Подмена (СИ)

— Мы выходим сейчас. Как мы отправимся? Пешим ходом? — тихо спросила я. Мне нужно было знать, к чему быть готовой.

— Да. — хмуро кивнул он.

А я поразмыслила, сомнительно, что оборотни побегут в своей человеческой форме. Но, я-то не могу перекидываться. Сомневаюсь, что смогу поспевать за ними, что прямо и высказала им. Воины ухмыльнулись, сообщая, что я поеду верхом.

— Как верхом? Лошадь сбежит, едва учует ваш запах зверя. Я не смогу… — один из воинов громогласно захохотал, перебивая меня на полуслове.

— Нет, не на лошади. На мне верхом. — смеясь ответил он.

— Или на мне. — нахмурился второй. У него над бровью был едва заметный росчерк. Меня поразило то, что мужчины позволят оседлать их, да еще будут везти. Но высказывать им свое недовольство, не имело смысла.

— Я Атира, думаю, стоит представиться друг другу. — неуверенно начала было я.

— Ты ведьма. Наши имена, не имеют значения. Обращайся ко мне воин. — холодно ответил первый. Он был более сурового нрава. А второй, как мне показалось, был более добродушный. Хотя я не была столь уверена в этом.

— Ешь быстрее, ведьма! — первый торопил меня, и сверлил взглядом.

Я поперхнулась напитком, и второй воин постучал меня по спине. Когда он отступил в сторону, его живот заурчал. «Суровый» воин бросил на него злой взгляд, а я, подхватив огромный пирожок, судя по запаху с мясом, сунула в руку «добродушному» оборотню. Он, похоже, смутился, и хотел отказаться, но я тихо проговорила, зная, что у двуликих великолепный слух.

— Баш на баш. Ты не дал мне подавится, я не дам тебе голодать.

Мужчина усмехнулся, и двинулся вслед за «суровым» воином, отвечая.

— Я Бьярне Фритхоф. А тот ворчун, мой брат Вернер. — воин что вышел первым, зарычал. — Поешь, и собирайся ведьма Атира. Мы будем ждать тебя за дверью, поторопись.

Мужчина вышел. А я, усиленно жуя, думала над тем, что мне потребуется в пути. Среди вещей, что передал мне отец, был дорожный костюм, теплая накидка с глубоким капюшоном, и удобные сапоги. Одежда была мужской, вероятно предназначенная для юношей, ведь одежда взрослого двуликого, была бы огромна для пятнадцатилетней девчонки. Взрослые воины-оборотни, имели массивный скелет, хорошо развитую мускулатуру, и огромную мощь, в отличие от полукровок, что были более схожи с человеческим родом, но всё же отличались, большей силой и выносливостью.

Облачившись в одежду, и связав покрепче котомку, в которой имелся нож для сбора трав, я остановила свой взгляд на маминой тетради. Не думаю, что будет много свободного времени в пути, но то, что я прочла, бередило мне душу. Ведь я была уверенна, что мама хоть немного, но любила моего отца, но дневник! Дневник говорил обратное. Я хотела докопаться до сути, потому решительно замотала его в тонкое покрывало, поглубже запихав в котомку. Которую, перекинула на спину, завязав на груди концы, один из которых лежал поверх плеча, а второй шел снизу. И отважно направившись к двери, попросила заступничества у Отца Волка, в этом нелегком путешествии.

