Воспарение [= На подъеме]

— Их заменят на новые, — сказал Майк. — Я знаю, потому что состою в комитете. Это была идея мэра Куглина. Ты же знаешь Дасти — король компромиссов. На новом плакате будет стадо индюков, бегущих по Мэйн-Стрит. Мне это не нравится, и я не голосовал за это, но я понимаю их логику. Город даёт департаменту жалкие гроши, две тысячи долларов. Этого не хватает даже на обслуживание спортивной площадки, не говоря уж об остальном, чем мы занимаемся. Индюшачий забег приносит почти пять тысяч долларов, но сперва нам нужно рассказать о нём людям.

— Значит… просто потому, что она лесбиянка…

— Женатая лесбиянка. А для многих жителей это уже край. Ты же знаешь какой он — округ Касл, Скотт. Сколько ты тут прожил, двадцать пять лет?

— Больше тридцати.

— Вот-вот. И он довольно республиканский. Консервативно-республиканский. В шестнадцатом году за Трампа голосовало три четверти округа, и они считают, что наш твердолобый губернатор умеет ходить по воде. Если бы эти женщины держали всё в тайне, всё было бы в порядке, но ведь они не стали. Думаю, они просто не знали о политической обстановке в этих краях, либо очень глупы. — Он сделал паузу. — Хотя еда у них приличная. Ты бывал там?

— Ещё нет, — сказал Скотт, — но планирую.

— Что ж, долго не тяни, — сказал Майк. — А то придёшь через год в это же время, а там уже будет какое-нибудь кафе-мороженное.

ГЛАВА 2. «Холи Фрихоли»

Вместо того, чтобы пойти домой, как он намеревался, Скотт направился в город полистать своё новое приобретение и посмотреть на фотографии. Он шёл вдоль Мэйн-Стрит и ещё раз увидел то, что теперь называл Плакатом Дейрдре, в магазине товаров для рукоделия. Но больше нигде.

Майк продолжал говорить «они» и «эти женщины», но Скотт мыслил иначе. Всё дело только в Маккомб. Она была лицом этого партнёрства. Он думал, что Мисси Дональдсон была бы рада держать это в секрете. Этой половинке партнёрства не хватило бы смелости, чтобы обидеть и муху.

Но она пришла ко мне, подумал он. А это требовало мужества.

Да, и поэтому она ему понравилась.

Он положил «Светильники и мебель Новой Англии» на парковую скамейку и принялся бегать трусцой вверх и вниз по ступенькам эстрады. Хотел не поупражняться, а просто подвигаться. У меня будто шило в заднице, подумал он. Не говоря уж о раскалённых углях под ногами. И это было не похоже на привычный подъём по ступенькам: он будто пружинил по ним. Он повторил это с полдюжины раз и вернулся к скамейке, с удивлением обнаружив, что совсем не запыхался, а пульс лишь слегка ускорился.

Он достал телефон и позвонил доктору Бобу. И первым делом Эллис спроси о весе.

— Сегодня утром был 204, — ответил Скотт. — Послушайте, вы…

— Значит это продолжается. Ты поразмыслил над тем, чтобы серьёзнее и глубже покопаться в этом? Потому что потеря сорока фунтов — плюс-минус — это серьёзно. У меня всё ещё остались связи в «Масс Дженерал», и думаю, что полное обследование от головы до пят не будет стоить тебе ни дайма. Скорее, они тебе заплатят.

— Боб, я хорошо себя чувствую. Даже лучше, чем хорошо. Я позвонил вам спросить были ли вы когда-нибудь в «Холи Фрихоли».

Образовалась пауза, пока Эллис переваривал смену темы. Затем он сказал:

— Это место, которым управляют твои соседки-лесбиянки? Нет, ещё не был.

Скотт нахмурился.

— Знаете, что? В них есть нечто большее помимо сексуальной ориентации. Просто говорю.

— Угомонись. — Эллис слегка взял на попятную. — Я не хотел наступать тебе на мозоль.

— Ладно. Просто, этот… инцидент в закусочной. У «Пэтси».

— Какой инцидент?

— Небольшая перепалка. На счёт них. В общем, не важно. Слушайте Боб, может прогуляемся? Поужинаем. В «Холи Фрихоли». Я угощаю.

— Когда?

— Может, сегодня вечером?

— Сегодня не могу, но можно в пятницу. Майра собирается провести уикенд у сестры в Манчестере, а из меня хреновый повар.

— Это свидание, — сказал Скотт.

— С мужиком, — согласился Эллис. — А дальше ты попросишь меня выйти за тебя.

— С вашей стороны это было бы двубрачие, — сказал Скотт. — Так что не буду вас искушать. Но сделайте кое-что для меня — забронируйте столик.

— Всё ещё не в ладах с ними? — удивлённо спросил Эллис. — Не лучше ли тогда пойти в другое заведение? В Бриджтоне есть неплохое итальянское местечко.

— Нет. Я уже настроился на мексиканское.

Доктор Боб вздохнул.

— Я могу забронировать столик, хотя если всё то, что я слышал об этом месте — правда, то в этом не будет необходимости.

* * *

В пятницу Скотт заехал за Эллисом, потому что доктор Боб не любил больше ездить по вечерам. Поездка до ресторана была недолгой, но её хватило, чтобы Боб успел рассказать настоящую причину, почему он захотел отложить их свидание до пятницы: он не хотел ссориться с Майрой, которая состояла в церковных группах и городских комитетах, а там не питали любви к двум женщинам, управлявшим новеньким замечательным заведением общественного питания Рока.

— Вы шутите, — сказал Скотт.

— К сожалению, нет. Майра открыта в большинстве вопросов, но когда речь заходит о сексуальной политике… В общем, её воспитали в определённых рамках. Мы могли бы поспорить, возможно даже крепко, если бы я не считал недопустимым ломание копий между мужем и женой в старости.

— Вы скажете ей, что ходили в мексиканско-вегетарианский притон?

— Если она спросит, где я ужинал в пятницу вечером — да. А так буду держать язык за зубами. Как и ты.

— Как и я, — подтвердил Скотт. Он заехал на одно из наклонных парковочных мест. — Вот и добрались. Спасибо за то, что вы со мной Боб. Надеюсь, благодаря этому, всё образуется.

* * *

Но этого не случилось.

Дейрдре стояла возле стойки администратора, но не в платье, а в белой рубашке и зауженных чёрных брюках, которые подчёркивали её обворожительные ноги. Доктор Боб вошёл вперёд Скотта, и она улыбнулась ему — не надменно, с сомкнутыми губами и приподнятыми бровями, — а приветственно. Когда она увидела Скотта, улыбка исчезла. Она окинула его холодным оценочным взглядом своих серо-голубых глаз, будто он был жуком на предметном стекле микроскопа. Затем опустила глаза и выдала им пару меню.

— Позвольте проводить вас к столику.

Когда она провела их, Скотт восхитился декором. Маккомб и Данальдсон постарались на славу, всё было сделано с любовью. Мексиканская музыка, — он подумал, что из динамиков над головой доносилось что-то вроде техана или ранчера. Стены были нежно-жёлтого цвета, а штукатурка была стилизована под саман. Зелёные стеклянные бра были выполнены в виде кактусов. На гобелене на большой стене было изображено солнце, луна, две танцующие обезьяны и лягушка с золотыми глазами. Помещение было в два раза больше «Пэтсис Динер», но Скотт увидел только пять пар и одну группу из четырёх человек.

— Сюда, — сказала Дейрдре. — Надеюсь, еда вам понравится.

— Уверен в этом, — сказал Скотт. — Тут очень приятно. Я надеялся, что мы сможем всё начать с начала, мисс Маккомб. Думаете, это возможно?

Она спокойно посмотрела на него, но без теплоты во взгляде.

— Джина сейчас подойдёт, и расскажет о дежурных блюдах.

И она ушла.

Доктор Боб уселся и встряхнул свою салфетку.

— Тёплые компрессы, осторожно приложить к щекам и лбу.

— Простите?

— Лечение обморожения. Кажется, ты только что получил ледяной удар. Прямо в лицо.

Прежде чем Скотт успел ответить, появилась официантка — судя по всему, единственная в заведении. Как и Дейрдре Маккомб, она была одета в чёрные брюки и белую рубашку.

— Добро пожаловать в «Холи Фрихоли». Принести вам, джентльмены, что-нибудь выпить?

Скотт заказал колы. Эллис выбрал бокал фирменного вина, а затем надел свои очки, чтобы получше рассмотреть молодую женщину.

— Ты Джина Раклхаус, не так ли? Должно быть. Твоя мама была моим помощником, когда у меня был кабинет в городе, ещё во времена динозавров. Ты очень похожа на неё.

Она улыбнулась.

— Теперь я Джина Бекетт, но всё правильно.

— Очень приятно повидать тебя Джина. Передай от меня привет маме.

— Хорошо. Она сейчас в «Дартмут-Хичкок», перешла на тёмную сторону. — Имелся в виду Нью-Гэмпшир. — Сейчас приду и расскажу о дежурных блюдах.

Когда она вернулась, с собой она принесла их напитки и закуски, опустив тарелки почти с благоговением. Запах от них стоял просто бесподобный.

— Что тут у нас? — спросил Скотт.

— Свежеприготовленные чипсы из зелёных бананов, сальса из чеснока, кинзы, лайма и немного зелёного чили. Привет от шеф-повара. Она говорит, что они скорее кубинские, чем мексиканские, но надеется, что это не помешает вам насладиться ими.

Когда Джина ушла, доктор Боб наклонился вперёд, улыбаясь.

— Кажется, с той, которая на кухне, у тебя наметился успех.

— Может, это вы её любимчик. Джина могла шепнуть Мисси на ухо, что её мать работала в вашей рабской конторе. — Но Скотт был уверен в обратном… или ему так казалось.

Брови доктора Боба метнулись вверх.

— Уже Мисси, а? Ваши отношения перешли на новый уровень?

— Да ладно, док, бросьте это.

— Обязательно, если ты пообещаешь не называть меня доком. Ненавижу это. Напоминает мне Милбёрна Стоуна.

— Кто это?

— Погугли, когда придёшь домой, мальчик мой.

Они поели, очень прилично поели. Еда была постной, но потрясающей: анчилады с фрихолис и тортильями, которые точно приехали не из супермаркета. Пока они ели, Скотт рассказал Эллису о его небольшой заварушке в «Пэтсис», и о плакатах с Дейрдре Маккомб, которые скоро будут заменены менее спорными со стадом мультяшных индюков. Он спросил, состоит ли Майра в этом комитете.

— Нет. Пролетела мимо него… но уверен, она одобрила бы замену.

После этого он повернул разговор обратно в сторону мистической потери веса Скотта, и ещё более мистического факта того, что он не менялся физически. Но, разумеется, самым мистическим был другой факт: всё, что он надевал и брал в руки, и что должно было утяжелять его — тоже лишалось веса.

Вошли ещё несколько человек, и стала ясна причина, по которой Маккомб была одета так же, как и официантка: она была одна, по крайней мере, в этот вечер. Может быть, каждый вечер. Тот факт, что она выполняла двойную работу, ещё отчётливее обрисовал положение ресторана: начался режим жёсткой экономии.

Джина спросила, не желают ли они десерт. Оба отказались.

— Больше не смогу затолкнуть ни одной ложки, но, пожалуйста, передайте мисс Дональдсон — это было восхитительно, — сказал Скотт.

Доктор Боб поднял вверх два больших пальца.

— Она будет очень рада, — сказала Джина. — Сейчас принесу счёт.

Ресторан быстро пустел, осталось только несколько пар, потягивающих напитки после ужина. Дейрдре спрашивал уходящих о еде и благодарила за то, что они пришли. Широко улыбаясь. Но никаких улыбок в сторону мужчин, сидящих за столом под гобеленом с лягушкой; даже ни единого взгляда в их направлении.

Будто у нас проказа, подумал Скотт.

— Ты уверен, что чувствуешь себя хорошо? — спросил доктор Боб, наверное, в десятый раз. — Никаких головокружений? Ни жажды?

— Ничего подобного. Скорее наоборот. Хотите услышать кое-что интересное?

Он рассказал Эллису о беге вверх и вниз по ступенькам эстрады — как почти что отскакивал от них — и о пульсе.

— Не как в состоянии покоя, но чертовски низкий. Меньше восьмидесяти. И пусть я не врач, но я знаю своё тело — никаких потерь в мышечной массе.

— Во всяком случае, пока что, — сказал Эллис.

— Не думаю, что это случится. Думаю, масса останется такой же, хотя вес, который связан с массой, куда-то исчезает.

— Это какое-то безумие Скотт.

— Не могу возразить, но так и есть. Для меня сила гравитации определённо уменьшилась. И такому каждый был бы рад.

Прежде чем доктор Боб успел что-то сказать, вернулась Джина с квитком. Скотт подписал его, добавив щедрые чаевые, и ещё раз сказал, что им всё очень понравилось.

— Вот и замечательно. Заходите ещё. И расскажите друзьям. — Она наклонилась и понизила голос. — Нам очень нужен этот бизнес.

* * *