Помоги проекту - поделись книгой:
- Что это вы все одинаково одеваетесь и причесываетесь?! - налетел на них Баранкин. - Я вас принял совсем за других… За Кузякину и за Фокину…
- А вы, что ли, по-разному одеваетесь?! - огрызнулась одна из девочек. - Приняли нас за каких-то Музякиных-Пузякиных.
- Вы же стояли к нам спиной, а Марина из нашего класса к нам лицом, - вмешался в объяснения Малинин. - А чего вы орали то Костя, то Юра? - спросил он у девчонок.
- Здравствуйте, - затараторила другая девочка, которая все время сдувала со лба челку. - Мы кричали: «Гостин Шура!»
- Надо же!.. Гостин!.. Шура!.. - буркнул Баранкин. - А слышалось то Костя, то Юра!..
Пока Баранкин и Малинин вели перепалку с незнакомыми девчонками, которых они приняли за знакомых, трое дружинников читали им всем нотации в три голоса, каждый говорил свое, и никто никого не слушал, прямо как в опере, когда на сцене все вместе поют.
- Пожалуйте в автобус, леди энд джентльмены! - пригласил их дружинник с кинокамерой в руках. Это он сказал, когда все другие уже выговорились.
Невдалеке действительно стоял автобус, в котором, даже издали было видно, сидели с виноватым видом юные нарушители.
На борту автобуса было выведено красивыми буквами: «Месячник безопасности уличного движения».
- В такую погоду и учиться правилам уличного движения?! - сказала одна из девчонок.
- Скоро вообще ничему не надо будет учиться, - успокоил ее Малинин.
- Это как же? - искренне заинтересовались девчонки.
- А вот так же, - загадочно объяснил Малинин. - Потерпите немного и узнаете.
После такого интригующего вступления по дороге к автобусу Малинин для начала спросил дружинника (надо сказать, что в присутствии девочек Малинин, вообще-то, всегда становился разговорчивым, а Баранкин, наоборот, молчаливым):
- Итак, - спросил Малинин, - правда ли, что вам за каждое дежурство к отпуску по дню прибавляют?
- «Прибавляют!
- Тогда зря вы задержали моего друга.
- Почему?
- Когда вы поближе узнаете, кого вы задержали, вы себе весь отпуск испортите, - пояснил Малинин.
- Это почему же мы себе весь отпуск испортим? - засмеялся недоверчиво дружинник.
- Потому что будете все время жалеть и укорять себя: «И зачем только мы задержали такого гениального человека!..» - и Малинин указал пальцем на идущего впереди Баранкина. - У вас дети есть?
- Есть, - сказал дружинник.
- Они учатся?
- Учатся!
- Скоро никто ничему учиться не будет. Все знания будут сначала впитываться с молоком матери, а потом из пакетов… Мой друг придумал, - и Малинин снова показал пальцем на Баранкина, после чего он коротко, ясно и доступно изложил Юрино открытие.
Все слушали Костю внимательно, особенно девчонки. Малинин торжествовал, такое убедительное впечатление и даже эффект произвела на всех его лекция. Все вдруг испортил вопрос, который тоже совсем неожиданно задала одна из двух девчонок, между прочим, довольно глупенькая на вид.
- А если такое молоко скиснет? Тогда что? - спросила девчонка, то и дело сдувавшая со своего лба густую челку.
Малинин растерялся. Такой поворот дела даже Баранкин, наверное, не предусмотрел.
- Тогда… тогда… тогда… - начал лепетать поперхнувшийся Костя. - Тогда человек, выпивший такое молоко, все равно все узнает.
- Ну-с, человеки, - обратились дружинники к сидящему в автобусе населению, когда автобус остановился возле какого-то незнакомого здания. - Пройдемте в школу уличного движения!..
Юру, Костю и всех остальных завели в помещение, где томились еще человек пятнадцать. Молоденький милиционер в чине лейтенанта сидел за столом и рылся в каких-то бумагах и бумажках. Пока все рассаживались по стульям, Баранкин успел разглядеть, что все вопросы, которые, вероятно, будут задавать, собственно говоря, висели на стенах вместе с ответами. Шепнув об этом открытии Малинину, он стал готовиться к экзамену, разглядывая внимательно надписи на плакатах. «То же самое стал делать и Малинин. Юра и Костя вертелись на своих стульях, как два голодных птенца в гнезде. Потом началось самое главное, ради чего всех привезли на бесплатном автобусе.
Сначала лейтенант ГАИ прочитал коротенькую лекцию об опасности нарушения правил уличного движения и показал слайды, иллюстрирующие, к чему могут привести нарушения этих правил. Самое сильное впечатление произвел на всех коротенький фильм, почти без слов, если не считать дикторского текста о мальчике, который мог бы стать звездой мирового футбола. Фильм назывался «Счастливый конец». Мальчишка был действительно талантливым - он забивал самые невероятные голы.
- Господи! - закричала вдруг одна из девчонок. - Это же Шурка Гостин, за которого я приняла за вас - эти слова относились к Косте Малинину.
Голос известного спортивного комментатора Перетурина нахваливал мальчика: «Он мог быть вторым Пеле! Если бы не… Если бы не…»
После этих слов были показаны ворота стадиона, из которых быстрым шагом шли со спортивными сумками мальчишки футболисты и среди них этот самый Шура Гостин, который мог стать вторым Пеле. Затем показали, как эти же парнишки пересекают улицу в неположенном месте и среди них Гостин Шура. Затем милицейский свисток, скрип тормозов отчаянный, преотвратный звон разбитого стекла, стон столкнувшегося металла с металлом… На экране стало темно и мрачно. Все догадались уже, что произошло и с кем… Девчонка, все время сдувавшая челку со лба, перестала это делать, она прижала руки к груди и тихо запричитала: «Да что же это такое?.. Да что же это такое?.. Я же недавно с ним в кино ходила?!!» После этого на экране показался вдалеке небольшой пустырь с самодельными футбольными воротами. На пустыре мальчишки гоняли мяч. Среди них бегал и больше всех старался мальчишка без ноги на двух костылях… Когда съемочная камера приблизилась к нему, все увидели, что это был Шура Гостин, тот самый, что мог стать со временем, может быть, вторым Пеле!.. Тут девчонка, которая все время причитала, как закричит на весь зал:
- Остановите картину! Остановите картину! Это же Шурка Гостин и есть, когда же это ему ногу отрезали?! У него же еще вчера была нога!.. - и она так громко и отчаянно заплакала, что киномеханик даже остановил свой проектор, и на экране застыл Гостин на двух костылях и на одной ноге, собираясь нанести по мячу удар страшной силы и бессилия!..
Милиционер, который от девчоночного плача потерял сразу весь свой начальственный вид и всю свою милиционерность, подбежал к девочке с челкой со стаканом воды и сказал:
- Да не плачь ты! Ты сначала картину до конца «досмотри! Это же кино!..
Девочка затихла. Комментатор Перетурин весело сказал: «А знаете, почему картина называется «Счастливый конец»?.. Думаете, потому, что Шура Гостин живым остался, хотя и без ноги?! К счастью… это всего лишь кинотрюк!.. Ну-ка, Шура, покажи фокус!..» Шура улыбнулся зрителям с экрана. Он бросил костыли, приподнял широкую штанину брюк, и все увидели, что нога до колена искусно упрятана под брючиной. И снова в чаше прекрасного стадиона на прекрасном поле продолжал забивать голы прекрасный мальчуган, который и вправду издали был чем-то похож на Костю Малинина и который со временем, может быть, станет вторым Пеле в спорте!..
Все облегченно и радостно зааплодировали, а всех радостней и облегченней хлопала в ладоши девочка с челкой и ее подружка без челки, но с длинной косой.
- Подумаешь, - хмыкнул Малинин. - Ты, Баранкин, тоже мог такое придумать!..
- Вообще-то, мог, - согласился Баранкин, - но сейчас я думаю вот о чем… Помнишь, дружинник сострил насчет «профессора кислых щей»?
- Помню, - сказал Малинин, - да не обращай ты на это внимания!
- Как это не обращай? - спокойно и вразумительно ответил Баранкин. - Образованное и сдвинутое по научной фазе молоко действительно может скиснуть, и тогда что?.. Человек действительно получит прокисшие знания?! Тут я что-то недодумал! Тут надо что-то додумать! - самокритично заявил Баранкин. - Надо что-то додумать…
В это время в комнату зашел еще один лейтенант, только старший и такой загорелый, как будто только что прилетел из Сочи и прямо с самолета сюда, в ГАИ. Загорелый милиционер, не зная, к чему эти аплодисменты относятся или к кому, на всякий случай сказал, смеясь:
- Спасибо, не надо! Я человек скромный!..
