Незыблемые выси

Кашкари (притворщик, лучше которого Тит не видывал, а ведь и сам кого хочешь мог провести) с серьезным видом кивнул:

— Спасибо, Богиня Дурга.

Тит тоже обращался к Амаре по псевдониму, а не по имени, но не из уважения, а скорее держа расстояние: она была готова убить Фэрфакс, лишь бы Лиходею не достался маг стихий. После этого не относиться к ней с некоторым подозрением не получалось.

Снаружи колпака поднялась еще одна сеть, поймать еще один косяк — нет, не только заговоренных копий, но и охотничьих веревок тоже.

Зачем там веревки? Чтобы казалось, что копий больше? Или с какой-то другой целью?

Выражение лица Амары изменилось. Она вытащила из кармана блокнот и раскрыла его.

— Мой брат? — тут же спросил Кашкари.

— Ты же знаешь, тем, кто идет на вылазку, запрещено брать с собой двусторонние блокноты. — Она повернулась к Титу. — Ваше высочество, ваши союзники просят, чтобы мисс Сибурн была готова ударить в приближающиеся колесницы двумя дюжинами молний.

— Почему мои союзники связались с вами?

— Но колесницы защищены от удара молнии, — одновременно с ним произнесла Фэрфакс.

— Они попросили сказать вам «certus amicus temporibus incertis», — ответила Амара.

На вопрос Фэрфакс у нее ответа не нашлось, и она лишь пожала плечами.

Фраза «сertus amicus in temporibus incertis» — «верный друг в неверные времена» — была одной из кодовых, с помощью которых Тит и Далберт, его камердинер и личный шпион, обменивались информацией через других. Сообщение, содержащее эту фразу, означало, что Далберт доверяет источнику.

Тит предпочитал не доверяться без необходимости. И не предпринимать действий, не обдумав хорошенько возможные последствия. Но сейчас он не мог позволить себе такой роскоши.

— Почему бы и нет? — сказал он Фэрфакс.

Они воспользовались заклинаниями дальнозоркости посильнее: бронированные колесницы, все еще в нескольких верстах, быстро летели сквозь ночь, почти невидимые — если бы их блестящие подбрюшья не отражали сияние феникса войны.

— Когда? — уточнила Фэрфакс.

— Сейчас, — кивнула Амара. — По возможности, все сразу.

Фэрфакс направила палочку на колесницы. В небе зазмеились бело-голубые полосы, раздался грохот, словно боги устроили пьянку.

Двадцать четыре молнии заняли две секунды, за которыми потянулись другие, когда никто не смел говорить — и даже дышать. А потом все колесницы упали, словно стали камнями, наконец подвластными земному притяжению.

Наступила оглушительная тишина: страх и восторг одинаково лишают речи. Даже Амара, знавшая, что здесь кроется какой-то обман, с благоговением смотрела на Фэрфакс.

А та, в отличие от всех остальных, выглядела скорее растерянной:

— Но это же невозможно, они защищены от молний!

Тит жестом попросил ее обождать с вопросами. И снова усилил голос, чтобы он разносился далеко:

— Можно ли и дальше сомневаться в силе божественной искры? Не преграждайте путь возлюбленной ангелов, и вам не придется бояться их гнева. — И добавил, уже нормальным голосом, только для ее ушей: — Нельзя было упускать такую возможность для пропаганды.

— Конечно. Но ты понимаешь, что происходит?

— Кажется, да.

Атлантов вывело из оцепенения прибытие со свистом и шипением очередной группы заговоренных копий и охотничьих веревок. Поднялась еще одна сеть, а в погоню за несколькими непойманными копьями устремились наездники на вивернах.

— Я тебе потом объясню, а сейчас нужно отвлечь противника. Постарайся, чтобы все смотрели вверх. Я буду делать то же самое. — Он направил вверх свою палочку: — Meum insigne esto praesidium meum!

До сих пор феникс войны висел над ними неподвижно. Теперь он медленно и величественно расправил крылья и полетел вниз на строй виверн вовне купола. Драконы стали изрыгать огонь, но пламя, как и молния, беспрепятственно проходило сквозь феникса.

— У правителя Державы всегда найдется какой-нибудь фокус в запасе, — покачал головой Кашкари.

Драконий строй распался — они отступали перед летевшим на них фениксом. Вскрикнул наездник, не успевший вовремя увернуться: левое крыло задело его по плечу, и хотя феникс не способен серьезно ранить, его прикосновение вызывает у врагов краткий приступ острой боли.

— А вот и мой аттракцион, — сказала Фэрфакс.

Виверны бросились врассыпную — на них несся жуткий голубой шар молнии.

— Отправь такой же в феникса, — попросил Тит.

Она отправила. Феникс войны засиял вдвое ярче и издал дикий крик — резкий, но удивительно призывный.

— Прекрасно. Продолжай в том же духе.

Феникс войны продолжал свое величественное шествие, а вокруг него носилось с полудюжины шаровых молний, не давая силам Атлантиды восстановить строй. После появления еще одной группы копий и веревок Тит отправил феникса к востоку.

— Думаю, можно с уверенностью сказать, что наши союзники неплохо знают атлантов, — объяснил он. — Они знали, что Атлантиду второй раз врасплох не застать, она подготовится на случай появления заговоренных копий.

— Поэтому они отправляли копья партиями, чтобы понять, с какой именно защитой придется иметь дело? — спросил Кашкари.

— Именно. Меня не удивит, если каждая партия прилетала под прямым углом к предыдущей по компасу, чтобы лучше прижать сеть к земле охотничьими веревками.

Кашкари задумчиво постукал пальцем по подбородку:

— Надо ли ожидать, что теперь копья и веревки будут прилетать понемногу — парами, тройками, — чтобы проверить, прижата ли сеть как следует?

Как по заказу, появилась пара заговоренных копий. Атланты закричали, поняв, что их сеть больше не может подниматься и ловить копья, а извивается на земле, зажатая охотничьими веревками.

Они с трудом поймали копья благодаря паре особенно проворных виверн, которых потом с копьями в когтях отослали подальше от колпака. Однако тяга в копьях была еще сильна — драконы натужно работали крыльями, словно летели против сильнейшего ветра.

— Велите дозорным с лучшим зрением следить за тем, что внизу, — попросил Тит Амару. — То единственное копье, которое нам нужно, я бы отправил поближе к земле. И скажите им, чтобы не подавали виду, когда его заметят.

— Будет сделано.

Она улетела, и Тит повернулся к Кашкари:

— Когда мы засечем это копье — оно будет нести заклинание на крови, чтобы заменить прикосновение человека, — Фэрфакс придется обеспечивать его безопасное продвижение. Можешь организовать что-нибудь, что отвлечет внимание Атлантиды?

— Это я обеспечу, — кивнул Кашкари.

Тит взял Фэрфакс за руку:

— А ты разнесешь в клочки все, что может помешать копью достигнуть купола.

— Слушаю и повинуюсь.

Он притянул ее для быстрого поцелуя:

— Хорошо. Отвечай так на все мои пожелания.

Она рассмеялась. Даже среди хаоса от этого звука становилось легче на сердце.

Вернулась Амара:

— Один из разведчиков доложил: что-то приближается с северо-востока.

Тит немедленно отправил феникс к юго-западу от колпака, чтобы на «что-то» падало как можно меньше света.

Они с Фэрфакс пролетели сквозь группу повстанцев и появились на другой стороне с головами, покрытыми куфиями. За ними Кашкари устроил представление: дюжина ковров плыла концом к концу, и несколько мятежников кувыркались в воздухе вдоль импровизированной сцены.

— Так и тянет пренебречь обязанностями и посмотреть, — сказала Фэрфакс, — а ведь на кону моя жизнь.

Они вдвоем заняли место пары разведчиков, изначально располагавшихся на северо-западном краю колпака, и оба применили заклинание угла зрения, чтобы с обращенным наверх лицом следить за песками внизу.

Почти в версте и низко-низко, у самых верхушек дюн, к ним двигалось заговоренное копье. Оно не то чтобы совсем ползло, но летело на относительно малой скорости. Тит тоже никуда не торопился, пока кто-то из наблюдателей не крикнул:

— Приближаются новые колесницы!

Однако опасность подстерегала и ближе: в их сторону на небольшой высоте летело несколько виверн, и всадники смотрели на землю.

Тит выругался. И повысил голос:

— Уважаемые друзья из Атлантиды, особенно те из вас, кто лично встречался с лордом главнокомандующим! Вас никогда не удивляло, почему он не стареет? Почему, напротив, временами кажется, что он за ночь помолодел на десяток лет? По самым скромным оценкам, ему должно быть больше семидесяти. Почему же он и на сорок не выглядит?

