Последняя ночь

— Дим?

— М?

— Ты что-то болтал о помощи?

Он медленно отложил вилку.

Глава 9

— Да не бывает таких идиотов! Граф пренебрежительно махнул рукой в ответ на рассказ крепко сбитой собеседницы продавщицы из автомагазина рядом; если не ошибаюсь, ее звали Светлана. Мы с Аленкой как раз поравнялись с болтающей парочкой, активно смолящей содержимое пачки сигарет, когда продавщица принялась вдохновенно убеждать скептика-Виктора:

— Говорю тебе, бывают! Нет, серьезно, он спросил у меня, как нужно писать номер своего телефона на наклейке для стекла.

— Маркером, — посмеиваясь, вставил Граф.

— А следующий его вопрос был: каким, — громогласно провозгласила Света, выразительно фыркнув, и только сейчас повернулась к нам: — Ой, добрый вечер.

— Добрый, — кивнул я.

Аленка тоже что-то пробормотала.

— Да ладно, — завершив наше рукопожатие, Виктор живо изобразил из себя мельницу, активно рисуясь перед продавщицей. Как это каким?

— Имелся в виду цвет.

— Ну, и какой цвет нужно выбрать для белого фона! Что за придурок тебе попался?

— Особый экземпляр, — изрекла Светлана, исподтишка рассматривая мою разукрашенную Аленку, но при этом усиленно делая вид, что интересуется исключительно болтовней с Виктором.

— Граф, пойдем со мной, — скомандовал я, решив, что история Светланы меня не заманила. Аленка радостно, но без особого рвения завертелась у моего бока, Виктор кивнул, бросил окурок в импровизированную пепельницу, которая всегда находилась на окне, скрытая от случайных взглядов наших посетителей, подмигнул собеседнице, после чего резво настроил лыжи в сторону кабинета. Так, втроем, мы кое-как обосновались в моментально ставшем тесном помещении.

— Кофе выпьешь, ваше сиятельство? спросил, зажав указательным пальцем кнопку на электрическом чайнике.

— Чего б не выпить? Граф хитро посматривал на Аленку, которая осторожно озиралась по сторонам, не зная, в какую часть захламленного кабинета приткнуть свою симпатичную задницу. Я не вмешивался, предпочитая просто смотреть, как благоверная сосредоточенно ищет решение столь интересной проблемы. Граф, по-моему, думал о том же; во всяком случае, его хитрую физиономию украсила подходящая случаю пакостная ухмылочка.

— Какие новости? поинтересовался, решив, что Виктору не помешает переключить внимание на физиономию начальника. Тот перевел на меня взгляд без особого на то желания.

— Да какие? Кругом одни идиоты. Слышал вон, что Светка болтала?

— У Светки твоей одна извилина, и то нерабочая, — заявил бесцеремонно, глядя, как Аленка длинными ногтями подцепляет из лаковой сумочки платок с намерением вытереть пыльное, по ее мнению, сиденье. О, черти… — Я ж тебя о важном спрашиваю. Что творится на базе?

— Все путем, Влад.

— Алексей приезжал?

— Был, все разгрузили, я даже в складе малость прибрался, чтоб место освободить.

— Как будто бы здесь стало больше ящиков? нарочито небрежным тоном поинтересовался я, описав ладонью окружность перед собой.

— Да ну, говорю же, склад расчистил. Сам.

Аленка брезгливо трясла рукой, по-видимому, все же вляпавшись в какую-то дрянь.

— Молодец ты, Граф Виктор, — похвалил вроде бы без сарказма, но все равно прозвучало как-то сомнительно. Неудивительно, что Виктор задергался.

— Тебе же что звони, что не звони все одно и то же, — решил пожаловаться Граф. Я думал, ты днем тут будешь, а…

Аленка настороженно посмотрела в нашу сторону. Я мысленно чертыхнулся и пожелал графскому болтливому языку отсохнуть ко всем чертям.

— Был у отца, — сухо сообщил сразу обоим. А ты, ваше сиятельство, чем выпендриваться, лучше б кофе нам всем сообразил.

— Я не буду, — быстро отказалась благоверная, впрочем, ни я, ни, уверен, Граф, в этом нисколько не сомневались.

Противно ей здесь находиться, живое отвращение так явно написано на ее миловидном личике, что я чувствую себя паршивой свиньей, нарочно пытаясь удержать ее тут до самого закрытия автобазы без всякой на то цели. Впрочем, если б она решила уйти, держать силой я бы не стал. Вот только выбраться отсюда самостоятельно она тоже не сможет, не приспособлена для этого. Совсем.

Граф завозился у чайника, а я тем временем оживил компьютер на рабочем столе и мельком просмотрел, как идут дела за сегодняшний день. Виктор прав, я должен был сегодня днем безвылазно торчать на автобазе, вместо этого же… Да ладно, в общем.

Вновь скосил глаза в сторону Аленки, на лице которой читалось такое разнесчастное выражение… Попытался подумать о ней с любовью, но вместо этого выходила тупая надменность. Глядя на нее, мне хотелось смеяться и фыркать от раздражения; благоверная здорово напоминала утонченную принцессу, волей злого рока постигнувшую суровое наказание в виде визита к простым грязным рабочим. К тому же, она все еще дулась на меня за тот короткий срыв, произошедший во время нашего непродолжительного телефонного разговора. Она наверняка чувствовала, что все неудержимо катится к чертям, но почему-то не делала никаких попыток предотвратить процесс разрушения. Я, в свою очередь, также сохранял смутное бездействие. Мое тело горело, а башка плавилась от всякого дерьма, которое набилось туда за последние несколько дней, а она… Неужели не чувствует ничего из ряда вон?

Я чертов идиот. Отец прав, надо было не упрямиться, а ехать домой и забить на все и всех. Скапливающееся постепенно напряжение ищет выход, и его становится все больше и больше, это паршиво. Дело дрянь, как любит выражаться… Впрочем, я уже путаюсь, она говорила как-то по-другому, культурнее, что ли…

С силой потер лицо, вскинул голову и вдруг заметил, что в кабинете мы с Аленой одни; ушлый Граф куда-то испарился, прихватив свою чашку с дымящимся крепким кофе.

Несколько минут я буравил свою будущую супругу долгим взглядом, но она не реагировала, отвернулась от меня и теперь смотрела на забитый бумагами шкаф за неимением более интересного вида. Дуется.

— Ален, — позвал я. Ноль реакции. Детка.

Пусто. Только кончик ее носа дернулся.

Я поднялся со своего кресла и в два счета оказался возле нее. Опустился рядом, медленно провел ладонью по ее обнаженному плечу, нарочно задевая пальцем бретельку. Ничего не происходило, мой младший приятель не томился от голода, в глазах не темнело, а мертвый груз бесполезных мыслей в башке как назло не развеивался. Благоверная чуть повернула голову.

— Мне не нравится, как ты себя ведешь, — соизволила открыть рот Алена. Тот звонок… Ты сорвался на пустом месте, не из-за чего.

Было бы из-за чего порвал бы.

— Черт его знает, — пожал плечами, подавив желание ответить таким образом. Башка разламывается, все бесит. Наверное, давление шалит.

Она проявила интерес покосилась в мою сторону.

— Тебе плохо?

— Не знаю. А ты хочешь меня пожалеть?

— Не знаю, — Аленка упрямо поджала губы. Мама слышала, как ты кричал. Она сказала…

— Опустим, что сказала твоя мамаша, — быстро перебил я, наклоняясь, сосредоточенно вдыхая воздух у самого ее уха. Вкусный цветочный аромат ее туалетной воды, знакомый, сейчас почему-то казался жуткой гадостью. Но, подавив в себе рвотные порывы, упрямо коснулся губами ее теплой шеи.

— Но я подумала, что она, может, права, — настойчиво заговорила моя невеста, не отстраняясь от атаки моих губ.

— Подумала? Хорошо подумала?

Легкое движение плечами, словно она сама не знала точного ответа на столь простой вопрос.

Ты такой странный, особенно в последнее время.

— Интересно, чем же я отличаюсь в «последнее время»?

— Трудно объяснить, — она упрямо сжала пухлые губы в тонкую нитку, чем, признаться, сумела удивить я ожидал, что Алена только и ждет моего примирительного шага, чтобы в неописуемом восторге броситься на мою шею. А смотрите-ка!

— Что за чушь? я оставил бесплодные попытки переключить собственный интерес на соблазнительное тело Алены и поднялся, отошел к своему креслу. Не придумывай всякую хрень, любимая, о’кей? Или ты собираешься взорвать к чертям мой мозг? Или что? Что, я тебя спрашиваю?

— Влад, — она испуганно дернулась, по-видимому, не ожидав от меня ничего подобного. Зря. Я же чертов дебошир и нарушитель спокойствия мирных граждан, если мне не изменяет память.

— Хочешь расстроить этот цирк, который вы все именуете свадьбой? Да ради бога!

— Конечно, нет! от переизбытка чувств она резво вскочила на своих громадных каблучищах, покачнувшись. Все не так! Я выйду за тебя замуж, как и обещала, — довольно пафосно звучит. Но ты… И эта…

— Эта? я непонимающе обернулся.

— Варвара, — с неохотой, даже презрением выплюнула Аленка мне в лицо.

— Черт! резко подскочив к ней, я с силой сомкнул ладони на ее запястьях. За каким хреном надо мне об этом постоянно говорить? Тебе что, так нравится эта девка? Скучала по ней? Хочешь, расскажу, где ее искать?

— Влад. Влад!

Я разжал пальцы и, не говоря ни слова, бухнулся в кресло, откатился к стене и замер там без движения.

Схожу с ума. Хренов гребанный параноик. Я не собираюсь упускать Аленку по собственной глупости, она мой единственный реальный шанс не спятить от тоски, как животное. Но если так пойдет и дальше, если я не возьму свою бушующую сторону в свои же руки и не перестану пугать людей своими взрывными реакциями на, в общем-то, обычные слова, Алена свалит. Долго терпеть мои закидоны она не будет, уверен.

Был опыт, знаю.

Мне нужна эта девушка, нужна как воздух, как спасительный билет на ковчег ушлого Ноя, иначе меня погребет всем этим дерьмом, я снова сорвусь, но больше уже никогда не смогу вернуться к нормальному состоянию.

Потому что слабак.

Никчемный псих.

Паразит на коже земли. Кровопийца.

— Влад, — нерешительно позвала Алена, и я мрачно посмотрел на нее со своего места. Ладно, забыли, да? Милый, забыли?

Я нейтрально повел плечом. Она было вознамерилась скользнуть ко мне на колени, но в этот момент из смежного помещения послышались звуки шагов, и вскоре в кабинете показался чем-то ужасно довольный Граф с пустой чашкой, уже вымытой. Аленка неохотно отчалила к своему «вычищенному» месту, а я отвесил себе парочку мысленных тумаков и пообещал, что сделаю все возможное, лишь бы не доставлять ей в будущем никаких душевных метаний.

* * *

Дмитрий широко улыбался, небрежно привалившись плечом к стойке, а любопытная барышня совсем позабыла обо мне и теперь не сводила с моего друга длинных оценивающих взглядов. Я бесцельно листала журнал, сидя неподалеку от новоявленной парочки, то и дело косясь в их сторону, проверяя, как идут дела у дебютирующего разведчика. Мы с девицей словно поменялись ролями, теперь неудавшегося шпиона изображала я, а она вовсю умасливала Дмитрия, по-видимому, заглотив предложенную им наживку вместе с крючком; глазки ее так и блестели в неясном предвкушении.

Наконец, мой друг с видимым сожалением отлепился от стойки, махнул девушке рукой, после чего неторопливо отправился к лифтам. Аккуратно и очень тщательно сложив журнал страничка к страничке, я оставила чтиво на его законном месте и размеренным шагом пошла следом за Дмитрием. Он ждал у моего номера.

— Входи, — махнула я, отперев дверь. Ну, как?

— Спел сказочку. Знаешь, Варь, я даже не думал, что и в самом деле прокатит, такие дела мне в новинку.

— Узнал, что он тут делал?

— Узнал, — в голосе Дмитрия все еще чувствовалось удивление собственным везением. В общем, я представился ей тем самым только что прибывшим другом Владлена и поинтересовался, не спрашивал ли меня кто.

— В смысле — представился?

— Ну, имени твоего бывшего я не называл, мол, так и так, только приехал, должен был встретиться с приятелем, описал Владлена. Девушка его помнила, сказала, что да, был такой; интересовался, в одиночестве ли приехала одна небезызвестная тебе белокурая прелестница.

Я вздрогнула, а Дмитрий продолжил:

— Ну, мы с ней немного подумали и пришли к общему выводу, что, таким хитрым образом, Владлен все же пытался понять, здесь я или нет. Кстати, это правда ну, по моей версии.

— Зачем ему это знать? пробормотала задумчиво, отвернувшись от своего друга.

— Ревнует?

— Прекрати.

— Варь, я серьезно. Ты для него просто вещь, его вещь, которую жалко отдать другому.

— Спасибо за столь высокую оценку моей скромной персоны!

— Варь, я прав.

— Помолчи, — отмахнулась.

— Сама знаешь, что прав вспомни, как он вел себя с тобой? Как со своей собственностью, причем ничего не стоящей.

— Нет, это не так.

— А как? Думаешь, я забыл?

— Чего ты разошелся? Что ты вообще тут делаешь?

Последний вопрос несколько дезориентировал моего друга:

— Объяснял же уже…

— Нет, сейчас я имею в виду свой номер. Давай, давай, убирайся, позже поговорим, — я мягко, но настойчиво вытолкала не слишком сопротивляющегося мужчину за дверь, повернула замок и задумалась.

У Димки есть повод хранить злость на Владлена, его слова не слишком объективны, хотя по-своему не лишены смысла. Нет, это вовсе не значит, что я готова согласиться с тем, что бывший всегда относился ко мне, как к своей вещи. Но он предъявлял свои права едва ли не на каждую из сфер моей жизни, вел неусыпный контроль, иногда здорово перегибал палку и действовал на нервы, частенько даже не замечая негативного эффекта от своих действий. Но, быть может, так происходило оттого, что я слишком много ему позволяла? Ведь мне нравилась его ревность, в разумных пределах, но это чувство давало мне возможность ощущать себя нужной, любимой. До встречи с Владом я и не подозревала, как сильно мне не доставало всего этого. Девчонки из класса, просто знакомые, уже давно с кем-то встречались, неустанно строили глазки симпатичным парням, а я… была слишком застенчива, что ли… Чересчур увлечена своим сомнительным миром из цветных красок? Как бы там ни было, но Влад вытащил меня оттуда, хотя в самом начале все складывалось не так уж радужно. Его язвительные насмешки, многочисленные подружки и просто поклонницы, считавшие своим неукоснительным долгом помочь фавориту «достать» глупую девчонку, дерзнувшую выразить свои чувства столь идиотским способом демонстрацией портрета всем и каждому. И было уже не столь важно, что я никому специально не совала под нос свой рисунок; те, кого я даже не знала, в рекордные сроки сообразили подходящую вдохновенную сказочку.

Влад, один или с приятелями, время от времени заглядывал на «нашу» площадку, но его визиты постепенно становились чаще, время посещения дольше. Я уже с трудом отводила от него восхищенный взгляд, проклиная себя за это, для достижения лучшего эффекта мысленно прокручивая всю его саркастическую болтовню, предназначенную для моих ушей, треп его подружек за спиной и даже в глаза… Помогало ровно до тех пор, пока он однажды не схватил меня в охапку и поцеловал, внезапно перевернув этим весь мой хрупкий мир. Ничего необычного, но меня еще никогда не трясло с такой силой, как в тот вечер. Его губы, не так давно любовно вырисованные мной на листе бумаги, оказались мягкими и холодными как отражение ледяной души. Целоваться с ним казалось чем-то вроде запретной, но очень желанной сладости, моей силы воли не хватило, чтобы добровольно отказаться от этого искушения. Но Владлен, конечно, умудрился все запороть сказал какую-то обидную глупость, и дрожь в моем теле быстро сменилась на злобную вибрацию.

У нас сложились довольно сложные отношения, но все-таки я быстро к нему привязалась. Или не к нему, а тому благородному красавчику со своего рисунка?.. Быть может, именно поэтому его ревность, желание оградить «свое», навязывание иного мнения, установление каких-либо ограничений с его стороны, — все это воспринималось мной без должной агрессии, первое время, по крайней мере. Потом начало доставать. Раздражать. И агрессия не замедлила появиться, когда…