Страсти обыкновенные

- Мы крайне благодарны за предложение, - хозяин отпустил свой край иконы, и та угрожающе накренилась.

- Ну нет! - хозяйка выправила икону и затем положила на сгиб руки.

- Очень был вкусный торт, - крепыш, бодро шаркая дряхлыми шлепанцами, отошел за стул. - Наверное, рецепт секретный?

- Мам, а почему бы тебе не съездить самой, раз довольно близко? Кирилл подмигнул тренеру и стал через лупу рассматривать свою ладонь. - За час обернетесь.

- Конечно, поедем вместе, - крепыш развернул одной рукой стул задвинул его под стол.

- Собирайся, Машунька, пусть специалист посмотрит, а то ты себе места не находишь...

- Ваня, ты разве с нами не поедешь?

- Мы пока с Кириллом в шахматишки...

Тренер сначала наблюдал, как расставляют шахматы и делают первые классические ходы, потом маялся в прихожей, недоумевая, куда пропала хозяйка.

А Сластенова упаковывала икону, обкладывая ватой и поролоном, бинтовала. Наконец вышла из спальни, поместила сверток в большую сумку.

- Может, плащ возьмешь на всякий случай? - муж поднял руку с пешкой.

- Если я через три часа не вернусь, звоните в милицию...

Пока шли до остановки, тренер все норовил задеть сумку то коленом, то бедром, словно проверял, не лежит ли там вместо иконы завернутый кирпич. Сластенова устала перекладывать сумку из руки в руку, но крепыш успевал переместиться в нужную сторону.

Когда подошел троллейбус, Сластенова прижала сумку к животу и, не дожидаясь тренера, расталкивая людей, пробилась к дверям, втиснулась в переполненный салон, а тренер как приклеился, громко дыша в ухо.

- Что, зайцами проедем? - Сластенова уперлась плечом в широкую спину, надвигающуюся от окна, чуть повернула голову и совсем близко увидела багровую щеку тренера - только сейчас она заметила, что крепыш плохо выбрит.

- У меня проездной, - тренер стоял как скала, и пассажирам, которые двигались к выходу, было туго.

- А у меня талоны в сумке, поробуй достань...

Где-то над головой что-то треснуло, кашлянуло, и усталый голос поплыл, дребезжа о металлические стойки:

- Гр-р-раждане пассажиры, сохр-р-раняйте билеты до конца пр-р-р-роезда... Гр-р-раждане...

Широкая спина в старом вельветовом пиджаке, застывшая между окном и Сластеновой, вдруг начала теснить ее прямо на тренера.

- На следующей выходим, - тренер наддал плечом, и Сластенова вклинилась в образовавшийся промежуток. - Держитесь за мной...

Троллейбус резко тормознул. Кто-то вскрикнул.

Спина в вельветовом пиджаке все-таки настигла Сластенову и почти впечатала ее в тренера. Сластенова почувствовала, как тренер напряг все мышцы, принимая удар, - и тут сумка оказалась между ними. Забинтованная икона углом попала ей точно под ребро - удар, ослабленный сумкой, все же оказался достаточно силен, и она даже потеряла дыхание, но тут же встрепенулась и стала пробираться за тренером, которому, видно, тоже досталось от иконы - он попятился к выходу, прижимая ладонь к животу.

На остановке, за сломанной скамейкой, тренер принялся массировать ушиб ладонью:

- Надо было "тачку" взять...

- Ваш специалист... не из бывших... спортсменов? - Сластенова перевела дыхание, вслушиваясь, как поднывает ребро, поставила сумку на край скамьи и посмотрела вслед медленно удаляющемуся троллейбусу. Из неплотно прикрытой задней двери торчала нога в модной кроссовке, но вот нога дернулась, и створки, дрогнув, сомкнулись.

- По крайней мере, в общественном транспорте не ездит, - крепыш поправил мастерку.

