Открытым текстом

Башкиров Михаил

Открытым текстом

МИХАИЛ БАШКИРОВ

ОТКРЫТЫМ ТЕКСТОМ

Наталья Петровна открыла дверь на балкон, принесла из кухни табуретку и, посадив на колени трехлетнего внука, жадно вдохнула июньский воздух - и вдруг почувствовала, как заломило виски, отдало в затылок, а потом нехотя отпустило.

- Баб! Глянь, собака!

Наталья Петровна, жмурясь, смотрела на крышу соседнего дома - та наполовину была захвачена солнцем, провода поблескивали, телевизионные антенны отбрасывали на шифер длинные тени.

- Гав! Гав! Собачка, не уходи, собачка!

Хлопнула входная дверь - оконное стекло, дрогнув, заныло. На кухне лязгнул холодильник.

- Баб, а баб, почему собачка убежала?

На балкон выглянул зять.

- Молоко взял обезжиренное, сметану еще не завезли, а в овощном выкинули бананы.

- Хочу ба-наны! Хочу ба-на-ны! - внук замолотил ногами, гулко задевая сандалями решетку балкона. - Хочу-у-у!

Зять ушел на кухню. Вернулся минуты через две. На усах его белели капельки молока.

Костик продолжал выпрашивать бананы.

- Уважаемая теща, - зять обтер ладонью усы. - Есть идея. Не для своего живота стараюсь... Надо пойти и взять два килограмма бананов... Всего два...

- Так в чем же дело? - Наталья Петровна поерошила волосы притихшего внука. - Отпускных, что ли, жалко?

- Наталья Петровна, драгоценная, вы же знаете, что для меня очередь хуже казней египетских... Ну что вам стоит один раз, только один раз воспользоваться удостоверением... Ради ребенка!

- Надоел ты мне с войной - знаешь как?..

- Хочу ба-на-ны!- Костик снова замолотил ногами. - Ба-на-ны!

- Ладно, уговорили...

- Ба!.. - Костик мгновенно замолчал, обнял Наталью Петровну за шею, торопливо поцеловал в щеку.

Зять подхватил Костика, в комнате они свалились на пол и начали бороться, истошно крича и завывая.

Наталья Петровна отнесла табуретку на кухню. Убрала со стола в раковину кружку, из которой пил зять.

В спальне она достала из шкафа серый костюм, но потом сунула его обратно и надела блузку с юбкой. Блузка была с короткими рукавами, и поэтому пришлось натянуть джемпер, хотя день, впервые по-настоящему летний, набирал силу.

У зеркала Наталья Петровна подколола крашенную хной прядь, тронула помадой губы.

Возня в большой комнате не затихала. Кто-то задел стол, и тяжелая хрустальная ваза подпрыгнула.

У новой сумочки, которую зять подарил еще на Восьмое марта, оказалась тугая застежка. Наталья Петровна положила в одно отделение кошелек и удостоверение ветерана, в другое - сетку.

Ваза на столе опять подпрыгнула...

Выйдя из подъезда, Наталья Петровна остановилась в тени дома.

Наконец-то дождь перестал... Возьму бананов, а к вечеру, глядишь, зять увезет всех на дачу... Пятый день в отпуске, а какой-то ершистый. То ли дождь повлиял, то ли на работе неприятности... Взял и ни с того ни с сего внезапно сорвался в отпуск, да еще в начале июня... Покойный Федя всегда к августу подгадывал... Нет, наверное, с работой не в порядке... Поговорю с Ольгой... Но если у тебя на душе гадко, то зачем другим настроение портить?.. Опять начал приставать с вопросами. И что ему эта война далась?

Наталья Петровна перешла улицу. Навстречу от магазина, огибая лужи, шли женщины с бананами. Ровные, один к одному, плоды торчали из сеток и пакетов.

Вдоль "Овощного", мимо тусклой витрины, густо тянулась очередь; она заворачивала у старого тополя и, расширившись, упиралась в тупик. Там громоздились импортные корзины.

Осторожно проталкиваясь, Наталья Петровна почти добралась до придавщицы в распахнутом халате и колпаке, съехавшем набок.

Наталья Петровна, зажатая двумя толстухами в одинаковых платьях, умудрилась достать книжечку, но протянуть руку к прилавку не успела.

- Еще одна контуженная лезет! - крикнул кто-то визгливо позади нее.

- Бананов захотелось!

- Мы здесь маемся-маемся...

- Развелось их, ветеранов, везде норовят пролезть! - толстуха справа наддала плечом. - Тоже мне вояка!

- Как вам не стыдно, ей по закону полагается!

- Мне тоже кое-что полагается!

Наталья Петровна вырвалась из очереди, быстро спрятала удостоверение, захлопнула сумочку и, едва не налетев на тополь, перебежала, задыхаясь, на противоположную сторону...

Пройдя квартал, Наталья Петровна остановилась передохнуть у забора. В щель была видна облупленная стена в лесах.

Придется возвращаться домой без бананов... Костик разнюнится...

Она отступила на два шага и увидела над забором ободранный купол.

За церковью есть еще один магазин... Может, и туда завезли?..

Очередь тянулась вдоль стены зигзагами, вливаясь в стандартный бетонный тупик - оттуда поодиночке вырывались на волю отоваренные.

Наталья Петровна пристроилась в конец очереди за пареньком в белой жокейке. Чуть сбоку от паренька стояла беременная - месяце на шестом, если не седьмом. Она то и дело поправляла широкое платье, смущаясь выпирающего живота.

За Натальей Петровной заняли две старушки в линялых косынках.

- Не бойтесь, бабулечки, на всех хватит! - паренек снял жокейку. - Обещали еще две машины подбросить, сам слышал...

Старушки, потоптавшись, отошли в тень к стене. Наталья Петровна хотела тоже встать рядом с ними, но паренек сообщил, что сбегает попить квасу, и, размахивая жокейкой, свернул за угол.

- Ты что, голубушка, по такой жаре маешься? - Наталья Петровна улыбнулась беременной - и когда только успела? - Иди, отдохни в сквере, история длинная, часа на два, не меньше... Не бойся, я не уйду, место за тобой...

Становилось душно. Наконец после недели дождей почувствовалось лето.

Такой же знойный день был тогда, в сорок третьем, когда Зинку Коржину отчислили из части... Накануне внезапно исчез лейтенант Ремезов - начальник РУКа 51 0, а утром объявили построение радиороты. Правильно, построение было утром, а жара накатила позже, когда они собирали Зинке белье... ---------------------

 51 0 РУК - радиоузел контрольный

На ходу поправляя берет и воротничок форменного платья, Наташа выбежала на утоптанную поляну и заняла место в шеренге рядом с Зинкой и вдруг краешком глаза увидела, что подруга не в парадном, как все, а в старой гимнастерке и линялой юбке.

- Ты что, Зин? Взгреют!

- Мне сегодня можно...

Из-за берез, помахивая веткой у сапога, вышел замполит, приостановился, отшвырнул ветку, поправил ремень и устремился на середину поляны. Рядом с ним вышагивал ротный, беспрестанно поглядывая в какие-то бумаги.

Наташа обернулась к машине РУКа, затянутой маскировочной сеткой. Машина стояла в дальнем конце поляны. Возле нее маячил часовой - это Верочка с карабином на плече. Лейтенант Ремезов так и не показывался.

- Девочки, наверное, гонять будут за открытый текст...

- Лейтенанта в деревне застукали с кралей. Мне Санушкин сказал...

- Брехня...

Но вот радиорота вздрогнула, напряглась, застыла.

- Дорогие мои! Вот и пробил час, которого мы так долго ждали. Фашист бежит, и недалек тот день, когда наши доблестные войска освободят многострадальную Украину и Белоруссию, - замполит на шаг приблизился к строю. - В грядущей победе есть и наш с вами вклад. Так давайте и впредь оправдывать доверие командования!

На последнем слове замполит махнул рукой и обернулся к ротному. Старший лейтенант качнул головой, развернул бумаги, бесшумно пошевелил губами.

И тут Наташа опешила, как опешил весь личный состав РУКа, да и вся радиорота. По команде ротного вышла на пять шагов вперед Зинка.

Ротный ткнул пальцем:

- Дезертир!

Зинка стояла навытяжку, странно выпятив живот, и бледные губы ее с усмешкой повторяли каждое обжигающее слово командира:

- За аморальное поведение...

Наталья Петровна отступила в сторону. Мимо нее, пыхтя, прошла женщина, прижав к груди связку бананов.

Опять эта чертова Зинка Коржина в голову лезет. А за Зинкой, как обычно, потянется маленькая Верочка, и лейтенант Ремезов, и Настя, и все остальные... Они будут в каком-то особом порядке выплывать из глубины времени и подолгу стоять перед глазами, то неподвижные, как монументы, то, наоборот, почти неуловимые, с едва различимыми лицами, как на любительских фотографиях той поры, - а фотографии эти лежат в шкафу вместе с облигациями между письмами и поздравительными открытками...

