Последняя ночь

— Не пора, — возразила Маша, каким-то образом разобрав Аленкин интимный шепот. У меня каникулы.

— У нее каникулы, — подтвердил, с трудом сдержав смешок.

— Все равно, уже поздно, — не сдавалась Аленка; ее ладонь как-то сама-собой оказалась под моей рубашкой, пальчики пробежались вдоль позвоночника.

— Я не хочу спать! с присущим всем детям твердолобым упрямством крикнула Машка, с силой тряхнув джойстиком.

— Не буду же я заставлять ее силой. Детка, за кого ты меня принимаешь?

Контрудар ее декольте оказалось почти у самого моего носа, а ладонь медленно, но верно поползла вниз. Нет, надолго меня не хватит, имея в виду всю изобретательность Алены и учитывая, в каком взвинченном состоянии прошел весь мой чертов день! Машка оглушительно закричала и весело запрыгала по комнате, празднуя победу, а я, легко поцеловав Аленку в губы, поднялся и вырубил игру. Сестра посмотрела с интересом.

— Давайте реально укладываться, — сказал, подмигнув Аленке. Маша поджала губы, фыркнула, кинула джойстик на тумбочку и показательно отправилась в свою комнату. Я заглянул к ней ненадолго, а когда поднялся в свою старую спальню, которую родители так и не переоборудовали под другое помещение, обнаружил в своей постели Аленку в одном кружевном белье, выгнувшуюся в соблазнительной позе.

По мере того, как я приближался, она растянулась в постели, не сводя с меня пристального взгляда. Не раздеваясь, опустился сверху и поцеловал ее, долго, требовательно, не размениваясь на все эти нежности, которые она так любит. Возможно, в другое время, неделькой раньше я бы мог себя сдерживать, подхватил бы ее игру, включился в процесс обоюдных прелюдий, но только не теперь, когда все во мне горело от немедленного желания во что бы то ни стало утолить голод изнывающей плоти, а Аленка со всеми своими соблазнительными штучками только добавляла дров в полыхающий костер. Она была мягкая, невообразимо приятная на ощупь, от нее пахло чем-то очень сладким, приторным, но у меня сносило башню не от этого, совсем даже от другого. Перед мысленным взором то и дело проносились недавние эпизоды, в которых белокурая стерва пытается сделать вид гордой невинности, показательно уходит от меня прочь, усиленно воротит нос, отворачивается, показывая, какой я придурок, что смею вообще тревожить ее своим ничтожным присутствием.

Королева, мать ее!

Аленка тихо застонала, и я немедленно заткнул ей рот сначала ладонью, потом поцелуем, чувствуя, что еще немного, и просто сойду с ума. Это чертово наваждение, когда подо мной одна, а со мной, в моих мыслях другая, и эти две так не похожи друг на друга, одну хочется разложить на постели, чтобы утолить голод по той, другой, которая разрывает меня на части одним желанием ее взгляда. И если бы она посмотрела на меня, не просто мазнула глазами, а вся обратилась бы в мою сторону, то Не нужно было бы никаких других. Ничего не нужно. И никогда бы не понадобилось.

Из моей груди вырвался утробный звук, похожий на звериный рык; Аленка цепко захватила пальчиками мою рубашку, одну за другой расстегивая неподдающиеся пуговицы, а я с изумлением поймал себя на мысли о том, что неосознанно пытаюсь рассмотреть на этих ладонях треклятое кольцо. Это уже переходит все границы. Попытался сосредоточиться на перекошенном страстью лице своей невесты, захватил пятерней роскошные темные волосы, впился поцелуем в сладкие пухлые губы, другой рукой помогая ей избавить себя от рубашки, и услышал звонкий смех где-то над самым ухом. Она смеялась над моими попытками прогнать прочь навязчивые образы и сделать акцент на Аленке!

— Черт, — взвизгнула моя благоверная, подпрыгнув подо мной, стремительно теряя выражение лица, граничащее с экстазом, и только тут я понял, что в охватившем меня бреду случайно слишком сильно укусил ее в шею.

— Тебе же нравится, — прошептал ей на ухо, повторив свое действие, но уже не так сильно. Ты хотела меня другого, помнишь Ты говорила

— Нет, нет, не помню

— Было, было, не отрицай.

— Влад, я не знаю

— Я просто чудовище, да? Грубое и ненасытное, жаждущее твоей плоти, твоей крови. Тебе нравится, детка?

— О

— Скажи мне.

— Ты сведешь меня с ума Да

— Да?

— Да! Да, да!

Да. Правильно. Вали ко всем чертям, та, другая. Я не изменился, но и не поглупел, чтобы вновь пытаться наступить на те же грабли, что и несколько лет назад. Теперь моей психике ничего не угрожает. А мираж он исчезнет, причем очень скоро нужно лишь выждать пару-тройку дней, потерпеть как-нибудь, избегать, не нарываться на эмоциональные срывы, игнорировать

Жениться.

Конечно, в эти минуты я даже не подозревал о том, что все мои мысленные увещевания глупая и бесполезная трата мозговых ресурсов, хваленая выдержка не стоит ни черта, и уже завтра все будет забыто, отброшено прочь, как ненужный балласт. Скоро станет ясно, что есть вещи посильнее гордости, злости, ущемленного чувства собственного достоинства. И не все выходит по заранее слепленному нами плану.

Глава 7

Я стояла у незашторенного окна и задумчиво смотрела на свою левую руку. Крылья импровизированной бабочки, больше похожие на две буквы «В», отвернутые друг от друга, заманчиво сияли в солнечном свете, переливались в теплых летних лучах. Решительно стянула кольцо с пальца и подкинула в ладони возникло странное ощущение пустоты, как будто чего-то не хватало. Но это нужно было сделать еще раньше. С такой мыслью я потянулась за сумкой, бросила кольцо во внутренний кармашек, потянула для надежности «молнию», чтобы оно не выпало случайно при малейшей встряске. Вновь покосилась на свою кисть и усмехнулась. Ощущение пустоты не проходило.

Чтобы хоть немного его восполнить, позвонила бабуле, пересказала ей немногочисленные последние новости, которые, казалось, ее не слишком заинтересовали большее любопытство, как и ожидалось, у нее вызывал Влад и наши предполагаемые встречи. Мое любопытство тоже разгоралось от этой животрепещущей темы, но даже несмотря на то, что мои шансы что-то узнать значительно возвышались над бабулиными, я пребывала почти в таком же неведении, как и она.

К примеру, мне было известно то, чего не могла знать бабушка а именно о моей болезненной тяге к мужчине, который должен был навсегда остаться в прошлом. Бабуля могла что-то подозревать, но знать наверняка нет. У меня хватало мозгов не вываливать все это на ее плечи, достаточно того, что одна голова пухнет от неиссякаемых мыслей. А с больной на здоровую, как известно, только себе дороже В общем, с бабулей мы пообщались почти плодотворно, после чего она упорхнула куда-то по своим делам, а я

Ну да, продолжила бить баклуши.

На улице было жарко, покидать номер не хотелось, так что до обеда я просто валялась без всякого движения, наслаждаясь бездельем и комнатной прохладой. Интересно, чем сейчас занят Влад? У него теперь куча неразрешенных дел, подготовка к свадьбе, хлопоты вокруг слегшего отца, а ведь еще нужно уделить внимание будущей супруге, как же иначе? Наверное, они уже живут вместе, в доме Семена и Татьяны, мы так же начинали, когда вернулись с домика на озере, уже после красивой процедуры венчания. Шикарной свадьбы у нас не было; вообще, сейчас трудно однозначно ответить на вопрос, зачем мы так спешили, почему обстряпали все тихо, без лишнего шума и предпраздничной суеты. Никто не стал бы яро препятствовать нашему браку, хотя мой ранний возраст спровоцировал бы бабулю на всевозможные уговоры не делать этого, подождать немного. Да и Татьяна вцепилась бы в сына Не знаю Вряд ли мы тогда боялись именно этого, просто хотелось поступить наперекор, по-своему, никого не вмешивая в наше дело. Максимализм в чистом виде и утопическая уверенность в собственном выборе.

А потом началась вся эта нескончаемая канитель, когда Влад, бесшабашный, нелогичный, несмотря на мои ярые протесты, начал подгонять меня под свои рамки, тщательно фильтровал круг моего общения, решал, с кем мне водить разговоры, а с кем нет, бросался на любого, кто просто мазнет по мне заинтересованным взглядом, отпустит пару реплик в мою сторону. Он просто рехнулся, как будто штамп в паспорте приравнивался к патенту на мою жизнь, открывал для него какие-то дополнительные возможности и привилегии, тем самым ограничивая мое право на свободное волеизъявление. Этого я позволить не могла, хоть и не отличалась никогда особой прыткостью. Однако поведение Влада могло растормошить даже блаженного тихоню. К таковым я все-таки себя не причисляла, оттого быстро и популярно объяснила мужу, что не являюсь недееспособной и такое рвение с его стороны рыхлит неблагодатную почву. Он вряд ли воспринял меня всерьез, так как все это было лишь началом, вишенкой на торте нашей совместной жизни.

Интересно, Алена уже познала вкус его ревности? Хотя, насколько могу судить, период «до» у Влада проходит относительно мирно, основные заморочки выступают уже после, когда «жертва» находится в его абсолютной власти, и штамп в паспорте демонстрируется едва ли не как документ, подтверждающий государственные полномочия. Впрочем, это я уже утрирую, в ход идет очередное самоубеждение относительно ужасного, гадкого, невыносимого Влада. Самоубеждение, целью которого является оттеснить назад вновь ожившие фантазии, лишний раз доказать себе, что не ошиблась тогда, несколько лет назад, унося ноги подальше от этого ненормального. Приглушить ревность.

Нет смысла отрицать очевидное — меня колотит изнутри, стоит представить, как он касается тела другой девушки, смеется с другой, шепчет ей всякие захватывающие дух глупости, обнимает, целует, оставляет на чужом теле свои метки, в то время как память услужливо подсказывает аналогичные картинки, но уже с моим непосредственным участием. Я не ангел, не святая, даже не вылита из плотной стали, не устойчива к ударному воздействию может, лучше избавить себя от соблазна, пока еще ничего не произошло? Забавно, совсем недавно грозилась потерять самоуважение, если моя стойкость даст трещину, а сейчас уже на полном серьезе рассуждаю о такой возможности. Очень вероятной возможности.

Я вовсе не хочу вмешиваться в его судьбу, расстраивать свадьбу, играть роль злого рока в жизни нескольких людей. Образ коварной стервы мне не по зубам, я срежусь уже на пробах, что говорить о самой «премьере»? Но почему же тогда эти мысли с завидной упорностью лезут и лезут в голову? Проклятье!

Сообразив, что и дальше в том же духе продолжать нельзя, я поднялась и принялась собираться. В гостиницу вернулась уже после четырех. И как раз успела заметить Влада, с независимым видом отходящего от стойки администратора. Впрочем, спокойное выражение на его физиономии продержалось ровно до того момента, пока он не поднял голову и не натолкнулся на меня взглядом. Вот тогда-то по его лицу пробежала едва заметная судорога, впрочем, бывший достаточно быстро взял себя в руки (водилась за ним такая особенность), кивнул мне вполне дружелюбно. Я должна была ограничиться таким же кивком и пройти к лифтам, но ноги сами понесли меня навстречу Владлену.

Я сразу заметила отсутствие заветного кольца на левой руке Владлена; должно быть, это утро он встретил с той же мыслью, что и я. Глупо, но исчезновение кольца задело, хотя не далее, как вчера я злилась и хотела, чтобы Влад снял его. Теперь же я жаждала узнать причину такой внезапной немилости к нашему общему «символу», в какой-то степени даже ощутила обиду за сей неодушевленный предмет.

Как будто Влад отбросил часть меня.

На нем были темные джинсы и темно-зеленая футболка, не свободная, но и не облегающая; он всегда любил такие вещи. Светлые волосы взбиты еще сильнее, чем прежде никогда не устану поражаться тому, как же ему идет подобная неряшливая прическа. Как ни одному мужчине, когда-либо встречавшемуся на моем жизненном пути. Впрочем, таких, как он, я больше никогда и не видела

— Привет, — сказал неохотно, когда я оказалась в двух шагах.

— Привет.

Он очевидно маялся и не знал, как бы половчее от меня избавиться, но тогда какого черта вообще тут забыл? Я нахмурилась, ненавязчиво наблюдая за его попытками сообразить удачную отговорку казалось, это прямым текстом написано на его лице. Ясно одно: столкнуться здесь со мной Влад никак не ожидал, и теперь, когда наша встреча все же произошла, пресловутую тесную сковородку разжигали именно под ним. Вот тут-то мне бы прийти ему на помощь и навострить, наконец, лыжи к лифтам, но в меня словно сам черт вселился, может, этому способствовало выражение крайней досады, отразившееся в каждой черте красивого лица Владлена, может, еще что-то Но я не только не ушла, но и раскрыла рот, намереваясь поставить его в еще более щекотливое положение:

— Что ты здесь делаешь?

Влад нахмурился; я заметила, как зрачки его глаз расширились, а затем сузились, пристально сфокусировавшись на моем лице.

— Сегодня должен был прилететь один мой приятель, я узнавал, не здесь ли он.

Не слишком умно. Для меня более чем очевидно, что эту сказочку Владик придумал сходу, буквально на моих глазах. Но в таком случае тем более не ясно, что он на самом деле здесь делает?

— Не легче позвонить этому приятелю?

— Легче, — бывший покосился с явным неудовольствием. Его телефон выключен.

— А он тебе очень срочно нужен?

Девушка за стойкой, привлеченная тем, что мы остановились посреди холла, вытянула шею, хоть и не могла разобрать ни слова из нашего разговора. Мне остро захотелось приблизиться и что-нибудь ей сказать, тем самым на корню развалить удачно придуманную бывшим сказочку. При Владе, чтобы он непременно слышал. Вывести его на чистую воду, заставить говорить, точно истинная цель его визита в гостиницу действительно меня интересовала. Но ведь и в самом деле интересует? Нет? Да?

Да.

Пора заканчивать.

— Так, не очень срочно, — в глубине его глаз блеснуло что-то такое Эта фраза была произнесена не зря, Влад давал мне возможность задать новый неудобный вопрос, и я пока не знала, стоит ли расценивать это, как провокацию, так называемую проверку на вшивость. Предпочла сделать ход назад черт знает, что у него там припасено Кивнула согласно, показывая, что мой интерес к данной теме потерян.

— Ладно. Удачи в поисках, — я вознамерилась было обойти его, но Влад не посторонился, более того, мягко, даже нерешительно обхватил мою руку пониже плеча.

— Стой, Варь, давай — он замешкался, но всего на какую-то долю секунды, — прогуляемся?

— Прогуляемся?

— Ну да.

От неожиданности едва было не спросила «зачем», но вовремя сдержалась.

— Влад, тебе совсем нечего делать?

— Скажем так, я могу найти свободное время.

А вот теперь настал звездный момент запрятанной в прошлый раз глупости:

— Зачем?

— Дурацкий вопрос, — да знаю, знаю. Ты не хочешь поговорить?

Хочу, наверное. Толку от этого не будет, но любопытство вообще правит нашим миром, это стремление достаточно сложно перевести на полный игнор. У меня куча невысказанных вопросов без ответов, вот только подозреваю, что ни один из них не будет произнесен. А идти рядом с Владленом, храня гордое молчание, представлялось глупой, жуткой пыткой. Слушать его голос изощренным тестом на выдержку, которая уже прямо-таки исходила рваными трещинами.

Интересно, о чем он собирается со мной говорить?

— Чего ты боишься? подначил Влад, видя, что я никак не могу определиться с ответом.

Я вспыхнула от злости:

— Чего я должна бояться?

— В том-то и дело, что ничего. Я не собираюсь устраивать разборок, мы можем просто поболтать о жизни, как старые знакомые, не касаясь неудобных тем.

— Считаешь это хорошей мыслью?

— Нет. Меня просто достало, что девица за стойкой пепелит взглядом мою спину.

Я машинально посмотрела в ту сторону и воочию убедилась в правдивости слов Владлена девица все еще таращилась на нас, почти не скрывая интереса, словно находилась на самом удобном месте перед экраном в кинотеатре.

Что ее так привлекает? Мы не делаем ничего интересного, просто стоим напротив друг друга, ведем какое-то несуразное, шаткое подобие разговора, пытаемся договориться о ненужной никому из нас прогулке Видела бы она нас в лучшие времена! При всей моей нелюбви к игре на публику, я, пожалуй, не отказалась бы провести для любопытствующей сеанс эротического поцелуя. Уверена, это бы переплюнуло любую когда-либо виденную девицей движуху.

— Ладно, — кивнула, с трудом заставив себя вновь посмотреть на Влада. Нет ничего странного в том, что я, до знаменательного момента не заглядывающаяся на парней, «влетела» в него со своей влюбленностью сразу, как только увидела; нельзя же, в самом деле, быть таким

Я первой направилась к выходу, напрочь позабыв о своем намерении как можно быстрее оказаться внутри гостиничного номера. Влад легко догнал меня и теперь шагал наравне, совсем близко; казалось, еще немного, и наши ладони соприкоснутся. Подумав так, спешно сжала пальцы в кулак, чтобы ненароком не дотронуться до него и тем самым поставить себя в глупое положение. Впрочем, куда уж глупее сбылось мое предсказание, мы шли и молчали.

— Поедем куда-нибудь? ожил Влад, видимо, подумав о том же. У меня машина рядом.

— Давай просто пройдемся, — в своей тачке пусть возит будущую супругу.

Он кивнул, даже не попытавшись оспорить мои слова. Вновь повисло это тягостное молчание, разрезаемое шумными звуками живущего своим ритмом города. В моей голове крутились всякие глупости типа того, как было бы здорово взять Влада за руку и идти с ним, будто случайно соприкасаясь боками, переплетя пальцы в тесный клубок, то и дело заговорщицки сжимая их, как когда-то А еще всякие догадки и откровенные домыслы относительно его посещения гостиницы. Зачем-то ведь он приехал сюда сегодня?

Он вдруг хмыкнул:

— Неплохой разговор у нас выходит, как считаешь?

— Да уж, — не могла не согласиться. Наверное, нам просто нечего друг другу сказать.

— Раньше как-то общались.

— Все меняется, и мы тоже.

— Да ладно, ты вот совсем не изменилась.

— Будем считать, это хорошо.

— Не сказал бы, — он сунул руки в карманы. Я помолчала, ожидая продолжения загадочной фразы, но Владлен не видел смысла раскрыть мне свои слова подробнее. Дурацкая ситуация начала раздражать.

— Ладно, Влад, — заговорила, решив, что ходьба вокруг да около слишком утомительна. Давай, расскажи мне о своей жизни. Как ты живешь?

Он засмеялся и покачал головой:

— Как там Ирина Тимофеевна говорит, за что боролся, да?

— Ну, типа того, — он помнит имя бабули. Но с чего бы ему об этом вообще забывать? Я тоже отлично помню имена его родственников.

— Нормально живу, как и все. Может, даже немного лучше остальных, — он имел удивительную способность резко перескакивать с одного тона на другой, вот как сейчас быстро сменил веселье на серьезность. У меня все путем, работа, семья. Скоро женюсь на Аленке

— Она натуральная брюнетка? вырвалось как-то само собой, я правда не планировала говорить ничего такого Влад разозлился:

— Считаешь ее дурой?

— Я ее даже не знаю. Помнится, раньше тебе нравились блондинки.

— Я всеядный блондинки, брюнетки, рыжие, — засмеялся, но как-то натянуто; это чувствовалось. Ты тоже, между прочим.

— Я? заметно растерялась от его слов.

— А кто же еще? Тоже нехилый скачок с блондинов на брюнетов.

— Влад, о чем ты?

— Да ладно, ни о чем. Забей, Варь, — он нахмурился и ускорил шаг; мне тоже пришлось значительно набрать в скорости, чтобы не отстать от него.

— С какой-то же целью ты завел эту тему, — зло буркнула я, не собираясь отступать. Так повелось изначально Влад всегда и во всем преследовал свои намерения, ничего не делал просто так, без определенного умысла.