Коридорный атлас

— Вот мы и дома, — хмыкнул Поникаров.

Игорь осмотрелся.

Дворик утопал в тени каштанов и клёнов. Из дальнего подъезда вышла старушка в плаще. В песочнице игрались малыши. Дома — старые, построенные ещё при Сталине. Может, и раньше.

— Вы дома, — уточнил Игорь. И поднял к глазам смарт-браслет. — В расчёте?

— В расчёте, — согласился профессор. И тронул сенсор на собственном браслете. Незримый сигнал помчался к гаранту сделки, пронзая километры урбанистической застройки. Когда Игорь подтвердил отсутствие претензий, деньги капнули на его счёт. Далёкий офшорный счёт, спрятанный на суровой средиземноморской скале.

Они распрощались.

Поникаров сел в автобус, курсирующий между центром и полузабытыми трущобами. Игорь вызвал скоростной дрон-лоукостер и полетел на север. Его ждал крохотный городок, за которым начались бескрайние леса и поля. Изредка там встречались коттеджные посёлки, закрытые от внешнего мира. В одном из таких посёлков Игорь и построил своё родовое гнездо. Дом возводился в те дни, когда мир казался незыблемым. Деньги, туннели, деньги. Много свободного времени в перерывах между рейдами. Счастье и достаток...

Но вот собирается человек в Ялту, а тут — трамвай. И Аннушка со своим маслом.

Мимо проносились поля, Игорь вспоминал.

Свадьба в Греции, две райских недели. Новоселье. Долгое ожидание ребёнка, потом — радостная весть. Спокойная, без сохранений, беременность. У Ники были лучшие врачи из всех возможных — это проводник мог себе позволить.

Обрывки воспоминаний.

Лёша в детской кроватке. Улыбается, сжимает палец Игоря... Рядом — Ника. Бессонные ночи... Роботы-уборщики разбегаются в стороны от ползающего по ворсистому ковру малыша. Мать часто бывала в их доме, радовалась за сына, держала внука на руках. Когда же всё изменилось?

Слово «когда» — относительная вещь для проводника. В коридорах время течёт по-своему.

Всё рухнуло полтора года назад.

По земным стандартам.

Алёшенька подхватил синдром Баттона. Игорь не был в этом виноват, хотя Ника и пыталась всё представить в подобном свете. Смарт-браслеты опытных проводников осуществляют жёсткий медицинский контроль за здоровьем своих владельцев. Малейшие подозрения на инопланетную заразу — и сигнал телеметрии начинает транслироваться в ВЭС. Внеземную эпидемиологическую службу. Виновник попадает в карантин. Служба реагирует быстро, у неё неограниченные полномочия. Посредники добровольно встраивают контрольную опцию в смарты, ведь никто не хочет заражать близких людей.

Но Алёшенька заболел.

Позже выяснилось, что случайно. Кто-то из соседей подарил игрушку, купленную с рук. У кого — так и не удалось выяснить. Это произошло в отсутствие Игоря. Дома была Ника...

Синдром Баттона.

Был такой старый фильм про человека, старевшего в обратном направлении. Бенджамин Баттон, так его звали. Герой фильма молодел, постепенно превращаясь в маленького мальчика. Его личная история текла вспять. С Алёшей всё было куда сложнее. Сыну Игоря прогнозировали нормальное развитие до четырёх лет. Дальше — остановка. И необратимый откат, после которого мальчик исчезнет. Уменьшится до размеров зародыша и перестанет существовать. Сейчас Алексею три года и один месяц. Грустная математика...

Вопросом занимались ведущие московские профессора. Мальчика возили в Германию и Израиль. Но излечить ребёнка не представлялось возможным. Синдром занесён откуда-то со звёзд. Это вирус, полностью перекраивающий человеческую природу. Некоторые специалисты полагали, что вирус мутировал в земных условиях. Но все, с кем довелось общаться Игорю, сходились в одном: механизм не остановить. Малыш доживёт до четырёх лет, а потом начнётся обратный отсчёт.

Ника решила не дожидаться конца. Бросила Игоря вместе с их общим сыном. И повторно вышла замуж через полгода. Сейчас она где-то в Питере, как слышал Игорь. Летом — в Питере, большую часть зимы — в Тае. Сыном не интересуется. Родила дочку новому мужчине.

Перед этим они, конечно, поругались. Игорь обвинил жену в случившемся. Это ведь она приняла ту злополучную игрушку. Чем она думала? Игорь устроил грандиозный скандал. Мать встала на его сторону... Интересно, что бы сказал папа, если бы не разбился десять лет назад в горах?

Игорь старался не думать о своей прошлой жизни. Он вычеркнул из памяти годы, связавшие его с Никой.

Сейчас его интересовало лишь одно.

Лекарство.

Всякая болезнь имеет противоядие. Только его необходимо найти. А уж в поиске артефактов и неведомых миров Игорю не было равных. Все вокруг твердили, что он больше времени должен проводить с Алёшенькой. Пока это возможно.

Потом жалеть будешь.

Мать смотрела на него укоризненно, но молчала. Понимала, что Игорь — достойный сын своих родителей. Его учили не сдаваться. Сражаться до конца. Даже если финал кажется предопределённым.

Рассчитывать было почти не на кого. Мать, не дожидаясь приглашения, собрала вещи и переехала в дом к Игорю. Пока сын странствовал в недрах коридорной сети, она присматривала за внуком. Игорь знал, что будет благодарен ей до конца своей жизни.

Он искал.

Дни и месяцы неумолимо приближали развязку. Обратное старение нельзя остановить. Это заложено на микроуровне. Если лекарство существует, его нужно использовать до четырёхлетия малыша. Потом будет поздно.

Тик-так.

Внизу показался двухэтажный мансардный дом с крышей из солнечной черепицы. На террасе — две знакомых фигурки.

Дрон начал снижаться.

4

Месяц назад Игорь побывал в Вавилоне.

Об этом городе среди проводников ходили разные легенды. Вроде бы, нашёлся мир, безлюдный и покинутый, принявший мигрантов с Земли. Да не простых мигрантов, а сущностных анархистов. Эти парни исповедовали философию, согласно которой искусственно выведенные сущности должны покинуть родную планету, чтобы обрести новое воплощение. Сущности не были ИИ в привычном понимании. Скорее — скомпилированные субъекты. Этакие чудовища Франкенштейна, собранные из цифровых осколков чужих личностей. Эти странные фрики вырастили себе тела и построили город. Быстро построили, воспользовавшись наногенераторами.

Игорь часто думал о технологическом постмодерне. Блогеры долго носились с этим термином, потом отвлеклись на что-то другое. Идея проста. Раньше человечество развивалось самостоятельно, вкладываясь в науку и продвигаясь вперёд методом проб и ошибок. С появлением коридорной сети выяснилось, что все велосипеды давно изобретены кем-то другим, а все прогрессивные теории доказаны, опровергнуты или забыты. Потрясение едва не разрушило научные институты большинства стран. Сворачивались целые отрасли. Авторитетные умы покидали занимаемые должности, пускались в странствия и трансцендентальные поиски своего «я». Кто-то осел в Индии, кто-то пополнил ряды проводников или космических туристов. Случались и трагедии. Всякое было...

Потом элиты оклемались и поняли, что чужие достижения можно использовать. Земля вступила в эпоху технопостмодерна. Началась бешеная охота за идеями. Знания покупались, выменивались и воровались. Что-то оказывалось бесполезным, что-то откладывалось «до лучших времён». Большинство технологий учёные приспосабливали для земных нужд, превращая их в мощный инструмент обогащения. Появились учёные-олигархи, основавшие могучие корпорации и взорвавшие рынки доселе невиданными товарами. Впрочем, этих ребят быстро взяли под контроль правительственные структуры. Одни олигархи исчезли, другие продали контрольные пакеты акций «кому надо». Третьи перебрались под крыло секретных ведомств.

Теоретики превратились в вымирающий вид. Земле нужны были практики — те, кто способен взять чужое, повертеть в руках и адаптировать к привычной реальности.

Сущностные анархисты взяли наногенераторы, прихватили неисчислимое множество личностных слепков и покинули Землю. Так появился Вавилон. Город вырос, словно по волшебству. Невидимые руки собрали дома, улицы, мосты и виадуки, транспортные развязки и коммуникации. Всё, что необходимо человеку для жизни. Затем появились разумы с принципиально новым мировосприятием. Отдельная ветвь «хомо сапиенс». Те самые постлюди, о которых любили рассуждать писатели прошлого.

В Вавилон потянулись все, кто не принимал земной уклад. То был свободный город, гражданином которого мог стать каждый. Именно гражданином, ведь анархисты провозгласили Декларацию Независимости. Следовало ожидать потока мутных личностей. Преступников, аферистов, контркультурных подпольщиков. Но нет. В Вавилон сумели попасть единицы. Причина проста — удалённость. Анархисты дальновидно поселились на планете, расположенной в тысячах световых лет от Земли. Дойти сюда самостоятельно не мог никто. А проводники брали за такой рейд сумасшедшие деньги.

Игорь взялся сопровождать молчаливого паренька в капюшоне, представившегося Нортом. Парень был русским, а платила за него хакерская группировка с очень тёмной репутацией. При иных обстоятельствах Игорь не стал бы связываться. Вероятно, Норт перешёл дорогу серьёзным ребятам. На Земле его искал Интерпол вместе с десятком полулегальных структур. Так что Вавилон был для Норта билетом в один конец. Игорь решил заработать, попутно уладив собственный вопрос.

Ему нужно было встретиться с одним... человеком. Точнее — с сущностью. От имени сущность отказалась, но все знали её как Собирателя Мифов. Игорю рассказали об этом персонаже ещё год назад. Байка от другого проводника, рассказанная в одной из виртуальных комнат Даркнета. Собиратель платил сумасшедшие деньги проводникам, бродившим в дальних, нехоженых коридорах. За что платил? Слухи, интересные факты, мифология чужих рас. Космический фольклор. Нередко вознаграждение зависело от поэтичности мифа и его уникальности. Вот и появились проводники, переставшие брать пассажиров. Эти фанатики уходили за пределы Млечного Пути в поисках сюжетов, полузабытых преданий и героических саг.

Собиратель Мифов давно превратился в живую легенду. Он не был оракулом или хранителем сакральных знаний. Хотя многие так и думали. Вряд ли он осознавал собственное значение в культуре звёздных скитальцев...

Он слышал кое-что.

Так сказал приятель Игоря в Даркнете, подразумевая синдром Баттона. К этому моменту Игорь успел отчаяться. Поиски лекарства для сына не увенчались успехом. Даже о родине вируса проводник ничего не знал. И тут появилась зацепка. Хоть какая-то. Недолго думая, Игорь отправился в путь.

Коридоры полностью перевернули представления людей о теории относительности и релятивистском эффекте. Субъективное время здесь растягивалось на недели, месяцы и годы. На Земле же проходили минуты и часы. Редко — дни. При этом организм путешественника не старел (или почти не старел) — все метаморфозы с хронопотоком происходили в сознании. Десять долгих лет учёные пытались вывести формулу, с помощью которой можно было бы вычислить время рейда. К исследованиям подключили нейронные сети, построенные на блокчейн-технологиях. И потерпели фиаско.

Слишком много переменных.

Похоже, коридорная сеть нарушала фундаментальные законы физики. Топология этой структуры выходила за пределы понимания людей.

С точки зрения обычного человека Игорь отсутствовал два часа. Об этом ему сообщил смарт-браслет, корректирующий таймер в момент выхода. Реальный путь к планете, обжитой анархистами, занял несколько лет. Организм Игоря состарился на сутки.

С Нортом Игорь расстался в центре Вавилона. Неразговорчивый паренёк мгновенно растворился в городской суете.

Вокруг проводника стелился туман.

Подсвеченная неоном белёсая мгла скрадывала очертания высотных зданий, эстакад и широких проспектов. Над головой скользили тени летающих машин. Загадочно светились витрины и билборды. По обе стороны улицы вырисовывались цепочки фонарей. Иллюминация с трудом разгоняла вечерний полумрак.

Дышалось хорошо.

Анархисты снабдили свой город воздушными фильтрами, ионизаторами и прочими прогрессивными штуками.

Всё для людей.

Ориентируясь по необычным указателям, Игорь двинулся в сторону центральных кварталов. Город отдалённо напоминал земные мегаполисы, но было в нём и нечто чужеродное. Местами — странная геометрия. Иногда — здания непонятного назначения. Надписи на английском, русском и арабском. Китайские иероглифы. Пиктограммы...

Игорь специально выбрал шлюз, близкий к заданной цели. Атлас в его голове показал с десяток вариантов, но все они предусматривали поиск общественного транспорта. А местной валютой проводник ещё не успел обзавестись. Впрочем, центр был напичкан обменными терминалами. Достаточно подойти к одному из них, выбрать подходящий вариант обмена на сенсорной панели, а всё остальное сделает смарт-браслет.

Деньги давно превратились в цифры на экране. Традиционные валюты рухнули, Земля перешла на биты и их аналоги. Купюрами вообще никто не пользовался, все забыли, как они выглядят.

Игорь бросил в обменник полмиллиона сатоши и получил на выходе половину вавилонского таланта. Пригодится во время беседы.

Полиции в городе не было.

Анархисты ухитрились достичь высокого уровня самоорганизации. Преступления совершались редко. Серьёзные проступки влекли за собой изгнание через шлюз без права на возвращение. Без проводника. В большинстве случаев это означало верную смерть. А отслеживать провинившихся граждан в интерактивной урбанистической среде очень легко. Каждый шаг фиксируется в блокчейне, стереть его невозможно. Ещё одна деталь, отпугивающая мигрантов...

Игорь свернул с проспекта в тускло освещённый переулок. Несколько десятков метров он прошагал почти наугад, держась за шершавую стену. Тротуар был ровным, без выбоин. Спасибо наноботам за добросовестный труд.

Переулок заканчивался тупиком.

Вверх возносилась винтовая лестница. На уровне третьего этажа Игорь увидел массивную дверь и неоновую минималистичную вывеску.

Кафе «Узурпатор».

Именно здесь Собиратель Мифов поджидал звёздных бродяг. Тех, кто готов продать занимательную историю.

Но это — вершина айсберга.

Собиратель покупал, чтобы выгодно перепродать.

5

Лёша заливисто смеялся, убегая от отца.

— Догоню! — кричал Игорь.

— Тата! — вторил ему малыш, спотыкаясь, падая в траву и снова пускаясь наутёк. Солнце нехотя сползало к горизонту. Нина Анатольевна, мать Игоря, сидела на террасе в кресле-качалке, держа в руках газету. Удивительно, но в век электронных изданий морально устаревшие газеты продолжали существовать. Многие покупали прессу специально, чтобы подчеркнуть свою приверженность стилю ретро.

Игорь подхватил сына и поднял высоко над головой. Посадил себе на шею и направился в сторону террасы. Ребёнок перебирал пальчиками волосы отца и сопел.

— Скучал он по тебе, — сказала Нина Анатольевна. Газета так и лежала нераскрытой на её коленях. Всё это время мать наблюдала за теми, кого любила больше жизни.

И её терзали предчувствия.

— Знаю, — вздохнул Игорь.

— Куда ты ходил?

— На Бастинду. Со мной был археолог, раскапывал тамошние руины. Ничего особенного.

Мать рассеянно кивнула.

Этой женщине было за шестьдесят, но выглядела она младше своих лет. Нина Анатольевна не красила волосы и предпочитала обходиться без косметики. Длинные седые пряди были заплетены в эльфийскую косу. Игорь помнил эту женщину совсем молодой — улыбающейся и полной сил. Помнил вечера в отцовской библиотеке. Помнил те дни, когда мать была счастлива. Потеряв мужа, она нашла утешение в сыне, затем искренне обрадовалась рождению внука. И это при том, что выбор сына не одобряла с самого начала.

Наверное, сложно представить более любящую бабушку. Нина Анатольевна терпеливо сносила частые отлучки сына. Вряд ли она верила в благоприятный исход всех его путешествий. Но делала то, что могла, присматривая за Алёшей.

— Надо поговорить, — тихо произнёс Игорь.

Солнце ещё было ярким, но дневная жара начала спадать. Ещё несколько часов — и наступят сумерки.

Мать пристально посмотрела на Игоря.

— С ребёнком поиграй.

Проводник поставил Алёшеньку на ноги. Тот задумчиво посмотрел на взрослых. Миг — и газета вырвана из рук бабушки.

Морщины на лице Нины Анатольевны разъехались в улыбке. Лёша воспринял это как знак одобрения и тут же начал рвать газету.

— Это важно.

Игорь опустился на террасу. Ему нравилось вот так сидеть, ощущая тёплые доски. И слушать шелест травы за спиной.

На столике перед Ниной Анатольевной дымилась чашка, наполненная горячим травяным отваром. Даже летом пожилая женщина не изменяла своему любимому напитку.

— Что случилось? — мать взглянула на Игоря. Её взгляд сделался сосредоточенным. — Опять уходишь.

Игорь понял, что его не спрашивают.

Вздохнул.

— У меня нет выбора, мама.

— Есть, — во взгляде матери вновь мелькнуло осуждение. — Ты нужен своему сыну. Посвяти ему всё оставшееся время. Его не так много осталось, между прочим. Времени.

— Мама, — Игорь снова вздохнул. — Не начинай, пожалуйста.

— Неужели даже сейчас, — последнее слово мать произнесла с нажимом. — Ты не можешь оставить свои коридоры? Ради него?