- Ясно, - Сластенова опять посмотрела в сторону троллейбуса, но тот уже исчез за углом. - Слыхали, как я предупредила мужа насчет милиции? Так что без штучек...

- Я работаю с подростками десятый год, - тренер обошел скамью. А вы мне такое говорите.

- Да я это для профилактики, сами понимать должны. Вон у нас прошлым летом сберкассу среди бела дня ограбили...

- Ничего не бойтесь, - тренер машинально протянул руку к сумке. Я владею приемами каратэ...

Сластенова успела выхватить сумку из-под самых его пальцев. При этом движении ушибленное ребро заныло.

- Да и к человеку идем надежному, - крепыш посмотрел на свою руку, улыбнулся и начал старательно массировать живот. - К надежному...

- Так чего мы ждем?

Они перешли дорогу, спустились по выщербленным ступеням к магазину.

Сластенова поглядывала то на тренера, то на пыльную витрину, в которой мутно отражалась голова крепыша и его торс, обтянутый мастеркой. Ей начинало казаться, что ее сопровождают двое, - но вот витрина кончилась, и тренер забежал вперед на дорожку из бетонных плиток жухлая трава выпирала на стыках. Сластенова задела сумкой куст, перешагнула лежащий на бетоне помидор и следом за тренером вышла к киоску, заваленному сбоку пустыми ящиками. Прошли вдоль короткой очереди, обогнув детскую коляску с отброшенным верхом. Сластенова успела заметить спящего младенца. Попали в сквер. Там, возле клумбы, - еще один раздавленный помидор. Выпал из сетки, как птенец из гнезда. Миновали ряд пустых скамеек, черемуху с обломанными ветками, качели. Сластенова обернулась. Еще виден угол киоска и два крайних человека в очереди. Коляска спряталась за барьером кустов, но слышно, как ребенок проснулся, наверное, выронил соску, и пронзительно кричит. Сластенова перехватила сумку из одной руки в другую. Тренер по-прежнему впереди на пару шагов. Зачем-то подпрыгнул, сорвал тонкую ветку и сразу же выкинул.

Когда вошли в тихий подъезд, оба остановились возле почтовых ящиков. Крепыш начал отдирать с ладони смолу. Сластенова опустила сумку.

- Передохнули? - тренер положил руку на перила. - Нам шагать до пятого этажа.

- А вдруг его нет дома?

Он промолчал и стал медленно подыматься, но при этом все смотрел на сумку. Сластенова догнала его. Шли рядом. Неожиданно на третьем этаже ближняя к Сластеновой черная дверь беззвучно распахнулась. Из тусклой квартиры, пошатываясь, вышел мужчина в одних брюках - подтяжки врезались в голые опущенные плечи.

Сластенова прижала сумку к груди, отступила к тренеру.

- Курить, понимаете, вчерась бросил, - мужчина звонко щелкнул подтяжками. - Умираю, душа бесится, дайте папиросочку!

- Извините, мы не курящие, - тренер подтолкнул Сластенову к ступенькам, попятился сам. - Совсем не курящие...

- Так бы стразу и сказали, - мужчина оттянул подтяжки, задумался, потом осторожно спустил их на покрасневшие плечи и удалился.

На пятом этаже, когда тренер остановился перед дверью с каким-то хитроумным замком, выпирающим солидно наружу, Сластенова ткнула его сумкой в бедро и шепнула прямо в ухо:

- Вы специально подговорили этого типа? Чтобы запугать меня?

- Я десятый год работаю с подростками, - тренер нажал кнопку звонка.

- Слыхали...

В комнате Сластенова присела в ближнее к выходу кресло, поставила сумку к ногам на медвежью шкуру.

- Сто рублей, - человек в махровом халате у журнального столика поднял высокй запотевший бокал и принялся сосать через соломинку что-то золотистое, с пузырьками, бегущими к ободку.

Тренер заглянул в комнату и куда-то исчез.

