Инженеры и ценовая система

Единственный твердый принцип поведения для охранителей – бездействие, и с этим они, несомненно, прекрасно справляются.

Сейчас блюстители имущественных прав успешно препятствуют любым общественным дискуссиям или свободному обмену мнениями и идеями. Это не могло не вызвать раздражение и недоверие со стороны народа. Привилегированные классы, как известно, проявляли большой интерес к ведению войны, но не к заключению мира. И, несомненно, чем меньше известно об их деятельности в ходе войны, тем лучше и для общественного спокойствия, и для роста прибыли привилегированных классов. Но все же факты такой огромной общественной значимости, как их маневры во время войны и после нее, не должны замалчиваться и скрываться за счет круговой поруки. Умеренный резонанс был бы куда уместнее. Он может ни к чему не привести, но столь же неизбежен, как и то, что нечто важное вскоре выйдет на свет и, похоже, это будет нечто зловещее.

Всем добропорядочным гражданам, чтящим закон, должно быть понятно, что более дружелюбная политика примирительных обещаний и промедления была бы скорее кстати, чем шумное возвращение к управлению «железной рукой» и к Звездной палате. Толика знаний об истории, особенно о современной истории, прибавила бы охранителям немного здравого смысла. Более опытное по части беспорочной борьбы с недоброжелательно настроенным большинством благовоспитанное британское правительство справляется с подобными неприятностями куда лучше. Там уже знают, что агрессивные жесты вызывают ответную враждебность и что крайние средства лучше приберечь на крайний случай, тогда как блюстители имущественных прав явно готовятся к решительным действиям, в которых нет необходимости. Должно быть очевидно, что дело еще не зашло так далеко, чтобы для привилегированных классов не осталось другого спасения, во всяком случае, пока не зашло. И, несомненно, не зайдет, если принять правильные меры, чтобы избежать лишней тревоги и раздражения. Все, что нужно для сдерживания американского народа, – это застой и неопределенность по британскому образцу. И тогда с имущественными правами и привилегиями все будет в порядке – до поры до времени.

История учит, что успешное народное восстание против институциональной несправедливости невозможно, до тех пор пока революционное движение не найдет способ удовлетворить потребности народа. Однако нельзя и предотвратить приближающийся переворот, если не удовлетворить эти потребности. Долгая история компромиссов, тайных соглашений, мировых сделок и поражений народа Великобритании в этом плане очень поучительна. И если кратко обозреть все факты, любому беспристрастному взгляду должно быть очевидно, что в Америке нет условий, которые нужны для успешного разрушения существующего строя и лишения собственности тех привилегированных классов, которые сейчас распоряжаются достоянием американского народа. Короче говоря, в силу обстоятельств для привилегированных классов США большевизм не представляет угрозы, если только блюстители имущественных интересов не начнут принимать такие меры, что большевизм покажется наименьшим злом. И это не лишняя оговорка, если учесть, насколько «красная истерия» охватила умы охранителей.

Ни одно движение против привилегированных классов в США не может надеяться даже на временный успех, пока не будет способно взять промышленность страны в свои руки и начать управлять ею более эффективно, чем это делают нынешние магнаты; сейчас нет организации, которая на это способна, и в ближайшее время не предвидится. Наиболее близко подходит под это определение только одна организация – это АФТ[13], которую я упоминаю, только чтобы развеять иллюзию о возможности радикальных действий с ее стороны. АФТ сама по себе представляет наделенную имущественными правами группу людей, способную только сражаться за собственные привилегии и прибыль. В то же время наивно думать, что такая организация, как АФТ, была бы способна управлять сколько-нибудь значимым сектором промышленности, даже если бы собственные корыстные интересы не мешали ей пойти в этом направлении. Федерация была организована не ради производства, а ради того чтобы торговаться. Принципы, которые лежат в ее основе, не пригодны для управления ни промышленной системой в целом, ни ее частями. По своей сути это организация для стратегической борьбы с работодателями и конкурирующими организациям путем усиления безработицы и саботажа, а не производства товаров и услуг. И управляют ей тактики, поднаторевшие в переговорах с политиками и в запугивании наемных работников и работодателей, а вовсе не люди, разбирающиеся или заинтересованные в производстве качественной продукции и потоковом управлении. Они не являются – да им и незачем быть – техническими специалистами, а нельзя упускать из виду, что любой успешный переворот, которого опасаются встревоженные власти, будет в первую очередь техническим.

По сути, АФТ управляют нерешительные политики, и ее рядовые члены голосуют за кусок хлеба с маслом. Охранителям незачем беспокоиться по поводу АФТ, а других организаций, существенно от нее отличающихся и склонных к социальному перевороту, попросту нет, за сомнительным исключением Братства железной дороги[14]. АФТ – деловая организация с собственными имущественными интересами; ее задача – удерживать цены высокими, а предложение – низким, что вполне в духе привилегированных классов. Ни более эффективное управление, ни повышение объемов производства в эти задачи не входят. В лучшем случае цели и деятельность АФТ сводятся к тому, чтобы выгадать немного преимуществ для собственных членов по совершенно несоразмерной цене для остального общества.

Ни АФТ, ни любая другая организация для «коллективных переговоров» не навлечет на себя опасное внимание властей или полуофициальных тайных организаций. Их страхи, скорее, связаны с теми безответственными путниками индустрии, которые создали ИРМ, и отдельными незадачливыми бунтарями, чей вклад в общее дело ничтожен. Но можно смело утверждать, что все эти осколки индустриальной системы не созданы для того, чтобы взять на себя технически сложные обязанности, которые включает в себя управление индустриальной системой. Но именно они и их подобия привлекают внимание многочисленных комиссий, комитетов, клубов, лиг, федераций, объединений и корпораций, преследующих людей под красными флагами.

Везде, где механическая промышленность играет первостепенную роль, как в Америке и в двух или трех индустриализированных регионах Европы, общество сводит концы с концами только до тех пор, пока эффективная работа промышленности день ото дня обеспечивает населению средства к существованию. При этом нетрудно внести серьезный разлад в сбалансированный процесс производства, и это немедленно приведет к большим бедам для огромного множества людей. Действительно, таково положение вещей: легкость, с которой можно навредить индустрии, и трудности, которые это принесет обществу, и составляют основной капитал партизанских организаций вроде АФТ. Такие условия делают саботаж простым и эффективным делом и придают ему глубину и размах. Но саботаж – это не революция. В противном случае АФТ, ИРМ, Чикагских упаковщиков и Американский сенат можно было бы причислить к революционерам.

Далеко идущий саботаж, связанный с полным расстройством промышленной системы и большими бедами для общества в целом или его частей, легко может быть пущен в ход в любой стране, где доминирует механическая промышленность. К нему обычно обращаются обе стороны в любом противостоянии между работодателями и сотрудниками. Фактически это обычное средство для предпринимателей, и его использование в привычных рамках не вызывает серьезного порицания. В сложившихся после возвращения к миру условиях такая дезорганизация производства и сокращение объема выпуска – неизбежное средство «бизнеса несмотря ни на что». И те же разрушительные меры служат средством принуждения в любом революционном движении. Это привычные и очевидные средства развязывания революций в любой индустриализованной и коммерциализированной стране. Но в условиях нынешней промышленности любое революционное движение, которое достигнет хотя бы временного успеха, должно с самого начала быть готово преодолеть ущерб для промышленности, кто бы его ни нанес, и перейти к той конструктивной работе, которой потребует состояние промышленности и непосредственная зависимость общества от этой промышленности. Чтобы обеспечить результат и закрепить его хотя бы на время, любое революционное движение должно заранее обеспечить продуктивную работу индустриальной системы, от которой зависит материальное благополучие людей, а также разумное распределение товаров и услуг. В противном случае в существующих индустриальных условиях не удастся достигнуть ничего, кроме периода бедствий для населения. В индустриальном государстве даже кратковременные провалы в производстве товаров станут полным провалом для революционного движения. И тут бесполезно искать исторические примеры, поскольку современная индустриальная система и обусловленные ей тесные взаимосвязи внутри общества не имеют аналогов в прошлом.

Такое положение вещей, создающее условия для революционных переворотов, характерно для индустриальных стран; и ограничения, которые такое положение налагает, сильны в той мере, в какой люди в стране зависимы от индустриальной системы. Советский Союз можно привести в качестве противоположного примера. Если сравнивать с Америкой и большей частью западной Европы, Россию нельзя назвать в полной мере индустриальной страной, несмотря на то что она полагается на механическую промышленность в большей степени, чем принято считать. Действительно, зависимость России от промышленности так велика, что она еще может сыграть решающую роль в противостоянии между Советской Россией и Союзными державами[15].

Несомненно, именно успехи советской власти в России нагоняют священный ужас на блюстителей имущественных прав в Америке и цивилизованных странах Европы. Нет смысла отрицать, что Советская Россия достигла определенного успеха, несмотря на предельно неблагоприятные условия. Об этом факте можно сожалеть, но он реален. Советы планомерно продвигались вперед в материальном отношении, далеко превосходя те показатели, которым позволяет проникать в прессу цензура Союзных держав. И продолжающийся успех большевизма в России – во всяком случае, в той мере, в какой он был достигнут, – это несомненный повод для беспокойства для добропорядочных граждан по всему миру; но это ни коим образом не подтверждает, что аналогичный успех может быть достигнут подобным революционным движением в Америке, даже без вмешательства извне.

Советская Россия достойно держится до сих пор, несмотря на перевес со стороны противника; и до сих пор не ясно, смогут ли Союзные державы свергнуть власть Советов, даже задействуя все свои силы и реакционные элементы в России и соседних с ней странах. Но Советы обязаны своим успехом тому, что русские не подверглись такой индустриализации, как их западные соседи. Они смогли вернуться к более ранней, более простой и менее взаимосвязанной системе производства, и каждая часть российского общества способна в крайнем случае обеспечить себе средства к существованию самостоятельно, собственным трудом, без постоянной зависимости от материалов и товаров, привозимых из заграничных портов и далеких регионов, как это бывает в индустриально развитых странах. Этот старомодный план домашнего производства не требует существования индустриальной системы так, как крупное машиностроение. Индустриальная система в России, это правда, также опирается на внутренние взаимосвязи и баланс; ей также требуются и машиностроение, и международная торговля, но в течение какого-то времени трудолюбивый народ, близкий к земле и умеющий работать руками, способен неплохо содержать себя даже в изоляции от более развитых индустриальных центров и от удаленных источников сырья. Несведущих людей – то есть умников от коммерции – такая способность русских жить и работать в условиях блокады приводит в недоверчивое изумление.

Только боевая мощь и только для целей агрессивной войны в таком обществе не может сравниться с мощью развитых индустриальных стран. Но страну с таким народом трудно завоевать извне. Советская Россия – автономная страна, и это делает ее очень защищенной, так что Союзным державам наверняка будет тяжело ее подчинить, но не должно быть ни тени опасения, что Советская Россия предпримет атаку на любую другую страну с развитой промышленностью.

Государственные деятели Союзных держав, которые ведут сейчас негласную войну против Советской России, в состоянии это понять; в особенности те американские государственные деятели, которые под давлением общественного мнения были вынуждены скрепя сердце ограничивать и скрывать свои связи с реакционными силами в Финляндии, Польше, Украине, Сибири и т. д. Они отчаянно старались разобраться в положении вещей в Советской России, но в то же время отчаянно старались выдавать как можно меньше информации – для этого и трудилась цензура. Публичные проявления тревоги официальных и полуофициальных лиц по поводу большевистской агрессии можно спокойно отнести к уловкам правительства. Оно ведет себя осмотрительно. В действительности же власти боятся проникновения из-за советской границы духа большевизма, что может нанести ущерб имущественным интересам, которые защищает это правительство.

С этой точки зрения тревогу почтенных политических деятелей нельзя назвать беспочвенной; не требуется также особых исследований, чтобы понять, что во всей цивилизованной Европе или Америке не найдется ни единого уголка, где основному населению было бы что терять из-за разрушения сложившегося строя, которое бы лишило высшие слои общества их привилегий и имущества. Но коммерциализированная Америка – не то же самое, что Советская Россия. В целом Америка – это развитая индустриальная страна, опутанная плотной сетью индустриальной системы. Состояние промышленности и, следовательно, необходимые для успеха условия радикально отличаются в двух странах, что обязательно повлияет на результат любого бунта. Так что, хорошо это или плохо, но основные направления, которым необходимо следовать, чтобы организовать продуктивное революционное движение в этой стране, уже заложены материальными условиями ее промышленности. В ответ на призывы к бунту может последовать череда мятежей, но они ни к чему не приведут, до тех пор пока движение не освоит основные направления менеджмента, которые требуются индустриальной системе, чтобы обеспечить устойчивый успех. Революционная стратегия должна включать направления технической организации и индустриального управления, которые необходимы организации, чтобы обеспечить материальный базис для цивилизованного общества. Соответственно, способы достижения целей не только должны радикально отличаться от тех, что работают в таком индустриально отсталом регионе, как Россия, но и не имеют параллелей в прошлом революционного движения. Перевороты в XVIII веке были военно-политическими, и почтенные государственные деятели до сих пор думают, будто сейчас революции могут осуществляться теми же путями и средствами. Но любой значимый и успешный переворот в XX столетии станет переворотом промышленным; и подавить или сдержать его можно будет только промышленными путями и средствами. Случай Америки, несмотря на опасения по поводу большевизма, обсуждать нужно, учитывая ее особенности, и это обсуждение непременно сведется к путям и средствам промышленности, что обусловлено непрерывным развитием технологий.

Мы уже говорили о том, что существующий порядок ведения дел, имущественных прав и коммерческого мышления должен скатиться в позорную неразбериху, поскольку он перестал быть практичной системой индустриального управления в условиях, которые сложились в результате развития технологий. Система имущественного права XVIII века не поспевает за технологиями века XX. Опыт последних лет учит, что обычное управление промышленностью, связанное с бизнес-методами, стало неэффективным и расточительным, и все с очевидностью показывает, что любой бизнес-контроль над производством и распространением все больше и больше приходит в противоречие с интересами общества, развитием технологий и распространением промышленности. Так что нет сомнений в том, что привилегированные классы в промышленности ждет поражение. Но конец еще не настал. Однако нужно признать, что по мере развития технологий, а также сложности и масштаба промышленной системы, будет расти и некомпетентность, бесполезность и нахальство контроля со стороны предпринимателей.

Сложно предполагать, как далеко может зайти это коммерческое слабоумие. Некоторые считают, что существующая система предпринимательского менеджмента должна развалиться в течение двух лет, некоторые с той же уверенностью дают ей в несколько раз больший срок, хотя последние, как правило, хуже знакомы с положением вещей. Многие знающие люди сомневаются, что система продержится долго. Но вместе с тем они готовы с опаской признать, что остается еще некоторый запас прочности и нет оснований с уверенностью ждать катастрофы в предпринимательстве в ближайшие два года. И чтобы успокоить встревоженных блюстителей имущественного права, следует добавить, что если перелом наступит при нынешнем положении вещей, он не приведет к уничтожению сложившегося порядка, до тех пор пока не будет разработан план передачи управления из ослабевших рук привилегированных классов. Если же перелом чьими-то стараниями наступит при нынешнем положении дел, результатом станет разве что временный, хотя и довольно протяженный период смятения и бедствий среди основного населения, а также спад в промышленности. Нет причин ожидать, что сложившийся порядок серьезно пострадает от столь краткосрочного раздора. По правде говоря, собственности привилегированных классов в Америке ничего не угрожает, по крайней мере сейчас. Каких-то проявлений недовольства можно ожидать и в ближайшее время – и даже неосторожных попыток мятежа со стороны неблагоразумных бунтарей. Обстоятельства, видимо, будут благоприятствовать подобным настроениям. Согласно осторожным оценкам, уже наступил период лишений и неуверенности в завтрашнем дне для основного населения, и все это можно предотвратить, только ущемив имущественные права предпринимателей страны – но это выглядит весьма маловероятным в силу той почтительности, с которой государственные служащие защищают привилегии «бизнеса несмотря ни на что». Так, например, сейчас (в сентябре 1919 года) есть надежные сведения, что топливный голод ждет Америку уже этой зимой, как следствие благоразумного бизнес-менеджмента; и что одновременно по той же причине американскую транспортную систему ждут простои и безработица – если только не вмешается провидение и не повлияет как-то на погоду. Но период голода и нарушения общественного порядка не уничтожит существующий строй; привилегированные классы сохранят за собой право пожизненного пользования промышленностью страны – по крайней мере пока.

Столь обнадеживающее положение вещей может выглядеть достаточно убедительно и без лишних аргументов. Так что перейдем к следующим доводам: объясним в общих чертах, каковы пороки режима привилегированных классов, с помощью которых более оптимистичные мятежники рассчитывают привести этот режим к бесславному финалу в ближайшем будущем, а также изложим, опять же в общих чертах, какой должна быть организация индустриальных сил, чтобы сбросить режим привилегированных классов и разумно управлять промышленностью.

Обстоятельства, ведущие к переменам

Состояние индустрии в Америке, как и в других странах, определяет условия для любых движений, которые стремятся избавиться от привилегированных классов. Эти условия в природе вещей, то есть в природе существующей индустриальной системы, и пока они не сойдутся в определенном порядке, захватить промышленность не удастся. И все, что в этом отношении верно для Америки, будет верно и для других стран с развитой промышленностью и принципом абсентеистской собственности.

Также с самого начала можно уверенно заявить, что предпринятый здесь беспристрастный обзор фактов показывает: привилегированным классам незачем тревожиться по поводу народных восстаний в Америке, даже если раздражение общества заметно возрастет, и даже если отдельные сторонники «прямых действий» окажутся столь опрометчивы, что предпримут попытки бунта. Единственная опасность состоит в том, что неистовая кампания репрессий со стороны блюстителей имущественных прав может вызвать временный всплеск недовольства.

С этой точки зрения необходимо в общих чертах напомнить основные факты об индустриальной системе и деловом контроле над этой системой. Сложившийся деловой порядок базируется на абсентеистской собственности и управляется с прицелом на максимальную достижимую чистую прибыль, то есть это система делового управления на коммерческой основе. Народ зависит от работы этой системы, поскольку она обеспечивает его средствами к существованию; следовательно, интересы народа сконцентрированы на объеме производства и сбыте, а не на росте прибыли абсентеистских владельцев. Следовательно, существует раздел интересов между деловыми кругами, которые работают на благо абсентеистских собственников, и основным населением, которое зарабатывает себе на жизнь; и этот разрыв ширится, становится все более заметным день ото дня. Это порождает противоречия и взаимное недоверие. Вместе с тем население все еще достаточно почтительно относится к собственникам и неприкосновенности их права на свободный доход.