Наездники, словно позабыв о своем задании, резко повернули к куполу.

— Да потому, что он использует тело молодого человека — кого-то, кто очень похож на самого лорда, пока он не ринулся в пучину жертвенной магии. Его собственное тело никак нельзя показать народу, потому что оно лишено конечностей и, вероятно, еще и глаз и ушей — ими ему пришлось расплачиваться за силу жертв. Все время своего долгого правления он строго следит за тем, чтобы его портреты не публиковались. Официально это объясняется нежеланием потворствовать культу личности. Однако как удобно: если сообщество магов не знает, как выглядит Лиходей, оно не может задаться вопросом, почему исчезают похожие на него люди. Задумайтесь, когда вас в следующий раз попросят рискнуть ради него жизнью. Задумайтесь сейчас. Почему ему нужна моя подруга, юный маг стихий? Да потому, что могущественные стихийники, принесенные в жертву, лучше всего обновляют его жизненную силу. Вы этого хотите? Сражаться изо всех сил ради того, чтобы Лиходей мог творить противные ангелам мерзости?

Увы, не всех наездников речь отвлекла. Один из атлантов заорал во весь голос, что заговоренное копье летит у почвы всего в паре сотен сажен от колпака.

Вместо того чтобы напасть на зоркого врага, спускавшегося перехватить копье, Фэрфакс прибегла к куда более элегантной защите. Воспользовавшись своей властью над молниями, она создала электрическую трубу, сквозь которую копье могло лететь, не боясь нападения виверн.

Четверть версты. Восьмушка. Сотня аршин. Десяток шагов.

Сердце Тита колотилось где-то в горле.

Кончик копья ударил в колпак, и тот затрясся.

Ближайшая пара разведчиков радостно заорала и ринулась вперед — только для того, чтобы налететь на преграду, которая все так же была на месте.

Глава 3

— Разве колпак не должен был рассыпаться? — крикнула Фэрфакс.

Должен был, если Тит не ошибся и друзья воспользовались магией крови.

Ну конечно!

— Кровь. Нужно капнуть на колпак мою кровь!

Он нащупал складной нож и подлетел поближе.

Фэрфакс подоспела к куполу в тот же миг и тоже коснулась его рукой. Тит почувствовал биение у ладони, а потом — ничего, кроме воздуха. И немедленно прикрыл любимую щитом. Она сделала то же самое для него — и вовремя, потому что на них тут же посыпался град заклинаний со стороны атлантов на вивернах.

— Тебе следовало защищать себя, — отчитал ее Тит, когда они взлетели повыше. — Сколько раз повторять, не отвлекайся на меня.

— Да ну? Усомниться в том, что твоего щита будет достаточно? Кроме того, — Фэрфакс наклонилась и легонько постучала его кулаком по голове, — ты что, забыл, что Избранной не существует? Ты не менее важен, чем я — и что угодно еще.

— Не забыл. — Тит взял ее за запястье и поцеловал тыльную сторону ладони. — Я прошу не ради миссии, а ради себя.

Фэрфакс вздохнула:

— А что я буду делать без тебя?

На долю мгновения между ними повисла его предсказанная смерть — саван, знаменующий конец всего. Но в следующую секунду Фэрфакс развернулась и воздвигла стену огня.

Драконам обыкновенный огонь не страшен. Однако их наездники инстинктивно все же уворачивались. Тактически это был хороший ход с ее стороны, стратегически — не очень: атланты снова узнали, где она.

В любом случае, виверны отступили: слишком свежи были воспоминания о силе громовержицы.

— Никому не давайте уйти! — призывно прозвенел голос бригадира. — Подкрепление уже рядом!

Новые батальоны бронированных колесниц можно было разглядеть даже без усиления.

К Титу и Иоланте бесшумно подлетел Кашкари:

— Колесницы слишком высоко — на уровне, с которого они разбрызгивают дождь смерти.

— Союзники могут их сбить? Я бы с удовольствием призвала еще молний.

Кашкари мотнул головой:

— Амара уже спросила, и они ответили, что не могут так быстро уронить еще. Нам лучше отступить на базу.

— Но маски же защитят от яда, правда? — уточнила Фэрфакс, когда они добрались до крутого откоса на востоке.

Лагерь повстанцев был врезан в скалы, и единственным путем туда — во всяком случае, единственным известным Титу — оставалась вертикальная щель в кряже перед ними.