- Сто рублей, и ни копейки больше, - надежный человек поставил бокал на фирменную салфетку.

- Но вы же еще не видали? - Сластенова нагнулась - ушибленное ребро напомнило о себе тихой болью - расстегнула сумку. - Она...

- Угощайтесь, - в комнату бочком вошел тренер, в обеих руках его пенилось по бокалу с ободком. Розовые соломинки подрагивали. - Суперкоктейль "Спринт"!

Сластенова поблагодарила кивком, пристроила бокал на ладонь и тронула соломинку губами.

- Вас удивляет, почему я даже не хочу взглянуть на вашу фанерку? - человек засунул руки глубже в карманы халата и начал ходить вокруг столика. Когда он ступал на медвежью шкуру, она потрескивала и шуршала, когда проходил мимо стеллажа с книгами, чисто вымытые стеклины вздрагивали, и так же вздрагивал пустой бокал на столике. - Просто в этом нет ни малейшей необходимости... Понимаете, я игрок, в высшем смысле этого затасканного слова, игрок с большой буквы... Меня влечет риск, как огонь влечет мотылька... Выиграю ли, проиграю ли - не все ли равно... Может, я сейчас предлагаю вам сто рублей за обыкновенную деревяшку, а может...

- Но если обыкновенная деревяшка стоит миллион рублей? - Сластенова поставила бокал на широкий подлокотник, вытерла платочком липкие губы. - Тогда как?

- У меня, к сожалению, на данный момент отсутствует в наличии вышеназванная сумма, - человек остановился за столиком.

- Да я не требую с вас миллиона. - Сластенова нагнулась к сумке и нащупала тугой сверток. - Мне нужна лишь ваша консультация как специалиста.

- Консультация - тоже сто рублей.

- А конктейль "Спринт" бесплатный? - Сластенова, так и не вынув сверток из сумки, опустила его на дно. - Или сто рублей порция?

- Вы слишком практичная женщина, и это вас погубит, - надежный человек шагнул к столику и, широко расставив руки, уперся ладонями в полированные края - ворот халата отпал и стала видна застиранная майка. - К сожалению, таких, как вы, нельзя переделать, вы напоминаете мне столбы на обочине... Но могу в порядке исключения дать один совет бесплатно, как и мой любимый коктейль...

- Послушаем, - Сластенова переставила бокал с розовой соломинкой на другой подлокотник и откинулась в кресло, как бы разглядывая тяжелую люстру под высоким потолком.

- Избавляйтесь быстрее от своей фанерки, - человек выпрямился. Можете продать, можете выкинуть, можете подарить, но если оставите у себя, то всякие мрачные, злые мысли разъедят вам душу...

- Если я от нее избавлюсь, то уж не за сто паршивых рублей, поверьте.

- Охотно верю...

- Иннокентий Иннокентьевич, милый, - тренер взмахнул розовой соломинкой, как дирижер. - Взгляни хоть краешком глаза, пожалуйста.

- Ну ладно, показывайте, - Иннокентий Иннокетьевич вышел из-за столика.

Сластанова, не вынимая икону из сумки, распаковала и только потом выставила себе на колени.

- Смотрите, не жалко.

- Так, так, - Иннокентий Иннокентьевич присел перед иконой, прищурил глаза. - Весьма плачевный вид... Согласились бы стразу на сто рублей - не прогадали бы...

- Я же русским языком сказала, - Сластенова убрала икону в сумку.

- Жаль, жаль, но понять вас можно, - Иннокентий Иннокентьевич поднялся, засунул руки в карманы халата, посмотрел в упор на тренера. - Мой друг вас проводит.

- Как-нибудь сама доберусь, не маленькая.

- Когда вы устанете от обладания фанеркой, то...

- Не устану! - Сластенова подхватила сумку, вырвалась из кресла и, качнувшись, сшибла бокал с подлокотника. Он мягко упал на медвежью шкуру, розовая соломинка отлетела к когтистой лапе, и на длинной упрямой шерсти заблестела вереница капель ароматного коктейля "Спринт".

- Желаю здравствовать, - надежный человек обошел тренера, который, ловко присев, подхватил бокал одной рукой и теперь стоял, прижимая к груди два пустых бокала с ободком.

Сластенова мялась у кресла, и когда человек, задев плечом тяжелую штору, открыл дверь в соседнюю комнату, вдруг шагнула за ним вдогонку.

Может, уступить за сто... Как-никак, деньги...

Штора дрогнула, и Сластенова оцепенела, заметив между плешью человека и половинкой двери стену, с пола до потолка увешанную иконами. В полумраке они казались дырами в серой стене.

- Вам не туда, - тренер с бокалами загородил от Сластеновой дверь.

- А вы, оказывается, большие шутники, - Сластенова с удовольствием наступила на розовую соломинку, которую не успел подобрать крепыш, в прихожей запнулась о лакированные ботинки, а на лестничной площадке плюнула на пол.

Вся стена в иконах, а сами голову морочат...

Сластенова вышла из подъезда и на ближней скамейке раскрыла сумку, посмотрела на икону и тщательно упаковала.

Зато моей там нет и не будет...

Тренер догнал Сластенову возле киоска. Очереди уже не было. Продавщица в расстегнутом халате стояла возле грузовика, в который двое парней швыряли пустые ящики. Тонкие доски трещали и лопались. Какая-то старушка с полной сеткой помидоров наблюдала за происходящим. Сластенова поравнялась со старушкой, и в этот момент из-за машины выскочил тренер; он одернул мастерку, заулыбался.

- Гниль одна, - старушка повернулась к Сластеновой. - Ели выбрала на засолку...

Сластенова смотрела на тренера, а тот хотя и улыбался, но ближе не подходил.

- Что, решили дать настоящую цену?

- Не обижайтесь... на Иннокентия Иннокентьевича... Душа человек, но со странностями...

- Сразу бы и объяснили, - Сластенова повернула к витрине. - Пока мы шли туда...

- Иннокентий Иннокентьевич однажды в трудный час здорово помог мне... Я тлгда из-за нелепейшей травмы был вынужден оставить большой спорт... Жизнь есть жизнь, и никуда этого не деться...

Они уже почти прошли магазин, а позади все еще слышался треск падающих ящиков.

Тренер то забегал вперед, безуспешно пытаясь заглянуть в глаза Сластеновой, то шел сбоку, задевая кусты, выпирающие с газона на дорожку.

- Послушайте, а зачем Иннокентию Иннокентьевичу столько икон для спекуляции?

- Что вы... А насчет икон - так это у него главный смысл в жизни... Фанатик, одним словом, чистой воды фанатик... Когда вы пришли, он просто испугался, что ваша фанерка окажется лучше, чем есть у него в коллекции... К тому же мрачное настроение... Впрочем, когда вы ушли, он сказал, что ни капельки не жалеет, сказал, что если это истинная вещь, то ей место в музее - попробуй на глазок определи; к тому же и ошибка не исключается...

- Шутники...

Подошел троллейбус. Сластенова опередила всех и, даже не оглянувшись на тренера, втиснулась на заднюю площадку. Когда ее затолкали в угол, она увидела сквозь пыльное стекло тренера. Он по-прежнему стоял на краю тротуара.

Надо было заставить его проводить до самого дома...

Троллейбус дернулся. За стеклом качнулась толстая веревка. И сразу же Сластенова почувствовала, как на нее давят сплоченные пассажиры, - но водитель умело тормознул, салон утрамбовался, и у самого заднего окна образовался просвет. Сластенова успела спустить на пол сумку, прижать ее ногами к вибрирующей стенке и упереться руками в стекло. Уже не было видно ни тренера, ни остановки, лишь тянулись вереницей гладкие бетонные столбы и ржавый кустарник, похожий на мотки проволоки, разматывался по газонам.