Мои хмурые спутники, безмолвно вели меня прочь из дома главы. В поместье проживало три влиятельных семьи. Основной дом принадлежал роду Фолке, сейчас главенствующему среди всех. Второй, не менее величественный, занимала семья Халдор, что была второй в очереди на правление кланом серых. Третий дом, занимала семья Ньорд, более ушлые и изворотливые двуликие. Многие помощники отца, принадлежали к этой семье. Представители рода Ньорд, более коварные и хитрые, чем прямолинейные и жесткие воины Халдор. Это три семьи, что поклялись блюсти чистоту крови. Так уж вышло, что бывший альфа был из рода Халдор, и брат моего деда, был уверен, что именно его сын, займет место главы. Ведь человеческая полукровка, позор клана, не могла занять место альфы, женщины двуликих, никогда не правили мужчинами, как в человеческом мире. Но дед, зная какая участь, постигнет его дочь, стоит племяннику занять место правителя, обезопасил её, выдав замуж за Ульфа Фолке, который в итоге и занял место альфы. Потому сейчас, можно сказать, шло безмолвное противостояние двух родов, Фолке и Халдор, борьба за главенство. Но это и не удивительно, в мире существ, которыми отчасти управляют инстинкты, клан серых имеет понятие чести. Хотя жестокость, так же преобладает в укладе нашей жизни.

Уходя всё дальше, за границу владений основных семей, я всё ещё удивлялась насколько огромное поместье у отца. Что бы окончательно покинуть его земли, нам пришлось идти около часа, и наконец, выйдя близ деревень кланов серых волков, покинув территории воинов, и ступив на земли пахарей, я вздохнула с облегчением. Здесь отношение к женщинам было, не столь жестоким и подавляющим. Женщины не опускали головы, лишь завидев мужчину, они смотрели прямо и улыбались. Конечно увидев воинов, всё же низко кланялись и убегали в страхе, но в остальном, их жизнь была спокойной. Я, шагая вслед за моими спутниками, дико сожалела, что не родилась в какой-нибудь деревне, среди более слабых двуликих. Земли чистокровных, земли воинов, заключали в себе не только главные поместья, так же там жило много побочных ветвей. В клане серых, воины это армия, сила и защита. Более слабые оборотни, те, кто кормит клан. К счастью полукровки не лишены своего зверя, просто он слишком слабый и обернуться они могут, только в ночь полной луны. Хотя есть и такие, зверь которых, совсем не проявляется, такие как я. Они делают самую грязную работу в клане. Двуликие совсем без зверя, рождаются не так часто, что меня очень радует.

Пыль, поднимаясь под ногами, мешая дышать, воины шагали быстро, и мне приходилось почти бежать, что бы успеть за ними. Но стоило нам пересечь границу, между жилыми землями и бескрайними полями, мои сопровождающие начали разоблачаться. Я покраснела, опустив голову. Для мужчин-воинов это было обычное дело. Они постоянно перекидывались, когда дрались или тренировались. Но для меня, той, что почти никогда не покидала границ владений отца, такое зрелище было ошеломляющим. Я украдкой бросила взгляд на Бьярне, он был крепким и высоким. Оголенный по пояс мужчина, плотно связывал рубаху и плащ, двуликий, казалось, стал еще более устрашающим. Но поймав мой любопытный взгляд, подмигнул, усмехнувшись, а я зарделась, поспешно отворачиваясь. Напряжено ожидая, когда процедура оборота закончится, мелко дрожала от усталости, и тщетно пыталась сосредоточиться на карте. И едва не завопила от ужаса, когда большая, серая голова, легла мне на плечо, заглядывая в карту. Веселый взгляд Бьярне, сверкал озорством и смехом, похоже, его смешила моя реакция на взрослых оборотней. Ему было не понять, что всю свою жизнь, я подвергалась издевательствам взрослых, даже будучи дочерью главы. В семье оборотней женщина, подчинялась мужчине, но так же была под его защитой, и другие не могли, безнаказанно, её обидеть или причинить вред, как это было со мной. Ему был непонятен и смешон мой страх.

