Помоги проекту - поделись книгой:
Некто Эгнус Барр, исполнявший обязанности стюарда в офицерской кают-компании космического корабля "Воин Данаана", получив причитающуюся ему плату, не замедлил углубиться в округ города Хант, известный как Джилливилль, в поисках развлечений. Там, по добытым полицией данным, он оказался в компании некоего Бодреда Хислдайна, известного головореза Северно-приречного района. Парочка немного поразвлеклась в Эпидроме, где Эгнус Барр выиграл двести долларов на автоматах. Затем они совершили Променад по бульвару и зашли в кафе "Черный опал", где заказали лаймовое пиво и безуспешно попытались завязать знакомство с двумя туристками. Продолжая движение по бульвару, они пересекли реку Лоуф по Бонкэслскому мосту, поднялись на старом лязгающем эскалаторе на Семафорный холм и посетили таверну Голубая лампа Конго, после чего Эгнуса Барра никто нигде больше не видел.
В полицию о его исчезновении было заявлено главным стюардом "Воина Данаана". Руководствуясь полученными сведениями, детективы Кларчи и Делмар установили местонахождение Хислдайна, которого знали очень хорошо, и доставили его в Центральный отдел для допроса.
Нейронное сканирование не представило каких-либо существенных улик. В соответствии с информацией, извлеченной из памяти Бодреда, он провел вечер невиннейшим образом перед экраном своего ТТВВ[1]. Однако, к несчастью для подозреваемого, в его когнитивных отпечатках нашлись и слабые фрагментарные воспоминания о Эпидроме, Променаде и кафе Черный опал. Две туристки, найти которых не составило особых проблем, не только описали пропавшего Эгнуса Барра, но и однозначно идентифицировали Бодреда.
Делмар кивнул с выражением мрачного удовлетворения и повернулся к Хислдайну:
- Что вы скажете на это?
Бодред сгорбился в кресле, на лице его застыла маска враждебного упорства.
- Я уже говорил вам. Ничего не знаю об этом деле. Эти напыженные[2] с кем-то спутали меня. Вы ведь не думаете, что я стал бы подкатывать к этой парочке? Вы только взгляните на эту! - Бодред указал кивком на ближайшую из двух разъяренных женщин. - У нее не лицо, а тарелка, полная вареной свинины! Может показаться, что на ней свитер, но это - растительность, покрывающая плечи и руки. А что касается ее косоглазой матери...
- Я не ее мать! Мы даже не родственники!
- ...то ходит она на своих кривых ногах так, что зачастую бывает сложно понять, в какую сторону она пытается двигаться.
Делмар хмыкнул, а Кларчи мрачно кивнул:
- Понятно. Но откуда вам известно о ее манере ходить? Дамы уже сидели, когда вас ввели в эту комнату. Ваш длинный грязный язык сослужил вам плохую службу.
Делмар обратился к женщинам:
- Это все, леди. Спасибо вам за содействие.
- Мы были рады помочь, офицер. Надеюсь, вы отправите его в "Винди ривер"[3].
- Вполне вероятно, - обнадежил свидетельницу Делмар.
Туристки удалились. Кларчи повернулся к Бодреду:
- Ну так что же? Что вы сделали с Барром?
- Никогда о нем не слышал.
- Вы стерли себе память, - процедил сквозь зубы Делмар, - но вам это не поможет. Готовьтесь погостить в "Винди ривер".
- У вас на меня ничего нет, - сверкнул глазами Бодред. - Я мог просто налакаться до беспамятства. Это не означает, что я свернул шею вашему Барру.
Кларчи и Делмар, понимающие слабость своей позиции не хуже Бодреда, безуспешно пытались найти более существенные улики. В результате Бодред был обвинен в несанкционированном стирании памяти, не довольно серьезном проступке для человека с богатым криминальным прошлым. Магистрат выписал ему штраф в тысячу долларов и условно освободил под административный надзор с испытательным сроком. Обе примененные к Бодреду меры наказания чрезвычайно его оскорбили, и один только вид инспектора пробации, Гая Дэлби, вызывал у него нестерпимое отвращение.
Инспектор Дэлби, бывший космический моряк, в свою очередь находил исключительно омерзительными все отличительные особенности Бодреда: его густые бронзово-желтые кудри, его угрюмое лицо с правильными, за исключением, разве что, слишком тяжелого подбородка и слишком большого рта, чертами, его манеру вычурно одеваться и, в особенности, его образ жизни. Дэлби подозревал, что на каждый проступок, имеющийся в послужном списке Бодреда, приходится добрая дюжина других, полиции неизвестных. Как и все космониты, он был особенно нетерпим к нарушению законов и использовал все возможности для того, чтобы держать своего подчиненного максимально зажатым в тиски формальных требований. Он подвергал еженедельный финансовый отчет Бодреда исключительно скептическому и критическому рассмотрению.
- А эти сто долларов? Что это, возврат старого долга?
- Именно так, - ответил Бодред, сидящий на краю стула, выпрямив спину.
- От кого они получены?
- От некоего Генри Смита. Карточный долг.
- Приведите его. Я хочу удостовериться.
Бодред провел рукой по шапке кудрявых волос:
- Не знаю, где его искать. Я наткнулся на него, идя по улице. Он вернул мне долг и двинулся дальше.
- Были ли у вас прочие доходы на этой неделе?
- Нет.
Гай Дэлби зловеще ухмыльнулся и постучал пальцем по лежащему на столе листу бумаги:
- Это показания. Имя: Полинезия Глианте. Род занятий: проститутка. "На прошлой неделе мной было передано сто семьдесят пять долларов Бодреду Хислдайну. В случае отказа он угрожал лишить меня ушей".
Бодред надменно уставился на своего мучителя:
- Кому вы предпочитаете верить? Мне или старой суке с провисшим хребтом, которая не могла заработать ста семидесяти пяти долларов даже в лучшую неделю своей жизни?
Дэлби воздержался от прямого ответа.
- Найдите себе работу. Если у вас не получается, я сделаю это за вас. Вам следует зарабатывать себе на жизнь приемлемыми методами. На Джугурте много вакансий.
Полицейский ссылался на мир, особо ненавидимый асоциальными элементами за исключительно суровые условия, созданные работникам его коррекционных ферм.
Бодред был впечатлен ледяной лаконичностью Дэлби. Его предыдущий пробационный инспектор был обычным урбанитом, чьей инстинктивной реакцией на окружающих было сострадание. Объяснять ему свои промахи не представляло проблемы. Этот дурень был очарован способностью своего подопечного видеть тонкую грань между добром и злом, причем ему вполне хватало устных деклараций. А инспектор Дэлби, очевидно, ни в малейшей степени не заботился о душевных тяготах, мучивших Бодреда. Бурля гневом и грязно ругаясь, Хислдайн был вынужден обратиться в Городскую службу занятости, откуда был направлен на космическую верфь Орион в качестве ученика слесаря с заработной платой, больше похожей на дурную шутку. Ему просто необходимо было так или иначе перехитрить Дэлби!
Меж тем обнаружилось, что его новое начальство, прораб Эдмонд Сэркейн, еще один бывший космоплаватель, не более симпатично, чем предыдущее. Сэркейн сразу дал своему подчиненному понять, что для того, чтобы хотя бы заикаться об оплате за час работы, тому следует проработать этот час с полной самоотдачей. Для Бодреда это было абсолютно неслыханно. Не может же он говорить всерьез! Бодред предпринял ряд мер, направленных на обман бдительности прораба, однако тот имел дело с тысячами подмастерьев, тогда как опыт Бодреда ограничивался лишь одним Сэркейном. Как только страдалец затаивался в тени с намерением немного передохнуть либо пытался пропустить особо мучительную стадию обработки детали, в его уши тут же бил резкий голос Эдмонда, так что Бодред даже начал задумываться о возможности приятия неизбежного. В конце концов, работа оказалась не такой уж тягомотной, а неуважительное отношение прораба можно было расценивать как желание сделать своего ученика лучше во всех аспектах, в том числе и в искусстве металлообработки. К своему крайнему изумлению, время от времени он обнаруживал, что занят прилежным трудом.
Сами верфи Бодред нашел исключительно примечательными. Взгляд его, как и у всех урбанитов, был цепким; он сразу приметил мрачную гармонию цветов вокруг себя: черные постройки, охряной грунт, серый бетон, красные, голубые и оливково-зеленые знаки и символы, оживленные электрическим мерцанием, огни и султаны дыма, постоянное мельтешение рабочих. Кили строящихся кораблей, нависающие над головой, рождали в его душе более сильные эмоции: восхищение, смешанное с антагонизмом. Они символизировали далекие миры, которые Бодред, будучи урбанитом, не имел ни малейшего намерения посетить даже в качестве туриста. Зачем лезть в такие дали? С видами, запахами и тактильными ощущениями на далеких планетах он был хорошо знаком благодаря ТТВВ, так что покидать Хант не было ни малейшей нужды.
Если бы только раздобыть деньги.
Деньги! Слово это затрагивало самые чувствительные струны души Бодреда. Работая на полировочном станке, он хорошо видел расположенный на юге Клаудхевен, умиротворенно купающийся в золотистом вечернем свете. Он будет жить там! Хислдайн забормотал под нос, давая себе это торжественное обещание. Ему нужно всего лишь раздобыть денег.
Резкий голос Сэркейна бесцеремонно ворвался в его сознание, разбив грезы на тысячи осколков.
- Немедленно установите головку номер пять на ваш инструмент и отправляйтесь к Орлиному гнезду. Поторапливайтесь, сегодня у нас срочная работа!
Он сопроводил свои слова жестом, который Бодред нашел исключительно грубым.
Хислдайн перекинул через плечо лямку аппарата и потащился вслед за Сэркейном, двигаясь на полусогнутых ногах из-за немалого веса своего груза. Он хорошо понимал, как выглядит - сосредоточенность на себе и склонность к постоянному самоанализу были неотъемлемым и сильно выраженным свойством психологии урбанитов. Разум захлестывало ощущение унижения и ярость: он, Бодред Хислдайн, Большой Бо Крышеватель, горбится подобно обычному работяге! Его так и подмывало остановиться и выкрикнуть Сэркейну в лицо что-то вроде: "Эй, притормози, старый гутрик! Неужели ты думаешь, что я - верблюд? Бери свою чертову машину и тащи ее сам! Можешь заодно ввернуть головку номер пять в свое огромное ухо!" Но он только бормотал себе под нос и пытался поспевать за Сэркейном сквозь лязг и холодные сквозняки цехов, преодолевая склады, где приходилось лавировать между двигательными установками и забираясь по подвесным лесам на кластер из трех платформ, расположенных высоко в южном конце верфи. На одной из платформ находилась укрытое стеклянным куполом строение. В нем Бодред узнал Орлиное гнездо, почетную резиденцию, которые предоставлялись командорам Ордена Земной Империи и ряду других не менее уважаемых чиновников.
Сэркейн повернулся к подчиненному и указал на обратную сторону одного из периферийных фланцев платформы:
- Отполируйте этот участок до блеска: удалите весь налет и ржавчину и обработайте металл так, чтобы к моменту напыления кристаллизатора поверхность была идеально загрунтована. Они могут прибыть в любой момент. Работа исключительно срочная.
- Кто - они?
- Гости из Рэмпольда: командор и его семья. А теперь за дело! Время не ждет.
Сэркейн удалился. Бодред окинул здание оценивающим взглядом. Из Рэмпольда? Кажется, он что-то слышал об этом месте: далекий полудикий мир, в котором колонисты все еще находятся в постоянном и жестоком противостоянии с силами природы и враждебной местной фауной. Почему бы им не оставаться на своей планете и дальше? Нет, они почему-то всегда с чванливым видом возвращаются на Землю, выставляя напоказ свои титулы и привилегии, и вот теперь он, Бодред Хислдайн, полирует для них металл.
Бодред запрыгнул на платформу и заглянул в ближайшее окно резиденции. Глазам его открылась приятная, но отнюдь не роскошная комната с белыми стенами, багряно-голубым ковром и открытым камином. В центре комнаты один на другом были сложены несколько ящиков. Бодреду удалось разглядеть надписи, сделанные крупными буквами на боках контейнеров: "Командор М.Р. Тайнотт, СИК[4]".
Голос Сэркейна, казалось, ударил его в спину.
- Эй, Хислдайн! Ну-ка живо спускайся оттуда! Что ты еще задумал?
- Просто любопытствую. Не кипятитесь. - Бодред спрыгнул вниз. - Там особо и не на что смотреть. Нет даже телевизора, не говоря уже о ТТВВ. Тем не менее, я не отказался бы пожить в таком.
- Не вижу препятствий. - В голосе прораба слышался едкий сарказм. - Хорошенько погни спину двадцать или тридцать лет, и получишь такой же.
- Бодред Хислдайн и карьера несовместимы.
- В этом наши мнения совпадают. А теперь отполируй до блеска этот гребень, да так, чтоб мне не к чему было придраться.
Пока Бодред работал своим инструментом, Сэркейн бродил вокруг, инспектировал проведенные ранее работы по усилению платформы, поддерживающей Орлиное гнездо, проверял, не виднеется ли внизу бригада кристаллизации и старался не спускать с Хислдайна глаз.
Работа была утомительной. Бодред был вынужден стоять скрючившись и держа инструмент над головой. Его рвение, которое и до этого не отличалось особенной силой, начало опадать, как флаг в полный штиль. Как только Сэркейн исчезал из виду, Бодред разгибал спину и отдыхал. Командор Тайнотт со своей семьей спокойно может подождать часок-другой. А то и день-другой, если бы на то была его, Бодреда, воля. По его мнению, космониты были слишком надменными и самодовольными. Они вели себя так, словно сам факт проживания на других планетах автоматически ставит их выше тех, кто предпочитает оставаться в городах.
В один из таких периодов отдыха Бодред заметил опустившееся неподалеку от платформы аэротакси. Высадившаяся из него девушка тут же направилась в сторону Орлиного гнезда. Бодред застыл в изумлении. Таких, как она, ему видеть не доводилось: будучи гораздо младше него, она выглядела полностью оформившейся, худощавой, но гибкой и грациозной. Удивительное существо! Двигалась она большими шагами, но при этом легко и уверенно, как если бы за свою недолгую жизнь уже успела исходить мир вдоль и поперек, все холмы и долины, лесные тропы и горные отроги. Ее волосы цвета полированной меди были распущены и доставали до плеч. Очевидно, она не имела ни малейшего представления о замысловатых куафюрах, бывших в настоящее время в моде, либо ни во что не ставила последнюю. Одежда ее была не менее незатейливой: сине-серое платьице, белые сандалии, полное отсутствие украшений. Уже находясь рядом с Орлиным гнездом, девушка замедлила шаг, и Бодреду удалось получше разглядеть ее лицо. Глаза незнакомки были темно-синими и глубокими, как озера, скулы - широкими, рот - довольно крупным. Кожа ее была слегка загоревшей, а фигура - сформировавшейся самым изысканным образом. Она заговорила, по всей видимости, обращаясь к Бодреду, но при этом не поворачивая к нему головы:
- Хотелось бы знать, как предполагается сюда забираться.
Мгновенно нацепив маску бесконечной галантности, Бодред выступил вперед:
- Позвольте мне помочь вам!
Прикоснуться к ней, хотя бы на мгновение, было бы поистине изысканным удовольствием. Девушка, кажется, его не услышала. Одним резким движением она подпрыгнула, повисла на поручне и перемахнула через него.
