Помоги проекту - поделись книгой:
— …Так вы и правда лекарь? — спросила лучница, окинув его недоверчивым взглядом.
— А что, не похож?
— Ну… не совсем похожи, — ответила она как-то неуверенно.
— И как же, по-вашему, должен выглядеть настоящий лекарь? — усмехнулся Альберт. — Толстый, лысый, в кровавом фартуке, очках и со щипцами? Ну так вашей милостью я весь в крови да и щипцы у меня тоже есть. Эй, отравитель? Ты тут ещё? — крикнул он наверх, и тут же над обрывом появилась лохматая голова Цинты. — Скажи, что я не вру! Что я и правда лекарь, и покажи миледи мои щипцы!
— Не врёт, миледи, клянусь заступницей Мирной, не врёт. Он самый настоящий лекарь, да ещё какой! А щипцы что, прям все показывать?
— Не… не надо щипцы, — нервно улыбнулась незнакомка. — Я вам верю.
— Эй, Цинта! Осмотрись вокруг и будь осторожен, кто-то выстрелил в лошадей миледи!
— Ухт! — только и воскликнул Цинта и тут же исчез из виду.
— Я вообще-то хорошо стреляю, у меня просто руки дрожали, — произнесла лучница виноватым голосом.
— Если это извинения, миледи, то они довольно странные. Вам повезло, что у вас дрожали руки и вы меня не убили, а то лечить и спасать вас было бы некому.
Альберт приблизился к дереву и остановился, разглядывая женщину.
Синие глаза, такие яркие, просто два сапфира, и в них то ли ярость и страх, то ли слёзы, но от этого взгляда у Альберта просто дыхание перехватило.
Незнакомка сидела, прислонившись спиной к глиняному обрыву, платье мокрое и в песке, каштановые волосы спутались, прилипли к щекам, а лицо бледное и губы дрожат.
И злость отпустила Альберта совсем, ему вдруг даже не жаль стало своей ободранной шеи, которая пульсировала и горела огнём. Спасти прекрасную незнакомку, вырвать из лап смерти — такое приключение точно скрасит пятьсот квардов до Эддара!
— Я ранила вас, простите, — произнесла она, закусив губу и глядя на его залитую кровью куртку. — Я… просто испугалась!
— Ничего, это я переживу. Учитывая, что вы и в самом деле собирались меня убить, я легко отделался, — Альберт улыбнулся и протянул ей руку, — можете встать? Давайте, я вам помогу.
Она тревожно посмотрела наверх, потом на его руку, как будто колебалась, и спросила:
— Как вы здесь оказались?
— Ехали мимо.
— И никого не видели?
— Никого. Если не считать разбитой кареты и сундука на дороге, то и ничего больше. Мне так и стоять с протянутой рукой?
— Я… подвернула ногу и не могу стоять.
— Только ногу? Удивительно, что вы вообще остались живы! И как вас угораздило поехать этой козьей тропой? Вашему кучеру шею бы свернуть за такое. Хм, — он покосился на труп в синей ливрее, и добавил, — фигурально выражаясь. Ну, давайте же руку, вас надо вытащить оттуда…
Он перебрался через поваленное дерево и дотянулся до её руки.
Его пальцы были в крови и песке, и её тоже.
Но едва их ладони соприкоснулись, Альберт ощутил резкий удар куда-то пониже рёбер, удар такой силы, что на мгновенье у него остановилось дыхание. Боль прошила его насквозь, как стрела, выпущенная из лука.
И стало нечем дышать.
Все вокруг поплыло и заволокло алым туманом. Пахнуло жаром, внутри всё запылало так, словно он огня жидкого выпил. И кровь едва не вскипела в венах, заставив сердце пуститься в бешеный пляс.
Альберт судорожно вдохнул, и его лёгкие чуть не лопнули, таким глубоким был этот вдох. Откуда-то пришла сила, наполнила его, разлилась по телу, ударила хмелем в голову, от чего он даже покачнулся и так неловко дёрнул на себя незнакомку, что она просто упала ему на грудь.
Странный туман в глазах растаял также быстро, как и появился.
— Ч…то с вами? — воскликнула она, резко оттолкнув его, и присела на поваленное дерево.
Альберт выдохнул.
Никогда ещё сила не была в нём такой мощной и такой внезапной. Если бы он захотел, то сейчас, наверное, смог бы поджечь даже воду в озере.
— Со мной? Ничего, это, наверное, от потери крови, — он тряхнул головой, отгоняя наваждение.
Вдали утробно заворчал гром, и сразу запахло грозой. По верхушкам сосен, там, где недавно стоял Цинта, пронёсся ветер, лизнул дорогу, сметая сухие листья и хвою, закрутил в хороводе, пустил по воде рябь и исчез.
Альберт снова прижал к ране платок и присел рядом с незнакомкой.
— Прежде, чем я начну лечить вашу ногу, миледи, вам придётся заняться моей шей, если не хотите, чтобы я тут истёк кровью. Вы боитесь крови? — спросил он, глядя ей прямо в глаза.
Она была бледна, так бледна, что того и гляди хлопнется в обморок, но вот эти глаза… в них было какое-то упрямое выражение, и он снова невольно ими залюбовался.
— Ничего, как-нибудь выдержу, — произнесла она твёрдо, — что нужно сделать?
— Исправить то, что вы сотворили, — усмехнулся он. — Правда, боюсь, у вас не хватит смелости.
— Так вы скажете, что делать, или будете подтрунивать надо мной? — её брови сошлись на переносице.
Альберт достал из кармана огниво.
— Сможете прижечь рану?
— Что? — воскликнула она. — Огнём?
— Точнее, горячим ножом, — он следом достал из ножен небольшой кинжал. — Нагреть и приложить. Я бы и сам смог, но, как вы понимаете, я не вижу своей шеи.
— Но… вам же будет больно! Может, есть ещё какой-нибудь, менее изуверский способ?
— Мне уже больно, — усмехнулся Альберт, нагревая нож, — вы думали об этом, когда стреляли в меня? Или теперь вам не хватает смелости?
— А вам это точно поможет? Разве так вообще можно делать? Может, лучше прижечь арнской смолой или…
— Миледи разбирается в лекарствах, как я погляжу? — удивился Альберт, глядя на незнакомку.
Она смутилась и отвела взгляд.
— Немного.
— Огонь лечит, — он протянул ей нож, — ну же, давайте.
Пальцы её были холодными, и руки дрожали, она храбрилась изо всех сил, и Альберт подбодрил её:
— Я не боюсь боли, миледи, так что и вы не бойтесь.
— Боги всемогущие! — воскликнула она тихо, прикладывая к ране нож дрожащими руками.
Альберт схватил её за запястье, удерживая нож, потому что она бы его точно выронила.
Больно не было.
Было странно.
Очень странно.
Он закрыл глаза, чувствуя, как в крови снова кипит сила и рвётся наружу.
Гром прогремел где-то уже над озером, и снова ветер сорвался, взметнув жёлтые листья по краю обрыва, но Альберт все не мог разжать руку.
Странные слова всплыли из глубины его памяти. Что-то такое говорил его дядя Гасьярд, проводя очередной ритуал в башне.
— Да отпустите уже! — воскликнула незнакомка, разжимая пальцы, и нож упал на песок. — О, Боги! Да вы ненормальный! У вас же ожог будет во всю шею!
Но кровь перестала идти, и рана сразу схватилась.
— Я же говорил — огонь лечит, — подмигнул ей Альберт. — А вот теперь займёмся вашей ногой. Кстати, я не представился, — Альберт Гарэйл из Индагара, к вашим услугам, — князь приложил окровавленную руку к сердцу и чуть поклонился. — А тот лохматый придурок наверху — мой помощник и ученик Цинта. А как зовут вас, прекрасная незнакомка?
— Ир…ри… Рита… Миора, дочь купца Миора из Фесса, — ответила она и чуть смутилась под пристальным взглядом Альберта.
— Можете звать меня просто мэтр Гарэйл, а лучше по имени — Альберт. Я же лекарь, формальности ни к чему. А теперь, Рита Миора, позвольте осмотреть вашу ногу. И, кстати, у вас красивое имя…
— Не бойтесь, миледи, он вас вмиг поставит на ноги, — крикнул откуда-то сверху Цинта.
— Рифмоплёт, тоже мне, — усмехнувшись, пробормотал князь. — Ты осмотрелся там?
— Никого нет! Но… кто-то тут точно был!
— Ладно, следи за дорогой, мы скоро!
Пока Рита расшнуровывала сапог, он продолжил её разглядывать.
Всматривался в её лицо — была ли она красивой? Да, безусловно. Но не той красотой, что обычно волновала его тело, слишком уж воздушной и утончённой. Как статуя Богини в храме, хотя Альберт и не питал страсти к женщинам недоступным и высокомерным, но Рита не показалась ему высокомерной. Хотя и доступной она ему тоже не показалась.
Дорожные штаны цвета охры, а поверх юбка наездницы, открывающая спереди ноги — сзади она собиралась пышным хвостом с множеством оборок. Приталенный жакет с рядом жемчужных пуговиц, из рукавов выглядывали тончайшие кружевные манжеты — Рита, как ни странно, была одета по южной моде. И, видимо, купец Миора был очень богат, раз его дочь могла позволить себе такие дорогие наряды. Хотя при этом на ней не было никаких украшений, что показалось князю довольно странным, памятуя о купеческих дочках в Индагаре, которые ходили сплошь увешанные красным золотом.
А что ещё странно, так это то, что такая богатая молодая женщина делала на этой пустынной дороге? Да и слуг как-то маловато для эскорта.
Взгляд скользнул по изящной шее…
Что-то было в этой женщине такое, что невольно притягивало к себе. Но что — непонятно. И ничего из того, что нравилось князю в женщинах — ни томного взгляда с поволокой, ни пухлых капризных губ. Наоборот, взгляд у неё был прямой и искренний, и глаза синие, как небесная лазурь, казались слишком чистыми и глубокими. А губы какие-то своенравные, с красивым изгибом, похожим на силуэт крыльев птицы в полёте.
Эта женщина не была томной и капризной, более того — и князь очень этому удивился — она даже не попыталась с ним кокетничать, изобразить слабость или обморок, как будто он и не мужчина вовсе.
Она, наконец, справилась с сапогом и поставила ногу на камень.
Альберт оторвался от созерцания линии её скул и, посмотрев на ногу, нахмурился и покачал головой.
Лодыжка Риты выглядела плохо, похоже, что перелом — нога уже опухла и даже появилась синева.
Он снял вторую перчатку, присел рядом и положил ладонь на больное место.
И в самом деле — перелом.
Он отчётливо ощутил жар, идущий изнутри, и нарастающую боль. Видимо, Рита была ещё в шоке от падения и только сейчас начала её чувствовать, стала совсем бледной, а на лбу появилась испарина.
Князь медлил.
— Ну что? — спросила она тревожно. — Только… пожалуйста, скажите, правду.
— Плохо дело, — пожал он плечами, — похоже на перелом.
— О, нет! — сплеснула она руками, и на глазах у неё снова заблестели слёзы. — Да как же так!
— Стойте, стойте! — он поднял руку вверх. — Рита, только не надо плакать! Подумайте, вы упали в такую пропасть и выжили, а перелом — это же ерунда! Это не так уж и плохо.
— Это? Это очень плохо, мэтр Гарэйл, — развела она руками, указывая на озеро, обрыв и разбитую карету, — а учитывая обстоятельства, хуже не бывает!
— Хм. Обстоятельства так себе, согласен, — он попробовал её приободрить, — но мы сейчас что-нибудь придумаем. Только не плачьте, прошу вас, это же не смертельно, это всего лишь перелом, вам же не голову оторвало! С переломом я как-нибудь справлюсь.
Поделиться книгой: