Неизвестные приключения Баранкина. Повесть

- Вы здесь, а не там… между прочим, - уточнил громко из-за занавеса Баранкин. Голос его покувыркался под потолком и с непонятного направления достиг ушей Оли и Марины. Голос в одно и то же время показался знакомым и незнакомым.

- В то время, как мы там… - с пафосом повторила Марина и замерла. Загадочный голос снова зазвучал в зале.

- Какое уж «мы там»?.. Ты же здесь, - не унимался Баранкин.

Марина несколько растерялась:

- Мы там! - повторила она, но уже без всякого пафоса.

- Они там! - снова поправил ее Баранкин. - А мы здесь!..

- А как надо говорить? - спросила вконец растерявшаяся Марина.

- В то время, как они там!.. А мы здесь делаем вид, что ищем двух типов по фамилии Баранкин и Малинин!.. И еще в то время, как мы здесь… - Баранкин неожиданно замолчал.

- А что мы здесь? - обескураженная Марина совсем была сбита с толку.

- А вы здесь, - продолжал посылать свой голос сверху Баранкин. - Наверно ведь, останетесь кино смотреть? Только честно!..

В зале неожиданно раздался взрыв смеха. Марина и Оля переглянулись, но ничего не сказали.

- Вот сейчас еще немного поорете, а потом в темноте преспокойно усядетесь в кресла и будете смотреть картину «Не болит голова у дятла».

- А откуда ты, то есть вы, это знаете? - Марина уже готова была расплакаться.

Баранкин молчал, наслаждаясь произведенным впечатлением. В зале продолжали смеяться.

- А кто это с нами разговаривает? - поинтересовалась Марина у Ольги.

- Кто?.. Не узнаешь, что ли, голос Баранкина, - ответила Ольга.

- Так это он с нами разговаривал или только его голос?

- Откуда я знаю? Может, он сам, а может, только его голос, - сказала Ольга.

- А как же может голос без самого человека разговаривать?

- У Баранкина все может быть, - пролепетала Ольга.

В зале стало тихо.

- Баранкин, это ты? - робко спросила Марина.

- Я, - ответил голос Баранкина.

- А где ты?

- Нигде… и везде, - торжествовал Баранкин.

- Вот и попробуй такого поймать, если он и нигде и везде!

- Это вас надо ловить, а не нас, - вступил в разговор Малинин. - Вас двое, да вон еще сидят и ждут начала фильма Коренев и Тулин.

- Коренев и Тулин, вы действительно здесь? - спросила Марина.

- Нам стыдно, - промямлил Тулин, не поднимаясь с места, - но мы с Петей действительно тоже здесь.

Баранкин заметил, как, привлеченная дружным смехом, в зале появилась билетерша. Юра еще раньше успел заметить, что раздвижная лестница стояла рядом с пожарной, которая вела к открытому окну, а оттуда можно было выбраться на крышу.

- Малинин, ко мне! - скомандовал Баранкин.

- А как же это, как же это, - продолжала чуть не плача в зале Марина, - ну, мы с Олей слабенькие… нас поэтому Фокина послала на легкие задания, а вы-то ведь, вы-то ведь…

- Да не переживайте вы, - стал успокаивать их Баранкин, - там все равно никто не работает!..

В зале раздался свист и топанье.

- Сапожники!..

- Пора фильм начинать!..

Билетерша быстрым шагом направилась к сцене. Баранкин быстро перелез с раздвижной лестницы на пожарную. Малинин повторил его маневр.

- А зачем туда, а не в зал? - спросил он снизу Баранкина.

- На крыше объясню, - ответил Баранкин.

На нагретой солнцем железной крыше было блаженно тепло и спокойно. Баранкин лег на спину и зажмурился, как кошка, у которой чешут за ушами. Малинин улегся с ним рядом.

- А хорошо нам было с тобой жить, Малинин, до нашей Эры… - мечтательно протянул Юра.

- До какой это нашей Эры? - переспросил Костя.

- До Кузякиной, - пояснил Баранкин.

- А, - поняв, о чем идет речь, сказал Малинин, - и до нашей Зинки Фокиной еще лучше было. А почему мы в кино не остались? - спросил обиженно Малинин.

- Пусть думают, что в кино был и вправду мой голос, а не я сам, - ответил Баранкин, а потом еще добавил: - Понимаешь, Костя, если мы с тобой будем сидеть в кино и смотреть фильм, а они будут работать, это будет с нашей стороны несправедливо, а если мы будем лежать на крыше и сами сочинять кинофильм, то мы с тобой будем как бы работать в киностудии, которую я бы назвал «Нос-фильм»! Именно «нос», - Баранкин приложил растопыренную пятерню большим пальцем к носу и добавил: - Им - нос, а нам - фильм!.. «Носфильм»! Первым начинай сочинять ты…

Баранкин опять потянулся, как кошка, и приготовился слушать.

- Жили-были, - начал Малинин, - или, вернее, были-жили!.. А точнее, жили-были!.. А может, все-таки были-жили?!

Баранкин слушал эту присказку минут пять, потом спросил:

- Слушай, Малинин, ты сначала выясни для себя: жили-были или были-жили, а потом уж показывай фильм.

Малинин подумал и пожал плечами.

- Честно говоря, я точно не знаю, жили-были или были-жили…

- Тогда заткнись, - сказал Баранкин, - и слушай и смотри, что я тебе расскажу и покажу, только поклянись, что ты никому это не перескажешь!..

Малинин поклялся. Тогда Баранкин достал из кармана спичечный коробок, из коробка достал несколько семечек от яблока, несколько зерен пшеницы или ржи и несколько еще каких-то семян.

- Мы с тобой, Малинин, родились не на той планете, - задумчиво проговорил Баранкин.

- Как это не на той? - заинтересовался Малинин.

- Понимаешь, - начал разъяснять Баранкин, - я уверен, что во Вселенной есть такая планета, где дети рождаются сразу с высшим образованием…

- Как это, как это, как это? - закудахтал Костя.

- А вот так это, так это, так это, - передразнил его Баранкин и тут же объяснил, «как это, как это, как это». - Ты слышал, конечно, такое выражение, когда о каком-нибудь музыканте говорят, что он любовь к музыке впитал вместе с молоком матери? Слышал?..

- Ну, слышал, - сказал Малинин.

- А что такое знания? - спросил Баранкин и сам же ответил: - Это биохимический электрический сдвиг в мозгу школьника, а если молоко твоей матери уже заранее обогащено этим биохимическим электрическим сдвигом, то получается, что тебя кормят, в общем-то, не молоком, а знаниями!.. Вот в коляске, скажем, сидит младенец и потягивает из бутылочки обогащенное молоко. Подходим мы с тобой к этому младенцу, которого бабушка-инопланетянка катает в коляске. Подходим мы это и говорим ему: «Агу!» А он поднимается в коляске и спрашивает: «Вы дурачки, что ли, оба?! Я уже среднее образование заканчиваю всасывать, а вы мне «агу!»

- Так ведь молоко-то может быть еще и сгущенным, - подчеркнул Малинин слово «сгущенным» интонацией. Малинин сам придумать подобного ничего не мог, но развить любую мысль Баранкина лучше Малинина никто бы так не удосужился. Баранкин подумал и согласился:

- Это идея!.. Сгущенное молоко тянет уже на окончание любого института!..

- Так, может, это и на Земле с молоком можно сделать? - спросил Малинин.

- Не можно, а нужно! - выпалил Баранкин.

- Так, может, ты, Баранкин… - сорвалось с языка у Малинина.

- А кто же, кроме меня!.. - согласился Баранкин, даже не выслушав Костю. И, тяжело вздохнув, посетовал: - Не те скорости на Земле, не те, Малинин!

- Не те скорости на Земле, не те, Баранкин, - как эхо отозвался Малинин. Ему стало интересно жить. Когда Баранкин начинал говорить, Малинину всегда становилось интереснее жить, чем когда тот молчал.

- Или вот возьмем урожай…

- Или вот возьмем урожай, - поспешил подхватить Малинин, а подумав, спросил: - А зачем его брать, этот урожай?!

- А затем, - ответил Баранкин. - Люди посеют пшеницу и овес, посадят овощи и фрукты… а потом что?..

- Что потом? - спросил Костя себя и Баранкина, но что на это ответить, он не знал.

- А потом люди сидят и ждут, - пояснил Баранкин. - То ждут хорошей погоды, а то дождя. То все засохло, то все намокло…

- Точно, - как эхо вторил Малинин, - ждут… то все засохло, то все намокло…

- А чтобы не ждать, надо, чтобы пшеница и овес… - Юра снова достал из кармана спичечный коробок, из коробка опрокинул на ладонь семена пшеницы, овса, яблочные семечки и сказал: - Ты помнишь, у меня на стене висит плакат: «Может ли дерево расти так быстро, как взрыв от снаряда?»

- Помню, - кивнул Малинин.

- В этом все и дело… Значит, должно быть так: я, Баранкин, бросаю в землю семечко от яблони, и у всех на глазах оно моментально вылезает из земли малюсеньким ростком, тут же на глазах превращающимся в куст, куст становится яблоней, на яблоне появляются цветки, затем цветки осыпаются и начинают расти яблоки. Вот они поспевают на наших глазах, и вот я, Баранкин, срываю с яблони плод и угощаю своего друга Малинина… Крупным планом на экране твое улыбающееся лицо! Затем ты с аппетитом уплетаешь яблоко!.. И все это за каких-нибудь пять минут!..

- И здесь на экране появляется улыбающееся лицо, - сказал Малинин, - улыбающееся лицо Баранкина! И закадровый голос говорит: «Да здравствует сверхобогащенное и сверхсгущенное по системе Баранкина молоко! Ура ускоренным овощам и фруктам по системе Юрия Баранкина! - это Малинин уже крикнул изо всех сил. - Значит, бац и… яблоко! Бац и… груша!! Бац и… помидоры!.. Или виноград! Или персики!.. На экране сеют пшеницу, а следом идут комбайны и сразу убирают хлеб!.. И неужели ты, Баранкин, это все уже придумал? - спросил Малинин Юру.

- Не все уже, а только еще, и не совсем все, а только частично, - заскромничал Баранкин.

- А мясо? - вдруг всполошился Малинин.

- Что мясо? - удивился Баранкин.

- Ну, это - все овощи и фрукты, а я люблю мясо… Ты ускоренное мясо тоже придумал?

- А как же, - ответил Баранкин. - Крупным планом Малинин опускает в кастрюлю с кипящей лапшой куриное яйцо… И через пять минут ест куриную лапшу с отварной курицей!

- Ура ускоренной лапше! - закричал Малинин во весь голос и вдруг осекся. - Наши! - почти прошептал он.

- Что наши? - не понял Баранкин.

- Смотри, вон возле кино наши появились!.. И Мишка Яковлев и Сережа Ческидов и Игорь Урасов!.. Бежать надо!..

- Бежать теперь глупо, - рассудил Баранкин, - теперь надо подождать, когда окончится сеанс, тогда, смешавшись с толпой зрителей, мы можем с тобой поспешить…

- А куда мы можем с тобой поспешить? - спросил Малинин.

- Как это куда? - удивился Баранкин. - Конечно же, в парк культуры и отдыха. Во-первых, мы с тобой здорово поработали, а во-вторых, там же народу, может, в тысячу раз больше, чем в любом кинотеатре. А сколько там аттракционов! - А аттракционы одни крутятся, другие вертятся, третьи кружатся… так что невозможно разобрать, знакомый это тебе человек или нет… На аттракционах нас никто не найдет и не узнает ни за что на свете!..

- Это, пожалуй, верно! - как-то вяло согласился Малинин с Баранкиным…

На этих словах Малинина сеанс как раз окончился. Глухо звякнули выходные двери. Баранкин и Малинин ловко спустились по водопроводной трубе и смешались с толпой зрителей, валом валивших из дверей кинотеатра, не встретив никого из своих…

СОБЫТИЕ САМОЕ ШЕСТОЕ

Правила уличного выдвижения

Баранкин и Малинин шли быстрыми шагами по улице, когда у светофора возле самого перехода чуть не налетели на стоявших к ним спиной Зину Фокину, Эру Кузякину и Марину Шкаеву. Фокина и Кузякина, как всегда, были в спортивных курточках, на ногах у них были вязаные шерстяные «зебры» в тон курточкам. Это рукодельница Шкаева одела полкласса в «зебры». Баранкин приложил палец к губам, мол, осторожно, и стал на цыпочках удаляться от девчонок, что-то с жаром, но тихо обсуждавших.

Затем Юра и Костя перешли на быстрый шаг, и тут за спиной раздался голос то ли Фокиной, то ли Кузякиной: «Юра! Костя! Я не сержусь! Давайте дружить!!!» Не оборачиваясь, Баранкин и Малинин припустились со всех ног вдоль тротуара. Сначала они бежали вдоль ограды, отделявшей тротуар от проезжей части дороги, но оторваться от Зины Фокиной и Эры Кузякиной им не удавалось, сказывалась физическая усталость после бега на трассе и пилки дров у дяди Жоры, а тут еще Малинин споткнулся о решетку, ограждающую корни деревьев, и растянулся на асфальте тротуара.

Голоса Фокиной и Кузякиной приближались, пробиваясь сквозь пешеходов. Баранкин протянул Косте руку помощи и, помогая как можно быстрее подняться на ноги, сказал:

- Вдоль тротуара мы от них не сбежим! Давай поперек улицы!..

- А милиция?.. - усомнился Костя.

- Малинин! Не боись! - приказал Юра.

Лавируя среди машин, под аккомпанемент милицейского свистка и предупредительных гудков автомобилей, Юра и Костя успели пересечь улицу и с разбегу очутились в объятиях дружинников. Вслед за Юрой и Костей на тротуар влетели Кузякина с Фокиной! Баранкин обернулся и увидел, что эти девчонки, от которых они с Костей бежали, были совсем не Зиной и не Эрой. А Шкаевой и вообще с ними не было. Юра и Костя приняли какую-то совершенно незнакомую девчонку за Фокину и поэтому побежали поперек улицы, когда их и схватили.