Сластеновой.

- Да в такой толкотне рукой не шевельнешь, а ты - билетик... Лучше бы работу транспорта наладили как следует...

Троллейбус остановился, и почти вся задняя площадка рванулась на выход. Контролершу на мгновение отбросило в сторону, но вот она резко шагнула к Сластеновой.

- Ваш билетик!

- Вот привязалась...

И вдруг контролерша вцепилась в Сластенову, отдернула ее от окна - сумка осталась на затоптанной резине - и обе они протанцевали до ступенек и, рассеяв входящих, очутились на остановке.

- Сумка! - Сластенова попятилась к троллейбусу. - Там же сумка!

Контролерша крепко держала ее за обе руки, не отпускала. Так они развернулись на месте, и тогда Сластенова увидела, что троллейбус отполз метров на десять.

- Штраф... три рубля... пожалуйста, - контролерша освободила руку, поправила съехавшую набок беретку.

- Что теперь будет? - Сластенова смотрела на удаляющийся троллейбус. - Что будет?

- Штраф...

- Да пойми же наконец, - Сластенова вдруг заплакала крупными, обильными слезами. - Там... сумка... моя сумка... осталась... а в ней... зарплата... вся до копейки...

- Так чего же мы ждем? - контролерша повернулась к дороге. - Сказали бы сразу, а теперь догонять машину придется... Вернем вам сумку, не беспокойтесь, только штраф заплатите, хорошо?

Полчаса они без толку махали руками по обеим сторонм дороги. Такси проскакивали мимо.

Троллейбус был уже далеко. А в невзрачной сумке - осиротевший сверток и мятый кошелок с последним рублем и проездными талонами.

Но вот напротив контролерши тормознул частник. Она заглянула в машину и замахала рукой. Сластенова перед урчащим грузовиком перебежала дорогу, рванула дверцу и бухнулась на сиденье.

- Гоните... гоните... пожалуйста... гоните!

- Будешь гнать лихо - понесут тихо! - частник улыбнулся, подмигнул, выразительно щелкнул пальцами.

- Нам нужен троллейбус номер сто двадцать, - контролерша щелкнула ремнем безопасности. - Номер сто двадцать...

Троллейбус они настигли, когда тот въезжал на конечную остановку. Частник остановился перед поворотом, и Сластенова, даже не сказав ему спасибо, выскочила из машины и побежала вдогонку за троллейбусом.

Неужели опоздали... Хотя кто на такую сумку позарится... Главное - перекрыть обе двери...

Увидев, что троллейбус затормозил и почти уперся в другой пустой троллейбус, Сластенова остановилась. Контролерша налетела на нее.

- Значит, так, - Сластенова первой успела поднять беретку. - Я к задним дверям, ты - к передним. Смотри в оба. Сумка хозяйственная, коричневая, одна ручка замотана синей изолентой, другая в трещинах, замок двойной...

- Найдем, - контролерша приняла от Сластеновой беретку, стряхнула пыль. - А вдруг у кого-нибудь похожая сумка?

- Извинишься, тебе не привыкать...

- Ладно, заодно и билеты проверю.

Навстречу им попалось несколько самых шустрых пассажиров, но ни у кого в руках не было ничего похожего - дипломаты да сетки, набитые яблоками и помидорами.

Сластенова заняла позицию чуть сбоку. Ей хорошо были видны выходящие и так же хорошо была видна контролерша, усердно исполняющая свои служебные обязанности. Лишь иногда чья-нибудь фигура на мгновение загораживала ее.

Нет, а рвения сколько... Так и про сумку забудет... Передовик... Ударник... Змея подколодная... Додуматься же - в час пик билеты проверять... Ну, если сумки не окажется в троллейбусе - я ей задам жару...

Сластенова, не дожидаясь, когда выйдут последние пассажиры, ворвалась в салон и победно взметнула над головой затоптанную сумку внутри кувыркалась икона. Потом присела на кособокое сиденье.

- Поздравляю, - контролерша села напротив. - А теперь заплатите, пожалуйста, три рубля.

- Хватит с тебя и этого, - Сластенова расстегнула сумку, достала из кармана пачечку талонов и торжественно пробила их компостером - все разом - на рифленый пол посыпались мелкие конфетти. - Я же наврала про зарплату...

Пара кружочков взметнулась на сквозняке.

В переднюю дверь заглянул частник.

- Девушки, а про меня забыли, - улыбнулся, подмигнул, щелкнул пальцами. - Хоть бы за бензинчик рассчитались...

Сластенова нашарила в кошельке рубль и сунула его в раскрытые ладони частника.

- Надеюсь, теперь зайцем ездить не будете, - контролерша отряхнула с юбки прилипшие конфетти, обернулась на звук мотора и, увидев очередной троллейбус, приткнувшийся к заднему окну, бросилась наружу.

Сластенова ощупала забинтованную икону со всех сторон, закрыла сумку и вышла.

Контролерша затерялась в толпе пассажиров.

Сластенова прошла вдоль пустых троллейбусов, а потом, не торопясь, - мимо детишек на велосипедах, мимо резвящихся собак с инкрустированными ошейниками и озабоченных старух с авоськами.

Подышу свежим воздухом... Без нервов, без толкучки... Каких-то шесть остановок, ерунда...

Закат уже отражался в окнах крупнопанельных домов. По дороге все чаще проскальзывали такси с зелеными огоньками и устало ползли троллейбусы - в салонах маячили редкие пассажиры.

Удивительно... Лет десять, если не больше, не ходила пешком по тротуару... Выскочишь из транспорта - и в магазин, из магазина - домой, из дома - в транспорт... А который час? Да меня же потеряют... Как бы в панику не ударились мужички...

- Что-то мать загуляла, - Кирилл привстал - кресло екнуло - взял двумя пальцами коня и, не задумывась, подставил его под удар черного ферзя.

- Ты за мать не беспокойся, она человек самостоятельный, - Сластенов сгреб неосторожного коня, положил рядом с доской, а на его место поставил торжествующего ферзя. - Попался, который кусался!

- Жадность до добра не доводит, - Кирилл взялся за второго коня. - Шах! И можно прощаться с ферзем. Аплодисменты!

- Да, - Сластенов пригнулся к доске, задумался. Стукнул ногтем по вазе и принялся отрывать лепестки с побуревших астр. - Малость поторопился...

- Сливай воду, - Кирилл сдернул с доски ферзя, подкинул на ладони. - Может, новую?

- Нет, сначала заматуй.

- Воля ваша.

- Я в отпуске детектив начал читать английский, - Сластенов ушел кооролем в угол. - Так там...

- Чтение детективов - это жвачка. Сейчас я сделаю красивую жертву с матовым исходом...

- Ладно, давай по новой, - Сластенов смешал фигуры.

- И какой интерес читать детективы, когда для умного человека преступник ясен с первой главы, - Кирилл нагнулся за пешкой.

- По-моему, ты, братец, много на себя берешь, - Сластенов расставил свои фигуры, включил верхний свет, задернул шторы. - Докажи.

- Все закономерно, против жанра не попрешь... Опять королевский гамбит... Ну-ну... А в детективе, конечно, настоящем, классическом, убийца должен появиться в первой же главе и единственный из всех не должен вызывать подозрения...

- Можно переходить?

- Последний раз. Думать надо, - Кирилл ушел на кухню и вернулся с куском хлеба, густо намазанным маслом. - Мать все-таки загуляла... Ты как думаешь, она про милицию предупреждала всерьез?

- Конечно, пошутила... Но ты все же насчет убийцы в первой главе неправ. Понимаешь, в том английском детективе ошеломляющее начало. Сразу четыре трупа, и все из-за какой-то загадочной реликвии сэра Чарльза. Все о ней знают, но никто ее не видел. Так вот, после цепочки убийств исчезает ларец, в котором хранится реликвия... Сэра Чарльза обнаружил совершенно случайно молодой сержант полиции - ему показалось странным, что в такое позднее время наружная дверь старинного особняка приоткрыта... Бедный сэр Чарльз лежал у дверей с перерезанным горлом...

- Оригинальный ход, но мы не менее оригинально закроемся слоном, - Кирилл дожевал хлеб и принес чай. - А что из себя представляли остальные четыре трупа?

- Молодая жена сэра Чарльза, старый слуга с бакенбардами и личный секретарь.

- И ни один из них не покончил жизнь самоубийством? - Кирилл поставил чашку на стол. - Конек-то лезет в западню...

- Все убиты, и что самое интересное - четырьмя разными способами. жену, совершенно голую, утопили в ванне, секретаря задушили чулком этой жены, а слугу пронзили насквозь алебардой из коллекции сэра Чарльза...

- Кажется, мать пришла?

Сластенова босиком вошла в комнату и, не выпуская сумку из рук, села на тахту.

- Представляешь, не было обнаружено ни одной улики, - Сластенов наклонился к самой доске, описал рукой дугу, откинулся. - Значит, жертва качества?

- Сливай воду - ладья на связке, - Кирилл взял чашку со стола и пересел на тахту. - Что сказал специалист?

- Ну и намаялась я сегодня, - Сластенова достала икону из сумки, распеленала.

- Тебе не совестно выигрывать у отца на зевках? - Сластенов тоже подошел к тахте. - А если нет улик, значит, нет даже кандидата в убийцы...

- Ты это, Вань, о чем? - Сластенова унесла икону в спальню, спрятала под подушку, вернулась.

- Так что сказал специалист? - Кирилл заглянул в пустую чашку.

- Я теперь с ней из дому - ни на шаг... А тренера твоего в детстве наверняка чем-то тяжелым стукнули по голове...

- Давай еще одну, последнюю, для реванша?

- Расставляй, только серьезно последнюю.

- Вам еще не надоело? - Сластенова отобрала у сына чашку. - Нет, у всех мужья как мужья, а мой даже не поинтересуется, где меня черти носили.

- Должен же я хоть одну партию выиграть!.. А если ты убедилась, что икона - обыкновенная мазня, то нечего на нас срывать досаду...

- Я еще раз убедилась, что ты толстокожий и бессердечный... А вдруг бы меня ограбили, вдруг бы убили, вдруг бы икона потерялась?..

- Да идет она боком, твоя икона. Опять пешку зевнул!

- Братцы-кролики, берегите нервные клетки.

- Я когда-нибудь вышвырну шахматы с балкона! - Сластенова ушла на кухню и там, у холодильника, всплакнула, уткнувшись лицом в фартук, висевший на гвозде. Потом вымыла подарочную кружку, из которой пил тренер, и будничные чашки, поставила их на сушилку, съела последнюю конфету из коробки и начала чистить картошку.

Сластенов проснулся весь в поту, сбросил одеяло, посидел, встал, раскрыл шторы, зажмурился.

Молочка бы сейчас парного...

Сходил на кухню - включил кофейник, поставил разогревать вчерашнее пюре - заглянул в комнату сына - незастеленная кровать, раскрытый магнитофон, журнал, тот самый, с детективом, брошенный на пол, наушники прямо на подушке.

А говорил, что детективов не читает... Болтунишка...

Присев на кровать, Сластенов надел кое-как наушники - пластмассовая дуга скребанула по лысине - включил магнитофон.

Да... Музыка - голый ритм... И где он только берет такие записи... Впрочем, двадцать лет назад тоже был сплошной ритм... Влияние Африки...

Сластенов положил наушники на подушку.

В большой комнате улегся на тахту, прислушиваясь к монотонному фырканью кофейника на кухне.

Тоже ритм, только домашний... Кирилл, Кирилл - натворил делов, наплел всякой ерунды, сбаламутил человека... Но кто ожидал, что эта икона так на нее подействует... Ночью раз десять вскакивала икону проверять - мания, да и только...

Сластенов долго смотрел на хрустальную вазу - темная полоска воды под стеблями, увядшие астры, лепестки скрючились, порыжели. Выдернул цветы из вазы, отнес на кухню в мусорное ведро, сполоснул руки, помешал большой ложкой пюре.

Куда, интересно, теперь она запрятала икону...

Из кофейника бил тугой парок - на стеклине окна появилась испарина.

Сластенов налил кофе, положил сахар, бухнул прямо из банки сгущенное молоко.

Картошка начала пригорать.

Сдернул с гвоздя фартук жены, скомкал, подхватил кастрюлю.

В прихожей стукнула дверь - привычно щелкнул замок.

Сластенов, держа кастрюлю в руках, вышел полюбопытствовать - узкие лямки фартука волочились за ним.