Не замедливший появиться у Орлиного гнезда Сэркейн, оттеснив Бодреда в сторону, обратился к девушке:
- Полагаю, вы - одна из наших гостей. Мисс Тайнотт, если я не ошибаюсь?
- Мой отец - командор Тайнотт. Я рассчитывала на то, что они с матерью уже прибыли. Теперь придется немного подождать.
Голос девушки оказался под стать ее внешнему виду: приятным и беззаботным. Она общалась со старым Эдом Сэркейном так, словно они были друзьями уже много лет.
- Вы явно не урбанит, - продолжила она. - Где вас отливали?
Использованное ею понятие обозначало не поддающийся чёткому определению и объяснению аспект, по которому космониты опознавали друг друга.
- Меня изрядно помотало по галактике, - ответил Сэркейн. - Больше всего времени я провел, работая на компанию "Слэйд" на Замберволтсе.
Девушка посмотрела на собеседника с уважением:
- Тогда вы, должно быть, знакомы с Волом Скерри и Риболтом Троилом?
- Да, мисс, безусловно.
- И вы живете на Ханте?!
Губы Бодреда скривились. "Что, - подумалось ему, - такого ужасного в жизни на Ханте?".
- Это ненадолго, - продолжал меж тем Сэркейн. - В следующем году я отправляюсь на Тинкталу. Мой сын строит там фермерскую станцию.
Девушка с понимающим видом кивнула и повернулась к Орлиному гнезду:
- Это так восхитительно! Я никогда ранее не жила в такой роскоши.
Сэркейн снисходительно улыбнулся.
- Не так уж тут и роскошно, мисс. По крайней мере по сравнению с тем, как живут богатые люди там. - И он указал в сторону Клаудхевена. - С другой стороны, говорят, что любой из них с радостью поменял бы свою резиденцию на Воздушный дом, подобный Орлиному гнезду.
- Выходит, Воздушных домов не так уж и много?
- Их количество никогда не превысит двух тысяч, это закон. В противном случае они заполонили бы все небо подобно медузам газовых гигантов. Каждый торговец, политикан и плутократ захотел бы обзавестись таким. Нет мисс, они доступны исключительно членам СИК и никому более. Вы тут надолго?
- Не особо. У отца дела в Агентстве, а я пока займусь кое-какими исследованиями.
- А, так вы учитесь в Академии? Интересные там люди. За ними всегда остается последнее слово, по крайней мере, я так слышал.
- Не сомневаюсь. Завтра я как раз собираюсь посетить Холл истории. - Девушка указала на снижающееся аэротакси: - А вот наконец и они.
Бодред, находившийся в пределах хорошей слышимости, орудовал своим инструментом, оставаясь на месте. Когда Сэркейн отправился встречать чету Тайноттов, он, продолжая полировать фланец, начал планомерно продвигался вперед, пока не оказался в непосредственной близости от облокотившейся на поручень девушки. Подняв глаза, он скользнул взглядом по ее загорелым стройным ногам, она же, очевидно заметив его периферийным зрением, не удосужилась показать этого. Бодред выпрямился и напустил на себя фирменный мужественный вид, не раз сослуживший ему хорошую службу в прошлом. Девушка, однако, не только не обратила на него никакого внимания, но и сделала несколько шагов в направлении приземлившегося аэротакси.
- Я уже тут! - закричала она, сложив ладони рупором. - Но я не знаю, как войти!
Бодред кипел от ярости. Она даже не взглянула на него! Считает его тупым работягой! Неужели она не осознает, что перед ней сам Бодред Хислдайн, пресловутый Большой Бо, которого знают по обе стороны Северного побережья, от Дипшоусских высот до парка Сворлинг?
Изловчившись, Бодред уронил свой накидной ключ на ее ногу. Девушка взвизгнула от удивления и боли.
- Прошу прощения, - процедил Бодред. Побороть ухмылку ему не удалось. - Вам больно?
- Не особенно. - Она поглядела на черное пятно смазки, появившееся на ее белой сандалии, и, повернувшись к успевшим подойти родителям, сообщила им озадаченным голосом:
Поделиться книгой: