Нэнси Дрю и тайна старых часов

Как бы мне хотелось, чтобы нашлось другое завещание, по которому часть наследства досталась бы Гуверам и Тёрнерам. Им так нужны эти деньги! Нужно скорее рассказать папе, что я узнала».

Решив заехать к отцу на работу, Нэнси припарковалась у его офиса. Выйдя из машины, она осмотрела ее и приняла решение в ближайшее время вымыть свой автомобиль.

Мистер Дрю был еще на работе. Когда Нэнси зашла к нему в кабинет, отец поднялся, чтобы поцеловать дочь.

– Слава богу, с тобой все в порядке, – сказал он. – Я волновался за тебя, когда началась гроза. Ханна позвонила мне и сказала, что ты еще не вернулась. Зря я отправил тебя отвозить эти бумаги…

Нэнси улыбнулась.

– Но, как видишь, я вернулась, целая и невредимая! Я отвезла бумаги судье Харту и узнала, что они с женой пару раз видели мистера Кроули в Мэйсонвилле. А еще мне удалось поболтать с сестрами Гувер.

Она рассказала отцу о встрече с Эллисон и Грейс, а потом спросила, сможет ли он им помочь.

– Судя по твоему рассказу, похоже, мистер Кроули и правда мог составить другое завещание, в котором упомянул их, – задумчиво отметил мистер Дрю. – Я был бы рад помочь сестрам Гувер.

Он спросил, рассказали ли девушки что-нибудь примечательное о мистере Кроули – о его привычках или о чем-то еще, что может оказаться полезным. Нэнси отрицательно покачала головой, и отец предложил ей пригласить сестер к нему на работу, чтобы все обсудить.

– Возможно, если я задам им пару вопросов, они припомнят что-нибудь, что может нам пригодиться.

Он изучил свой ежедневник и глянул на дочь:

– Может, завтра, без четверти три? Я могу уделить им полчаса.

Вместо ответа Нэнси обняла отца и спросила, может ли она воспользоваться его телефоном, чтобы сразу позвонить сестрам Гувер.

Грейс и Эллисон с радостью приняли приглашение мистера Дрю, и Нэнси пообещала отвезти их в город, а потом обратно.

– Вы просто прелесть! – воскликнула Эллисон, ответившая на звонок. – Нэнси, я уверена, что вы сможете разрешить эту загадку!

Внезапная мысль осенила Нэнси.

– Как долго вы с сестрой сможете пробыть в Ривер-Хайтс?

– Сколько скажете, – ответила Эллисон.

– Отлично. Тогда я бы хотела, чтобы вы обе остались с нами на ужин, – предложила Нэнси.

– К сожалению, не смогу к вам присоединиться, – сообщил мистер Дрю, когда его дочь повесила трубку. – У меня завтра встреча за ужином, а потом конференция.

В этот момент в кабинет заглянул мэр Ривер-Хайтс, и Нэнси собралась уходить. Коротко побеседовав с мэром, она распрощалась с отцом.

Не доезжая до дома, Нэнси припарковалась у старинного особняка в одном из переулков. Там жил синьор Масканьи, известный учитель пения, который в прошлом году вышел на пенсию и поселился в их маленьком городке. Иногда он брал на обучение особо талантливых учеников. Представившись седовласому бородатому джентльмену, Нэнси сообщила:

– Синьор Масканьи, не согласились бы вы прослушать мою подругу и дать честную оценку, есть ли у нее данные, чтобы стать певицей? Если же вы сочтете, что есть и она сумеет найти деньги, были бы вы готовы взять ее в ученики?

Синьор Масканьи окинул Нэнси оценивающим взглядом, прежде чем ответить. Наконец он сказал:

– Вы не похожи на девушку, которая пришла бы сюда ради глупой забавы. Обычно я не беру новичков. Но в этом случае я готов прослушать вашу подругу. – Усмехнувшись он продолжил: – Только имейте в виду, я прямо выскажу свое мнение, и если ваша подруга окажется недостаточно талантлива, надеюсь, она не обидится.

Нэнси тоже засмеялась.

– Мне нравится ваша прямолинейность, – сказала она. – Вообще-то эта девушка даже не знает о том, что я к вам приходила. Для нее это будет полной неожиданностью. Конечно, я не особенно разбираюсь в пении, но мне кажется, она прирожденная певица. В любом случае, мы обе были бы рады выслушать ваше мнение и примем любую оценку.

Нэнси договорилась с синьором Масканьи, что они придут на прослушивание в четыре часа дня на следующий день, и вышла от учителя в приподнятом настроении.

«Может, я и бегу вперед паровоза, но папа ведь всегда говорит, что у меня развитая интуиция, так что стоит попробовать!» – размышляла Нэнси.

Встретившись с сестрами Гувер на следующий день, Нэнси не стала ничего говорить о прослушивании. Трое девушек отправились прямиком в офис мистера Дрю, и тот сразу же принялся расспрашивать Эллисон и Грейс о мистере Кроули.

– Насколько я понимаю, он был довольно эксцентричным человеком, – начал юрист. – Расскажите-ка мне все, что можете припомнить о том, что могло бы помочь нам разобраться, действительно ли он написал второе завещание.

– Дядя Джосайя был довольно рассеянным, – заговорила Грейс. – Я часто замечала, как он ищет очки, которые все это время были у него на носу.

– А он любил прятать вещи? – спросил мистер Дрю.

– О да! – рассмеялась Эллисон. – Дядюшка вечно прятал какие-то вещицы в «надежном месте», только это место было настолько надежным, что он и сам потом не мог их найти.

– Значит, – увлеченная разговором, Нэнси перебила Эллисон, – мистер Кроули мог спрятать завещание и забыть, куда именно?

– Наверное, мог, – задумчиво ответила Грейс. – Уверена, живя у Тофэмов, он так бы и поступил. Однажды у нас в гостях дядюшка рассказывал про Тофэмов и про то, что они пытаются получить все его наследство: «Они, видимо, считают, что раз я живу у них, им все и достанется. Вот они обозлятся, когда обнаружат, что я написал другое завещание, – смеялся он. – На этот раз не стану доверяться никаким адвокатам. Просто спрячу его в надежное место».

Эллисон спросила мистера Дрю:

– Как думаете, дядя спрятал второе завещание где-то в доме у Тофэмов?

Юрист некоторое время молча смотрел в стол, а потом сказал:

– Если так, то нам будет очень сложно раздобыть это завещание. Боюсь, вряд ли удастся убедить Тофэмов позволить нам обыскать дом.

Тут Нэнси пришла в голову неприятная мысль, заставившая ее содрогнуться. А вдруг Тофэмы, узнав о другом завещании, обыскали дом, нашли и уничтожили документ?

Бросив на отца вопросительный взгляд, она поняла, что и он подумал о том же. Но попусту расстраивать сестер Гувер не стоило.

Мистер Дрю беседовал с сестрами Гувер до половины четвертого.

– Боюсь, наша встреча подходит к концу, совсем скоро я должен отправиться на важное собрание. Однако я обещаю сделать все возможное, чтобы помочь вам, совершенно бесплатно! Надеюсь, – добавил, улыбаясь, мистер Дрю, – наша затея увенчается успехом.

– Вы очень добры, как и ваша дочь, – сказала Грейс, поднимаясь со своего места и пожимая руку юристу. – Вы не представляете, как мы с Эллисон ценим все ваши усилия.

Когда трое девушек дошли до машины Нэнси, она сказала, что хочет кое с кем их познакомить, и направилась прямо к дому синьора Масканьи. Поднимаясь на крыльцо, они услышали чье-то чудесное сопрано, исполняющее арию из «Тоски»[1].

– Как красиво! – воскликнула Эллисон.

Девушек впустила горничная, попросившая их подождать, пока синьор Масканьи закончит урок. Эллисон с озадаченным видом посмотрела на Нэнси.

– У меня для вас сюрприз, – с улыбкой сообщила Нэнси. – Синьор Масканьи пообещал прослушать вас. Если вы пройдете испытание, он возьмет вас в ученицы. Когда, конечно, мы найдем деньги, чтобы оплачивать уроки.

Эллисон от потрясения не могла говорить, но Грейс воскликнула:

– Ах, Нэнси, что же будет дальше? Мы знакомы всего сутки, а вы уже воодушевили нас дальше некуда!

В этот момент дверь студии распахнулась. Оттуда вышла юная певица в сопровождении синьора Масканьи. Он попрощался с ученицей и пригласил гостей в студию. Нэнси поспешила представить ему сестер Гувер.

– Предполагаю, что певица – вы? – тут же спросил учитель, глядя на Эллисон. – По вашему голосу это сразу понятно.

Синьор Масканьи заметил, что Эллисон немного нервничает от неожиданной встречи, и поэтому постарался отвлечь ее, говоря на совершенно отвлеченные темы. Он показал девушкам несколько картин и скульптур, привезенных из Италии.

– Я ими очень дорожу, – сказал он.

– Они восхитительны! – заметила Эллисон.

Синьор Масканьи подошел к окну и выглянул в прелестный сад. Затем, видимо, убедившись, что Эллисон достаточно расслабилась, он подошел к роялю и уселся.

– Что бы вы хотели спеть? – с улыбкой спросил он. – Пожалуйста, встаньте напротив меня.

– Что-нибудь простое, – ответила девушка. – «Америка прекрасна»[2]?

Учитель кивнул, спросил, какую тональность она предпочитает, а затем начал аккомпанировать. Эллисон пела столь вдохновенно, что ее голос звучал еще лучше, чем тогда, на ферме. Когда песня закончилась, синьор Масканьи ничего не сказал, но попросил ее пропеть гамму, а потом несколько простых мелодий, переходя с октавы на октаву.

– У вас прекрасный диапазон, мисс Гувер, – только и сказал он.

В течение получаса он просил Эллисон исполнять короткие композиции в разных тональностях, а в какой-то момент спел с ней дуэтом. Наконец, учитель развернулся на табурете лицом к Нэнси и Грейс.

– Я полагаю, – медленно произнес он, – однажды Эллисон Гувер станет великой оперной певицей.

Не успели девушки ответить, как синьор Масканьи вскочил и энергично пожал руку Эллисон.

Когда до юной певицы начал доходить смысл слов, произнесенных учителем, по ее щекам покатились слезы.

– Bravissimo[3]! Bravissimo! – восклицал учитель! – И поет, и плачет, и улыбается! Magnifico[4]! Из вас получится прекрасная драматическая актриса!

Нэнси и Грейс тоже едва не расплакались под впечатлением от этой чудесной новости. Вдруг все трое посерьезнели, вспомнив, что им еще предстоит найти деньги на оплату уроков у этого прекрасного учителя. Наверняка занятия стоят немало.

Эллисон вдруг заговорила, передав седовласому учителю всю свою историю.

– Но я знаю, – с храброй улыбкой провозгласила она, – что сумею раздобыть деньги на уроки! Учиться я буду только у вас, синьор Масканьи. Я вернусь к вам, как только смогу. Спасибо вам огромное! Девочки, пожалуйста, пойдемте!

Когда Эллисон побежала к выходу, синьор Масканьи обратился к Нэнси и Грейс:

– Ваша Эллисон просто великолепна! – воскликнул он. – Я очень хочу давать ей уроки, чтобы лично проследить за ее обучением. – Он всплеснул руками и пожал головой. – Но, боюсь, я не смогу учить ее бесплатно. Пожалуй, я мог бы сократить ставку…

– Мы непременно найдем деньги, синьор, – заверила его Нэнси, и они с Грейс, поблагодарив учителя, последовали за Эллисон.

В тот вечер в доме Дрю царила возбужденная атмосфера: Ханна тут же прониклась симпатией к сестрам и пришла в такой же восторг от новости о таланте Эллисон, как и девушки. За ужином шел веселый и оживленный разговор. Нэнси и миссис Груэн отвезли сестер на ферму, а прежде, чем попрощаться, Нэнси снова пообещала сделать все возможное, чтобы найти завещание в пользу сестер.

Однако Нэнси не представляла, как подступиться к поискам этого завещания. За завтраком на следующий день мистер Дрю предложил:

– Нэнси, почему бы тебе не отвлечься ненадолго от дела Кроули. Может, после этого тебя внезапно посетит вдохновение?

Дочь улыбнулась.

– Отличная идея, папа. Пожалуй, прогуляюсь на свежем воздухе и приведу свои мысли в порядок.

Едва они покончили с завтраком, Нэнси отправилась на прогулку и энергично зашагала в сторону городского парка, где был прелестный розарий. Пройдя всего несколько шагов по одной из дорожек, она заметила на скамейке неподалеку Аду и Изабель Тофэм.

«Вот уж кого мне сейчас не хотелось бы видеть! – подумала Нэнси. – Наверняка они скажут мне какую-нибудь гадость, и я разозлюсь. Стоит мне только подумать, о том, как Грейс, Эллисон и сестрам Тёрнер нужны деньги, которые унаследуют Тофэмы, я прихожу в ярость!»

Нэнси притормозила, задумавшись, не повернуть ли назад.

«Нет, – решила она. – Пойду в розарий. Если свернуть на дорожку позади скамейки, они меня и не заметят».

Нэнси тихонько пошла своей дорогой, совершенно не собираясь подслушивать разговор сестриц Тофэм. Но вдруг до нее долетел обрывок их беседы, заставивший девушку резко остановиться.

Она четко услышала, как Изабель сказала слово «завещание».

У Нэнси моментально сработал инстинкт сыщика. Она поняла, что речь, скорее всего идет о завещании мистера Кроули.

Глава седьмая

Злая собака

Следуя все тому же инстинкту сыщика, Нэнси нарочно подошла ближе к скамейке, где сидели сестры Тофэм.

– Если обнаружится другое завещание, боюсь, нам не повезет, – долетел до Нэнси гнусавый голос Ады.

Ответ Изабель прозвучал так тихо, что Нэнси едва расслышала его:

– Во-первых, не думаю, что Джосайя составил другое завещание, – она холодно засмеялась. – Мама следила за каждым его шагом.

– Или это ей только казалось, – возразила сестра. – Старик пару раз умудрился выбраться из-под ее надзора, не забывай.

– Да, и что еще хуже, я уверена, что Нэнси Дрю считает, что было другое завещание. Вот почему она так заинтересовалась сестрами Гувер. Я видела, как они вчера заходили в офис мистера Дрю, и явно не для того, чтобы доставить туда корзинку с яйцами! Если Нэнси вовлекла в это своего отца, он может раскопать другое завещание. Как же я ненавижу эту любопытную всезнайку, которая вечно сует везде свой длинный нос!

Тут Нэнси едва удержалась от смеха. Значит, Тофэмы и правда волнуются насчет второго завещания. Затаив дыхание, она слушала дальше.

– Вечно ты беспокоишься по пустякам, Ада. Уж поверь, мама с папой обо всем позаботятся, что бы там ни случилось, – сухо ответила Изабель. – Они ни за что не упустят такую кучу денег. К тому же наследство принадлежит нам по праву.

– Здесь ты права, – признала Ада. – Кому как не нам получить наследство Кроули после того, как наша семья терпела его целых три года. Как хорошо, что мама сообразила не брать с него денег за постой!

На этом разговор завершился, и сестры, встав со скамейки, ушли. Нэнси дождалась, пока они исчезнут из вида, и выбралась из своего укрытия. Усевшись на освободившуюся скамейку, она принялась обдумывать услышанное.

«Теперь я нисколько не сомневаюсь, что если второе завещание и было, Тофэмы его не уничтожили. Интересно, где же оно может быть?»

Нэнси поняла, что в этом-то и заключается главная сложность.