Волк Вернера был так же огромен, как и Бьярне, голова двуликого была на уровне моей, и что бы взобраться на спину одному из них, оборотень должен был лечь. Но ни один уважающий себя воин, не преклонится перед полукровкой, потому я нелепо болталась, зависнув поперек Бьярне, который пофыркивал, насмехаясь надо мной. Это всё унизительное дело продолжалось, пока мои жалкие попытки залезть на спину волку, не прервал второй оборотень, который зло рыкнув, подкинул меня на спину головой. Я, вскрикнув, чуть не перелетела через второго двуликого, вовремя вцепившись в серую гриву шерсти. Бьярне зафыркал сильнее, смеясь. А Вернер неодобрительно зарычал и бросился вперед. Волк подо мной встрепенулся, это было единственное предупреждение, перед тем как он рванул с места.

Ветер свистел в ушах, меня подкидывало на спине, руки мертвой хваткой вцепились в шерсть, а котомка нещадно била по спине. Темп бега волков был запредельный. Сердце бешено колотилось в груди, мне было одновременно и страшно, и волнительно. Никогда ранее, я не чувствовала такого восторга и трепета, от скорости, и ощущения свободы. Бескрайняя зелень, шумела и пригибалась под порывами ветра словно море. Я широко распахнутыми глазами с восхищением смотрела вокруг, пытаясь запечатлеть в своей памяти эту картину. Держать спину прямо было тяжело, поэтому мне пришлось склониться ближе к зверю. Стальные мышцы перекатывались под его кожей, я ощущала, как они напрягались и расслаблялись подо мной, в зависимости от движения.

Огромная махина несла легко, словно я ничего не весила. Я умела ездить на лошади, но ехать верхом на огромном волке, было совсем иным опытом. Движения зверя были мягче и пружинистей, и почти лежа на его спине, повернув голову на бок, я могла любоваться клановыми землями. Было страшно думать о том, что ждет меня впереди, но я также предвкушала приключения. Радость и волнение слились воедино, заставляя мое сердце трепетать в груди. В итоге, убаюканная движениями волка, уснула, крепко держась за его шерсть.

Глава 7

Проснулась я от того, что меня бесцеремонно сбросили на землю. Приземление было жестким, поэтому первые минуты, я не понимала, где нахожусь и что со мной происходит. Всё тело ныло от однообразного положения, в котором я перемещалась на волке. Мышцы одеревенели и нещадно болели. Скрюченные пальцы, не желали разгибаться. С трудом перевернувшись на спину, уставилась в вечернее небо. Время наступления сумерек, всегда было загадочным и странным. То, что ты мог увидеть в сумерках, ты никогда не увидишь ночью или днём. Мама всегда говорила, что время, когда день сменяется ночью особенное. Невидимая магия становится явной, и можно увидеть тех, кто скрывается в тени.

Я любила смотреть на небо, мечтая когда-нибудь обрести крылья, и улететь в то место, где нет боли и жестокости. У меня в каморке не было окна. Но оно было на чердаке, куда я украдкой пробиралась иногда, наблюдать как ночь сменяет день. Сначала верхушка неба заполнялась стремительно темнеющей синевой, которая переходила в черный омут ночи. Горизонт понемногу тускнел, краски выцветали, и светло-желтый переходил в оранжевый, а затем в нежно-розовый, который сменял светло серый. Первая заря восходила на небосвод до того, как горизонт совсем потемнеет. Контраст между уходящим днём, еще светлеющим небом по краям, и темной синевой в центре, украшенной первыми звездами, завораживал, и я как очарованная могла долго сидеть, наблюдая за этим.

Но здесь, совсем не мой родной уголок на чердаке. Земля не была холодной, но я всё же не столь крепкая как оборотни, потому кряхтя как древняя старуха, понемногу села на траву. Бьярне уже оделся и разводил костер, что бы приготовить ужин. Вернера нигде не было, значит, он пошел искать этот самый ужин, и я сомневаюсь что воины намеренны делиться со мной. Я же ведьма для них.

Разворошив свою котомку, которая, судя по болям в спине, оставила мне приличные синяки на оной, проворно принялась вытаскивать провиант. Конечно, еды было не много если рассчитывать на полторы недели, но если разумно экономить, с голоду я не умру, точно. Странно осознавать что до этого дня, мне не приходилось голодать. Терпеть унижения и побои, да. Но не голод. Аврель хорошо кормила меня с первого дня на кухне, не всегда вкусно, но сытно и достаточно для того, что бы ребенок мог вырасти здоровым. Правда, она всё равно считала, меня тощим зябликом, одни огромные глазищи на худющем лице. Но такая уж я была. Вигдис скоро десять, и она уже почти догнала меня по росту. Полукровки мельче и тоньше, как ты их не корми.

Вытащив перевязанные бечёвкой свертки намереваясь их развернуть, я вздрогнула от неожиданности, когда большая рука накрыла мои тонкие ладошки.

— Подожди. — прогудел Бьярне. — Вернер сейчас принесет улов, тогда и поедим.

Я подняла на него удивленный взгляд, совсем не ожидала что меня угостят ужином.

— Ближе к Мертвому лесу, мы не сможем разжигать огонь и тогда тебе придется есть только это. — он указал пальцем на промасленные свертки. — Пока имеется возможность, будешь есть то же что и мы.

— А как же вы сможете, есть пищу без огня. Не сырой же? — наивно вопрошала я. Настроение улучшилось, даже от такой незначительной заботы со стороны моих спутников. Воин захохотал. Его острые зубы блеснули в свете костра, и я мгновенно осознаоа, какой глупый вопрос задала. Оборотни могли питаться и сырым мясом, даже сейчас им не требовалось обжаривать его, стоило лишь поймать зайца или кого-нибудь покрупнее.

— Да, сырое мясо отличное, особенно если еда еще трепыхается. — скалился он.

Вечер был теплый, если ты двухметровый здоровяк, но для тощей девчонки, совсем не в радость ночевать на открытом воздухе. Незакаленное тело мерзло, я подсела поближе к костру, греясь в его тепле. Вернер вернулся довольно быстро. Бросив три зайца своему брату в руки. Серые туши, словно тряпичные куклы, безжизненно повисли в руках Бьярне. Я отвернулась, мне было жаль несчастных, что по воле случая стали нашим ужином.

Вернер молчал и не говорил со мной, в отличие от своего брата, что, не умолкая, болтал, выманивая скупые ответы. Огонь весело трещал, поджаривая мясо. В животе нещадно урчало. Есть хотелось неимоверно, сегодня я ничего почти не ела, если не считать завтрак, который ставал мне поперек горла от волнения. Поэтому аромат жареного мяса дразнил, заставляя сглатывать голодную слюну. Я старалась делать вид, что совсем не заинтересована в ужине, Бьярне был добряком, пытаясь разрядить обстановку, но Вернер раз за разом, бросал в мою сторону хмурые взгляды. Мне было неуютно в его обществе. И в очередной раз, когда у меня заурчало в животе, он подскочил зарычав. Я от испуга подпрыгнула, и покраснела.

— Ну, и долго ты будешь морить ребенка голодом?! — гаркнул он на брата. — Зачем было резать такими огромными кусками? Для неё надо поменьше, что бы прожарилось.

Уже раскрыв рот, что бы оправдаться, я так и застыла удивлённая его выпадом. Я ожидала совсем не этого. Вернер резкими и нервными движениями отрезал самые прожаренные куски зайчатины, складывая их на отрезок чистой холстины, которую протянул мне. Хмурясь и сверля меня взглядом.

— Ешь это, когда остальное прожарится сильнее, я отрежу еще. — замерев я выпучила глаза в крайнем удивлении. Он говорил сурово, но с толикой заботы. — Ешь! Ты тощая, меньше моей сестры будешь.

Всучив мне еду, он отвернулся. А у меня защипало в глазах. Мужчины никогда не проявляли обо мне заботу, Леннарт очень редко, но не так явно как этот воин. Который беспокоился голодная я, или нет.

— Спасибо. — тихо прошептала в ответ.

Оказывается, не все воины в нашем клане жестокие и бесчувственные. Вернер, только кивнул, вглядываясь в окружающую темноту.

Ужин прошел спокойно, правда, мясо было слишком жестким для меня. Потому я просто проглатывала его, почти не жуя. Мне потребуются силы, что бы добраться до гиблых болот и вернуться обратно. Укладываться спать не хотелось, ночь была замечательной, вокруг стрекотали насекомые, ночные птицы пели свою песню, травы шумели убаюканные ветром. Выудив дневник матери, я придвинулась ближе к огню и свету, перелистывая страницы. Казалось, оборотни спали, но стоило мне сменить положение или пошевелиться, один из воинов приоткрывал глаза, поворачивая ко мне голову. Показывая всем видом, что за мной следят, и сбежать не получится. Да и куда бежать, я не знала другой жизни, чем та, что была у меня в поместье.

Перелистывая страницы, я задумчиво всматривалась в дневник. Много листов было вырвано. Может это сделала мама, а может и отец. Ведь дневник всё это время был у него. Я открыла на случайной странице, просматривая написанное. В основном мама описывала жизнь в поместье. Буквы шли гладко и ровно, красиво исписанные страницы переходили в другие, пока я не наткнулась на обрывок листа, исчёрканный неровными строками, словно писали впопыхах.

«О, властительница луна, мы снова встретились. Наша любовь и страсть захватила меня, она меня и погубит. Отец приказал запереть меня, но няня ослушалась приказа. Ведь прошлая встреча стала дня нас судьбоносной. Я так люблю его и так страшусь будущего. Если сегодняшняя встреча была для нас последней, я буду помнить о нём всегда. Его любовь и нежность, прикосновения и…»

Страница обрывалась. Словно кто-то с силой рвал бумагу, а смятый жалкий клочок, что остался, не заметил. Пролистав назад, я поняла, что и предыдущие обрывки маминых откровений, были вырваны таким же образом. Словно злоумышленник сминал по несколько страниц, и рвал их, не заботясь, насколько аккуратно это сделал. Здесь был еще один кусок листа, только снизу страницы.

«…боюсь представить, что сделает со мной отец, если поймает. Хоть наш клан и не имеет былой силы, но уверена отец вызовет на поединок моего любимого и они будут драться до смерти. Это разобьет мне сердце.

Я знаю как это опрометчиво, но я хочу сбежать с ним. Пусть он не занимает высокого положения в своём клане. Но он любит меня, и мы будем счастливы всегда».

Отрывки не проясняли ситуацию. Я остервенело, искала такие же оборванные послания, до боли вглядываясь в пожелтевшие страницы. И мои старания были вознаграждены.

«…я так боюсь, отец запер меня. Он знает о моей тайне. Он знает о ребенке, что растет у меня под сердцем. Мой любимый не смог добраться первым, этот ублюдок Ульф, перекрыл все пути. Ненавижу его, он хочет стать новым главой. И отец не видит, какого подонка держит рядом с собой. Он презирает меня за то, что я дышу, но стоит отцу появиться рядом, этот змей прячет свой яд. Я надеюсь, на очередном заданин у границ клана его сожрут рурвы!»

Проворно перелистывая страницы, я снова искала оборванные послания.

«… настал день когда моя жизнь оборвется, навсегда. О, повелительница луна, отец сошел с ума! Он отдаст меня замуж за мерзавца Фолке! Когда я узнала об этом, мне хотелось умереть. Но ребенок! Мой ребенок должен жить! Я сохраню жизнь моей малышке! Сегодня мне приснилась мама, она гладила меня по голове и говорила, что Атира вырастет сильной. Моя малышка! Моя Атира…»

Дневник выпал из рук, и едва не свалился в огонь. Бьярне резко откинул тетрадь от костра, обеспокоенно воззрившись на меня. А я дрожала, с ужасом глядя перед собой.

