Помоги проекту - поделись книгой:
И расцветает любовь — Татьяна Купор
Вместо пролога
Герман. Первая встреча с Ангелиной.
Я никогда не любил дождь. Холодные капли, скатывающиеся по волосам и лицу, обычно попадали мне за ворот рубашки, и я ежился от прохлады. Скорее открывал зонт и лихорадочно глядел по сторонам в поисках надежного укрытия.
Так было всегда. До тех пор, пока я не встретил ее.
Я встретил ее случайно, когда возвращался с работы домой. Сразу заметил ее волосы цвета закатного солнца, лучистые глаза и слегка приподнятые в улыбке уголки губ. Тогда я еще не знал, кто она. Мне казалось, что эта девушка послана ангелами, чтобы дарить счастье окружающим людям. Настолько чистым и открытым был ее взгляд. Настолько лучезарной была ее улыбка.
Она прошла мимо, окутав меня сладким ароматом луговых трав. Даже не взглянула. Не повернула головы. Я и не ждал другого. На что может надеяться неприметный и, признаюсь, неуверенный в себе мужчина рядом с такой красавицей? Ничего. Холодное, острое, как нож, слово, не оставляющее ни капли надежды.
Я оглянулся. Ее тоненький силуэт терялся в толпе. Я интуитивно последовал за ней. Всю дорогу в голове, как барабанная дробь, стучала мысль: «Что ты делаешь? Ты ей не нужен. Она — человек совсем другого уровня».
И действительно, вскоре рыжая незнакомка скрылась за тяжелой дверью театра оперы и балета. Несомненно, в отличие от меня, она творческая личность. Я с тоской взглянул на бездушное здание. Звук захлопнувшейся двери словно оглушил меня. Я стоял не шевелясь, тупо глядя перед собой. Возможно, именно так обрываются чьи-то духовные нити, связывающие определенных людей друг с другом. Порою подсознание подсказывает: вот же он, тот самый человек, которого ты ждал столько лет, с которым готов разделить и горе, и радость. Но потом захлопывается дверь. И ты идешь дальше, сливаешься с толпой людей, так и не осознав, что упустил, быть может, последний шанс стать счастливым…
Я продолжал смотреть на дверь, понимая, что не хочу мириться с упущенной возможностью. Я хочу рискнуть, испытать себя, поймать, наконец, этот шанс. Я огляделся и снова увидел ее лицо. Рыжая незнакомка с лучезарной улыбкой, облаченная в длинное концертное платье, глядела на меня с афиши. Я прочитал: «П. Чайковский. «Орлеанская дева». Опера в 3-х действиях». Внизу была запись: «В главной партии — Ангелина Белоконская…»
Оперная певица. Моя рыжая незнакомка — оперная певица. Разум снова взялся за свое: «Она — девушка не твоего уровня». Так и есть. Жестоко, беспощадно, но верно. Что может быть общего у скромного учителя математики и с такой яркой творческой личностью?
И снова холодное, острое, как нож, слово: «Ничего».
Я уныло побрел по скверу, который прилегал к театру. Накрапывал мелкий осенний дождь, и холодные капли уже скатывались по моему лицу. Я торопился скорее слиться с толпой, чтобы забыть эту встречу как сон. Видимо, это и есть тот самый момент. Вместе со звуком захлопнувшейся двери навсегда оборвалась та духовная связь, которую я почувствовал к рыжеволосой незнакомке.
Тогда я еще не знал, что у Господа есть на нас определенные планы. Не предполагал, что скоро окажусь на грани между жизнью и смертью, и что самым близким для меня человеком после матери станет именно она — моя рыжеволосая незнакомка. Оперная певица Ангелина Белоконская. Единственное, что удержит меня от последнего шага в вечность — ее искренняя молитва, заканчивающаяся одним словом: «Останься…»
Я не знал, что вскоре вернусь сюда. Скучный и неприметный, я вдруг стану завсегдатаем этого театра. Полюблю оперу. Полюблю Ангелину. Она выйдет из театра, одетая в синее платье, и солнце будет отбрасывать блики на ее длинные волосы. Впервые в жизни я потеряю дар речи. Буду стоять, как прибитый, у входа в театр с букетом цветов и восхищенно глядеть на нее. Она снова не взглянет, не повернет головы. Лишь слегка заденет меня плечом, и букет цветов угодит прямо в лужу.
— Простите, я не хотела вас задеть… У вас, наверное, должно было быть свидание? Я все вам испортила…
Ясные карие глаза наконец-то встретятся с моими, непослушная прядь упадет на лоб. Ослепительное пламя золотых кудрей, — только бы не сгореть!
— Вовсе нет… — скажу я. — Я несколько раз был на ваших выступлениях, и вот, решился, наконец, поблагодарить вас лично…
— Так значит, букет был для меня?
— Да. Для вас.
Ее губы тронет улыбка.
— Разрешите мне встретить вас здесь в следующий раз?
Она лукаво сощурится и скажет:
— Без цветов не приходите!
Наша история начнется с оперы «Орлеанская дева» Чайковского. История бескорыстной дружбы, которая перерастет… А перерастет ли? Ведь Ангелину ждет большое будущее. Буду ли нужен ей я — калека и обуза?
Ей предстоит сложный выбор…
Глава 1
У лилий — белизна твоей руки…
У. Шекспир
— О чудный сладкий сон. Ты со мной, милый мой… — Звучное сопрано парило в напряженной тишине, лилось свободно, заполняя все пространство. Стройная фигурка, облаченная в светлое платье, в ореоле длинных огненно-рыжих волос, казалась совсем маленькой и беззащитной со сцены.
— Ах, если б знала ты, — зазвучал бархатный баритон, — как тосковал я! И как страдал я!
На другом конце сцены показался высокий мужчина с кудрявыми волосами. Лионель. Рыцарь-изменник, раскаявшийся в предательстве. Девушка сразу бросилась к нему, их руки отчаянно переплелись. На лице ее отчетливо отразились противоречия и боль: действительно ли она погубила свою душу, полюбив простого смертного?
В одном из московских театров шла постановка «Орлеанская дева» Петра Чайковского. Зал пристально следил за оперными певцами, особенно за рыжеволосой девушкой, исполняющей роль Иоанны Д’арк. Еще совсем недавно эта молодая провинциальная оперная певица была известна лишь небольшому кругу людей. Но в последнее время ей все чаще стали доставаться главные роли. Благодаря этому талант девушки засверкал, засиял новыми гранями, как бриллиант, а яркая внешность стала приятным дополнением. Сегодняшний спектакль тоже проходил на «ура», — зрители слишком бурно реагировали на события, слишком громко рукоплескали начинающей звезде.
Но вернемся к самой постановке. Счастье влюбленных оказалось недолгим: рыжеволосая красавица, исполняющая роль Иоанны Д’арк, услышала голоса ангелов:
Девушка вздрогнула и, устремив взгляд к небу, отпрянула от Лионеля, своего возлюбленного, отошла на другой край сцены. Вид у нее был отчаянный, но решительный. Она поняла свою участь и приготовилась к испытаниям. Эмоциональное исполнение партии и оркестровое сопровождение великолепно передавали напряженную обстановку на сцене. Не меньшее напряжение царило и в самом зале. Сотрудники театра с удивлением наблюдали за зрителями. Игра оперных артистов — Ангелины и Альберта — была настолько естественной, что все происходящее на сцене казалось реальностью. Вот уже дамы в тревоге достали платки, а мужчины взволнованно ослабили галстуки. Все взгляды были устремлены на сцену.
Через мгновение на подмостках появились вооруженные солдаты и окружили влюбленных. Лионель попытался защитить Иоанну, но был смертельно поражен. Иоанна, — трепещущая и бледная, сжимающая руки, — была схвачена.
Началась финальная сцена. С замиранием, почти не дыша, зрители наблюдали за тем, как Иоанну возводят на костер. Даже в полумраке сцены была заметна бледность ее лица, зрители могли увидеть, как решительно она вздернула волевой подбородок. Приглушенный свет огибал плавные линии ее фигуры, подчеркивал одухотворенность и благородство девушки. Окружавшие ее солдаты и монахи подбирали с пола куски дерева и бросали их в сторону мученицы.
Публика в ужасе ахнула из зала, потрясенная трагедией, разыгравшейся на сцене. При реплике «Вот наш тебе подарок!» большинство вскочило со своих мест, кто-то испуганно всхлипнул.
— Господь, прими меня в свою обитель, — запела Иоанна.
Публика была сражена наповал. Послышались крики: «Не троньте ее!», «Она невиновна!», «Несчастная!»
Но на сцене уже замелькали первые всполохи огня, появились клубни дыма. Лицо Иоанны отражало мужество и даже какое-то блаженство. Жадные языки пламени уже охватывали хрупкую фигурку. Зловеще нарастал и траурный марш в оркестре. Слышалось отпевание монахов, проклятие солдат, скорбные возгласы народа. Минута «сожжения» стала для зрителей самой тяжелой. Сотрудники театра принялись успокаивать особо чувствительных натур. Наконец, послышались последние звуки музыки Чайковского и занавес опустился.
Мгновение тишины, и зал взорвался овацией.
— Иоанна! Иоанна! — восторженно закричали зрители. — Блистательная игра! Браво!
Занавес поднялся, певцы вышли на поклон. Публика тут же устремилась к сцене, бросая множество цветов к ногам рыжеволосой красавицы. Кто-то вытирал слезы и говорил ей, что тронут до глубины души.
Как уже было сказано, это выступление стало настоящим триумфом для оперной певицы Ангелины Белоконской, только что «сожженной на костре». Все внимание было отдано только ей, даже партнеры по сцене начали бросать на нее завистливые взгляды.
В течение получаса зрители жарко аплодировали и кричали теперь уже настоящее имя артистки, исполнившей роль Иоанны:
— Ангелина! Ангелина!
Она долго не могла уйти со сцены — не отпускали.
— Какой оглушительный успех! — слышала Ангелина со всех сторон по пути в гримерку. — Какая бесподобная игра, а какой артистизм!
Цветов было так много, что они едва поместились в гримерке. Ангелина быстро переоделась и, терпеливо выслушав поздравления коллег, поспешила к выходу. Она не захотела праздновать премьеру — сил на это у нее уже не было. К тому же Альберт, ее молодой человек, сыгравший Лионеля, ушел почти сразу, и теперь ждал ее в машине.
На выходе из гримерной кто-то тронул ее за плечо. Ангелина обернулась.
Позади нее стояла Светлана, коллега по сцене. Несколько лет подряд ей доставались главные роли, но с появлением в театре Ангелины она резко отошла на второй план. Вернее, была вынуждена отойти, потому что так решила дирекция театра. Многие не без зависти признавали, что на ее фоне Лана выглядит посредственно, ей не хватает таланта и мастерства, а значит, она не дотягивает до того уровня, который задала Ангелина.
Более того, один из самых успешных и перспективных певцов оперы — Альберт Южаков, — сразу же обратил внимание на новую восходящую звезду. И Ангелина ответила ему взаимностью. Светлана оказалась выброшенной за борт и театра, и личной жизни. Ведь Альберт изначально был ее женихом.
Честно говоря, Ангелина совсем не желала этой девушке зла. Она просто поставила себе цель прославиться, чего и добилась. Многие отмечали ее яркую внешность, харизму и хорошие вокальные данные. Все сложилось благополучно, успех был вполне заслуженным.
Однако Лана, видимо, так не считала. С того самого момента, когда Ангелине досталась первая главная роль в спектакле, а Альберт оставил ее, Светлана возненавидела удачливую провинциалку всем сердцем, всем своим существом. И не скрывала этого.
Начались закулисные интриги и сплетни, которые, в общем-то, мало волновали Ангелину, потому что она никогда в них не участвовала, да и просто не хотела тратить на них свое время. Она занималась любимым делом и старалась больше времени проводить с Альбертом.
Увидев сейчас перед собой неприветливое лицо Ланы, Ангелина приказала себе сохранять спокойствие. Не хотелось портить такой замечательный вечер.
— Слушаю, — устало сказала она, предусмотрительно прикрыв дверь, за ручку которой держалась.
— Каково это — наслаждаться украденным успехом? — едко поинтересовалась Светлана, скрестив руки на груди.
— О чем ты? Сегодняшние аплодисменты я заслужила благодаря многочасовым репетициям и труду.
Лана искусала губы от злости. Возразить было нечего.
— Торопишься к Альберту?
Она с неприкрытой злобой оглядела Ангелину с головы до ног. На ней было элегантное красное платье и белый жакет, что еще сильнее подчеркивало яркую внешность Ангелины.
— Я не собираюсь отчитываться перед тобой, — холодно ответила она и открыла дверь, чтобы выйти.
Как ей надоели все эти театральные интриги! В прошлый раз кто-то испортил ей концертное платье, — пышная длинная юбка была мокрой до пояса, ужасно скомканная и перекрученная. А о том, что случилось в позапрошлый раз, лучше вообще не вспоминать. Ангелина не стала выяснять, кто виновен. Впрочем, догадаться было не трудно. Но она терпеть не могла скандалы, поэтому просто закрывала глаза на все выходки Светланы, что выводило соперницу из себя.
Теплый осенний вечер приятно окутал Ангелину с головы до ног, на небе замерцали первые звезды. Вдалеке она заметила красный автомобиль, мигнувший ей фарами. Альберт ее уже ждет! Ангелина направилась было к машине, но чей-то оклик заставил ее обернуться:
— Постойте!
Это был Герман — ее давний поклонник. Он не пропускал ни одного ее выступления и, по обыкновению встречая ее у выхода, всегда дарил огромный букет цветов. Сегодня это были белые лилии.
— Здравствуй, Герман, — приветливо улыбнулась Ангелина, переложив огненно-рыжую толстую косу с одного плеча на другое. Когда он подошел ближе, его окутал сладкий аромат луговых трав, исходивший от нее.
Она продолжала пристально глядеть на него своими притягательными, янтарно-карими глазами, насмешливо приподняв одну бровь. Она и не подозревала, как мучительно больно ему было видеть ее так близко — эти глаза, изящный нос, яркие губы, расцветающие улыбкой… Как бы невзначай, в знак особой признательности, касаться нежной кожи ее руки… Герману стало трудно дышать. Он протянул ей пышный букет и сказал:
— Вы были очаровательны, впрочем, как всегда.
— Спасибо, — сдержанно ответила она, зябко передернув плечами. Ветер становился прохладней. В букете была записка. Ангелина развернула ее, уже зная наперед, что Герман написал для нее очередное стихотворение.
И действительно, в записке были такие строки:
— Так вы поэт? — полюбопытствовала она, пряча записку в карман жакета.
— Нет. — Герман сделал паузу. — Человек я совсем не творческий, но когда думаю о вас, слова сами по себе складываются в строки. Вот вспоминаю ваше светлое лицо, лучистые глаза… и чувствую, как приходит вдохновенье.
— Надо же, как бывает…
Они еще молча постояли несколько минут, Герман — в растерянности, Ангелина — в смущении, затем она сделала шаг в сторону. В глазах Германа мелькнула печаль. Видимо, он не хотел, чтобы она уходила.
— Что ж, мне пора, — произнесла Ангелина.
— Постойте!
— Что?
На его лице отразилась какая-то странная внутренняя борьба, как будто ему хотелось сделать нечто важное, судьбоносное, но разумупорно препятствовал этому. Наконец, он решился и спросил:
— Ангелина, вы выйдете за меня?
Первое мгновение она в изумлении глядела на него, не найдя нужных слов для ответа. Ветер играл с ее пышными прядями, упавшими на лоб, развевал легкое платье, открывая взгляду изящные линии ее тела.
— Герман… вы серьезно? — наконец, произнесла она, все еще не оправившись от изумления.
— Как никогда.
— Но ведь мы… Мы совсем не знаем друг друга!
— Я вижу вас почти каждый вечер. Ваша душа… она открывается в глазах, голосе. У вас прекрасная душа.
Ангелина покачала головой, нервно закусила нижнюю губу, все еще не веря, что это происходит в реальности. Почему-то ей было неловко смотреть ему в глаза, и она глядела то на прохожих, то на дорогу.
— Эту душу я и полюбил, — торопливо добавил он, словно боясь, что она уйдет. — Поверьте, я вас не обижу. Я не требую ответа прямо сейчас. Подумайте… сколько нужно. Почему бы нам не проводить больше времени вместе? Вы поймете, что я искренен с вами, что вам… что вы будете счастливы со мной…
Она поглядела на него широко открытыми глазами, хрупкая, нежная, Герману хотелось ее обнять. В полумраке улицы она как будто светилась.
Ангелина хотела что-то сказать, но ее опередил другой голос:
— Ты в порядке?
Мужская тень появилась рядом с нею так внезапно, словно из воздуха. Герман сразу узнал Альберта Южакова — партнера Ангелины по сцене. Во внешности этого человека было что-то демоническое, бунтарское. Угольно-черные глаза гармонировали с темными кудрями до плеч. Надменный взгляд, властный подбородок, сильные руки и мощные плечи, — должно быть, не одна девица вздыхала по нему по ночам. На фоне Альберта Герман явно проигрывал: его заурядная внешность как минимум не выделялась в толпе. Он не владел мощным, сильным голосом, актерской игрой, не источал флюиды привлекательности и уверенности в себе. И, видимо, Ангелина никогда не посмотрит на него с таким восторгом, как на Альберта. У нее зажигались чудные, манящие огоньки в глазах, стоило лишь Альберту прикоснуться к ней. Он явно нравился Ангелине, Герман заметил это еще на сцене.
— Да, все хорошо. — Сияющий взгляд Ангелины сразу же переместился на Альберта.
— Что тебе нужно? — недружелюбно спросил он, обращаясь к Герману.
— От вас — ничего.
— Что тебе нужно от моей невесты?
Поделиться книгой: