О любви я молилась

Елена АФАНАСЬЕВА

О ЛЮБВИ Я МОЛИЛАСЬ

Повесть

Такая печаль на груди у меня,

Что надо тебе полюбить меня снова...

Вероника ДОЛИНА

Страсть ниоткуда

Однажды в моей жизни случилось то, чему я даже название дать затруд­няюсь. Я долго искала подходящее слово, чтобы эту эмоцию каким-то обра­зом квалифицировать, но нужного определения так и не нашла, и потому окрестила возникшее состояние просто — «страсть ниоткуда». Получилось достаточно точно.

Даже и не думала тогда, какой огромной пользой обернется этот, по сути, случайный эпизод моей жизни, ведь благодаря ему я получила в свои руки инструмент для анализа многих важных событий и эмоциональных состояний моей (и не только моей) жизни. Для меня это стало настоящим открытием, и оно дало мне рычаг, с помощью которого я перевернула мир — мир моих представлений обо всем сущем и не-сущем. А вслед за этим переворотом я и раскрутила всю эту мистерию, центром и целью которой была моя любовь — любовь моей жизни...

Так вот, эта «страсть ниоткуда», с которой мне пришлось столкнуться... Вряд ли бы кто-то другой обратил внимание на все эти непонятки! В лучшем случае задумался бы на минутку, а затем все происходящее было бы им тут же позабыто — народец наш ленив на мысли, на раздумья, да и просто на законо­мерное любопытство. И потому все, что бы на голову ни свалилось — пусть даже странное и непонятное, он тщится объяснить в терминах доступных и простых, придумывая ко всему удобоваримое объяснение. А если таковое не находится — что ж, тогда о странностях бытия стараются поскорее позабыть. Забывают стремительно и радикально. Эх, сколько по этой причине неот­крытого затерялось среди прочих событий в коридорах памяти, сгинуло без следа!

Я же устроена иначе: я неуемно любопытная и на все обращаю вни­мание. Анализирую каждую мелочь и добиваюсь полной ясности во всем. Размышляю, думаю. Еще я смелая и настырная, в общем, «белая ворона» в любой компании. Пожалуй, поэтому и не прошла мимо того удивительного факта, а об него зацепилась. Зацепившись, заинтересовалась и, раскрутив событие, по ниточке добралась до подарка в упаковке — до открытия, насто­ящего, классного.

Короче, «страсть ниоткуда» открыла для меня путь к познанию и пони­манию истинных истоков и причин событий моей жизни и включенных в нее чувств. Истинных — это значит не тех, которые лежали на поверхности бытия и которые я себе навоображала. Все истинное было тщательно закамуфлиро­вано и замаскировано моими — и вашими — врагами.

Так что, используя это открытие и полученные на его основе знания и опыт, я проникла в суть «приворотной» любви и поняла, что же погубило меня и что губит человеческую любовь и жизнь в принципе...

Ну, а для мужа моего любовь эта была не столько «приворотной», сколько «отворотной». В общем, с какой стороны посмотреть.

Начало всех событий. Оно привязано к оригинальному курсу иглоука­лывания, который я приняла много лет назад. Курс был особенным, поскольку я лечила не почки, не печень и не какие-либо застарелые хронические боляч­ки, а чем-то вроде пластической хирургии.

Этот курс рефлексотерапии появился в моей жизни неожиданно, и был он, как ни странно, прямым следствием тех масштабных процессов, которые развернулись на постсоветском пространстве в 90-е годы ХХ века и затронули огромные слои населения, в первую очередь так называемую «интеллектуаль­ную прослойку». Ведь в ту эпоху горбачевские «гласность» и «перестройка» принесли с собою информационную свободу, а вместе с нею и обостренный интерес ко всему ранее «запрещенному», в том числе к литературе и сведени­ям эзотерического характера. Так что наш народ, еще недавно «советский», то есть взращенный в духе неверия и атеизма, ажиотажно погрузился в чтение и изучение всего, что явилось для него открытием новых сфер. Астрология, тео­логия, хиромантия, биоэнергетика, йога, восточная медицина и тому подобные вещи — все это было настоящим откровением. Я также не избежала веяний нового времени и читала подряд всю эзотерическую литературу, которую уда­валось раздобыть. Однажды выяснилось, что мой коллега по кафедре, Виктор, увлекается методами оздоровления восточной медицины и довольно-таки неплохо поднаторел в иглоукалывании. Это было весьма удачное совпадение интересов, ибо я как раз приобрела толстую книжку по рефлексотерапии на английском языке — путеводитель по энергетическим точкам и каналам чело­веческого тела. Книжка сложная, предназначенная для специалистов, и потому я не все в ней понимала. В результате частенько приходилось обращаться к Вик­тору за разъяснениями. Попутно мы с ним обсуждали многие увлекательные темы, касающиеся китайских и японских методик оздоровления человека.

Однажды Виктор принялся мне горячо доказывать, что с помощью «иго­лок» и восточного массажа — энергетического — можно достичь отличных результатов в самых разных сферах женской красоты. Дальнейшее углубление в тему привело к тому, что я решилась на эксперимент и стала клиенткой кол­леги по работе, который с помощью иголок принялся улучшать формы моего тела.

Лечиться надо было ездить к Виктору домой. На скромной территории «хрущевской» однокомнатной квартиры для лечения был выделен пятачок с кушеткой, которая занавеской отделялась от остального жизненного про­странства.

Наташа, Витькина жена, находилась в отпуске по уходу за грудным ребен­ком. К моему лечению у них в доме она относилась с видимым спокойствием. Судя по всему, привыкла к тому, что Виктору приходится выкручиваться, чтобы заработать лишнюю копейку сверх своей весьма скромной зарплаты ассистента кафедры.

Все шло замечательно — лечение не только весьма успешно продвига­лось, но и превратилось для меня в увлекательный познавательный процесс, почти развлечение. Правда, немного смущало то, что во время сеанса прихо­дилось обнажать верхнюю часть тела перед коллегой, и далее Витька целый час потел над моим торсом с иголками и массажем. Ну что ж, таковы были «издержки» данного конкретного лечебного процесса и неизбежное зло, с которым поневоле приходилось мириться.

И вот в середине лечебного курса произошло кое-что необычное. Я, как всегда, уселась рядом с Виктором на диван после очередного сеанса, и мы принялись оживленно обсуждать нюансы лечения.

Наташка, попрощавшись, вышла на прогулку с малышом. Я же рассказы­вала о своих ощущениях от проведенного сеанса, и мы намечали дальнейшую программу действий. Все шло как обычно, только в какой-то момент нашего разговора я вдруг ощутила, что в атмосфере, в воздухе возникло чувственное напряжение, волнение, и что на меня несомненно воздействуют какие-то плотские, чувственные вибрации. Чья-то страсть, я бы сказала. Только чья? Ощущения меня озадачили.

С Витькой у нас отношения исключительно дружеские, без всякого флир­та и кокетства.

Поэтому возникшие чувственные импульсы звучали диссонансом в контексте благополучного отношения коллег и все больше меня напрягали, вызывая несогласованность в мыслях и чувствах. Я стала отвлекаться от раз­говора, теряться и путаться. С двусмысленной ситуацией следовало как-то разобраться.

Внешне все было как прежде, и беседа с Виктором продолжалась на взя­той ноте, однако навязчивые чувственные импульсы продолжали будоражить меня, вызывая все большее недоумение.

Осторожно взглянув на Виктора, я с облегчением констатировала, что его физиономия никакими признаками сладострастия не отмечена, во всяком случае, я их не уловила. Мой «доктор» вел себя спокойно и по своему обык­новению разливался соловьем, углубляясь в любимую тему. Было очевидно, что никакого влечения ко мне он не испытывает, во всяком случае — в данный момент. Тем не менее чувственные импульсы продолжали поступать, раздра­жая меня, и я терялась в догадках по поводу их происхождения и причины. Источником мог быть только Витька, но непонятно, каким образом. Между тем, что я видела, и тем, что я чувствовала, был явный диссонанс.

Так что же — мои органы чувств меня обманывают? Или некоторые из них? Как такое могло произойти? Ситуация была парадоксальной: в комнате присутствовало чувственное напряжение, но здесь были только мы вдвоем с Витькой, и при этом ни он, ни я эту чувственность не продуцировали, никто из нас страстью охвачен не был, во всяком случае, с виду. Загадочно все — как у сфинкса в Мемфисе.

Двусмысленность происходящего меня беспокоила: а что если возникли и пошли раскручиваться неконтролируемые процессы, которые, не дай Бог, кончатся тем, что Наташка мне в волосы вцепится!

Нет, не такой я человек, чтобы с подобной ситуацией мириться или просто дать ей пройти мимо, не расшифровав. А вдруг что-то важное пропущу! На каждую загадку должна быть разгадка, а значит, Витьку следует допросить, другого решения нету. Только как подступиться, как обо всем рассказать, чтобы ситуацию не обострить, не сделать ее еще более двусмысленной и не обидеть моего доктора. Тема-то деликатная!

Поколебавшись, я прервала Витькину тираду. Смущаясь и конфузясь, объяснила ему суть происходящих со мною пертурбаций, рассказала про эти чувственные импульсы, в общем, про то, что меня в данный момент беспоко­ило и интриговало. Ну, и задала несколько прямых вопросов по поводу его самочувствия и отношения ко мне.

К моему удивлению и большому облегчению, Витька на мои вопросы отреагировал спокойно. Более того, он не стал ерничать, а честно признался: «Чего тут греха таить — было дело, волновался, когда иголки расставлял и делал тебе массаж груди — попробуй удержись! Да, тогда я был немного взволнован... Но сейчас я совершенно спокоен!»

Что ж, ситуация прояснилась. Значит, чувственное волнение все-таки было, и мои ощущения меня не обманули. Но при этом возникла парадок­сальная ситуация, поскольку, как оказалось, мои органы чувств фиксировали и воспринимали эмоциональное состояние Виктора, в котором он находился не сейчас, а прежде, — в момент, когда делал мне энергетический массаж. Выходило так, что я воспринимала волнение и эмоции, которые уже давно закончились и не существовали!

Налицо был временной разрыв между моментом, когда Виктор продуци­ровал на меня свои чувства, и моментом, когда я их восприняла. Разрыв зна­чительный — более сорока минут, почти час. Как такое объяснить? Разгадав одну загадку, я получила взамен другую, более замысловатую.

Прошли годы, и много воды утекло, прежде чем я поняла, как надо было квалифицировать эту «страсть ниоткуда» и что она из себя на самом деле представляла.

Понять все происходившее тогда на сеансе у Виктора помогла народная мудрость, некоторые популярные, «летучие», так сказать, выражения типа «оставить след в душе», «иметь отметину на сердце», «нанести сердечную рану» и т. п. Мы произносим все эти слова походя, не задумываясь над тем, что в них самая настоящая жизненная правда и глубокий сакральный смысл, ибо во всех этих выражениях отражено невидимое эмоциональное, энерге­тическое воздействие людей друг на друга, воздействие, которое оставляет такие же невидимые и нематериальные, но весьма ощутимые и реальные следы и последствия. Разговоры, чувства, впечатления, все перемещения, путешествия, в общем, любые события, — все это оставляет в нашей душе и в нашем биополе свой след в виде энергетических сгустков человеческих чувств, эмоций. И все, что с нами происходит, вписывается в информационное поле нашей ауры. Каждое событие, словно на аудио-видео-кассету, записыва­ется на кассету нашей жизни, которая состоит, таким образом, из бесконечно­го множества чувственно-информационных энергетических отпечатков или слепков с событий. А как запись прочитать? Можно ли это сделать сегодня, сейчас? Или только на том свете перед Господом Богом, когда «жизнь мою, как кинопленку» он прокрутит в день личного суда?..

«След в душе» — вот и нашла я ключ для объяснения той «непонятки», которая возникла на лечебном сеансе у Виктора. Тогда был оставлен «след» — сильный, яркий, эмоционально насыщенный, и я его «прочла»! Прочла точно и безошибочно запись Витькиных эмоций с матрицы моего биополя!

Картина произошедшего стала мне, наконец, ясна.

Был энергетический массаж, и было сильное эмоциональное воздействие на меня со стороны мужчины, которое оставило заметный след в моей ауре. Но воздействие имело особенности: оно не нашло отклика в моей душе, оно меня не зацепило, не задело, а оказалось ненужным, лишним. Это был балласт не только для души, но и для тела, точнее, для всех «тонких тел» биополя. Так что моя аура стала незамедлительно от ненужного балласта избавляться, отторгая от себя тяготящие ее энергетические сгустки с законсервированны­ми эмоциями Виктора. Вот тогда я и различила их, почувствовала, что с ним было, — только не сейчас, а ранее.

Выходило так, что я «уловила» Витькины эмоции, когда он мне делал массаж, но я их не прочувствовала. «На входе» я их не словила. Тем не менее я их как бы зафиксировала, «законсервировала» в своей ауре. Когда же массаж закончился и чувственное напряжение спало, то есть когда Витькины эмоции перестали мое биополе бомбардировать, аура стала от «загрязняющих» ее энергий избавляться. При этом стало возможным «законсервированные» эмо­ции распознать, так что я их легко «прочла на выходе», тем более что они сами явно и ярко обнаружили себя.

Время очищения от этих энергий в основном совпадало с временем, в течение которого они в мое биополе поступали.

Особенно любопытно было то, что я чужие эмоции — Витькино волне­ние — не ощущала тогда, когда он их продуцировал, направляя на меня, а ощутила тогда, когда их воздействие на меня прекратилось и когда моя аура избавлялась от ненужного балласта.

И это произошло в момент, когда Витькино волнение полностью прекра­тилось и мой организм стал «отдыхать». Вот тогда — на стадии отторжения уже не живых чувств, а слепков с них — закристаллизованной умершей энер­гии, — произошла как бы раскристаллизация, размораживание энергии: она приняла свой первоначальный «живой» вид, что позволило прочувствовать и ощутить ее так реально, словно бы все происходило наяву именно в данный момент времени.

Стало очевидно, что произошедшие контакты с людьми напоминают о себе повторно, спустя некоторое время, иногда неожиданно — резко и остро, иногда мягко, почти незаметно. След от события тем острее и ярче, чем острее и ярче была сама ситуация. Иногда кажется даже, что все произошедшее некоторое время назад как бы снова в душу возвращается, а на самом деле. оно из души уходит, порождая последний всплеск, отголосок. Еще раз на мгновение произошедшее переживается снова и. конец, теперь уже — окон­чательный: воспоминание уходит, покидает навсегда.

Я поняла одну очень важную вещь: в нас, в нашу ауру, биополе поступает информация из окружающей среды, от других людей. Затем наш организм от нее очищается, при этом «на выходе» информацию можно достаточно легко прочувствовать, «считать» — понять, что было. Можно «прочитать» и понять даже то, что не было сказано — отношение, эмоцию, настроение. Человек чувствительный и умеющий анализировать свое состояние оказывается в выигрыше, ибо таким путем расширяет свою информацию (расшифровывает ее) о произошедших контактах, событиях, людях. Важнее всего, оказывается, уметь наблюдать за собой и делать правильные выводы, ведь следует уловить ощущение и детерминировать его, следует понять, что именно я сейчас чув­ствую, к какой эмоциональной струне относится мое ощущение. А если вас ваше ощущение заинтересовало, «зацепило», то вы продолжаете дальнейший анализ: почему это ощущение ко мне сейчас пришло, в связи с чем, как оно связано с настоящими и прошлыми событиями жизни?

Самый верный способ познания — эмпирический, через ваши соб­ственные ощущения. Во-первых, полученная таким образом информация всегда правдива — ведь она пришла через чувства. И во-вторых, она всегда доступна, ибо она всегда с вами, вам принадлежит. Главное — ее не упустить, вовремя «словить», ну, а потом — правильно оценить, увязать с пережитыми событиями на базе имеющегося опыта. Результаты этой оценки зависят от вашей способности к анализу и синтезу.

Неисповедимыми путями

Женщина оценивает мужчину душою. Не внешность его меня «заце­пила», хотя он был красив, а нечто другое, даже не сразу поняла что. Потом мысль свою о нем разглядела и запомнила: «Этот мужчина должен как-то очень красиво раскрываться. В любви». Вот что я подумала. Мысль дикто­вала необходимость оборвать любой интерес по отношению к встреченному красавцу: «Увидела и позабудь его — такой мужчина не бывает одиноким. в общем, он не твой и твоим не будет никогда...»

А вот оказалось все не так: Дима как раз-таки был «свободен» — именно в данный момент времени. И момент этот, как выяснилось позже, был весьма ограниченным — он со всех сторон нашей жизни был ограниченным: это все мы с Димой позже вместе выяснили. В общем, я удачно в этот момент вклинилась, вписавшись в паузу между Димиными отношениями. Но тогда, двадцать второго мая две тысячи второго года, я «увидела и позабыла», следуя внутреннему приказу. Позабыла его, как только вышла с парковки, на которую поставила свою машину. «Этот мужчина» работал парковщиком: он у меня мою машину принял, выписал квитанцию, мы перекинулись парой слов, соот­ветственно ситуации, и попрощались.

...Владелицей машины и водительских прав я стала по чистой случай­ности. Еще за полгода до описываемых событий у меня не было ни того, ни другого, да и представить себе не могла, что у меня будет машина, а я сама научусь водить.

Мне что-то, наверное, помогло, или кто-то помог — ведь такое дивное хитросплетение судеб и событий трудно предугадать, предвидеть, а оно про­изошло, осуществилось!

Незадолго до этой встречи на парковке был сон, который предвещал мне любовь и вообще... что-то необыкновенное. Я еще подумала тогда: «Неужто сбудутся мои мечты — по молитвам-то!»

О любви я молилась уже около полугода — со всем усердием, на которое была способна. Просила у Господа любовь глубокую, настоящую, взаим­ную — в общем, такую, о которой все женщины мечтают. И Господь внял моим молитвам, и построил свой божественный план, и затем вел нас друг к другу своими неисповедимыми путями, да так, чтобы никаких сомнений не возникло в том, что все совершилось по этому плану, по воле Божьей. Ну, во всяком случае, чтобы сомнений не возникло у меня. События стали раскру­чиваться очень быстро, только я, конечно, не понимала еще, что события эти являются для меня судьбоносными и ведут к совершенно новому этапу моей жизни.

Что же касается Димы, так он и не молился, и планы строил не на любовь. Для него все было по-другому. Для него это было, наверное, просто стечением обстоятельств.

Просто у него произошел очередной скандал с женой, с Ниной, в канун Нового, 2002 года, и он начал бракоразводный процесс со своей второй супругой. Развод состоялся первого марта, поделили имущество. Затем Дима сложил пожитки и из России, из Аткарска, снова перебрался в Минск в родительский дом. Однако, поступая так и отправляясь на Родину, к матери, он планировал на самом деле осуществить воссоединение со своей первой супругой Лари­сой, от которой имел двух уже взрослых детей. Хотел с ними, да и со всеми родными, наладить отношения. Фактически, Дима собирался воссоединиться со своей семьей, которую он некогда оставил ради Нины. Однако его первые шаги в этом направлении не были встречены аплодисментами — Лариса «артачилась», «что-то из себя строила» и унижала раскаявшегося мужа. Поэ­тому Дима находился в глубоком раздумье по поводу своего будущего с нею и того, что ему в нем вместе с Ларисою «светит»...

Вот в этот момент на арене действий объявилась я — расфуфыренная, смелая и с новой машиной. Оставалось лишь сделать — предпринять — нечто такое, чтобы переключить Димино внимание на себя, перенеся его мысли и желания с хорошо выстроенных и обдуманных планов на иные — новые и довольно непредсказуемые!

Парковка

...«Арена действий», на которой мы оба стали игроками... Территория, на которой мы должны были пересечься так близко, что и разойтись нельзя, име­лась. Такая площадка, чтобы мимо не пройти, а столкнуться и. вплющиться, вмазаться друг в друга — бесповоротно! И не разомкнуть объятий.

Что ж, именно такую «арену действий» Божественный Промысел при­думал и построил. И продумал те пути, которыми мы на эту площадку — на парковку — были бы приведены.

Мне для этого — по судьбе — нужно было пройти обучение в автошколе, сдать на права, купить автомобиль и поставить его на парковку возле моего дома, на которую Дима должен был прийти работать в мае. Что ж, в мае, восемнадцатого числа, я и купила свое авто и тогда же поставила на парков­ку. Купила, поставила — даже этого было недостаточно: в этот день Дима не работал, не его была смена, — работал другой парковщик. Так что «на все про все» — чтобы встреча состоялась и любовь «закрутилась» — судьбой было отпущено всего десять дней: от двадцать второго мая, когда мы увиделись на парковке впервые, и до четвертого июня, когда Диму уже перевели работать в другое место, на другую парковку. Встреча состояться успела — мы уложи­лись в срок, который для этой встречи был отпущен, а все обстоятельства ее так связались! Было столько «если бы не.».

Вот, например, осенью две тысячи первого года, когда я только начала о любви мечтать, я и не чаяла, что начну водить машину, что вскоре куплю авто. «Если бы не» посмотрела перед Новым годом передачу «Большая стирка» про «звездных» женщин-автомобилисток. А могла ее не посмотреть, могла про­пустить.

Также и для Димы путь на парковку начался с Нового года — с той роко­вой ссоры, которая, став «последней каплей» в его отношениях со второй женой, окончательно разрушила их брак. После развода, вернувшись в родной город в марте 2002 года, отставной майор Дмитрий Воробьев начал подыски­вать себе работу — подработку к своей военной пенсии. Помог родственник, который работал на парковке: он устроил его туда же. Провидение привело Диму в квартал, где я проживала. Божественный план почти сработал — дело оставалось за мною. Чтобы встретиться с Димой, мне следовало прийти или приехать на эту парковку, в общем, следовало на ней оказаться. Конечно, ока­заться надо было в ту смену, в которую отставной майор выходил на работу, поскольку парковщиков было четверо. То есть, чтобы на Диму «напороться», на парковку следовало зайти, по крайней мере, несколько раз, а еще лучше следовало наведываться регулярно, чтоб уж не промахнуться и встретиться с ним наверняка, завязать отношения. Только мне на парковку заходить было незачем — я даже не заглядывала туда никогда, поскольку парковка находилась во дворах за фундаментальным забором. Тем более, я не могла туда приехать, поскольку не было машины. В общем, в те дни и часы, когда я Богу о любви молиться начала — в ноябре, за полгода до встречи с красавцем-парковщиком, у меня не было ни машины, ни даже водительских прав. В общем, причины идти куда-то во дворы на парковку и заводить разговоры с парковщиками у меня не было никакой. Так что со мною у Провидения как раз-таки возникла серьезная проблема. И проблему эту надо было как-то решать и создавать условия для того, чтобы я могла оказаться на этой парковке.

Что ж, Провидение, рассчитав и выстроив наш с Димой путь друг к другу, пришло к выводу, что наиболее естественным и надежным способом, который обеспечил бы мне встречу с будущим мужем и с его безмерной любовью, была бы покупка мною машины. Путь был, конечно, самый надежный, но отнюдь не самый простой, а напротив, довольно-таки сложный и не вполне предсказуемый. Что ж, тем интереснее становилась игра судьбы и та задача, которая вставала перед Провидением. И тем очевиднее был Божественный План «в исполнении» и его роль во всей этой заварушке.

Итак, чтобы встретиться с Димой на парковке, мне следовало купить машину и пригнать ее на эту парковку. Но чтобы на ней приехать, надо было, как минимум, уметь авто водить — надо иметь права. У меня же ни прав, ни даже желания учиться! И мысль о том, чтобы записаться в автошколу и сдать на права, не посетила меня ни разу за всю мою жизнь. Ну, а тем более, когда мне уже сорок пять — так с какой стати идти учиться вождению, коли до сих пор этому не научилась? Не было такой моды у женщин моего поколения. Мода была на то, чтобы шить, вязать, печь пироги и всячески развивать свою женскую природу — развивать ее духовно и физически. Поэтому я с ранней юности посещала курсы кройки и шитья, вязания, всяких дамских поделок вроде изготовления шляпок и цветов к дамским платьям. Кроме того, немало времени отводила на занятия спортом — надо было держать себя в хорошей физической форме: научилась играть в волейбол и в настольный теннис, летом регулярно каталась на велосипеде, а зимой на беговых лыжах. Позже, уже в зрелые годы, следуя моде, я и горные лыжи освоила. Не забывала и о своем внутреннем мире — окончила музыкальную школу по классу фор­тепиано, покупала абонементы в филармонию, ходила по музеям, слушала кинолектории, посещала тренинги по энергетике, курсы по астрологии, курсы иностранных языков и. так далее. В общем, постоянно чему-либо училась, стремясь к самосовершенствованию и самоутверждению, — я любила «все уметь» и «все знать». Но вот простая мысль о том, чтобы научиться, ко всему прочему, еще и автомобиль водить, мне почему-то в голову не приходила. Что ж, Божественный План строился на том, чтобы первоначально внедрить такую мысль в мое сознание. А дальше все покатилось бы само собою: поже­лав учиться автовождению, я бы в автошколу записалась. А затем — с моим авантюрным характером-то — захотела бы и автомобиль приобрести, тем более что кое-какие накопления уже имелись. Далее, купив автомобиль, я бы пригнала свою машину на парковку — ту, что поближе к дому. Где Дима рабо­тал. Там мы и встретились бы.

Что ж, Провидение приступило к «работе». Итак, следовало первоначаль­но внушить мне желание научиться водить автомобиль — следовало такую мысль внедрить в мое сознание. А как ее «внедрить»? Конечно же — через средства массовой информации! Вот оно — простое тривиальное решение и первый пункт Божественного Плана. А средства для внушения лучше, чем телевизор, пожалуй, не придумать.

О влиянии телепередачи на судьбу человека

Летом 2001 года на экранах телевизоров постсоветской страны появилась «Большая стирка» — скандальная, динамичная передача. В те годы это был новый формат телепрограмм — невиданный и непривычный для скромной, пока еще «совковой», публики. Поэтому, как только передача появилась на экранах, она сразу стала очень популярной среди населения бывшего СССР. Я не была исключением и некоторое время тоже увлекалась ею. Этого «неко­торого времени» мне хватило до того момента. в общем, до той передачи, которая и определила всю мою дальнейшую судьбу!

...Итак, в середине декабря 2001 года, когда моим молитвам о любви уже месяц сроку было, я вытянула гладильную доску на середину комнаты и включила телевизор: на экране была «Большая стирка» с Андреем Малахо­вым, и под мерное постукивание утюга я всецело погрузилась в передачу... «Большая стирка» уже началась, передача была посвящена женщинам-автомобилисткам — «звездам» кино и шоу-бизнеса. Каждая «звезда» изголялась в эмоциях, изливая свои восторги по поводу того, как здорово водить машину! А как классно чувствовать себя на авто и с авто! И все решать самой! И как выросла ее самооценка, когда она освоила вождение. А как все окружающие зауважали! А еще машина стала неотъемлемой частью ее жизни. Да что там жизни — души: с машиной буквально сроднилась, жизнь без нее уже немыс­лима и невозможна. Каждая «звезда» рассказывала, какими нежными кличка­ми она награждает свою машинку. Тут у меня вообще «глаза на лоб полезли» от удивления — не представляла, что с автомобилями можно вести себя так, вроде они какие-то домашние котята-собачата: кто-то свое авто так и называет «Кисуля», другая свою любимую машинку обзывает «Пантерочкой», тре­тья — «Стрекозкой», а у четвертой — «Конек-Горбунок»!

В общем, посмотрела я передачу и подумала: «Как это я «такое» в своей жизни пропустила? Вот же, научилась я всему чему только возможно, а вождению — почему-то нет! А права-то могут в жизни пригодиться! Могут! Допустим, останусь без куска хлеба, так хоть водителем троллейбуса устро­иться можно. Тем более, автошкола рядом — дорогу перейти!»

Пошла и записалась на курсы вождения. Под Новый год. Учиться мне всегда нравилось. И занятия сразу — от Нового года. Хорошо ведь новый год с чем-то новым в жизни начинать! Вот я и начала учиться — новому и полез­ному. Поначалу было скучно — все эти нудные правила. вот кто-то другой бросил бы, но не я. Я начатое дело никогда не бросаю, всегда заканчиваю, а такое — существенное — как бросить? Да и деньги уплачены немалые. Прав­да, учила «теорию вождения» лишь с решением сдать на права, а о покупке машины даже и не задумывалась. Но вот в марте 2002 года на первом учебном занятии по вождению я впервые выжала сцепление учебного автомобиля, нажала на «газ» и. машина сдвинулась с места. Ура, она. поехала! Кручу руль вправо — машина едет вправо, поворачиваю руль влево — она слушается и едет влево. Как прикольно и занятно — в руках появилась большая игруш­ка, и управлять ею, оказывается, так здорово! Просто классно! Да, недаром мужики так на машинах помешаны! И все эти. артистки «звездные». Все, решено — покупаю машину! Будет и у меня «Конек-Горбунок»! Спасибо тебе, дорогая передача, спасибо, «Большая стирка», ты изменила мою жизнь!

Пригрезилась мне Италия...

Вот и суббота восемнадцатого мая — день кардинальных перемен: сегод­ня состоится поход на авторынок. Знакомые автомеханики будут мне выбирать машину. Всю ночь перед походом на рынок я витаю во сне в Италии. Почему в Италии? При чем тут Италия? С какой стати я вдруг в нее мысленно — энер­гетически — погрузилась?

...Машину решили выбрать японскую, в крайнем случае — французскую. Однако, в какую я только пальцем ни ткну — в ней находятся серьезные дефекты: «Разве вы не видите, что у нее цвет дверей разный?» — спрашивает у меня автомеханик. «Не вижу.» — «Посмотрите внимательнее: оттенки цвета разные — одна из дверей перекрашивалась, менялась — был удар!» Что ж, разные так разные. Они видят, а я-то... ничего не понимаю. Прошли почти весь рынок, так ничего и не выбрали — все машины битые. Я пригорюнилась. «Ну, — думаю, — уйду без машины». Тут вдруг куколку-машинку увидели, бирюзовую: «Пойдем, погоняем ее!» Погоняли. «Все, эту берем, покупай­те!» — «Берем так берем!» Итальянская — «Лянча». А что это за марка такая? «Ну, раз сомневаетесь, пойдем в следующую субботу снова выбирать... » — «Снова? Только не это! Берем “Лянчу”».

Звоню дочери: «Тут «Лянча» какая-то.» — «Мама, так у Пьеро — “Лянча”.» — «А-а-а-, ну да.»

Та «Лянча», правда, побольше моей будет: Пьеро-то — итальянский мил­лионер, руководитель благотворительного фонда. Еще он опекун моей дочери и наш итальянский друг. Оказывается, в Италии «Лянча» — очень даже престижная марка!

...Италия, итальянская машина — о таком я и во сне не помышляла! Впрочем, во сне я как раз-таки «помышляла» — всю ночь накануне своего грандиозного приобретения Италией грезила! Вот и «пригрезила» — сон ока­зался в руку. В общем, от Италии мне никуда не деться — даже итальянский автомобиль притянула.

Купить-то купила, а ездить как — прав-то еще нету: теоретический экзамен по вождению я сдала мигом — выучить-то я и теорию относительности смогла бы, а вот практика вождения. Практический экзамен я с ходу завалила, даже не начав показывать свое мастерство: с ручного тормоза машину не сняла — раз, ремень пристегнуть забыла — два: я и с места-то не сдвинулась, а уже отправили на пересдачу. Поэтому с авторынка на парковку машину пригнала не сама — пригнали те ребята-механики, которые мне ее выбрали, дала им за это по десять баксов. Ну, а потом. стала просто захаживать на парковку на свое авто полюбоваться и продлевать простой машины на стоянке — его требовалось регулярно проплачивать парковщикам. Вот тогда-то, двадцать второго мая, я и увидела Диму впервые. Но долго-то свои мысли на нем не фиксировала: как вышла с парковки, так сразу же о нем и позабыла — на дела переключилась...

Потом пришел день двадцать восьмого мая: я как раз от знатного гаишни­ка возвращалась, свои дела по правам решала — вся расфуфыренная, в коже. Подъезжаю в троллейбусе к своей остановке — надо бы на парковку завер­нуть, уже пора простой оплачивать: квитанция у меня лишь до сегодняшнего дня. А ливень-то какой — все собаки мокрые! Идти неохота — по дождю, по грязи. Колебалась я, колебалась — чувство долга перевесило, пошла все-таки. А там — Дима. Увидела я его снова, и такая грусть легла на сердце, что не мой он. Стою у него за плечом в конурочке для парковщиков, и пока он мне квитанцию новую выписывает, все прикидываю, что ему такое сказать, чтоб на меня он внимание обратил. Вижу, что в его бытовке в верхнем углу разрывается телевизор. Может, спросить про его любимую передачу? Или сказать ему, например, что постоянное облучение от телевизора вредно для здоровья? Нет, не годится. Первое — шаблонно, этим внимание не привле­чешь. Второе. Это вроде как нотацию читать, поучать. Да и чем тут еще в свободное время заниматься, если не телевизором, как его, свободное время, убивать-то? Наверняка и другие дамы тут паркуются, не менее расфуфырен­ные и смелые, они тоже могли пытаться обратить на себя внимание красавца-парковщика. Как же их всех перешибить-то, как всех переиграть? Нет, надо парковщику сказать что-то такое, чтобы было не пошло и не тривиально. И тут я вспомнила одну историю. Может, снова так попробовать? Рискован­но, но. Все-таки один раз уже сработало.

Каким комплиментом укротить красавца?

Дима был очень красив. С усами и мягкой бородкой, он был как русский князь — очень благородная голова. И весь его облик был очень мужской, мужественный. Но было в нем и в его красоте еще что-то такое... такое особен­ное, что просто останавливало. «Этот мужчина должен как-то очень красиво раскрываться», — подумала я с грустью, впервые увидев Диму. Взгрустнулось мне, по-видимому, оттого, что я, обратив на Диму свой пристрастный жен­ский взгляд, немедленно сделала логичный вывод: такой мужчина не одинок. Вероятнее всего, женат, и жена, конечно, держит крепко. А если не женат, так имеет подругу, женщину — такие, как он, в холостяках не засиживаются — про таких мужчин говорят: на дороге не валяются. Так что... он — не мой и моим не будет никогда, лучше и благоразумнее держаться от него подальше. «Увидела и позабудь!» — приказала я себе. С некоторым напрягом приказала, пришлось себя обуздывать, свои чувства.

А вот когда произошла вторая встреча, я про все свои категорические решения и приказы позабыла, а принялась лихорадочно обдумывать, как при­влечь Димино внимание, заострить на себе. Пришлось напрячься — но не энергетически, а творчески. Напряглась — и вспомнила.

В общем, однажды в Италии, лет десять назад, я такой красивый «финт» сделала.

...Анжело был моим ухажером, наивным и чистым, он был лет так на одиннадцать моложе меня. У Анжело не было машины, и потому он являлся ко мне чаще всего с Томмазо, у которого машина была, мы могли вместе куда-нибудь проехаться, «прошвырнуться»: не сидеть же в помещении в такую погоду, не париться на жаре — надо на море или куда-нибудь повы­ше — в горы, в прохладное место. Ну, или просто прокатиться с ветерком, порезвиться.

Томмазо был маститый и зрелый, к тому же красавец. Он был лет так на одиннадцать старше меня и раза в два старше Анжело, так что я была удивле­на, когда они впервые заявились ко мне вместе. Впрочем, компания «втроем» оказалась намного интереснее и предпочтительнее компании «вдвоем», тем более что без Томмазо это была вовсе и не компания, а так. два человека с непонятными отношениями.