Затем оба милиционера стали о чем-то шептаться между собой, пока загорелый офицер не уставился на Баранкина и вдруг обратился к нему, как к старому знакомому:
- Федя! Грачев! Здравствуй, дорогой!.. - сказал он Юре Баранкину. - Ты что, не узнаешь меня, что ли?..
- А-а, - закивал головой Баранкин, делая вид, что он узнал лейтенанта. - Здравствуйте!..
- А это твой друг, кажется, Женя? - кивнул он на Костю Малинина. - Заходите в гости к моему Алешке! Отцу привет передавай и маме от семьи Аликперовых. Скажи, что не заходил давно - в Африке в командировке был. Уличное движение помогал там налаживать!.. Хорошие ребята! Будущие гаишники, между прочим, - сообщил он сидящему за столом другу, словно по секрету. - Отец Феди известный автоконструктор-любитель и такую, брат, машину изобрел! Амфибию! И для Феди тоже маленькую «легковушку» соорудил, пальчики оближешь. Маленький, а гоняет как бог!.. Наша смена!.. - восхитился еще, раз старший лейтенант Аликперов, которого Юра и Костя видели первый раз в жизни.
- Ну, конечно, мы ваша смена, - согласился Малинин, чувствуя, что из этой неожиданной встречи можно будет извлечь кое-какие выгоды.
- Друзья! - торжественно продолжал старший лейтенант Аликперов, обращаясь ко всем присутствующим в комнате. - Если бы вы знали, как я там в Африке по всему нашему соскучился!.. Я даже по нашим маленьким нарушителям и то соскучился!.. - Он погрозил при этом пальцем всем сидящим в зале.
После того как милиционер Аликперов назвал Юру и Костю будущими гаишниками и своей сменой, Малинин заважничал и, чтобы подтвердить это, вдруг неожиданно сказал:
- А Федя даже специально стихи сочинил про нарушителей, - похвастался Малинин, указывая рукой на Баранкина, - то есть Юра, то есть Федя, Федя, - подмигнул он Баранкину. - Почитай стихи про уличное движение, которые ты написал для нашей стенгазеты!
- Какие стихи? - удивился Баранкин.
- Ну, которые Кузякина недавно сочинила, - тихо, почти одними губами произнес Костя.
- Еще чего!.. Сам читай, если хочешь!
Малинин принял торжественную позу и вдохновенно прочитал:
В зале на всякий случай зааплодировали.
- Ну, что я тебе говорил, - обрадовался милиционер из Африки, - кто нас с тобой заменит?! Они!!! Так что этих можно и отпустить, - распорядился старший лейтенант, кивая головой в сторону Малинина и Баранкина. - А на прощание, Фуфачев, скажи мне, - обратился загорелый офицер к незагорелому, - могут в пустыне столкнуться два автомобиля?
Фуфачев сделал удивленное лицо и стал скрести в затылке. Пока он все это делал, загорелый старший лейтенант с пафосом воскликнул:
- Могут! И еще как могут!.. Вот у меня и фотография есть! - В подтверждение своих слов он достал из внутреннего кармана кителя конверт, а из конверта извлек фото и показал его лейтенанту. Лейтенант рассмотрел фотографию и засмеялся:
- Надо же!.. - а затем протянул ее Юре и Косте, как бы говоря: «Раз уж вас признал за своих старлей, вы и мне теперь не чужие!»
Юра и Костя стали с интересом разглядывать необычный фотоснимок. На необозримых песках пустыни под палящим солнцем стояли две столкнувшиеся «легковушки».
- Действительно… «чокнулись»… - сказал Малинин, возвращая карточку милиционеру.
- Отпусти ребят-то, - напомнил лейтенанту загорелый милиционер.
- Сейчас отпущу, - пообещал лейтенант, - только помогите эти билеты разобрать… с буквой «В» это для взрослых, а с буквой «Д» - для детей, - пояснил он Юре и Косте.
Баранкин и Малинин сели сбоку стола и стали копаться в бумажках.
- Ну, Федя, - сказал на прощание загорелый милиционер, - привет отцу! Заходите в гости! И ты, Женя Сорокин, - кивнул он Косте Малинину, - тоже заходи!..
Оба лейтенанта вышли, Баранкин тут же пересел на стул начальника и шепнул Косте:
- Видишь, как иногда хорошо быть на кого-то похожим!..
В это время за окном зашумел автобус, и спустя несколько минут в комнату с разговорами вошла новая группа нарушителей. Каково же было удивление Баранкина и Малинина, когда среди виновников уличных происшествий они увидели Зину Фокину, Эру Кузякину и Свету Умникову. В воздухе комнаты, как рыбки в аквариуме, заплавали целыми стайками слова: «Все участники дорожного движения обязаны действовать в соответствии с правилами и, издаваемыми на их основе инструкциями и иными нормативными актами и т, д., и т.п.». Сообщая на ходу эти «и тому подобные» сведения о правилах уличного движения, они, несмотря на сопротивление дружинников, стали продвигаться к столу, за которым важно восседали Малинин и Баранкин. Подталкивая друг друга, Зина, Эра и Света подходили все ближе к Косте, как вдруг словно по команде остановились! Это случилось, когда Зина Фокина, и Эра Кузякина, и Света Умникова узнали одновременно в Баранкине Баранкина, а в Малинине Малинина. Девочки чуть не ахнули в голос.
- Мы их на всех улицах ищем, а они вот где?! - вскрикнули они одновременно. А на лицах их было, тоже одновременно, написано: «Баранкин и Малинин! И где? В ГАИ! В комнате милиции! Да еще за столом! Да еще заняты каким-то делом!.. Ну, знаете!..»
Вскоре, придя в себя, каждая из девчонок стала осыпать Баранкина и Малинина таким потоком слов, каким пожарники из брандспойтов тушат пожар.
- Мало того, что они все нарушают правила уличного движения, так теперь они еще нарушают тишину и порядок! И где?.. В комнате государственной автоинспекции, - сказал Баранкин с укоризной и для пущей важности даже взял в руки лежавший на столе жезл, каким управляют уличным движением.
- И пока нет высшего начальства, - подхватил Малинин, переходя на заговорщический тон, - мы, как низшее начальство…
- Среднее, - поправил Костю Баранкин.
- Мы, как среднее начальство, - поправил сам себя Малинин, - можем вам по знакомству предложить легкие экзаменационные билеты. - С этими словами он быстро протянул девочкам пачку вопросов, на которые они должны были ответить, при этом он не заметил сам, что предложил билеты не из детской пачки, а из взрослой. Девочки могли согласиться с экзаменом, раз уж они нарушили правила, но чтобы их экзаменовали Баранкин и Малинин!.. Это уж слишком!.. Повозмущались-повозмущались, но по одному билету повытаскивали быстро и со сноровкой.
- А как вы сами-то попали в милицию? - успела поинтересоваться Кузякина.
- О чем ты спрашиваешь? - удивилась Фокина. - Им только здесь и место!.. Вот как они очутились за одним столом с начальником?!
- Фокина, - строго ответил Баранкин, - есть правила уличного движения, а есть правила уличного вы-дви-же-ни-я! Нас заметили!.. И… выдвинули!..
- И нам давайте легкие билеты! - стали просить другие ребята. - И нам давайте!.. Безобразие, одним дают даже выбирать, а нам что останется?!
Малинин стал из бумажек с вопросами ловко делать голубей и пускать в зал, приговаривая: «Кому что достанется! На судьбу не пенять!»
Что здесь началось! Как в финале тиража спортивной лотереи. На шум в дверях появился лейтенант. Баранкин быстро сошмыгнул с его стула на свой и сел сбоку, рядом с Малининым. Увидев лейтенанта, Фокина, Кузякина и Умникова стали снова критиковать вслух Баранкина и Малинина.
- Минуточку, - оборвал их хор лейтенант и, обращаясь к Юре и Косте, спросил: - Это что, ваши знакомые?
- Какие знакомые? - искренне удивился Малинин.
- Мы их вообще здесь впервые видим! - поддержал его Баранкин и не соврал: он и Малинин действительно здесь, в ГАИ, Фокину, Кузякину и Умникову видели впервые.
- Как это впервые? Как это впервые? - закудахтала Кузякина.
- Так это впервые, так это впервые! - передразнил ее Малинин. - А если не впервые, то скажите, как нас зовут?
- Тебя Костя, а его Юра! - сказала Кузякина.
Поделиться книгой: