Сообщница артефакта

— Рваные раны, но вроде ничего не сломано… Кроме лапы… Да, парень, не повезло тебе… Зашивать надо, порвали нехило!

— Он выживет? — дрожащим голосом спросила Алиса, приложив ладонь ко рту… Бедный котик… И ведь пришел к ее порогу почему-то. Как знал, что она его не бросит!

Дима встал, вытирая руки о штаны, и кивнул на коврик:

— Затаскивай его в квартиру, я сейчас!

И побежал вниз, перепрыгивая через ступеньку. Алиса открыла дверь и, наклонившись, потащила коврик с котом в коридор. Длинный серый хвост безвольной тряпочкой волочился следом. Звереныш дышал, но все так же тяжело и вымученно. Алиса бросила пакет с покупками и присела над котом:

— Маленький… Кто же тебя так? Ничего, сейчас Дима вернется, он тебя вылечит…

Вера в Диму вдруг показалась ей по меньшей мере странной, но верить хотелось. Алиса осторожно погладила кота между ушей, стараясь не попасть в налипшую на шерсть кровь. Все будет хорошо, ты не умрешь, киса… Не умрешь…

А он вдруг приоткрыл глаза — желтые, как расплавленный янтарь — и тихо, с натугой, замурчал, словно сработал невидимый выключатель на внутреннем кошачьем двигателе. Алиса вытерла слезы, появившиеся в глазах, продолжая гладить несчастного кота.

Так и застал их Дима, вернувшийся с большой брезентовой сумкой:

— Так, сейчас мы ему сделаем укол, а потом займемся ранами! О, да у вас уже почти интим, как я посмотрю!

— А что, ревнуешь? — спросила Алиса, глядя, как он роется в сумке. Спросила, чтобы не плакать, чтобы как-то отстраниться от страдания беспомощного животного. Похоже, Дима понял и ответил в том же ключе:

— Всем известно, что между мужчиной и котом женщина выберет котика! Так что да, таки ревную!

— Наверное, тебе просто не те женщины попадались, — усмехнулась Алиса, почесывая кота за ушком.

— Наверное, но чтобы так много и все не те — так не бывает!

Он мимоходом показал ей язык, набирая в шприц прозрачную жидкость из пузырька, и кивнул на кота:

— Подержи, будь другом. А то с виду помирает, а цапнуть может!

Алиса мягко прижала морду кота к коврику, и Дима, скорчив зверскую гримасу, быстро и метко сделал укол в заднюю лапу возле хвоста:

— Муа-ха-ха, теперь ты в моей власти, котэ!

— Э, да ты прямо доктор Зло! — покачала головой Алиса. — Неужели не жалко бедного котика?

— Очень жалко, прямо до слез, но мои слезы ему точно ничем не помогут.

Через полчаса с процедурами было покончено. Кот мирно спал, высунув язык. Раны на боку были аккуратно зашиты, лапка зафиксирована, кровь кое-как смыта. Дима собрал свои медицинские причиндалы и поднялся с пола:

— Давай его теперь устроим где-нибудь, чтобы отдыхал. Проснется, захочет пить, ему надо будет поставить воду в пределах досягаемости.

— Наверное, в комнату, — неуверенно ответила Алиса. — Или лучше на кухню?

— Зависит от твоей личной брезгливости, — подмигнул парень. — Командуй, я отнесу.

В конце концов они устроили кота в комнате на лежбище из свернутой подкладкой вверх зимней куртки бабули, которая висела в кладовке. Дима окинул взглядом стены и удивленно протянул:

— Травками балуешься? Ни за что бы не подумал, что ты все это собираешь и сушишь!

— Это не я, это бабуля, — махнула рукой Алиса. — Я до этого еще не доросла пока.

— Крутая у тебя бабуля! Познакомишь?

— Уже не получится… Она умерла в феврале.

— А… Извини, — пробормотал он, смутившись. — Ладно… Руки можно помыть?

— Можно, конечно, где ванная, знаешь? — спросила Алиса и сама же ответила: — Конечно, знаешь, если не соврал, что в соседнем подъезде живешь.

Дима усмехнулся:

— Я почти никогда не вру. Я действительно живу в соседнем подъезде… Ну, через два разве что.

— Болтун, — пробурчала Алиса, когда он открывал дверь в ванную, и пошла на кухню. Постояла, соображая, что делать, и поставила чайник на плиту. Кажется, в шкафчике есть пачка печенья… Если он любит с кокосовым орехом.

Когда шум воды стих, Дима вошел на кухню с пакетом из Пятерочки:

— Слушай, у тебя тут это… Катастрофа!

Из пакета капало белым. Алиса поморщилась:

— елки-метелки, мороженое растаяло! Из-за кота про него совсем забыла…

— Ну так кинь в морозилку! — Дима метнул пакет в раковину. — Заморозится — съешь.

— Размороженное нельзя замораживать, — вздохнула Алиса. — А то микробы… Все такое…

— Тогда слопай все сейчас, — засмеялся он. — Ладно, было весело, я пошел.

— Здрасьте, а чай? — растерялась она.

— О, приглашаешь?

В его голосе звучала неприкрытая радость, и Алиса улыбнулась про себя — вот жук! Как будто не надеялся на приглашение! Неужели думал, что она такая черствая? Потому что не согласилась на свидание? И не согласится, а чай — это просто в благодарность за кота. Вот и все!

— Приглашаю, садись там, к стеночке, — бросила она нарочито равнодушно, чтобы не питал особых надежд. Дима протиснул длинное тело на банкетку за стол и вытянул ноги из-под него:

— А у тебя уютненько, ничего так.

— Это все бабулино, я только недавно заселилась. Тебе чай с мятой или с лимоном?

— Можно оба и без хлеба.

— Окей, без хлеба, но с мороженым.

Дима наморщил лоб:

— Чай с мороженым? Это что-то новое или хорошо забытое старое?

— Чай-гляссе, — засмеялась Алиса.

— Ладно, пусть будет такое извращение… Вот уж не думал, что наша встреча произойдет так быстро!

Она обернулась от плиты:

— А я не думала, что у нас будет встреча!

Улыбка снова изрезала его щеки ямочками. Симпатичный он все-таки, домашний какой-то, уверенный в себе… Да уж, подстава! Что теперь с ним делать? Не собирается же она всерьез принимать его ухаживания? Тем более на пятом месяце беременности, да еще от другого…

— Ноги подбери, — проворчала Алиса, разливая закипевшую воду по кружкам с пакетиками чая. — А то споткнусь и устрою катастрофу.

Дима хмыкнул, втягивая ноги под стол:

— Ага, у меня будут ожоги третьей степени, ты будешь меня лечить и бинтовать из чувства вины, а потом мы поженимся! Я виннер!

— Ты неисправимый, — усмехнулась она, поставив перед ним чай и сев напротив.

— Мама мне это говорила, — он поболтал ложечкой в чашке, стараясь устроить как можно больше звона.

— По поводу твоей профессии?

— Нет, — он задумчиво поднял глаза к потолку. — Мне было лет пять, наверное. Я подрался с девочкой в садике. Она меня ударила машинкой по голове. А я ей разбил нос.

— Хулиган! — притворно возмутилась Алиса. — Девочек бить нельзя!

— Ага, а мальчиков, значит, можно? — обиделся он с усмешкой в глазах.

— Мальчиков иногда даже нужно.

Не всех, подумала она про себя, но некоторых точно. Например, мажора из МГУ, принца ее глюков…

— Мальчики не все поганцы, — мягко сказал Дима. — Есть и хорошие, честные. Как я! Я просто образец честности и прямоты!

— Все вы… образцы, — проворчала Алиса. Опять он стрелки переводит, упертый, как осел. Зря она его все-таки на чай пригласила. Надо было дать денег и выпроводить из квартиры… А то повадится таскаться, и она сама не заметит, как выйдет замуж за этого образчика! Надо как-то отвлечь его от темы «мальчики-девочки» … Мороженое! Пусть лопает, не жалко, хоть рот закроет ненадолго!

Алиса встала, шагнула к раковине и достала из сушки две тарелки. Мороженое в пакете уже начало плыть. Она аккуратно, двумя пальчиками, переложила по три в каждую тарелку — чтобы честно поделить. Выглядело оно, как полузатопленные баржи на мелководье. Главное — не пролить на пол, донести до стола!

Но, как всегда, мысль оказалась материальна. Мороженое опасно качнулось, заскользило по тарелкам. Алиса очень старалась удержать их в равновесии, однако руки дрожали то ли от недавних намеков, то ли от злости на себя и Диму, и обе тарелки столкнулись, дзынькнули и выпали из пальцев на пол, разбившись на мелкие кусочки.

— Ну елки-метелки! — жалобно протянула Алиса и присела над погибшим десертом.

— Стой, я помогу! — Дима рванулся на помощь, но не успел: она начала собирать самые крупные куски и ойкнула. На пальце мгновенно набухла капля крови из глубокого пореза. Алиса выпрямилась, держа палец на весу:

— Блин, все сегодня через одно место!

— Не дергайся! — он схватил со стола бумажные салфетки, оторвал одну и аккуратно замотал палец. Красное медленно проступило на белом. Алиса всхлипнула, чуть не плача. Да что за день такой неудачный! В животе вместо девочки мальчик, мороженое пропало, кота нашла раненого на коврике, так еще и порезалась, да так глупо…

— Ну, чего ты, — тихо произнес Дима, и Алиса почувствовала его дыхание на лице. Глянула в глаза с паникой: что он делает? А он придвинулся еще ближе, ладонью обнял ее затылок — властно, не оставляя ни малейшего шанса отпрянуть — и поцеловал. Алиса застыла, не находя в себе сил сопротивляться, но губы оказались мягкими, горячими от чая, мятными и очень нежными… Она поддалась, чувствуя, как в груди шевелится что-то жаркое, знакомое, похожее на мурашки. Как давно никто не целовал ее…

Время снова грозило остановиться, но Алиса опомнилась. Да что ж такое? Пришел тут, сидит, хохмит, целует и разрешения не спросит! Вообще, чего он тут раскомандовался? Она уперлась ладонями ему в грудь и мягко, но уверенно отпихнула от себя. Дима глянул исподлобья, и было в его взгляде что-то виноватое и упрямое одновременно. Алиса покачала головой, прикусив губы. Оставшийся на них вкус мяты отчего-то будоражил и тянул попробовать еще. Нет уж! Это безумие. Не расслабляйся, Алиса!

— Не смотри на меня так! Извиняться не буду! — неожиданно заявил Дима. Он все еще стоял в пределах досягаемости, и Алисе захотелось прижаться к нему, ощутить тепло его тела. Но сказала она другое, сразу почувствовав себя дурой:

— Так ты не джентльмен? А я надеялась…

— За поцелуй не извиняются, чтоб ты знала.

— Знаешь что? — она помедлила и продолжила строже: — Уходи уже!

— Прогоняешь? Почему?

— Потому что… Если ты не уйдешь, я тебе сдамся и буду еще больше себя ненавидеть, — вздохнула она, отворачиваясь к столу и теребя салфетку, обернутую вокруг пальца.

— Я знаю, что тебе нужно, — тихо сказал Дима, касаясь руками ее плеч. — Тебе просто нужно кого-то обнять… Я как раз под рукой, так что в твоем полном распоряжении!

Он легонько развернул ее лицом к себе, руки скользнули по спине, и Алиса уткнулась носом в его грудь. Опять командует… Тепло обняло, согрело, успокоило. Просто тепло, безо всякого сексуального подтекста. Надежное, сильное… Алиса помедлила и нерешительно подняла руки, тронула его талию. А вдруг он подумает, что она на все согласна? Но мысль тут же улетучилась из головы, а руки сами собой нашли друг дружку у него на спине. Вот так стоять и обниматься, хоть целую жизнь… Слушать, как стучит его сердце — ровно, гулко, часто. Чувствовать, как он беззвучно чмокает ее в макушку. Ощущать, как щекочут шею его чуткие холодные пальцы. Да, он был прав… Ей нужны эти обнимашки.

— Только обнимашки, — вслух пробормотала она.

— Только они, — согласился Дима.

— И ничего больше…

— Ни-ни! Слушай! А это считается за свидание?

Алиса засмеялась, не отрывая щеки от его груди:

— Ты всегда такой?

— Какой еще такой?

— Упертый.

Он подумал и ответил:

— Всегда.

Все, хватит обниматься, пора и честь знать. Алиса отстранилась, все еще в кольце его рук, и мотнула головой:

— Ладно, иди уже домой! Правда!

— Прогоняешь? — притворно огорчился Дима, но глаза его улыбались. Невозможно, какой он… Такой! Понятно, почему та девочка в садике звезданула его машинкой по башке!

— Прогоняю. Имею право.

— Не имеешь!