Раньше как-то вспоминалось редко и безболезненно, а сейчас каждый раз словно к оголенному проводу неосторожно прикасаешься... И все зять виноват... Появился четыре года назад... Федю как раз к операции готовили - назавтра после свадьбы лег в больницу, чтобы под ножом умереть... Говорят - сердце не выдержало... У них всегда, как наломают дров, - обязательно или сердце, или поздно вмешались... Накануне операции у Феди аж губы посинели, а он все об одном... Сомневаюсь насчет зятя, шепчет... Вдруг непутевый или, чего хуже, себе на уме... Останешься на старости лет ни с чем... Похоронили Федю, а жизнь как-то быстро вошла в колею, и зять как само собой разумеющееся принял и дачу, и машину... В гараже пропадал вечерами, на даче старался все делать сам... Ближе к зиме стали иногда собираться втроем у телевизора... Ольга вязала или шила, зять просматривал газеты... Но вот Ольгу в роддом увезли... Зять переживал, дергался, метался... А в тот день ввалился с шоколадным тортом на кухню, прислонился к стене.

- Надо ж, сын родился... Три двести...

Потом они долго пили чай, обсуждали, какую брать коляску, и вдруг зять сменил тему.

- Теща, мне про вас Ольга до свадьбы все уши прожужжала... Так вот я и думаю: если у меня теща - героический человек, то ей есть чем поделиться с представителями нынешнего инфантильного поколения... Только, пожалуйста, не отделывайтесь куцыми отговорками... Дайте мне почувствовать цвет, запах, вкус тех дней... Побольше деталей - они, как правило, истинны и правдивы, хотя кажутся часто случайными и несущественными... А коляску возьмем непременно импортную... Не каждый день сыновья рождаются...

Мимо прошла еще одна женщина с бананами. Наталья Петровна сняла джемпер, повесила на руку. При этом она легонько коснулась ближней спины.

- Нельзя ли поаккуратней? - к Наталье Петровне обернулись квадратные зеркальные очки в пол-лица, и она увидела в самой глубине свое отражение, как будто в колодец заглянула.

Всегда начинает вспоминаться с Зинки Коржиной - ведь это она в первую военную зиму сманила на курсы, сорвала из дому... Кто знает, как бы сложилась их жизнь? Может, было бы все гораздо проще или наоборот... Да сейчас-то чего гадать?.. Поздно...

Наташа подхватила в сенях ведро, сбежала, запахиваясь на ходу, с крыльца и, толкнув калитку, налетела на Зинку. Та выскочила из-за угла и теперь, отдуваясь, не пускала к колодцу.

- Ошалела, что ли?

- Наток, собирайся!.. Поедем до городу... С райкома товарищ агитирует в школу радиотелеграфистов!

- Какую еще школу?

- Ра-дио-телеграфистов!

- А с чем их едят? - Наташа попыталась вырвать ведро из рук Зинки, но та крепко держалась за дужку.

- Хочешь под немца попасть, дура? Вон как прет... Или с голодухи загнуться... А там и оденут, и обуют, и накормят...

- Мама не отпустит, - Наташа еще сильней потянула ведро на себя.

- Еще как отпустит...

Вдеро гулко ударилось о дорогу, подпрыгнуло на смерзшейся земле, стуча дужкой...

На следующий день в райкоме комсомола им выдали путевки и вечером посадили в переполненный вагон, а через сутки они прибыли на курсы и среди одинаковых унылых бараков за покосившимся забором смешались с оравой таких же девчонок.

Наталья Петровна расстегнула сумочку, достала платок.

Из-за угла появился паренек в жокейке. Рядом с ним семенил мальчишка в пестрой майке.

- Можно Витьке тоже встать в очередь? - паренек ткнул мальчишку в живот кулаком.

- Вел бы сразу всю банду, - особа в черных очках надвинулась на паренька. - Места хватит...

- Витька так Витька, - Наталья Петровна спрятала платок, расстегнула на блузке верхнюю пуговицу.

- Тогда мы пока на фонтан слетаем?

- Смотрите не опоздайте, - Наталья Петровна посмотрела вглубь черных очков - особа, дрогнув, отвернулась.

Что же нам выдали после бани? Длинные черные шинели, огромные солдатские ботинки с обмотками и пилотки... Нет, конечно, не пилотки, а буденовки... Точно, буденовки с пришитыми матерчатыми звездами... А ведь зятю сказала про пилотки...

Наташа в строю шагала сразу за Зинкой, то и дело наступая ей на пятки. Зинка почти выскакивала из ботинок, поминутно оборачивалась, но молчала.

Миновали бараки, и за голыми деревьями мелькнула крыша столовой.