Торгово-промышленные фирмы, которые управляют промышленностью в соответствии с принципом абсентеистской собственности, обращают в капитал свою торговую, а не промышленную дееспособность, то есть способность производить доход, а не товары. Их капитализация, в сущности, вычисляется и фиксируется на основе самого высокого достигнутого уровня доходов, и под страхом банкротства бизнес-менеджеры вынуждены поддерживать соотношение доходов и расходов на том же уровне. Соответственно, из соображений безопасности цены тоже должны держаться на том же уровне или расти.

Необходимость покрывать эти дополнительные расходы на капитализацию приводит к расточительности и помехам, неизбежным, пока индустрия управляется бизнес-методами и ориентируется на бизнес-цели. Эти привычные потери и трудности составляют неотъемлемую (и не порицаемую) часть принципов делового управления индустрией. Проблем много, и они различаются в деталях, но для удобства их можно разделить на четыре вида:

1) незадействованность материальных ресурсов, оборудования и человеческой силы, сознательная или связанная с некомпетентностью;

2) «искусство продавать» (включая бессмысленное увеличение числа продавцов и магазинов оптовой и розничной торговли, газетной рекламы и рекламных щитов, выставок-продаж, торговых агентов, создание привлекательной упаковки, фальсификации, увеличение числа брендов и торговых марок);

3) производство (и затраты на продажу) предметов роскоши и фальшивых товаров;

4) систематическая дезорганизация, саботаж и избыточность, что происходит отчасти в соответствии с бизнес-стратегией, отчасти в силу технологической неграмотности (включая такие вещи, как встречные перевозки, монополизация ресурсов, сокрытие усовершенствований и информации от конкурентов, которым, как считается, нужно препятствовать или устранять их).

Разумеется, эти постоянные потери и помехи, которые составляют обычный рабочий день бизнес-менеджера, не вызывают ни порицания, ни вины или страха. Все это правомерная и необходимая часть сложившегося порядка в ведении дел предприятия, в рамках закона и торговой этики.

«Искусство продавать» – это наиболее заметная и, возможно, самая серьезная и затратная составляющая тех расточительных и технологически бесперспективных методов, на которых основан деловой подход к промышленности; оно дорого обходится как в плане непосредственных расходов, так и в плане далеко идущих последствий. Это также в целом законная и обязательная часть любого бизнеса, который имеет дело с клиентами, с покупками и продажами; то есть, можно сказать, любого бизнеса, связанного с производством и распространением товаров и услуг. Разумеется, продажа товаров – это сущность и цель любого бизнес-предприятия; и само по себе производство товара, если оно не имеет своей целью выгодную сделку, не является бизнесом. Ликвидация выгодных сделок купли-продажи – это то, на что надеются создатели бунтарских движений, и то, чего до дрожи боятся блюстители существующего порядка. Умение продавать – это также наиболее необходимое и похвальное из качеств благополучного предпринимателя. Несомненно, в среднем половину стоимости товара потребитель отдает «продажникам» – то есть на торговые издержки и на их чистую прибыль. Но во многих отраслях расходы на продажу в десятки раз превышают производственные издержки, и в сотни раз – действительно необходимые расходы на сбыт. И это не становится поводом для обвинений. Фактически сейчас продажи выходят на первый план – как основа коммерции и промышленности, а также все больше внимания уделяется обучению продажам все большего числа молодых людей за государственный счет, чтобы продавать намеренно ограниченное количество товаров как можно дороже за счет общества. Вместе с тем растут и расходы на все виды рекламы, и бизнесмены с гордостью говорят о том, что американское предпринимательское сообщество за последний год израсходовало уже более 6 млрд долл, только на билборды, не говоря уже о суммах, потраченных на газеты и другую печатную продукцию, – и за все это платят обычные люди.

В то же время реклама и завлекающие маневры «продажников» кажутся единственным ресурсом, с помощью которого предприниматели могут облегчить последствия всех неурядиц, в которые поверг коммерческий мир взрыв делового благоденствия. Растущие торговые издержки призваны спасать от последствий недопроизводства. В связи с этим стоит напомнить, не раздражаясь и никого не обвиняя, что вся дорогостоящая реклама, стоимость которой входит в торговые издержки, по природе своей – уловка, если не большая ложь. А тем временем расходы на торговлю превышают расходы на производство, жизнь для народа становится все дороже, а торговые издержки продолжают расти.

Разумно предположить, что положение вещей, к которому мы постепенно пришли, рано или поздно станет понятным для народа, хотя бы в какой-то степени.

И еще разумнее предположить, что, когда народ поймет, как расточительность торговых издержек расходует производственные ресурсы, не давая людям взамен ничего, кроме повышенной стоимости жизни, они захотят что-нибудь с этим сделать. И поскольку люди понимают все больше и больше, результатом становится растущее недоверие к бизнесменам и всей их работе и обещаниям. Но население все еще очень доверчиво относится ко всему, что делается во имя Бизнеса, так что ждать мятежа пока рано. Но в то же время очевидно, что любой план управления, который позволил бы обойтись без таких торговых издержек или существенно снизить их, освободил бы огромные средства для дальнейшей работы и дал бы большие шансы на успех. И столь же очевидно, что бизнес-менеджмент на это не способен, поскольку торговые издержки служат задачам только бизнеса, а не индустрии, их цель – личное обогащение, а не благо производства.

Но в действительности в ближайшее время не стоит ждать разрушения бизнес-модели из-за растущих торговых издержек, несмотря на то что они будут увеличиваться, пока промышленность в стране управляется подобным образом. Расходы на продажу товара – основной фактор, из-за которого растет стоимость жизни, что, в свою очередь, – основной фактор процветания в бизнес-сообществе и основной источник трудностей и разобщенности среди населения. Стоит заметить, что возможное ограничение навязывания товаров и торговых издержек облегчит бремя для производства где-то на 50 %. Это заметный стимул, чтобы отказаться от системы абсентеистской собственности, на которой базируется современное предпринимательство, и с этим связан сдвиг в сторону революционного переворота, нацеленного на свержение привилегированных классов. Но в то же время устранение торговли и всего этого объемного аппарата и нагрузки может также вдвое снизить доходы бизнеса; и охранители не задумываются об этом противоречии всерьез, не говоря уже о том, чтобы отнестись к нему беспристрастно; хотя в руках этих людей судьба всего общества.

С расточительными тратами на торговлю тесно связана – если не сказать, служит их продолжением – незадействованность людей, оборудования и ресурсов, за счет которой производство товаров и услуг удерживается в пределах «требований рынка», чтобы цены не оказались меньше «приемлемо выгодного уровня». Такая незадействованность, преднамеренная и уже привычная, – одно из рядовых средств бизнес-менеджмента в индустрии. В каком-то объеме она всегда присутствует. Без нее нельзя гарантировать «приемлемую прибыль», потому что «то, сколько нужно рынку» – это ни в коем случае не то, сколько способна произвести индустриальная система, и уж тем более не то, сколько нужно обществу. В целом пресловутые нужды рынка нельзя соотнести ни с чем. Это особенно заметно в тяжелые для народа времена, вроде этого года, когда выпуск продукции далек от того, чтобы покрыть нужды общества, что в современной бизнес-стратегии считается разумной незадействованностью производительных сил в стране. В то же время простой оборудования и рабочей силы – одна из основных причин того, что народ бедствует.

Все это хорошо знают блюстители имущественных прав, и это знание вызывает у них беспокойство. Но они не видят выхода из ситуации; да его и нет, если действовать в рамках «бизнеса, несмотря ни на что». Кроме того, охранители осведомлены, что этот деловой саботаж в производственной промышленности – постоянный источник недовольства и недоверия среди населения, которое страдает от неудобств; и они боятся, что население будет нетрудно спровоцировать на бунт против привилегированных классов, ради нужд которых этот намеренный и привычный саботаж устраивается. Чувствуется, что это еще одна весомая причина, почему с бизнес-менеджментом в индустрии нужно заканчивать, другими словами, это весомая причина для переворота, который положит конец абсентеистской собственности и доходу капиталистов. Также очевидно, что план, который позволит избавиться от незадействованности рабочей силы, оборудования и ресурсов, получит большую фору как в практической эффективности, так и в отношении людей. И очевидно, что с этим не справится никакой бизнес-менеджмент, поскольку только далекая от бизнес-подхода администрация – как советская власть, например, – будет свободна от главного страха любого бизнес-менеджера: как бы не дать ценам упасть.

Но вместе с тем все эти оптимистично настроенные персоны, которые ждут избавления от абсентеистской системы в течение двух лет, не рассчитывают на расточительность «продажников» или саботаж дельцов как на причину катастрофы. Больше они полагаются на последний пункт в приведенном выше списке: «Систематическая дезорганизация, саботаж и избыточность, что происходит отчасти в соответствии с деловой стратегией, отчасти в силу технологической неграмотности». Житейская мудрость бизнес-менеджеров, гонящихся за наживой, гармонично сочетается с их технологическим невежеством, что вкупе дает эффективное уничтожение индустриальной системы страны. Но мрачные надежды на коллапс в течение двух лет все же слишком оптимистичны. Народные массы готовы смиренно и дальше терпеть то, к чему привыкли – по крайней мере до тех пор, пока они не задумываются о происходящем. Не стоит надеяться и на то, что эти повсеместные потери и дезорганизация в промышленности сами приведут бизнес-систему к коллапсу в короткое время.

Индустриальная система продолжает расти в масштабе и сложности; и с каждым новым уровнем, с каждой новой технологией, повышающей эффективность, для бизнесменов появляются и новые возможности расширить и ускорить их стратегию по торможению и разрушению – то, что составляет их обычную работу По мере того как индустриальная система растет и в ней множатся внутренние связи, она предлагает все больше заманчивых возможностей для деловых маневров, которые расстраивают систему, но зато позволяют нанести тактическое поражение конкурентам, чтобы успешный бизнес-стратег мог получить свою незаслуженную долю за счет общества в целом. С каждым этапом роста и развития индустриальной системы она становится все более тонко сбалансированной, все более опутанной взаимными договоренностями, более чувствительной к ударам, наносимым любыми локальными неурядицам, и к нарушениям любых взаимосвязей. И вместе с тем промышленные магнаты, заботящиеся об интересах абсентеистских собственников, могут (или, верней, принуждены конкуренцией) все успешнее планировать стратегии разгрома и расстройства в более многочисленных и сложных направлениях, с большим размахом и привлечением сил. Из этого следует растущая ненадежность работы и производства изо дня в день и уверенность в дальнейших потерях и дестабилизации; и это сочетается, между прочим, с растущими трудностями для населения – что, конечно, дело второстепенное, неприятное, но неизбежное. Неспособность нынешней системы бизнес-менеджмента удовлетворить потребности индустрии, неспособность позаботиться о нормальном взаимодействии сил внутри нее, противоречия в работе с энергоресурсами, людьми и оборудованием – все это говорит о том, что бизнес-менеджмент несовместим с техническими реалиями индустриальной системы, и это убеждает некоторые встревоженные умы, что терпение людей в отношении такой модели предпринимательства скоро будет исчерпано. И многие уже понимают, что нынешняя система абсентеистской собственности должна рухнуть по причине полного слабоумия.

Теория, на которую эти встревоженные умы опираются, в сущности разумна, но они пришли к неоправданным выводам, поскольку упускают одно из важнейших обстоятельств дела. Индустриальная система страны всегда со временем становится более масштабной и комплексной, все более пронизанной взаимосвязями и цельной, тонко сбалансированной движущейся конструкцией, где ни одна из частей не может работать сама по себе, без тесного взаимодействия с остальными. В то же время верно, что в силу своей коммерческой природы бизнес-менеджмент ведет нечестную игру с этой сложно сбалансированной системой сил, от которой зависит благополучие всего общества. И в первую очередь это касается крупных предприятий, основанных на абсентеистской собственности и работающих на привилегированные классы страны. Но важно отметить, что система механической индустрии крайне эффективно справляется с производством товаров и услуг, даже когда ей приходится работать под грузом ограничений и помех, создаваемых бизнес-менеджерами. Так что простор для ошибок, точнее для расточительности и невежества, велик, настолько велик, что до сих пор спасает привилегированные классы. И нет никаких оснований ждать коллапса в ближайшее время.

Если бы производящая промышленность в государстве была грамотно организована как системное целое и если бы ей руководили компетентные в этом плане технические специалисты с целью увеличить выпуск товаров и услуг, а не управляли вручную корыстные и невежественные бизнесмены, объем производства товаров и услуг, несомненно, превысил бы текущие показатели в разы. Но ведь ничто из этого не нужно при существующем строе. Все, что ему требуется, – это толика производительности, очень далекая от максимально возможной. В сущности, общество уже свыклось с уровнем производства, в два раза меньшим, чем можно было бы достичь, если задействовать оборудование на полную мощность. Но мало того: около половины выпуска на самом деле уходит на излишества. Простор для расточительности и недальновидности велик, и более терпеливое и глубокое исследование показало бы, что права привилегированных классов пока в безопасности, по крайней мере в этом отношении.

Несомненно, есть шанс, и немалый, что быстро растущая величина и сложность индустриальной системы может в скором времени привести промышленность страны в столь шаткое состояние неустойчивого равновесия, что даже небольшая доля злонамеренного вмешательства может оказаться роковой, пусть она и вызвана самыми неотложными и правомерными причинами из области бизнес-стратегий и имущественного права. Рано или поздно такого результата стоит ожидать. Хватает признаков того, что индустриально развитые страны, включая Америку, приближаются к такому положению. Пространство для расточительности и недальновидности постепенно сужается благодаря развитию технологий. И с дальнейшим продвижением в области специализации и стандартизации, в том что касается рода, количества, качества и времени, толерантность системы как целого под неправильным управлением неуклонно снижается.

То, как скоро будет достигнут предел, – скользкая тема для обсуждения. Похоже, следующая зима бросит луч света на этот темный вопрос, но это не значит, что конец близок. Настаиваю я лишь на том, что столь зловещая перспектива настигнет нас рано или поздно, хотя и неясно, когда именно.

Также стоит помнить о том, что в меру катастрофичное обрушение существующей индустриальной системы вовсе не обязательно окажется фатальным для привилегированных классов, по крайней мере сейчас – пока нет компетентной организации, готовой занять их место и управлять промышленностью страны по более разумному плану.

Во всех этих рассуждениях о постоянных нарушениях и работе во вред друг другу предполагается, что существующий бизнес-менеджмент имеет соревновательную природу и основывается на конкурентных стратегиях. Также предполагается, что промышленные магнаты, которые руководят этой конкурентной стратегией, обычно плохо разбираются в технологических аспектах дела и из-за этого поступают неправильно с точки зрения индустрии, даже когда действуют с самыми мирными и благими намерениями. Они не имеют профессиональных знаний в области технических требований индустрии. Этот последний факт не стоит даже обсуждать, он известен абсолютно всем. Однако первый тезис – о том, что бизнес-менеджмент имеет соревновательную природу – вызывает сомнения у многих из тех, кто знаком с вопросом. Бизнес-концерны страны консолидировались, объединялись, заключали договоренности и вступали в союзы: синдикаты, трасты, объединения, картели, перекрещивающиеся директораты, джентльменские соглашения, союзы предпринимателей – все это практически целиком охватило сферу крупного бизнеса, который ведет за собой остальных предпринимателей. Когда такое происходит, конкуренция сходит на нет. А там, где нет формальных объединений, бизнесмены попросту действуют в тайном сговоре с тем же результатом. Нетрудно предположить, что пока встречается конкурентный бизнес-саботаж, это несложно исправить дальнейшей консолидацией деловых интересов, которая устранит все поводы для противоречий внутри индустриальной системы.

Непросто разглядеть, как далеко нас может завести это положение; но в результате явно должна образоваться столь обширная коалиция интересов и менеджмента, что, в сущности, она устранит все поводы для соперничества внутри системы и оставит население полностью в распоряжении получившегося объединения. Но в этих доводах принимается во внимание только одна из трех составляющих, которые сплетаются в готовую затянуться роковую петлю. Две оставшиеся весьма прочны, и их мы пока не затронули. Да, экономисты и прочие, рассматривая вопросы конкуренции, обращали свой взор только на это направление соперничества – между конкурирующими коммерческими предприятиями, – поскольку считается, что это соперничество нормально и служит общественному благу. Но остается еще а) соревнование между бизнесменами, которые дешево покупают и дорого продают, и основным населением, у которого и которому они покупают и продают, и б) соперничество между руководством предприятий и абсентеистскими собственниками, во имя которых и за чей счет руководители делают бизнес. В большинстве случаев современное бизнес-предприятие принимает корпоративную форму, оно организовано на основе доверия и, следовательно, на абсентеистской собственности; в результате на крупном предприятии владельцы и управляющие – разные люди, и интересы менеджера не всегда совпадают с интересами владельца, особенно это касается современного «крупного бизнеса».

Получается, что даже коалиция привилегированных классов, которая должна быть практически всеохватной, вынуждена считаться с тем, что «требуется рынку» – другими словами, с тем, что принесет наибольшую чистую прибыль в денежном выражении; так что конкуренция по-прежнему будет вынуждать коалицию покупать дешевле и продавать дороже, задействуя все возможности, которые дает доминирующая позиция на рынке. Следовательно, коалиции придется изворотливо лимитировать производство товаров и услуг до того уровня и объема, чтобы можно было удерживать и ли повышать цены; и также варьировать свои манипуляции с ценами и предложением в зависимости от места и времени, чтобы честно заработать. Все это возвращает ситуацию практически к исходной точке. Опять же, такое средство от недостатков конкурентной системы выглядит сомнительным.

Но больше относится к делу факт, известный, хотя и не признаваемый открыто, что соглашения, достигнутые ранее, не устранили конкуренцию и не изменили характер конкурентных стратегий, хотя и повлияли на их размах и методы. Стоит сказать о том, например, что основные корпорации холдинговых компаний уже не соперничают между собой, как прежде. Но стратегическая дезорганизация и противоречия в целях по-прежнему актуальны для бизнес-управления промышленности; и стандартный уровень незадействованности, как оборудования, так и рабочей силы, продолжает бессовестно увеличиваться – вот что важнее всего.

Хорошо бы понимать – и сами предприниматели знают это прекрасно, – что бизнес всегда ведется предпринимателями ради личной выгоды. И эти изобретательные бизнесмены всегда будут соперничать между собой за выгоду, независимо от того, как многого бы они могли достичь, объединившись ради общего дела. Конечная цель любого прибыльного предприятия, к которой все ведет, – это дележ общей добычи, и в этом дележе соисполнители всегда будут соперничать между собой. Синдикаты, объединения, корпорации, консолидации интересов, организованные в погоне за прибылью, по природе своей близки к сговору между бизнесменами, где каждый ищет выгоды для себя и не заботится о чужих интересах. В таких совместных предприятиях нет глубинной общности целей.

В качестве иллюстрации: содержание объемных томов по делу Колтона в Калифорнийском суде, связанном с противостоянием Southern Pacific и ее дочерних компаний, наглядно показывает, каким образом могут работать материальные стимулы при распределении выплат внутри объединения. И дело не только в отсутствии солидарности между участниками предприятия, когда дело доходит до дележа трофеев, но и в том, что деловые интересы менеджера, управляющего таким синдикатом или абсентеистским владением, могут не соответствовать интересам предприятия в целом. В качестве примера можно привести показания главного президента Больших северных железных дорог[16] перед комитетом Конгресса, где довольно полно объяснялось, что за четверть века две железные дороги под его управлением никогда не приносили адекватного дохода инвесторам. Этот случай обрел печальную славу, хотя на рассмотрение комитета милосердно не был вынесен факт, что за время работы на железной дороге этот изобретательный президент увеличил собственное состояние до суммы, по разным оценкам составляющей от 150 млн до 200 млн долл.; в то время как два его основных соратника оставили менеджмент, заслужив звание пэров Великобритании.

В сущности, изобретательные бизнесмены до сих пор предпочитают строить личную стратегию за счет всех остальных, а привилегированные классы организуют тайные сговоры, также за счет всех остальных. Бизнес по-прежнему остается соперничеством, общей погоней за прибылью, и как иначе? Ведь стимул для любого бизнеса – это личная выгода за счет всех остальных.

Следуя догматам и проявляя верность традиции, дипломированные экономисты привычно описывают деловое предприятие как организованную структуру для управления индустриальной системой страны и обеспечения полного и справедливого распределения товаров среди потребителей. Казалось бы, с этим определением все в порядке. Но оно верно только с оговоркой, что как структура для управления индустриальной системой страны бизнес-предприятие имеет ряд недостатков, и эти недостатки старой доброй системы привлекают к себе все больше внимания. До настоящего времени и с тех пор, как машиностроение заняло доминирующее место в индустриальной системе, недостатки бизнес-управления в промышленности охватывали все больше и больше ее аспектов. Оно начиналось как система, управляемая собственниками промышленного оборудования, а затем переросло в систему абсентеистского владения, управляемую псевдо-ответственными финансовыми агентами. Начавшись как индустриальное сообщество, ориентирующееся на свободный рынок, оно стало сообществом привилегированных классов, чья привилегия – повышать цены за счет ограниченного предложения на закрытом рынке. Не будет преувеличением сказать, что эта структура для контроля за выпуском и распространением товаров и услуг стараниями абсентеистских собственников превратилась в скопище недостатков. С точки зрения вероятности революционного переворота это может служить честной характеристикой режима привилегированных классов, чьей власти, по мнению охранителей, угрожает народное восстание в духе большевизма. Промышленность современного образца с ее характерными чертами – механизацией, специализацией, стандартизацией, масштабом и растущим объемом производства – высокопродуктивна; ее потребности всегда должны удовлетворяться. Необходимые условия для производящей промышленности имеют четко определенный технический характер и становятся все более конкретными по мере развития технологий. Машиностроение требует все больше природных источников энергии и задействует все больше разнообразных ресурсов из всех географических регионов, невзирая на границы и межнациональные противоречия; поскольку технологии безличны и беспристрастны, и их цель просто удовлетворять человеческие нужды, невзирая на привилегии или политику. Это индустриальная система беспримерного типа – механически сбалансированная и взаимосвязанная система, нацеленная на работу, нуждающаяся в первую очередь в кропотливой, интеллектуальной координации процессов и столь же кропотливом распределении мощностей и ресурсов. Ее основание и движущая сила – массив технологических знаний, совершенно безличной и в то же время некоммерческой природы, работающий в тесном контакте с наукой, на которую система полагается в каждом шаге, – высокоспециализированной, бесконечно точной, простирающейся во все области эмпирических фактов.

Такова система производства, порожденная промышленной революцией, и от беспрепятственной работы этой системы зависит материальное благополучие цивилизованного человечества во всем мире. Любой дефект или помеха в ее техническом управлении, любое навязывание нетехнологических средств, любая ошибка или срыв могут отбросить назад сбалансированное целое или привести к огромным трудностям для населения.

Следовательно, те одаренные, обученные и опытные технические специалисты, которые обладают необходимыми профессиональными знаниями и опытом, – важнейший и незаменимый фактор бесперебойной работы индустриальной системы. Сейчас они, по сути, составляют главный штаб индустриальной системы, чтобы ни говорил по этому поводу закон или обычаи. Промышленные магнаты могут тщеславно требовать этих почестей себе; закон и обычаи поддерживают их требования, но технологической ценности магнаты не имеют.

Вот почему вопрос революционного переворота и в Америке, и в любых других развитых индустриальных странах упирается в то, что готова сделать гильдия технических специалистов. По сути, это вопрос того, перейдут ли полномочия и ответственность за управление национальной промышленностью из рук финансистов, которые представляют интересы привилегированных классов, в руки технических специалистов, которые представляют интересы самой промышленности. Но не существует третьей стороны, стороны, которая могла бы предложить альтернативы и выполнить свои обещания. До тех пор, пока имущественные права абсентеистских собственников остаются неприкосновенными, финансовые власти – то есть привилегированные классы – продолжат распоряжаться промышленной мощью страны в собственных интересах. И как только имущественные права исчезнут, контроль над материальным благополучием народа перейдет в руки технических специалистов. Третьей стороны нет.

Что-то подобное власти Советов в Америке возможно, если появится Совет технических специалистов. И чтобы успокоить охранителей и добропорядочных граждан, на которых те опираются, можно продемонстрировать, что появление такого совета в Америке на данный момент маловероятно.

Это правда, что пока не произойдут коренные изменения, страну действительно ждут годы беспорядков, трудностей и разногласий, безработицы и лишений, незащищенности частных лиц и собственности – все то, к чему правление привилегированных классов приучило цивилизованные народы. Но имущественные права абсентеистских собственников до сих пор глубоко внедрены в сознание людей и продолжают быть оплотом республики. Так что можно смело утверждать, что организация вроде Совета технических специалистов на данный момент не представляет угрозы для привилегированных классов.

Так сложилось, что технические специалисты, инженеры и промышленные эксперты, – послушные и безвредные люди, которые могут позволить себе хлеб с маслом. Действительно, они составляют незаменимый главный штаб индустриальной системы, которая кормит привилегированные классы; но до настоящего времени они ничего не могли предложить в сфере управления этой индустриальной системой и ее планирования, а просто были персоналом на жаловании у финансистов. До сих пор они бездумно довольствовались сдельной оплатой, работая на привилегированные классы, и без особого осуждения позволяли втягивать себя в деструктивные тактики руководства; в то время как все те знания, которые делают их техническими специалистами, составляют часть капитала знаний, созданного обществом.

Но так же верно, что на их дорого купленные – за счет всего общества – знания опирается здание индустрии, в котором продолжают хозяйничать привилегированные классы. Без непрестанного наблюдения и управления техников индустриальная система попросту перестала бы работать, при этом сложно усмотреть хоть какой-нибудь возможный вред в избавлении от существующего бизнес-контроля. Технические специалисты необходимы индустрии; привилегированные классы и абсентеистские собственники – нет. Технические специалисты необходимы привилегированным классам и абсентеистским собственникам как рабочая сила, без которой не будет индустриальной продукции для контроля и дележа; тогда как привилегированные классы и абсентеистские собственники не создают для технических специалистов ничего, кроме постоянных помех.

Из этого следует то, что материальное благополучие любой индустриально развитой страны перейдет под контроль технических специалистов, если только они поймут свою силу, соберут совет, организуют главный штаб индустрии и преодолеют препятствия со стороны представителей абсентеистских собственников. Вместе они уже готовы взять лидерство в свои руки и управлять индустрией согласно собственным представлениям – нужно лишь прийти к взаимопониманию и согласовать план действий.

Но пока нет гарантии, что здравый смысл и проницательность приведут технических специалистов к такому решению. Так что пока нет и причин для тревоги. Технические специалисты вполне благополучны и немало коммерциализованы, особенно старшее поколение, которое ведет себя авторитетно и убедительно и к которому младшее поколение питает достаточно почтения, чтобы добропорядочным гражданам было не о чем беспокоиться. На этом и зиждется нынешнее безопасное положение привилегированных классов, так же как и бессмысленность страхов по поводу большевизма и других подобных вещей. Чистосердечное сотрудничество технических специалистов было бы столь же незаменимо для любого революционного движения, как их верная служба привилегированным классам незаменима для поддержания сложившегося порядка.

Меморандум о Совете технических специалистов

Цель этого меморандума – показать, что в сложившихся условиях не стоит ни бояться, ни ожидать с надеждой никакого революционного переворота в Америке, который разрушил бы устоявшийся порядок и сместил привилегированные классы, контролирующие индустрию страны. Ранее обсуждалось, что движение в сторону переворота невозможно без инициативы и управления со стороны технических специалистов страны, действующих сообща и согласно продуманному плану. Как известно, никаких шагов в этом направлении до сих пор не было предпринято, и нет свидетельств того, что технические специалисты обдумывают нечто подобное. Они все еще последовательно лояльны существующему строю, основанному на коммерческой выгоде и абсентеистской собственности, и это больше, чем лояльность наемного работника. А адекватный план общих действий, необходимый для такого масштабного предприятия, нельзя составить за пару дней.

План действий, который сколько-нибудь удовлетворял бы требованиям, должен родиться в результате вдумчивого обсуждения между компетентными в таких вопросах техническими специалистами. Он требует интеллектуального сотрудничества тысяч технически подкованных людей, рассеянных по всей стране и задействованных в разных отраслях промышленности. Он должен включать достаточно полный учет промышленных мощностей страны, в нем должны быть расписаны все подробности об индустрии: источники энергии, ресурсы и рабочая сила. Также потребуется поддержка со стороны квалифицированных специалистов в добывающей, транспортной и других крупных отраслях. Все это начальные требования, обязательные для столь масштабного замысла в такой индустриализированной стране как Америка; и если помнить об этом, то становится ясно, что страх перед подобным переворотом в настоящее время не имеет под собой оснований. Так что можно без колебаний заявить, что абсентеистская собственность пока в безопасности.

Чтобы убедительно и объективно показать, как мала вероятность подобных событий, кратко опишем основные принципы, которым такой план действий должен следовать, и то, какой должна быть организация, способная взять на себя управление промышленностью после возможного избавления от власти привилегированных классов и абсентеистской собственности. И заметим, в ближайшем будущем куда вероятнее самостоятельное, хотя и вынужденное, отречение привилегированных классов и абсентеистских собственников, чем силовой переворот. Не должно удивлять, что им предстоит, по сути, самим уничтожить себя, когда положение в индустрии выйдет из-под их контроля. Фактически в нынешних непростых условиях они уже демонстрируют свою неспособность заботиться о материальном благополучии страны – для них это всего лишь благовидный предлог заявлять о своих имущественных правах. В то же время что-то вроде первой ставки в торгах по поводу сложения полномочий уже сделано. Так что решение порвать с системой абсентеистского владения по какому бы то ни было плану уже нельзя считать чисто абстрактной выдумкой; и существующие взгляды на то, какая организация должна заместить собой привилегированные классы, представляют интерес уже сейчас, даже в отрыве от сомнительного вопроса насильственного разрушения сложившейся системы абсентеистской собственности.

Само собой, полномочия и обязанности будущего директората будут иметь технологическую природу в основном, если не во всем, поскольку цель этого управления – заботиться о материальном благополучии общества посредством более компетентного менеджмента индустриальной системы страны. Следует добавить, что даже если переворот неожиданно встретит вооруженное сопротивление со стороны защитников прежнего строя, обязанности будущего директората все равно будут иметь технологическую природу, поскольку военные операции, по сути, дело техники, как в непосредственном ведении боевых действий, так и в вопросах материального обеспечения и снабжения.

Новый промышленный порядок сможет исправить недостатки старого. Обязанности и полномочия нового директората будут направлены на те точки в управлении индустрией, где старый порядок потерпел неудачу, то есть на разумное распределение ресурсов и полную, сбалансированную занятость оборудования и рабочей силы, на устранение расточительности и дублирования обязанностей; на справедливое и полное обеспечение потребителей товарами и услугами. Очевидно, что самая срочная и важная работа для нового директората лежит в тех областях, где при старом порядке система страдала от бездеятельности и внутренних противоречий; это разумное распределение ресурсов: энергии, оборудования и материалов в важнейших отраслях. Этой работе при старом порядке традиционно не уделялось должного внимания.

Чтобы справиться с распределением ресурсов, транспортная система страны тоже должна находиться в распоряжении директората, поскольку в нынешних условиях без нее не обойтись. Но аналогичным образом контроль над сбытом товаров потребителям должен попасть в те же руки, поскольку распространение продукции – в первую очередь вопрос транспортировки.

Основываясь на этих выводах, которые стали бы только убедительнее от более детального исследования, мы приходим к выводу, что главный директорат наверняка принял бы форму тройственного исполнительного совета, уполномоченного принимать решения по управлению промышленностью. Совет включал бы технических специалистов, чья квалификация позволила бы называть их инженерами по ресурсам, а также столь же компетентных представителей транспортной системы и системы сбыта готовых продуктов и услуг. Для большей эффективности и быстроты действий исполнительный совет не должен быть многочисленным; хотя штат консультантов может быть велик и управляться официальными представителями (депутатами, комиссарами, исполнителями – как бы они ни назывались) нескольких основных отраслей производящей промышленности, транспорта и дистрибуции.

Вооруженный такими полномочиями и держащий связь с консультантами разветвленной сети подразделений и местных советов, промышленный директорат будет в состоянии преодолеть бездействие оборудования и безработицу, с одной стороны, и локальный и сезонный дефицит – с другой. Основное направление работы директората, в котором должны быть компетентны его представители, как консультанты, так и исполнители, соответствует задачам производственного инженера (термин, который сейчас входит в обиход). Но так же очевидно, что для дальнейшей работы по планированию и консультированию директорату понадобятся услуги довольно многочисленных экономистов – людей, чья квалификация позволила бы назвать их производственными экономистами.

В профессии уже сейчас есть люди с такой квалификацией, хотя нельзя сказать, что их большинство. Экономисты, в силу традиции и под коммерческим давлением, обычно погружены в способы и средства продаж, финансовые потоки, распределение собственности и дохода, вместо того чтобы изучать работу индустриальной системы как средства производства товаров и услуг. Тем не менее все-таки существует, особенно среди молодого поколения, заметное и, возможно, вполне достаточное число экономистов, которые знают, что бизнес – это не промышленность, и что инвестирование – это не производство. И здесь, как и во всем остальном, нас устроят только лучшие.

«Консультирующие экономисты» при таком порядке – необходимое дополнение к штату центрального директората, потому что технические познания инженера по ресурсам, производственного инженера или любого другого компетентного технического специалиста не помогут ему разобраться в крупных экономических процессах; а еще общеизвестно, что очень немногие из технических специалистов продвинулись в этом направлении дальше расхожих представлений, бытовавших при прежнем строе. «Консультирующие экономисты» необходимы, чтобы прикрыть слабое место новой структуры. Их роль в этой схеме аналогична роли советников по правовым вопросам в маневрах политиков и законодателей; а независимому директорату при новом порядке предстоит стать чем-то вроде законодателей индустрии.

Сейчас самое время сделать важную оговорку. Для того чтобы избежать постоянного беспорядка и возможного поражения, нужно будет убрать со всех ответственных должностей, требующих доверия, людей, обученных бизнесу и опытных в крупном бизнес-предпринимательстве. Это коснется в первую очередь административных работников, хотя будет особенно важно для директората, центрального и подчиненного, а также штата консультантов – то есть тех, для кого особенно принципиальны здравый смысл и правильное понимание дела. Нам необходимы познания в путях и средствах производственной индустрии, а не в прибыльных продажах и инвестициях.

В силу привычки, люди, приученные к бизнес-представлениям о том, что правильно, будут настроены против любого плана производства и распространения, который не нацелен в первую очередь на коммерческую выгоду и максимальную прибыль для собственника. Исключения тут редки. Но это не самое существенное последствие. Важнее то, что привычный коммерческий уклон не позволит им воспринимать ресурсы, нужды и задачи индустрии в отрыве от их коммерческого значения. Их меры и стандарты оценки – это денежные меры и стандарты, завязанные на личную выгоду; в то время как в любой схеме промышленности, нацеленной не на продажи и прибыль, а на осязаемый результат и осязаемую выгоду для общества в целом, такой подход будет сбивать с пути. Даже действуя с лучшими намерениями, обученный таким образом человек будет оценивать производство и использование промышленных мощностей с той точки зрения, к которой привычен, то есть со счетоводской, иначе говоря, с точки зрения абсентеистской собственности и чистой прибыли; все это угрожает описываемому плану. С точки зрения нового порядка опытные и одаренные бизнесмены в лучшем случае могут считаться слепоглухонемыми людьми с хорошими намерениями. Их самые мудрые суждения и самые искренние устремления становятся бессмысленными и опасными, когда задача индустрии сменяется с обеспечения выгоды для собственника на выпуск полезных для общества товаров.

Все это отречение от принципов и ценностей бизнеса может оказаться пустой мерой предосторожности; но не стоит забывать, что в силу выученной склонности и традиций, бизнесмены, крупные и малые, в той или иной степени служат интересам привилегированных классов, которые и должна сместить проектируемая организация, – они обучены их тактике и маршируют под их знаменами. Опыт военной администрации и бизнес-управления промышленностью в последние годы показал, что происходит, когда способные бизнесмены с благими намерениями управляют индустрией с целью максимального объема выпуска и экономии. На ответственные посты администрация назначила опытных предпринимателей, в первую очередь добившихся успехов в крупном бизнесе, другими словами, людей грамотных и привыкших к погоне за наживой. И история этих приключений, насколько она вышла на свет, представляет собой комедийную череду ошибок с единым печальным финалом, о каком бы из множества департаментов, объединений, комитетов и управлений ни шла речь.

Как известно, этот отбор персонала показал себя скверно, если не сказать жестче. Меры, принятые, разумеется, с самыми добрыми и благоразумными намерениями, на которые бизнесмены были способны, нацеливались в первую очередь на защиту инвестиций и распределение прибыли; в то время как заявленной целью было производство качественных товаров первой необходимости. Чем больше подробностей выходит наружу, тем очевидней становится разница между заявленными задачами и фактическим результатом. Материальная производительность промышленности – это то, в чем бизнесмены ничего не понимают, и одновременно то, от чего зависит успех любого возможного переворота. Следует также отметить, что даже слепые и неохотные попытки этих бизнес-администраторов уйти от привычных правил привели к заметному росту эффективности производства. То, что это произошло под управлением военной администрации, вероятно, в немалой степени связано с тем, что бизнесмены не могли достаточно жестко контролировать работу технических специалистов и квалифицированных рабочих. И тут мы снова касаемся того, почему не стоит бояться революционного переворота в ближайшем будущем. По укоренившейся привычке американский народ не может доверить серьезную ответственность никому, кроме бизнесменов; и в то же время переворот может быть успешным, только если устранить бизнесменов со всех ответственных позиций. Эта сентиментальная манера американцев с почтением относиться к проницательности бизнесменов повсеместна, глубока и тревожна. Потребуются жесткие и долгие действия, чтобы избавиться от нее или изменить на пользу революционного переворота. И народ вряд ли с пониманием отнесется к идее передать ответственность в руки технических специалистов – те в массовом представлении выглядят странным содружеством высоколобых чудаков, которым можно доверять, только пока ими управляют мудрые бизнесмены. Да и сами технические специалисты не привыкли относиться к себе принципиально иначе. Они по-прежнему видят себя наемными работниками под началом предпринимателей, которые не делают ничего и получают все. Привилегированные классы же олицетворяют собой надежность. Абсентеистская собственность пока в безопасности. Со временем, если принять некоторые меры, образ мысли у людей можно исправить, но в любом случае это займет немалый срок.

Даже набросанной в общих чертах схемы, приведенной выше, достаточно, чтобы понять: результативный переворот сложившегося порядка нельзя совершить сходу или просто взяться за дело, а потом действовать по ситуации. Успех невозможен без тщательной подготовки. Вот два основных направления этой подготовки: а) исследование текущего положения и возможных путей и способов действий; и б) создание организационного реестра и опрос потенциальных сотрудников. Помимо этого подготовка должна включать формирование духа команды, готовой к рискованному предприятию. Все это требует времени.

Необходимо будет выяснить и убедительно продемонстрировать, как именно бизнес-контроль приводит к дезорганизации работы и расточительности, в чем причины этого, и каким образом устранение такого контроля сделает производство и управление более эффективным. Все это потребует усердной работы группы экономистов и инженеров, которые соберутся путем самоотбора на основе общего интереса к эффективности производства, экономному использованию ресурсов и справедливому распределению продукции. Но до сих пор не началось ни самоотбора компетентных людей, ни планирования общей работы.

В ходе этого предполагаемого исследования и на основе его результатов придется провести не менее серьезную работу по обсуждению и подробному рассмотрению вопроса среди затронутых групп, а также проконсультироваться со сторонними специалистами, хорошо понимающими, что можно сделать имеющимися средствами, и готовыми броситься в такую авантюру. Также нужно будет сформировать общий реестр, чтобы предусмотреть эффективное использование ресурсов и оборудования, а также реорганизовать дистрибуцию товаров.

Чтобы продемонстрировать, каким приблизительно должен быть масштаб и характер этого исследования и обсуждения, заметим, что при новом порядке существующие коммерческие перевозки, с помощью которых распространяется товар, отпадут в основном из-за нехватки финансового стимула. Хорошо известно, что нынешняя организация этих перевозок, как в оптовой, так и в розничной торговле, сопряжена с масштабным и дорогостоящим дублированием работы, оборудования, инвентаря, персонала – показатели в разы превышают те, которых можно было бы достичь при разумном планировании. В поисках выхода из сложившегося в отрасли плачевного положения и в разработке структуры для эффективного и справедливого распространения товаров экспертам наверняка очень поможет детальная информация о таких существующих организациях, как Chicago Packers, сетевые магазины, торговопосылочные фирмы. Конечно, все это коммерческие организации, и управляются они с расчетом на прибыль для их владельцев и менеджеров. Но в то же время они задуманы так, чтобы избежать потерь обычной розничной торговли. Немало уроков практической экономии можно извлечь из опыта привилегированных классов – они настолько ценны, что по праву считаются капиталом бизнес-концернов. Задуманное исследование, конечно, будет также полезно и чтобы привлечь внимание общества; продемонстрировать, конкретно и убедительно, каковы врожденные недостатки существующего бизнес-контроля в промышленности, почему эти недостатки неотделимы от упомянутого контроля и чего следует ожидать от промышленного менеджмента, который не ориентируется на интересы абсентеистских собственников. Способы создать общественный резонанс обсуждать рано, пока вопрос о самом исследовании остается теоретическим. Рано пока обсуждать также масштаб и детали исследования, так как они будут зависеть от интересов и квалификации людей, которые им займутся. Пока работа не началась, мы можем наметить лишь основные направления.

Возможный переход к новой, более практичной системе индустриального производства и сбыта называется здесь «революционным переворотом», направленным против сложившегося порядка. Это ужасное выражение в этой книге используется в основном потому, что блюстители строя больше опасаются чего-то зловещего, чему нельзя подобрать более деликатное название, чем мысли о том, что теперь только жесткие и губительные меры могут спасти население от бестолкового руководства привилегированных классов. То движение, которое мы здесь теоретически рассматриваем под столь пугающим названием и от которого якобы нужно защищаться любой ценой, на самом деле будет не слишком зрелищным. Совершенно точно не потребуются бои и знамена, если только охранителям это не покажется хорошей идеей – а в последнее время становится похоже на то. Потребуются в первую очередь простые и скучные меры; хотя затем наверняка понадобятся сложные доработки в деталях. В принципе, все, что необходимо реализовать, – это отказ от абсентеистской собственности, иначе говоря, расформирование институтов, которые успели показать себя вредными для общества. Все остальное элементарным образом последует из отмены изношенных и бесполезных имущественных прав.

Под абсентеистской собственностью здесь понимается положение, при котором промышленный объект принадлежит лицу или лицам, которые не участвуют в его промышленном использовании. При этом конторская служба коммерческого характера не считается работой в промышленности. Из этого следует довольно масштабный вывод, хотя он настолько очевиден, что вряд ли всерьез требует проговаривания: собственник, который использует принадлежащий ему промышленный объект, будет «абсентеистским собственником», только если он не единственный человек, участвующий в этом использовании. Следующий вывод, возможно, не столь очевиден на первый взгляд, но не менее убедителен, если вдуматься: коллективная собственность в корпоративной форме, иначе говоря, принадлежащая ситуативно собранной группе людей, также будет считаться абсентеистской собственностью. Заметим, что это не касается общей собственности, принадлежащей домохозяйству, которое использует ее совместно. Однако если общая собственность не используется членами домохозяйства или используется с помощью наемных сотрудников, то мы снова имеем дело с абсентеистской собственностью. Для большей ясности добавим, что отмена абсентеистской собственности коснется всех без исключения промышленных объектов, будь то движимое или недвижимое имущество, природные ресурсы, оборудование, банковский капитал или товары на рынке.

Как непосредственное последствие отмены абсентеистской собственности становится вполне вероятным, что промышленные объекты перестанут использоваться для нужд собственников, то есть для личной выгоды, даже без административного вмешательства. При нынешнем состоянии технологий ни природные ресурсы, используемые в создании мощностей и материалов, ни оборудование, используемое в важнейших индустриях, не доступны никому, кроме абсентеистских собственников. И эти крупнейшие индустрии контролируют ситуацию, так что небольшое частное предприятие вряд ли найдет себе место на рынке. В то же время стимул для личного накопления богатства за счет общества будет фактически уничтожен, поскольку смысл такого накопления обычно сводится к тому, чтобы стать абсентеистским собственником. По сути, другие стимулы встречаются очень редко. Очевидно, второстепенные эффекты подобного отказа зайдут далеко и в разных направлениях, но так же очевидно, что в них нет смысла углубляться в рамках этого обсуждения.

Что касается формальных процедур, которые потребуются для правомерной отмены абсентеистской собственности, они не должны быть слишком многочисленными и запутанными, по крайней мере основные из них. Вероятно, для начала потребуется отмена корпоративных ценных бумаг. Одновременно будут упразднены учредительные договоры, долговые документы и другие бумаги, которые дают законное право собственности тому, кто ее не использует или ей не распоряжается. Скорее всего, это принесет желаемый результат.

Эта отмена может быть названа подрывным и революционным шагом; но без всякого намерения оправдаться, для объективной оценки предполагаемого движения нужно заметить, что этот шаг будет подрывным и революционным только в переносном смысле слова. Ничто из этого ни подорвет, ни расстроит работу основных механизмов, ничто из этого не нарушит отношения сколь-нибудь заметного количества людей, вовлеченных в индустрию, – будь то рабочие или потребители товаров и услуг. По сути, отмена затронет только притворство закона. Конечно, последствия окажутся весьма серьезными для тех классов, которые называются живущими на содержании, чье существование зависит от этого притворства. И точно так же отмена уничтожит посредников, которые существуют за счет того же притворства закона.

Несомненно, последуют серьезные трудности для тех, кто меньше других привык к лишениям; и несомненно все согласятся, что это крайне печально. Поэтому важно отметить, что какой бы ущерб ни был нанесен интересам абсентеистских собственников, это никак не отменит и не убавит тех существенных факторов, которые определяют пути и средства промышленной индустрии. Это также ничуть не уменьшит капитал технических знаний и опыта, который определяет интеллектуальную мощь индустриальной системы. К лучшему или к худшему, но это напрямую не касается значимых факторов индустрии. Так что все это не имеет первостепенной значимости, какими бы ни были второстепенные последствия.

Но нет сомнений, что предложение отказаться от абсентеистской собственности оскорбит чувства многих людей, особенно чувства абсентеистских собственников. Так что было бы преступным небрежением не затронуть тему «морального аспекта».

Я не намерен приводить здесь моральные обоснования отказа от абсентеистской собственности или аргументы за или против такого движения с точки зрения морали или чего-то еще. С точки зрения закона с абсентеистской собственностью сейчас все в порядке. Более того, как известно, в Конституции есть статья, гарантирующая ее безопасность. Если закон изменится, то, что легально сегодня, перестанет быть легальным завтра. По сути, больше тут сказать нечего, кроме одного: экономическая мораль базируется на экономической необходимости. В представлениях об экономической морали американское общество стабильно склоняется к тому, что абсентеистская собственность – это хорошо и правильно, во всей полноте и во веки веков; и не стоит ожидать, что эти представления развеются в один момент.

Некоторое раздражение и критику в последнее время вызывает то, что принято называть спекуляцией. Также ощущается недовольство явным неравенством и несправедливостью в распределении доходов; но встревоженным персонам все равно не стоит забывать о том, что право собственности свято для каждого американца. Создать (или унаследовать) достаток, то есть скопить достаточно богатства, чтобы обеспечить «достойную» жизнь при индустриальном абсентеизме, – всеобщее и одобряемое устремление каждого, кто достиг благоразумного возраста; но все сводится к одному: получать все, ничего не делая, любой ценой. Так же повсеместно поразительное почтение, с которым к крупным абсентеистским собственникам обращаются за советом и примером. Эти солидные господа «преуспели» в общественном представлении. Они великие, славные люди, которые напоминают нам, что «и мы можем достичь вершин» и тому подобное.

Коммерциализированный образ мысли – результат того, что людей поколениями приучали гнаться за наживой; это настолько вошло у них в кровь, что попросту не позволит взглянуть на вещи под другим углом. Самый устойчивый фактор в любой цивилизации – это устоявшийся образ мысли, и в представлениях американцев абсентеистская собственность занимает центральное место в экономической реальности.

Итак, стало ясно, что все это обсуждение реального ниспровержения сложившегося порядка представляет исключительно теоретический интерес. Теперь можно перейти к вопросу о том, с чего можно начать движение к избавлению от абсентеистской собственности и построение созидательного режима под управлением технических специалистов страны.

Как мы уже упоминали, оперативное управление индустриальной системой по большей части уже находится в руках технических специалистов – во всем, что касается реальной работы. Но оно все еще под контролем привилегированных классов – во всем, что касается неспособности к работе. И эта неспособность в последнее время привлекает к себе много внимания. В расколотом надвое управлении индустрией технические специалисты представляют промышленный потенциал общества, другими словами – индустриальную систему в действии; в то время как бизнесмены представляют интересы абсентеистских собственников, которым принадлежит право пожизненного пользования индустрией страны. Именно технические специалисты разбираются в ресурсах страны, в оборудовании и промышленных мощностях, знают, как реализовать на практике капитал знаний, без которого промышленность невозможна, знают, как удовлетворить нужды общества в потребительских товарах. По сути, они составляют главный штаб производственных инженеров, под чьим надзором товары и услуги производятся и распространяются как надо. Тем временем именно бизнесмены знают, какой объем выпуска и сбыта лучше всего послужит коммерческим интересам абсентеистских собственников, и ограничивают производство и распространение на том уровне, который выдержит рынок, другими словами, на таком, который принесет максимальную чистую прибыль собственникам. И в этой работе над сдерживанием промышленности бизнесмены неизбежно соперничают друг с другом, поскольку торговля имеет конкурентный характер.

Соответственно, в этом двойственном управлении задача технических специалистов – планировать работу и обеспечивать ее выполнение; а задача руководителей предприятий – следить за тем, чтобы прибыль не досталась никому, кроме них самих и собственников, и что производство не превысило минимум, который может поглотить рынок. Во всем, что касается планирования и выполнения работы, технические специалисты при необходимости проявляют инициативу и творческий подход – то, в чем они хороши (и только они). Тем временем бизнес-представители абсентеистских собственников благоразумно используют право вето, чтобы ограничить техников и само производство. Они могут так поступать, поскольку технические специалисты – их подчиненные. Им платят, если они делают свою работу, их увольняют, если они ее не делают. Другая причина заключается в том, что технические специалисты раздроблены, они работают каждый под надзором своего начальства; они до сих пор не группировались, не собирали совет как главный штаб индустрии, чтобы определить, что нужно делать, а что – нет. Вот почему до сих пор в промышленной отрасли страны они остаются средством для бизнесменов в их погоне за наживой.

Но технические специалисты остаются и основой для работы любой наиважнейшей промышленной отрасли, на которую ориентируются остальные. И становится очевидным, что как только они соберутся вместе и сформируют общий совет, они действительно сумеют решить, что нужно делать, и установить условия, на которых это должно быть сделано. Короче говоря, уже есть все предпосылки для создания самовыборного, но всеохватного Совета технических специалистов, которые возьмут верховенство в экономических вопросах страны и решат, что оставить, а что ликвидировать. Залогом тому служит и их знание потребностей индустрии, которую они поддерживают, и поддержка со стороны рядовых сотрудников. И тут мы уже в одном шаге от понимания, что Совет должен эффективно заботиться о материальном благополучии населения.

Сейчас эта революционная доктрина о положении в индустрии может выглядеть неприятно, но бесполезно отрицать факты. Как только, но не раньше, чем инженеры объединятся, соберут общий совет, разработают план действий и решат ликвидировать абсентеистскую собственность, движение начнется. Простейший путь к этому – сознательное снижение эффективности, другими словами, всеобщая забастовка, которая охватит достаточное количество технических специалистов, чтобы парализовать промышленность и заставить противника начать диалог.

В целом план прост и очевиден, но его реализация требует масштабной и усердной подготовки, куда более значительной, чем может показаться из приведенных выше утверждений, поскольку в силу нынешнего состояния технологий и положения в промышленности даже временная неспособность обеспечить ее бесперебойную работу может обернуться крахом для всего проекта.

Сами по себе, в одиночку, техники могут за несколько недель эффективно вывести из строя производственную индустрию страны для реализации своих собственных целей. С этим согласится каждый, кто сознает технический характер индустриальной системы. Но до тех пор пока у них нет по крайней мере терпеливого согласия со стороны народа и агрессивной поддержки со стороны обученной рабочей силы, задействованной в транспортной системе и крупнейших отраслях промышленности, им не удастся построить эффективную организацию на новых началах. Другими словами, в этом случае не удастся достигнуть ничего, кроме периода бедствий и раздора.

Соответственно, если мы предположим что производственные инженеры готовы сыграть свою роль, то поймем, что необходимы два направления подготовки: а) обширная кампания по освещению ситуации и разъяснению ее народу; б) выработка взаимопонимания и солидарности между техниками и сотрудниками транспортной системы и крупнейших промышленных отраслей: с этим неразрывно связано активное следование плану со стороны обученных рабочих всех отраслей промышленности. Пока эти приготовления не проведены, любой план по смещению существующего порядка обречен на провал.

В заключение напомним, что пока еще производственные инженеры представляют собой довольных подчиненных, усердно работающих на благо абсентеистских собственников и их представителей, рабочие, как в промышленности, так и в транспортной отрасли, все еще не проявляют симпатии к техникам и объединены только корыстными организациями, чья единственная цель – обеспечить себе хлеб с маслом; тем временем население плохо информировано о положении вещей – стараниями привилегированных классов и подчиненных им средств массовой информации – и не готово принять идею об отмене собственности; а законные власти полностью поглощены поддержанием статус-кво. Так что охранителям и всей массе зажиточных граждан, на которых опираются абсентеистские собственники, не о чем беспокоиться, по крайней мере до поры до времени.