Ульф Фолке не мой отец. Если верить написанному в дневнике, мама уже была беременна мной, выходя за него замуж. Получается, моим отцом был тот загадочный мужчина. Теперь понятно, почему глава так меня ненавидел. Почему так взбесился, стоило мне назвать его отцом. Это объясняет неверие Сверра, когда я бросила ему в лицо слова о том, что Леннарт мой единокровный брат. Моя мать была дочерью рода Халдор, значит есть оборотни, которые тоже знают, что Ульф Фолке не мой отец. Дабы скрыть позор дочери старый альфа отдал её замуж за не любимого. Нынешний глава, что бы получить место альфы женился на ненавистной женщине, беременной от другого. О, какой ужас! Он имел право убить меня еще младенцем. Но благодаря старому альфе я выжила. Всё рухнуло, когда помер дед. Мать изуродовала моё тело, что бы никто не смог прикоснуться ко мне, а её муж не смог продать. Ведь кому нужна изуродованая полукровка. Тот день я плохо помню, мать уволокли воины Фолке, и больше о ней ничего не слышала, да и не хотела, считая её предательницей.

Я снова схватила тетрадь, сжимая едва тлеющий уголок одеждой. Руки порхали, листая страницы. Здесь было наибольшее количество вырванных страниц, и лишь некоторые отставленные для меня.

«…моя девочка родилась здоровой и сильной. Я не смогла умолчать об этом, и отправила письмо любимому. Я не получала вестей от него всё это время, но надеюсь он будет рад моему посланию…»

«Отец вернул моё письмо. Он считает мои чувства бессмысленными, думает, что Ульф любит меня, раз взял в жены. Но я знаю, этого коварного ублюдка интересует только место главы. Он готов вцепиться мне в глотку, и убить, но не может этого сделать, пока не может.

Моя радость была омрачена словами жестокими, я больше никогда не увижу Тове, отец сказал ему, что я вышла замуж и беременна от Ульфа, как же это подло, отец! Лишить меня надежды, лишить меня сердца! Моё сердце не верит этому, но гребень что лежит предо мной, украшен изумрудами и ледяным алмазом, прощальный подарок моего любимого, убеждает разум в обратном. Много дней я была безутешна и не желала жить, но мой маленький ангелочек, моя Атира, придет мне желание жить! Ради неё…»

Я стерла влагу со щек, шмыгая носом. Вцепившись в гриву волос, остервенело, выдирала свой фамильный гребень, как я считала. Камни поблескивали в свете огня, создавая причудливые блики. Значит самое ценное, что я имела в своей жизни, было подарком отца. Слезы потекли с новой силой, и я тихонько всхлипнула. Оба оборотня смотрели на меня хмуро, показывать свои чувства столь открыто было неправильно, но я ничего не могла поделать с собой. Лишь отрицательно мотнула головой, неопределённо взмахнув рукой. Иногда знание причиняет боль, но даже болезненная правда, всяко лучше, самой сладкой лжи.

Мокрые пальцы липли к страничкам, но я упорно искала еще. Последняя страница была списком продуктов, отчего я недоуменно уставилась на неё. Странно, ровный почерк, мелкие буквы, и довольно широкие промежутки между строк. Перечитывая его снова и снова, я заметила, что некоторые буквы в разброс написаны более неровно. Подобрав с земли обгоревшую ветку, я стала выписывать на полях тетради обугленным концом. У меня получилось одно слово, «огонь».

Какое отношение имеет огонь, к продуктовому списку? Что она хотела мне этим сказать. Или это просто моя фантазия. Я отложила тетрадь к вещам. В голове роились тисячи мыслей. Картина вырисовывалась не радостная. Если я не дочь Ульфа Фолке, то единственный способ обезопасить себя, это провести ритуал для его сына, и довериться слову альфы. Глава держит обещания, даже данные своим врагам. Я не ведьма, но должна стать ею, что бы выжить. Тяжелые мысли давили на меня, и измученная ими, уплывала в мир сновидений, беспокойных и безрадостных.

Глава 8

Просыпаться абсолютно не хотелось. Тело ломило, хотелось лежать и не двигаться. Но меня настойчиво трясли за плечо, и противно бубнили в ухо. Пошевелившись, я застонала от боли. На удивление этой ночью, я вовсе не замёрзла, не смотря на то, что спала на открытой местности. Еще не рассвело, а мои спутники уже спешно собирали пожитки, сворачивая наш маленький лагерь. Я сонно наблюдала, как воины носили ветки, и маскировали следы нашего пребывания. Бьярне сунул мне в руки холодное мясо, и что-то похожее на хлеб.

— Ешь, скоро выдвигаемся.

Кивнув, стала жевать жесткое мясо. Для моих зубов пойманные звери, были неподходящей едой. Но выбирать не приходиться. Запихнув в рот оставшуюся еду, я отряхнула руки о штаны, и вяло поднялась, закидывая котомку на плечи, всем видом показывая, что готова к путешествию. В этот раз меня вез на себе Вернер, казалось, он двигался более аккуратно, чем его брат. Утро было прохладным. Розовый рассвет, радовал наступлением нового дня. И я с нетерпением ждала, когда поднимется солнце, ибо влажный воздух заставил окоченеть мои руки и лицо.

Солнце постепенно поднималось над землей. Мы мчались по огромной долине, редкие кусты хлестали по ногам. Впереди был плотный туман, знаю, что спустя час или два он рассеется, оседая густой росой на траве. Но сейчас передвигаться было весьма проблематично, мы не должны сбиться с пути. Кто знает, сможем ли мы, так же быстро двигаться за долиной. Ведь здесь не было дорог, только ориентиры, и карта в моих руках.

Последующие два дня мы делали короткие остановки, сверяясь с картой и направлением. Мои спутники по-прежнему заметали следы. И я задавалась вопросом, неужели за нами погоня. Если глава семьи Халдор, уверен, что в ночь полной луны, старейшины клана объявят наследника рода Фолке неуправляемым, тогда ему крайне не выгодна наша затея. Даже призрачная надежда на то, что Леннарт обуздает своего зверя, считается весомой угрозой для рода Халдор И узнав обо всём, а рано или поздно это случится, они пустят по нашему следу своих верных псов. В этом случае, мне так же грозит огромная опасность. Поэтому вполне понятно желание братьев Фритхоф, скрыть наши следы.

Три дня пути, были для меня довольно трудными. Хотя я немного пообвыкла к темпу передвижение верхом на волке. Но всё же хотелось немного отдохнуть. Я не была особенно избалованным ребенком, учитывая, что в раннем возрасте меня лишили всего. Но было огромное желание смыть с себя дорожную пыль. Возможности этого сделать ранее не предоставилось, и мне оставалось надеяться, что по пути мы натолкнемся на какое-нибудь озеро, или ручей. Сейсас весна и вода еще не совсем прогрелась, но я была согласна искупаться даже в холодной воде.

На четвертый день, мы мчались гораздо быстрее. Братья-воины, были взволнованны сильнее чем обычно. Их волки скалились, петляя, всё больше запутывая следы. Спрашивать в чем дело, не было смысла, они не ответят, но, даже зная ответ, я ничем не смогу помочь.

На пути нам попадались небольшие рощи. За одной из них, шумела бурным потоком река. Перебраться вплавь не было возможным, течение слишком сильное. И мы были вынуждены бежать вдоль реки, пока не нашли место, где она сужается. Но всё равно, перебраться было нельзя. Даже двуликий не сможет. На средине реки, течение было запредельное, и я уверенна, стоит сунуться туда, нас утащит под воду мощным потоком.

Воины перекинулись в человеческое обличие. Я не любила такие моменты, и чувствовала себя неловко. Вернер хмурил лоб, рисуя веткой на мокром берегу схему, и что-то показывая, объясняя Бьярне. Я не смотрела на них, голые по пояс мужчины, не вызывали интереса, только стыд и смущение. Терпеть не могла, чувство стыда. Оно жжёт не хуже раскаленного железа, вызывая неприятное чувство в животе и легкую тошноту. Поэтому, я усиленно рассматривала берег, и речку. В этом месте она поперёк была примерно шагов десять-пятнадцать, но перепрыгнуть я бы точно не смогла. Взрослый оборотень мог бы попытаться, но не я.

— Ведьма! Иди сюда. — хмуро позвал меня Вернер. Его брат хитро скалился, и мне это жуть как не нравилось. — Давай свою поклажу.

Я непонимающе уставилась на воинов, но всё-таки скинула с плеча котомку, протянув её одному из мужчин, с немым вопросом на лице.

— Плотно всё связала? — усмехнувшись, спросил Бьярне. Я заторможено кивнула, и проводила шокированным взглядом руку Вернера, что с силой замахнувшись, перебросил мою котомку на тот берег. Она с глухим звуком приземлилась на песчаном берегу. Я с обидой уставилась на него, и даже может быть всплакнула бы или прикрикнула на разбойника, но его слова напугали меня не на шутку.

— Теперь ты.

— Что, я? — непонимающе просипела в ответ.

— Теперь мы перебросим тебя. — Спокойно произнес он. Я переводила перепуганный взгляд с одного на другого, и беспрестанно мотала головой.

— Нет. Вы не можете меня… Я… — Вернер схватил за руки и поставил подножку, а его брат поднял меня за ноги. Я уже хотела заорать во всё горло, но двуликий меня остановил, тихо шикнув.

— Не ори, за нами погоня. Они услышат. Так нужно ведьма, река смоет запах. — Я испуганно посмотрела на него. — Мы старались держаться с подветренной стороны, что бы нас не смогли учуять. Но преследователи движутся слишком быстро, и в скором времени нагонят. Так что ни звука. Ты не упадешь на землю, а приземлишься в воду. На мелководье. Это не должно навредить тебе.

Я вдохнула побольше воздуха, что бы спросить когда они бросят меня. Ведь висеть на вытянутых руках было весьма неудобно. Но окружающий мир внезапно качнуло, и мои сопровождающие отправили меня в короткий полёт над рекой. Не успела я сообразить, что к чему, как меня с оглушающим плеском окружила вода. Я задохнулась от неожиданности, нелепо барахтаясь, пытаясь выбраться. Рядом со мной прозвучал ещё один всплеск, и сильные руки потащили к берегу. Дрожа и отплевывая воду, я тяжело дышала. Вот и исполнилось моё желание. Хотела искупаться, получи.

— Она заболеет, холодно еще. — Ворчал Бьярне.

— Другого выхода не было, если бы мы искали переправу, те, кто идут по нашим следам нагнали бы нас в два счета! — огрызнулся Вернер. — А так у нас есть шанс оторваться и сделать то, зачем нас послали на гиблые болота.

Я пыталась унять дрожь, отжимая волосы. Было решено, что я надену одежду одного из братьев, пока моя высохнет. Рубаха была непомерно велика, о штанах и говорить не стоило. Потому закутавшись в плащ, и плотно прижавшись к теплой спине волка. Я с интересом наблюдала, как моя одежда, привязанная к шее двуликого, развевается подобно знамени.

Природа за рекой становилась всё более скудной и бедной. Густая трава поредела, став пожухлой. Листва всё чаще сменялась голыми ветвями. Зелёной растительности становилось меньше и меньше, всё заполнял тлен, засуха и труха. Природа чахла, росли только очень стойкие кустарники, но и те попадались довольно редко. Только болотная трава, острыми, сухими пиками смотрела в пасмурное небо. Что с каждым шагом всё больше тяжелело, покрываясь плотными серыми тучами, будто налитыми свинцом. Мы передвигались уже значительно медленнее. Болот еще не было видно, но в воздухе можно было ощутить запах тины, затхлой стоячей воды и гнили.