Владеющий (СИ)

— Таак, напряжение нарастает, пришёл мой черёд!

У Змея, как и у Лешего с Милонегом луки были составные, сделанные не только из древесины — ясеня или акации, но и из приклеенных роговых пластин и сухожилий, они были более долговечными и выдерживали большее натяжение.

Змей, натягивая тетиву, уже целился, и в конце процесса плавно выпустил стрелу. Кольцо содрогнулось от близкого удара наконечника и, как многим показалось, даже звякнуло, коснувшись его.

— Не с той стороны в кольцо попал, — Змей стремился скрыть свою досаду.

— Отойди-ка, — Леший отодвинул Змея локтем, — наберут пацанов в дружину, ничего не умеют, даже стрельнуть.

Все, особенно самые молодые, покатились со смеху. Змей махнул рукой и не стал встревать в словесную перепалку. Леший, тем временем, пронзил взглядом мишень-кольцо, не отрывая от него глаз, встал вполоборота, пошире расставив ноги, натянул тетиву почти полностью и в конце её хода спустил стрелу, как гончую с поводка. Расчёт был верен, и трофей был бы в кармане, но наконечник стрелы попал сначала в торец стрелы Лузги и, расщепив его, изменил траекторию движения, войдя в берёзку чуть не полностью, но на пол пальца ниже кольца.

— Да что же такое! Не даётся оно в руки, — Змей с прищуром обратился к старшему, — Мил, может ещё по выстрелу? Или оно и самому скоро понадобится?

— Похоже, что так, Змей, совершенствуйся, — десятник снял с берёзы колечко, улыбаясь, — повесь мишень, какую поболе.

Состязательный дух поостыл у отряда только к вечеру, когда стало смеркаться — стрельбу прекратили, стрелы собрали и начали готовиться ко сну. Ребята, лёжа в шалашах, ещё какое-то время переговаривались между собой, но скоро усталость помогла сомкнуть им веки. Милонег тем временем ещё ворочался, вспоминал свою Илону…

Глава 7

— Вот и лесок знакомый, — Милонег поднял вверх руку, его соратники остановили лошадей.

— Леший, что скажешь? — десятник решил проверить свои ощущения.

— Здесь мы лагерем стояли, но кое-что переменилось в лесу. Там, показав рукой в сторону дома Илоны, кто-то есть. С десяток человек, пожалуй. А ближе к деревне, над дорогой, стая воронов кружит, не иначе — кровь пролилась там недавно.

— Молодец, пойдём-ка, проверим с тобой ту опушку, остальным держаться саженях в ста позади.

Оставив коней, с луками наизготовку, парочка двинулась на разведку. Лавируя между ветвей, передвигались тихо, стараясь не вспугнуть птиц, сидящих на верхушках деревьев.

— Засветлел лес, опушка рядом. Разговор слышишь?

— Да, и не только разговор, там что-то происходит, — озадаченно ответил Леший.

Продвинувшись вдоль опушки ещё саженей на триста, Милонег увидел нескольких ватажников, охранявших скарб, видимо добытый в стычке с крестьянами, двух молодых пленниц, подростка и бабу лет под тридцать. Узлов с добычей было не мало.

— Так, эти воры с литовской стороны пришли, туда же и уходить собираются. Пять человек, одеты, кто во что, и хари разномастные — два литовца, пара славян местных, один южный. Что у них на руках? Пара луков, копьё, топоры, палица, кольчуги старые, драные, щиты не у всех. Возможно здесь не вся ватага, ещё появятся отставшие.

— Леший, веди сюда всех наших, пешими нападём, пока вражины не в полном составе. Первыми снимаем лучников и копейщика, по моей команде, и в рукопашную.

— Ага, я быстро!

Милонег остался наблюдать за лагерем незваных гостей. Ближе остальных к нему маялся на посту под дубом, с копьём и щитом, ширококостный, мордатый, сивый парень, видимо из полоцких. Похожий на него, только менее массивный, и второй, судя по внешности — литовец, что-то орали на пленниц и вскоре перешли к рукоприкладству. Получив затрещину, одна из девушек взвизгнула, но тут же замолчала. Оба татя опустились к земле, исчезнув из вида. Пленница, та, что постарше, видимо приказала подростку не смотреть в их сторону…

— Милонег, мы здесь, — Леший с шеренгой воинов подошёл неслышно сзади.

— Сними того, что с луком сидит на бревне, мой копейщик, Змей, второй лучник твой.

— Угу, — Змей встал во весь рост, скрываясь наполовину за деревом, и натянул тетиву. Тут же поднялись десятник с Лешим, каждый, стоя за своим деревом, взвели механизмы смерти и чуть ли не разом выпустили стрелы. С лёгким шорохом каждая ушла к своей цели: у подопечного Лешего резко качнулась вбок голова, от смертельного удара в шею, и в следующее мгновение он уже весь заваливался набок; змеевскому лучнику повезло больше — неожиданно повернулся всем корпусом и принял стрелу плечом — бронебойная прорвала рукав кольчуги, мышцы, и воткнулась в кость; полоцкий бугай — подопечный Милонега, ничего не успел понять — стрела вошла ему в правый глаз и, пронзив мозг, наконечник вылез с обратной стороны черепа, упёршись изнутри в шлем — тело плашмя грохнулось на землю. Оперение стрелы мелко подрагивало в то время, когда душа отлетала от тела невезучего разбойника…

Дружинники рванулись вперёд. Раненый лучник с топором в левой руке попытался оказать сопротивление, но, получив удар шестопёром по шлему, откинулся на спину, потеряв сознание. Змей перевернул его и связал руки. Двое оставшихся ватажников схватили щиты и, с топорами в руках, встали на защиту награбленного, в пяти шагах друг от друга. Щен, преисполненный отваги, вырвался вперёд, шагах в двадцати от неприятелей остановился и метнул сулицу (короткое копьё) в одного из них. Южанин, видимо степняк, довольно уверенно отбил щитом налетевшую угрозу. Леший, пробегая рядом, задел Щена, от чего тот кубарем ушёл на встречу с землёй, — Сохраннее будешь, щегол, — его противник стоял, широко расставив ноги, криво улыбаясь. Видимо уже осознав неудачность всей этой авантюры, он просто решил бороться до конца. Леший, быстро сблизившись с врагом, сделал отвлекающий замах мечом и прыгнул ногами вперёд, ударив ими в щит, от чего тот покачнулся и, не устояв, пал на землю. Попытка встать не была успешной — подоспевший Леший обрушил свой меч на голову татя, в височную область, не прикрытую видавшим виды шлемом. Милонег, тем временем, с тяжёлым взглядом, уверенно приближался к литовцу, который закрывшись щитом и выставив остриём вперёд боевой топор, готовился дать отпор. Краем глаза десятник заметил за спиной пришлого хуторянина Илону, в измятом платье, отползающую от места схватки. Рассвирепевший Милонег сделал ложный выпад вправо, резко качнувшись всем телом, потом сразу же влево и, поймав литовца на противоходе, опять быстро сместился вправо, рубанув мечом по поджилкам его левой ноги. Поднятый для удара топор так и не пошёл по своей уверенной траектории — литовец начал заваливаться на левый бок, в него-то и вошёл меч Милонега. Тёмно-красная кровь ручейком вытекала из поверженного тела, стекала по лезвию меча победителя на травяной ковёр; алая, залила лицо поверженного Лешим разбойника, образовав на земле лужицу…

— Змей, ну-ка расшевели своего пленника, пусть расскажет, сколько ещё гадёнышей нам тут встречать. — Милонег сорвал пучок травы и протирал меч от крови, руки ещё подрагивали после боевого столкновения.

— Мил, он как бревно лежит, сейчас водой попробую в чувство его привести.

— Переусердствовал ты слегка, приводи.

— Милонег подошёл к освобождённым пленным, которые сбились в кучку — Все целы-невредимы?

— Спасибо вам, спасители! Почти невредимы, уж и не думали, что освободят нас! — баба взяла руку Милонега и стала её целовать. Тот мягко освободил её и спросил: «В деревне сколько ещё разбойников?»

— Ой, не знаю. Они сразу на три-четыре двора напали. Когда нас сюда вели, у дороги Влас со своим сыном убитые лежали. Видать не хотели лошадь отдавать, с вилами оборониться пытались. Не меньше дюжины их.

— Ясно.

Милонег подошёл к Илоне, взял её за руку повыше локтя и отвёл в сторону.

— Родители где твои? Живы?

— Не знаю точно. Отец с восходом на охоту ушёл, мама в деревню к сестре подалась, я одна дома была — Илона затряслась от плача, уткнувшись в плечо Милонега.

— Девочка моя, — он обнял свою возлюбленную, — успокойся, всё будет хорошо.

— Они силой меня взяли, трое…

— Кто из этих?

— Двоих подстрелили, третьего ты убил.

— Давно вас сюда привели?

— В полдень кажется.

— Иди в свой дом и деревенских возьми с собою. Приведите себя в порядок, отдохните, а мы пока с врагами разберёмся.

— Я боюсь, милый!

— Твой дом рядом совсем, у меня на виду. Запритесь изнутри, на всякий случай, — Милонег сжал её руку и заглянул в глаза, — иди, люблю тебя.

— Я тебя люблю!

Пленник тем временем пришёл в себя, после того, как Змей плеснул ему водой из фляги в лицо.

— Очухался, — Милонег приблизился к лучнику-разбойнику, — остальные сюда должны прийти? Сколько их? Учти, если будешь врать, нехорошая смерть тебя ожидает…

— Семеро в деревне. Сюда придут… скоро.

— Змей, сними кольчугу с него и стрелу извлеки. Проверим правдивость его слов.

— Лось, Лузга, Щен, оттащите убитых вон под те ёлки, прикройте их травой, ветками, — Леший, следи за дорогой деревенской, скоро гости к нам нагрянут.

— Слушаюсь, Мил.

Глава 8

Милонег заметил, как побледнело лицо Щена, когда он с Лузгой потащил убитого копейщика за руки, под деревья. Ничего, пусть привыкает, убитые в рубке ещё страшнее бывают… Вскоре, после того как стоянка была освобождена от трупов, пятен крови, Леший обратил внимание командира на шлейф пыли, потянувшийся от деревни по дороге к лесу.

— Гости к нам.

— Да, вижу, все ко мне! Значит так, я, Змей, Леший, Лось с луками встречаем их здесь, на опушке. Остальные в сёдлах сидят, за теми кустами и ждут сигнала. Подгоните наших коней, когда в атаку рванёте. Всем всё ясно?

— Да, Мил, понятно!

— Тогда по местам.

Четверо дружинников встали за деревьями, наблюдая, как приближается конный отряд ватажников. Двое из них были перевязаны, видимо получили ранения и теперь не вполне уверенно держались в сёдлах. Одна лошадь шла без всадника и тянула за собой по земле две оглобли, к которым был привязан сундук и прочие трофеи. Ехавший впереди вожак, перебирал шкурки, оценивал, как солнечные лучи играют на песцовом мехе. Крепкий, с круглым рябым лицом, видимо не раз участвовал в княжеских набегах в качестве ополченца, в достаточно приличной кольчуге, наручах и в довольно древнем норманнском шлеме, с большим наносником и бармицей, прикрывающей шею.

— Вожак — мой, — показал жестами своим воинам Милонег. Подпустить их поближе насколько возможно, пока не поймут, что лагеря их уже нет, и стрелять точнее, — подумал десятник, — а потом конная атака.

— Эй, Йонас, Гриня, дрыхните что ли? — вожак заподозрил что-то неладное.

— Саженей восемьдесят до них, — подумал Милонег, натянул тетиву, глянув в обе стороны на своих бойцов, — пора, хоть и далековато.

Стрела рванулась навстречу к цели. Вожак успел заметить её на подлёте и стал разворачивать коня вправо, чтобы заслониться щитом, висевшим за левым плечом. Немного не успел — пропоров кольчугу чуть ниже наплечника, наконечник глубоко вошёл под ключицу. Тут же полетели стрелы остальных дружинников, но фактор внезапности уже не сработал. Под одним из разбойников пал конь — стрела пронзила ему шею, двое других успели закрыться щитами.

Милонег поднял с земли трофейное копьё и махнул рукой своим засадным бойцам, те пришпорили коней, мигом оказавшись рядом. Четверо стрелков вскочили в сёдла пригнанных лошадей и отряд в полном составе пошёл в атаку. Пока разгонялись, успели выстрелить по разу — ещё один конь завалился набок от пробившей череп стрелы. Поверженный разбойник судорожно пытался вытащить свою ногу из-под придавившей его лошади. Десятник, с копьём наперевес, нёсся на вожака, пытавшегося организовать оборону. Стрела, торчавшая из-под ключицы, не давала возможности татю удерживать щит левой рукой, правой он поднял вверх палицу, выжидая момент для удара. Сознание Милонега, как бывало не раз, переключилось в режим «всё под контролем» — течение времени субъективно замедляется, но скорость движений не падает. Подняв чуть выше щит, на случай отражения удара палицей, Милонег быстро перенаправил остриё копья с верха груди в живот обороняющемуся — удар, глухой звук, как будто шлёпнули ладонью по замешенной гончаром глине… наконечник проходит сквозь кольцо кольчуги, разрывая его и устремляясь глубже в тело. Как в замедленном кино, командир разведчиков видит палицу, начавшую уже движение ему навстречу, своё копьё, протыкающее живот главарю и, краем глаза, как сшиблись его парни с пришлыми. Через мгновение траектория движения палицы уже изменилась — поменяла направление на обратное, как и тело вожака. Выбитое из седла, оно устремилось к земле, унося с собой копьё, вывернутое из руки десятника. Выхватив из ножен меч, Милонег по крутой дуге развернул Буяна для повторной атаки. Мгновенно окинув поле боя взглядом, он с удовлетворением отметил, что все свои — в сёдлах. Главарь и ещё трое разбойников корчились на земле от боли, в агонии истекая кровью. Трое оставшихся, оценив ситуацию, решили бросить награбленное и, накинув на спину щиты, спасаться бегством. Четверо самых молодых дружинников, как гончие, рванули за ними в погоню. Милонег вложил меч в ножны и, выхватив из колчана лук, выстрелил вдогонку одному из беглецов. Тот уже успел выпустить стрелу, попав в голову коня Щена, от чего юнец полетел на землю, совершив двойной кувырок. Теперь же раненная в круп лошадь делала этого стрелка лёгкой добычей преследователей. Разъярённый Лось легко настиг лучника, обрушив на его голову увесистую палицу. Вместе с Лузгой и Левшой, он навсегда остановил бег и двух оставшихся разбойников.

— Жив, малец? — Милонег помог подняться Щену с земли.

— А что нам рыжим будет?

— Спина не сильно болит?

— Вообще не болит, Мил!

— Ну-ну, хорошо.

Тем временем подъехали трое из участвовавших в погоне, сопровождая пару лошадей, на сёдлах которых, перегнувшись пополам, лежали бывшие их владельцы.

— Везите их на опушку, к остальным, — промолвил десятник, — и этого заберите, кивнув на убийцу коня Щена.

В лесном лагере с убитых были сняты кольчуги, шлемы, кошели, брошено в кучу оружие, а тела сложены рядом с упокоенными ранее.

Милонег со Змеем прискакали к дому Илоны — довольно большой избе, с традиционной, кормящей и греющей сердцевиной — большой русской печью. На крыльце их поджидал пленённый ранее деревенский подросток, женщины же заперлись в избе.

— Звать-то тебя как?

— Митяй, — ответил паренёк Милонегу.

— Вот тебе лошадь, кажется деревенская ваша, скачи, собирай хозяев, мужиков сюда, на опушку, добро награбленное раздавать будем. Пусть поторопятся. Митяй весь зарделся от оказанного доверия.

— Я мигом, все дворы оповещу!

Глава 9

Дверь избы приоткрылась, на пороге появилась печально-потерянная Илона. У Милонега сжалось сердце… спрыгнув с коня, подошёл к ней, увлёк за собой за угол дома, обнял прижавшись щекой к её щеке. Это был тот момент, когда молчаливые объятия красноречивее многих слов.

— Не задалось спокойным наше второе свидание. Ну да ничего, будут встречи ещё.

— Правда будут? — Илона спросила больше глазами, нежели шёпотом…

— Будут, обязательно. А сейчас надо встречать деревенских, вон, они уже показались на дороге.

Дюжина селян на лошадях, с некоторым недоверием, подъехала к разведчикам, которые уже развязали узлы с награбленным для опознания.

— Убитых много? — спросил у старшего, по виду, крестьянина Милонег.

— Двое на дороге, двое в деревне пали. Пораненные есть. Четыре крайних двора пограблены, остальные успели защитить.

— Ну ничего, они своё получили. Вон, под деревьями одиннадцать покойников. Решайте сами, что с ними делать — закапывать или сжечь. Лучше не трезвонить про нападение, мало ли, вдруг найдутся мстители за границей. Лошадей своих забирайте, награбленное хозяевам верните, кое-что из вооружения этих вахлаков отдадим вам, вон и полон подошёл — Милонег кивнул на освобождённых женщин.

— Спасибо, удальцы дружинные. Век вас помнить будем! Добро пожаловать к нам на постой, столы накроем и ночлег под крышей будет.

— Быть по тому. Переночуем в вашей деревне.

Разведчики в сопровождении Митяя прибыли на двор большака — старшего по деревне.

Расседлали своих и трофейных коней, сняли доспехи, кольчуги, начали залечивать ушибы-порезы, полученные в двух последних схватках. Лось с Щеном занялись изготовлением импровизированного стола и лавок из жердей, лежавших на всякий случай во дворе. В избе уже опять растопили печь — готовилось угощение. К запаху недавно выпеченного хлеба добавился аромат варящейся в большом котле баранины. Хозяйка и её соседки несли и несли на стол из ледников свои заготовки — солёные грибы, рыбу, мочёные яблоки, варёные хмельные мёды…

— Лузга, что с рукой? — десятника насторожила её обездвиженность.

— Да на месте она, Мил… но, кажись, переломлена.

— А ну покажи!

Предплечье Лузги распухло посередине и пальцы правой руки шевелились с трудом.

— Это во время погони отмахнулся палицей один, бродяга.

— Поехали со мной. — Милонег помог Лузге сесть на коня и, оседлав своего Буяна, да ещё взяв за повод одну из трофейных лошадей, они поскакали к дому Илоны. Услышав приближающийся топот копыт, Илона сама открыла дверь избы и вышла навстречу дружинникам.

— Говорят здесь живёт самая опытная знахарка в округе? — спросил прищурившись Милонег.

— Да… мама вернулась, сейчас поможет. Что с тобой?

— С дружком моим, кажется, рука сломана.

— Пусть заходит в избу.