Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Мир приключений, 1929 № 03-04 - А. Меррит на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

— Молчите! В вашем положении разговоры — яд.

Он долго возился над больным, потом сел и молча закурил.

— Я полагаю, доктор… — начал Ералашин.

— Если вы будете «полагать», мне здесь нечего делать. Можете разлагаться дальше в свое удовольствие. Слушайте, что я скажу: удар пустячный, через неделю-две танцевать будете, — ручаюсь. Только при одном условии: не разглагольствовать и не волноваться.

— Но доктор, это для философски мыслящего существа…

— К чорту всякую философию! Растительная жизнь и куцые мыслишки. Три аршина в глубину и три в высь, — вот ваш диапазон. Иначе… увидите, что будет… Или, правильнее, не увидите того, что будет… Согласны слушаться — буду лечить; не согласны… Не раскрывайте рта! Кивните головой…

Ералашин изобразил страдальческую мину и со вздохом кивнул головой.

— Ну и ладно. Слушайте, Митродора Уаровна, идите-ка за мной. Для этого философа самый зверский, самый скотский режим. Пить, есть, спать, дышать. Никакой болтовни, никаких книжек, понимаете? — Они вышли в соседнюю комнату.

— Отчего бы это, доктор? — беспомощно развела руками Митродора.

— «Умный трест» был? Был. Вот вам и разгадка. Глупые люди ни в чем меры не знают… В особенности, когда в философские дебри попадают прямо от кооперативного прилавка…

— Ох, уж этот «умный трест» — вздыхала Митродора Уаровна. — И Верочка нас покинула через него… Этот сманил ее куда-то к текинцам…

— Ничего, по крайней мере, жизнь увидит… Ну, всего хорошего..

Вскоре пришел Ящиков. Его воловьи глаза были красны и мутны, нижняя губа отвисла еще более. Он молча протянул Ералашину письмо, однако Миняка вырвал бумажку и замахал на Ящикова руками.

— Что вы, что вы!.. Им мозги тревожить запрещено… Идите к Митродоре Уаровне, с ней объясняйтесь…

— Миняка… ты, того… — зашепелявил Ералашин.

— А вы — чего? — озлился Миняка. — Или в самом деле в Могилевскую губернию захотели? Ну и помалкивайте в тряпочку. Идите, Ананий Иванович, идите в сад… — Он так и выпроводил Ящикова, не дав вымолвить слова ни хозяину, ни гостю. Ящиков, найдя Митродору, подал ей письмо. Письмо было от Верочки, на конверте стоял штамп «Самара».

— Укатила… — мрачно ронял Ящиков, пока Митродора Уаровна читала письмо дочери. — Пишет, будто я — ошибка ее жизни… и тот, мол, — поправка к этой ошибке… И что она в нем нашла? Топорная работа… А я… А мне… Не придумаю за что взяться… В монастырь что-ли?.. Да нет теперь монастырей… Прочли? Позвольте обратно… Я его на груди хранить буду, как… как весточку из потустороннего мира… Прощайте… — Ящиков направился было к калитке, но вернулся:

— Вот еще что… Возьмите-ка эту веревку у меня… Как в кармане очутилась? — не пойму… Ведь я сюда — пешком… Двенадцать верст… В лесу хотел того, да проезжие мужики помешали… Это за два дня уже третья веревка: одну Шландорин отобрал, другую я сам Гузкину отдал, чтобы не смущала… Впрочем, веревок на свете много… Не поминайте лихом…

Ящиков вышел за калитку. Через минуту плачущая Митродора услыхала его голос из-за изгороди:

— Эти подлецы — Шпандорин и Гузкин— потешаются над нашим «умным трестом». А Кирика Петровича величают — полнокровным идиотом… Вы их на порог больше не пускайте… Да, еще… я там у вас со стены фотографию этого хама, Мелюзганова, стащил… Он вам больше не нужен, а я его из браунинга расстреляю… До свиданья…

На другой день утром нагрянула из города Глафира Викторовна Шорх. Она только что вернулась из отпуска и влетела сияющая и радостная, сильно загоревшая. Она ожидала встретить здесь Мелюзганова. Столкнувшись с Митродорой Уаровной у калитки, Шорх засыпала ее вопросами об «учителе», о беседах, о здоровьи, не давая той вставить слова.

— А как райски чудно на Волге! — закатывала она глаза. — На будущее лето мы обязательно все вместе отправимся отдыхать. И вы с Кириком Петровичем, и Beруня с Ананием Ивановичем, и мы с Meлюзгановым. К слову, что, Андрей Павлович у вас еще не был сегодня?

— Ах, Глафира Викторовна… Вы не знаете еще нашего несчастия… У Кирика Петровича удар… он без движения… А Мелюзганов увез Верочку куда-то к текинцам…

И счастливая улыбка, и сияющее выражение, и даже, кажется, загар, — сразу сбежал с лица Глафиры.

— Позвольте, да как же это так? — лепетала она. опускаясь на скамью.

— Да так… Любовь говорит, да и все тут…

— Ведь это подлость, — всхлипывала Глафира, — ведь он мне… без малого муж… Я алименты буду требовать… Противный отпуск… Противная Волга… Теперь я понимаю, все эго подстроено нарочно… Это заговор… Вы охотились за ним… Ваша Верочка — распушенная девченка… Я жаловаться буду… В самый высший суд подам… Нельзя терпеть такой разврат… Все это ваши собрания незаконные… Сводничество одно… Скажите, какие философы объявились… Идиоты!.. Рвань коричневая!..

Митродора Уаровна только руками всплескивала:

— Глафира Викторовна!.. Голубушка!.. Да побойтесь вы..

— Мне бояться нечего… Это я вам рекомендую!.. Вам и вашей распущенной дочке…

С террасы бежал, размахивая руками, Миняка и радостно кричал:

— Митродора Уаровна!.. Идите-ка, взгляните… Кирик Петрович правой ножкой шевелят… Быстро-быстро, как точильщик… Не верите? Честное слово… Скоро первые шаги делать будут, уж поверьте мне… Вот радость-то!..

Между тем история с «умным трестом» получила в городе всестороннее освещение. Шпандорин и Гузкин, эти современные Бобчинский и Добчинский, «мстили» за то, что лишились даровых угощений на лоне природы. Они бегали но городу, хватали знаковых за полы (а знакомых у них было пол города) и таинственно сообщали:

— Слышали, Ералашин-то? Дофилософствовался до паралича… Лежит без задних ног. А ведь сколько тумана напустил. Чуть ли не весь город самопросветить собирался. В Платоны метил. Вот тебе и академия на дому! Поли, кровный идиот! Из всего «умного треста» не дураком оказался только Мелюзганов, да мы двое, — мы это давно предсказывали…

Явились они и к Недоткину. Тот принял их очень сурово и без всяких околичностей выставил за дверь. Друзья даже растерялись, не зная чему приписать «неприличное» поведение будущего писателя, обычно такого радушного и вежливого. А ларчик открывался просто. Недоткин только что получил от Нины Ручейской письмо, где она ругательски ругала «афериста» Мелюзганова, того самого Мелюзганова, которого она, при памятном объяснении с Недоткиным ночью на берегу Оки, называла своей путеводной звездой. Ручейская писала:

«Если бы Вы знали, как я нравственно подавлена! Этот человек, на время сковавший мои мысли и чувства, оказался негодяем. Оказывается, он был в связи с этой белоглазой немкой — Шорх, и в то же время подготовлял себе новенькую — Верочку Ералашину. Безнравственнейшая личность. Как я могла этого не замечать раньше? Удивляюсь своей временной слепоте и… глупости. Какими чарами этот человек затмил от меня Ваш светлый образ? Заставил меня забыть Ваше искреннее, хорошее чувство ко мне? Я говорю откровенно, — (к чему стесняться?) так как знаю это, ощущаю и ценю… Если можете, простите мне мое временное помешательство и., забудьте… пусть будет так, как будто ничего этого не было… Рука об руку с Вами жизнь еще может еще улыбаться, одной же, без Вашего светлого участия… брр… холодно и жутко… Ответьте мне, что хотите, в каких угодно выражениях, ругайте, унижайте меня, — все равно, только ответьте. Самый факт Вашего ответа я буду считать за прощение и забвение… Не будьте же жестоки к Вашей в прошлом, настоящем и (надеюсь) в будущем — Нине Р»…

Недоткин на письмо не ответил. Перебирая мысленно свои отношения к Ручейской, он обнаружил в них много фальши, мещанства и пошлости.

Вспомнил свою оригинальную «дуэль» с Мелозгановым во время купанья, которая едва не стоила Недоткину жизни. Вспомнил, как Нина легкомысленно и обидно реагировала на это «водяное единоборство» и твердо решил порвать с ней во имя «морального оздоровления», как он сказал сам себе.

Не ответил он и на целый ряд новых писем, последовавших за первым, — писем то умоляющих, то просительных, то угрожающих. Недоткин, не ожидавший от себя подобной твердости, был чрезвычайно доволен собой, хотя прежнее чувство к Нине в нем еще не совсем угасло.

«Так лучше… сразу… — подбадривал он сам себя. — «Если что то еще и осталось, я переборю… непременно переборю… На то я и человек»…

И он переборол.

_____УСЛОВИЯ РЕШЕНИЯ ЗАДАЧИ № 5.

Первая премия —75 р., вторая и третья — ценными изданиями на сумму 75 р.

В Систематическом Литературном Конкурсе могут участвовать все граждане Союза Советских Социалистических Республик, состоящие подписчиками «Мира Приключений. Рукописи должны быть напечатаны на машинке или написаны чернилами (не карандашом!), четко, разборчиво, набело, подписаны именем, отчеством и фамилией автора и снабжены его точным адресом. На первой странице рукописи должен быть приклеен печатный адрес подписчика с бандероли, под которой доставляется почтой журнал «Мир Приключений». Примечание. Авторами, состязующимися на премию, могут быть и все члены семьи подписчика, а также участники коллективной подписки на журнал, но тогда на ярлыке почтовой бандероли должно значиться не личное имя, а название учреждения или организации, выписывающей «Мир Приключений». Последний срок доставки рукописей — 1 августа 1929 г. Поступившие после этого числа не будут участвовать в Конкурсе. Во избежание недоразумений рекомендуется посылать рукописи заказным порядком и адресовать: Ленинград, 25, Стремянная, 8. В Редакцию журнала «Мир Приключений», на Литературный Конкурс.


ОКОНЧАНИЕ КОНКУРСА № 11

Решение рассказа-задачи «ЭЛЕКТРО-ЖИЗНЬ»

Перед нами снова груда рукописей и большая пачка сопроводительных писем. В этих письмах зачастую есть нечто ценное, потому что живое и искреннее, не укладывающееся в строгие рамки формального решения литературной задачи, но охватывающее или всю задачу, или даже систему Конкурсов, т. е. ряд разнотипных задач.

Приходило-ли читателям на мысль, что в письмах неизвестных нам авторов, которые мы цитируем, когда это полезно для остальных, и в наших отчетах-разборах всегда содержится любопытный материал для психологии творчества?

Задумывались-ли когда-нибудь читатели, что, сохраняя свою индивидуальность, не погашая ее, они в то же время — непосредственные сотрудники большой коллективной работы всех участников Конкурса совместно с Редакцией, и что именно это коллективное начало создает наиболее благоприятные условия и возможность для тех, кто хочет научиться хорошо читать и вдумчиво писать?

Наконец, не представляет-ли отчет о каждом Конкурсе высшую форму традиционного «почтового ящика», где происходят обмен мнений между Редакцией и читателями, и между самими читателями по всегда интересному литературному вопросу?

Нас нисколько не затрудняют эти письма, как деликатно предполагают некоторые корреспонденты. Наоборот, обычно их читаешь с чувством большего удовлетворения, ибо в них отражается действенное желание автора работать и нередко освещается процесс его творчества. Скажем больше: письма эти — нередко портреты самих авторов, с их образом мыслей, даже с их характером. Видишь живого и интересного человека. Ведь каждый человек интересен, когда он увлечен и искренен.

Вот письмо одного московского читателя. Не называем его, потому что неуверены, хотел ли бы он, чтобы его фамилия была оглашена. Это — молодой врач-невропатолог, аккуратный и добросовестный участник цикла наших конкурсов. В обширном письме, из которого мы приводим только краткие выдержки, он пишет:

«Посылая заключительную главу к рассказу «Электро-жизнь», прошу ее рассмотреть вне конкурса, т. е. так, чтобы это не отразилось на судьбе решений остальных читателей, принявших участие в конкурсе. Другими словами, если Редакция и признает мою заключительную главу заслуживающей премирования, — премии прошу мне не назначать. Это не исключает, разумеется, для Редакции возможности распорядиться присланной мною заключительной главой, как ей заблагорассудится.

Эта просьба вызвана следующим. Недавно исполнилось мое давнишнее желание, о котором я писал Вам. Уже после того, как Редакция «М Пр.» вторично удостоила меня премией по систематическому литературному конкурсу, я договорился с одной московской редакцией о печатании серии рассказов, — в сущности романа, сырой материал для которого я подготовил еще в 1927 г. Роман начался печатанием. Я стал на путь писателя.

Одна из основных задач Ваших конкурсов сводится к тому, чтобы облегчить начинающим писателям возможность выбиться на дорогу; и теперь мне не следует мешать другим, используя сполна свою возможность участвовать в конкурсе и тем уменьшая у кого-либо шансы выкарабкаться на поверхность, когда я сам уже выкарабкался.

С другой стороны, Ваши конкурсы мне пришлись очень и очень по душе, и совершенно расстаться с ними мне не хочется не только потому, что они мне много дали во всех отношениях, что я получил три премии, доставивших мне большое удовлетворение, — я вообще люблю конкурсы, и в них — не столько, пожалуй, момент состязания (который для меня ценен, главным образом, как самопроверка), сколько — задачи, заключенные во всяком конкурсе. Я иногда даже сам себе устраиваю конкурсы, сам даю задачи. Но это носит, разумеется, совсем другой характер — трудно быть к себе объективным. С Вашим Систематическим Конкурсом я сроднился. Тут мне по душе и особое чуткое отношение Редакции, и систематичность, и многократность, и многое еще, о чем я уже писал. Я полагаю, что я — не единственный, который заранее предвкушал возможность участвовать в аналогичных прошлогодних конкурсах и в 1929 году. Объявление о новых систематических конкурсах я читал с наслаждением.

Разрешите мне участвовать в Систематическом Конкурсе, не принося ущерба моим товарищам — начинающим писателям».

Указав, что систематический конкурс имеет и другие, не менее важные задачи для читательской массы, не собирающейся «вступить на путь писателя», автор письма говорит:

Нужно упомянуть еще об одной большой группе участников конкурса, которые являются, надо думать, иногда довольно деятельными, несомненно должны быть самыми многочисленными, но при этом о них ничего определенного неизвестно, о них можно лишь догадываться, так как ни своих решений, ни писем они в Редакцию не шлют, и себя ощутительно для Редакции не проявляют. Это — основная масса читателей журнала, интересующихся так или иначе Конкурсом про себя. И мне думается, что этих участников было бы полезно во многих отношениях выявить. И можно это сделать (путем ли анкеты среди читателей или иначе — вопрос технический). Правда, это увеличит и без того огромную работу Редакции по Конкурсам, но таков уж этот своеобразный, многосторонне интересный, жизненный конкурс, что из него вытекают все новые, новые следствия, его многочисленные корни дают многочисленные новые побеги. Такое выявление скрытых участников обнаружит и истинное лицо, и истинные размеры аудитории конкурса, участников своего рода «читательских курсов» «Мира Приключений».

Мы понимаем благородные мотивы, руководящее автором письма, и с удовольствием исполняем его желание. Если премия будет присуждаться ему, об этом всегда будет упомянуто, а сама премия будет выдаваться следующему по достоинству. Поздравляем молодого писателя с успехом! Желаем ему, и окрыленному удачей, не потерять своей любви к работе. Б тяге к творческому труду он почерпнет силы и приобретет внутреннюю стойкость, необходимые среди сомнений, колебаний и разочарований, которыми всегда обильна жизнь настоящего писателя.

В прямую противоположность этому типичному письму добросовестного участника конкурса, приводим короткую выдержку из единственного — с радостью отмечаем — единственного письма, циничного по тону и свидетельствующего, что автор не понимает сути работы, к которой он приглашен. «Журнала я не получил во время» — пишет негодующе читатель, — «и сам не мог написать окончания, а придется читать неинтересные мне бумагомарания других». Автор выдал сам себе аттестат…

Мы рекомендовали обсуждать тематически и психологически конкурсные рассказы среди друзей и знакомых. Получено много откликов, показывающих, что совет принят и хорошо усвоен — А. В. С. из Запорожья пишет, например:

«Я мало того, что перечитываю их раза 3, но насчет окончания, среди моих домашних или друзей, когда я им прочитаю или расскажу, поднимаются целые «дискуссии» с различными вариантами возможных исходов. Премируемые ответы приходят, обыкновенно, к нам спустя 3–4 месяца и по прочтении их вновь поднимаются рассуждения и споры. С еще большим интересом я прочитываю новое задание в совершенно новой форме, стиле языка и с иной возможной развязкой. С большим удовлетворением я встречаю совершенно новые имена премированных «начинающих»… Цели С. Л. К. — поощрить самодеятельность и работу читателя в области литературно-художественного творчества— Редакция достигла и… я думаю, — это скромно сказано.

Для меня рассказы-задачи со своими заданиями были прямо толчками в некоторых вопросах. Например, рассказ «Электро-жизнь» натолкнул меня не бегло прочитать, а внимательно ознакомиться с деятельностью рефлексов, и все-таки я не смог развить окончания в этом духе, так как до тех пор, пока я не поговорю с каким-либо доктором на тему «что эта была за болезнь у Клима» — я не успокоюсь, не взирая на то, заслужила ли моя глава внимание или же нет; — она написана мной, имеющим весьма скудные представления о работе содержимого моего же «купола».

Искренность, заложенная в стремлении Редакции не играть на струнках любопытствующего читателя «скуки ради», а дать ему новые знания и приятный отдых в доступной литературной форме — не может не быть ценной для нас, читателей».

Среди множества писем такого же содержания, к сожалению, нет ни одного сообщения, что кто-нибудь прежде чем начать читать наш разбор и премированную главу, перечитал снова задание, т. е. весь рассказ без последней главы. А это необходимо. Нужно освежить в памяти все содержание и непосредственно за этим приступить к отчету и окончанию. Для тех же, кто хочет углубить свою работу, взять от нее максимум пользы, полезно потом поразмыслить над всем материалом в совокупности, проработать его собственным мозгом, т. е. произвести собственный анализ. Попробуйте сделать это один раз! Увидите поразительные результаты и сразу шагнете вперед в умении читать и писать. То, что оставалось незамеченным, выпукло появится перед глазами, кажущиеся мелочи, будто бы недостойные внимания, займут надлежащее место. Художник пишет картину маслом и вся она состоит из мазков. И каждый мазок нужен. Чтобы научиться класть эти мазки, необходимо прежде всего — понимать их, чувствовать их. То же самое — и в беллетристике. Как «из песни слова не выкинешь», так в художественной литературе не должно быть ни одного лишнего слова. Все должно быть на своем месте, выделяясь и не затемняя другое. Идеальным в отношении формы литературным произведением будет то, в котором, без ущерба для гармоничности и цельности вещи, самый строгий критик не может выкинуть ни одного слова, и не может заменить одно слово другим, не изменяя оттенка мысли автора. Идеал — высок, трудно достижим, но хорошо научиться по крайней мере разбираться в произведении, давать себе отчет в нем и наслаждаться им. Лучше съесть одно хорошее яблоко, чем поглотить десяток плохих. Ведь вся культура стремится к созданию высших ценностей материальных и не материальных, а вовсе не к одному увеличению количества их в ущерб качеству.

Повторяем еще раз — мы не собираемся всех читателей наших превратить в писателей. Если выделится несколько даровитых — очень хорошо, если все остальные научатся быть настоящими читателями — отлично! Многие участники конкурсов так правильно и смотрят на это. Напр. В. И. Ш. (сл. Чернянка) пишет:

«Конкурс меряет (или правильнее — служит мерой) силы читателей в литературной работе. Посылая решение, я думаю, посылающий его не всегда собирается стать писателем… и, если бы так думали, то многие из за одного стыда за свои окончания вышли бы из Конкурса».

Автор прав, по не следует толковать расширительно его мысль. Никакую работу посылать не стыдно, если она сделана добросовестно, в полную меру сил, и если цель ее — самоусовершенствование.

Среди писем этого месяца значительное по количеству число содержит одобрение плана Редакции на 1929 г. и в различных формах выражение благодарности. Спасибо на добром слове! Общение с читателем дает нравственную силу и поддержку Редакции, облегчает ее труд. Попутно многие возбуждают технический вопрос: как быть с адресом бандероли, когда конкурсов несколько и сроки их совпадают? Наше требование наклеивать этот адрес — не формальная придирка, оно продиктовано желанием выделить постоянных читателей, которым, как друзьям журнала, конечно, — и большее внимание, и большая забота, — из массы читателей случайных, ничем не связанных с журналом. Вместо наклейки адреса можно сообщить на первой странице № своей бандероли или № и число почтовой квитанции, или другие данные, указывающие, что рукопись поступила от подписчика.

Читатели могут быть уверены, что все письма их прочитаны. По недостатку места упоминаются здесь только наиболее характерные. Нескольких мы коснемся при самом разборе конкурсного рассказа.

* * *

Всего на конкурс № 11 поступило 86 решений. Из них подписчицами прислано 19. Все рукописи приняты на Конкурс, когда бы они ни поступили.

Задача была в сущности проста: требовалось только написать коротенькую главку, из которой было бы видно, что Клим поправился, что ли, что его видения будущей электро-жизни в Ленинграде явились результатом повреждения черепа с одной стороны, усердных занятий и увлечения электротехникой — с другой, и общего переутомления — с третьей. На это ясно намекало и указание, что 6-я глава могла бы быть поставлена на место 2-й, т. е. в промежуток между несчастным случаем и его любопытным результатом— стройной фантастической картиной недалекой электрифицированной жизни.

Все участники Конкурса верно поняли суть рассказа, кроме трех — двух мужчин и одной женщины. Эти трое почему-то не догадались и электрофантазию приняли за настоящую жизнь. В результате — такие окончания. Мир разделился на две части: Америку и Старый Свет. Во всем мире — коммуна, и антиподы-американцы объявили войну. Она окончилась через 1/2 часа в нашу пользу. Клим все пережил наяву. — У другого подписчика — Глеб действительно пролежал четверть столетия и проф. Грунькин собрался сделать ему операцию. У подписчицы — вариант, похожий на первое из приведенных решений: Мир распался на две части: мировая Советская республика и Америка. В последней — революция, быстро оканчивающаяся победой восставших. Таким образом у этих трех авторов Клим все пережил в действительной жизни.

Группа читателей совершенно напрасно углубила задачу и искала для последней главы специальных медицинских знаний и даже соответствующей латинской терминологии. Мы рады дать рассказом толчек любознательности и пытливости. Очень хорошо, если беллетристическое произведение возбуждает жажду знания научного, но требовать узко специальных знаний от рядового читателя мы не можем.

Один из постоянных, аккуратных участников наших конкурсов, И. С.С., в сопроводительном письме сообщает, что он не врач, но медициной интересуется и состоит даже членом-любителем научной ассоциации врачей. Автор прав, что это позволяет ему легче ориентироваться во многом. Но тут-то, в окончании «Электро-жизни», медицина и научное с латинскими названиями объяснение происшедшего с Климом являются роскошью, а не необходимостью. Суть задачи не в этом, не в техническо-научной части. Иначе задача была бы недоступной большинству, а, следовательно, — и плохо составленной. С нашей точки зрения гораздо интереснее признание И. С. С., что у него самого была во время недавней болезни очень высокая температура и что тогда состояние Клима ему стало более понятно. Такие же сведения сообщает одна неизменная и премированная однажды участница Конкурсов г-ка Н. К. Р.:

«В дополнение к прилагаемой рукописи добавляю, что мысль о галлюцинации Клима дала мне собственная моя, несколько лет назад перенесенная болезнь. Я до сих пор живо помню многие свои бредовые сны и видения, и они кажется мне осколками пережитой «второй жизни».

Лучшим решением, соответствующим всей задаче, мы считали бы главу с такой схемой. Клима отвезли в больницу, лечили (может быть оперировали), о и выздоравливает и хочет изложить письменно пережитое и перечувствованное во время болезни. Рассказ «Электро-жизнь» — есть результат его литературного опыта.

Подписчица Е. А. З. (Городня) и подписчик Г. Т. П. (Москва) эту последнюю черточку инстинктом поняли и такой мостик между главами 2-й и 6-й одной фразой положили. Разница между ними та, что в одном решении сам Клим пишет, в другом — журналист, услышавший эту историю. Есть и еще варианты. В. Н. Т. и немногие другие проводят хорошую мысль, что сам Клим рассказывает в третьем лице о каком то Климе Шаброве.

Как своеобразно работает мозг! У нескольких подписчиков не плохо надумано, будто Клим, придя в себя, вообразил, что проснулся еще 25 лет спустя, т. е. что после того, как попал в фантастическое газоубежище, он вторично четверть века был в состоянии беспомощности. Такое литературное осложнение темы и углубление в развитии сюжета вполне допустимо и интересно. Что Клим просыпается вторично — попадается в решениях у многих. Тут же попутно есть хорошее замечание, что Глеб, по впечатлению Клима, очевидно, омолодился. Ведь он пожилым был в приключениях Клима, а теперь навещает брата в больнице снова молодым.

Мы перечислили здесь основные решения задачи. Их и не могло быть много по условиям рассказа.

Вариантов во второстепенных подробностях— не мало. У одних авторов Клим лежит в больнице, у других — в аптеке, у третьих — в пункте Скорой Помощи и т. д.; вся фантастическая история разыгрывается то втечение недели, то в полчаса, то на операционном столе. У М. С. П-К — все протекает очень быстро: «За 10 минут во сне можно 25 лет прожить». Написана у этого автора вся глава не худо.

Некоторую часть решений нужно отметить, как совсем неудачную по стилю и по несоответствию тона. Вот выдержка из одной антилитературной главки. В пей слова какие-то все странные, плохие, из газетного обихода: «Крик и шум бешено мчавшейся городской жизни в вихре времени… все то, что было предпосылкой (?!) злополучного столкновения Клима с грузовиком». «И вот, когда увязка (?!) была найдена, утрамбована (?!) и подытожена (?!)»… «И он поделился с братом переживаниями (?) своего бредового сна на эмоционально ассоциативной подкладке». В этой главке повторяется и много фраз из основного рассказа. Мы уже указывали, что этого не следует делать. У другого автора — мужчины — заключение перенасыщено ругательствами и странными присказками в жанре плохого юмористического фельетона.

Доктор говорит: «этот губошлеп будет завтра утром здоров, как бык, и пусть у меня оборвутся подтяжки, если он не потерял сознания»… Или: «ах я чурбан, колода, болван, старая клизма и осел из ослов. Слепой тетерев, дурак». — Верим, что лексический запас в этой области у автора весьма богат.

Некоторые участники конкурса забыли, что нужна беллетристика, и сочинили совершенно публицистические концы, послесловия о значении электричества в жизни, о том, что ученые в дружной работе с рабочими и крестьянами жизнь деревни по удобствам сравняют с городской. Мысли верные, что говорить, но им не было места в рассказе.

Попадаются у иных бытовые недочеты, с виду мелкие, а на деле — большие. Из них видно, что автор не представлял себе как могло и должно было происходить дело. Напр., у одного — Глеб не видел несчастного случая с братом, перешел спокойно на противоположный троттуар, заметил, что подъехала карета «скорой помощи» и пошел за ней из любопытства. Тут все непродумано. И бесцельное ротозейство на панели впродолжение доброй четверти часа, и отсутствие интереса к исчезновению брата, с которым шел, и хождение пешком за мчащейся каретой. — Или, у другого: — Глеб еще в карете скорой помощи очень сжато передает суть фантастических переживаний Клима. Спрашивается: откуда Глеб уже знает «Электро-жизнь»? Техническая ошибка и очень грубая — налицо.

Общий уровень всех окончаний на этот раз — средний, с незначительными в отдельных случаях повышениями или понижениями. — Отличного решения, к сожалению, нет. — Отметим сравнительно хорошие главы: Е. В. П. (г. Ош) (испорчена публицистическим концом); Т. А. П-Е (написано гладко, даже литературно, но не в тоне рассказа и с длинным объяснением происхождения сна); А. М. С. (Ростов-на Дону), гр. К. (Томск), Е. А. З. (Городня), И. Ф. В. (Ленинград) и Б. В. Б. (Тверь).

В. Б. _____

По решению Редакции, премия в 40 руб. присуждается:

ЕВГЕНИИ ИВАНОВНЕ ФОРТУНАТО (г. Ленинград).



Поделиться книгой:

На главную
Назад