Мотель Бейтсов

— Если не можешь сказать о человеке приятное — нужно промолчать.

— Пап, ты поспи, пока. Я разберу вещи. Паша, пока….

Намёк мне понятен. Дрова уже в печи бани, только чиркнуть спичкой. Через час начнёт припекать.

— Правильно, Паш, я сама хотела предложить им попариться в бане. Они наши первые клиенты. Пусть помнят нашу доброту, и разносят о ней вести повсюду. Как тебе девушки?

— Старшая очень даже приятная. Вера чёрствая.

— Она спрашивала об эС-Тэ-О для большегрузов. Какие-то проблемы с их тягачом. Хотя у меня закралось подозрение, что это она старалась сбить цену.

— Зинуль, ты как себя чувствуешь?

— За заботами даже забылась. Но в их присутствии не нужно афишировать наши отношения. Зина на время испаряется, остаётся мамочка.

— Согласен, мамочка. Можно будет включить камеры?

— Ах, ты ж развратник! На какую из них хочешь посмотреть?

— Есть вероятность, что они обе одновременно будут купаться. Тогда ночью просмотрим и….

Вера

Не Фредди Хаймор! Гораздо лучше! Также опрятно одет, такая же милая улыбка. Всю красоту портит моя… корова. Лезет в разговор, лыбится, оголяя свои жёлтые зубы. Надо было сначала познакомиться, поговорить. Нет же, всё по-своему. Приплела в помощники, будто сама не могла помочь отцу вылезти.

Так, надо действовать, как повелось в респектабельных семьях. Называть хозяев по имени-отчеству и самой просить того же. Отдельные дома даже лучше, чем номера. Если кто поселится в соседнем, то не будет мешать шумом.

А вот и Норма. Не так стройна, как Вера Фармига. Скорее такая же коровка как Ника. Но женственность и элегантность резко отличают Зинаиду от Ники. Идём с ней в соседний дом. Тут уютней. Чувствуется запах жилья. Ужин ещё не готов…, а жаль, можно было напроситься.

— Зинаида Макаровна, а вы в девичестве такая же были? Или стройная как я?

— Верочка, если вы комплексуете насчёт худобы, то зря. Ваша старшая сестра набрала вес…

— Она младшая… на целый час.

— Хм, двузиготные двойняшки значит. Кто из вас похож на маму?

— По рассказу папы — Ника. Она…. Короче, её нет. Он один нас воспитал…. Значит договорились. Пока двое суток, а там посмотрим, что за поломка…. Продукты у нас с собой, но они все походного состава. Есть тут где-нибудь столовая, кафе?

— В сторону Сибири через тридцать километров, в сторону Европы через пятьдесят. Автобусы ходят каждые полчаса.

— Благодарю, Зинаидушка Макаровна. — я попыталась подлизаться.

— Зинаида Марковна, — влезла в нашу беседу Ника, — можно у вас выпросить пару литров тёплой воды.

— У Павла…

— Нет! Мне для подмывания. — вот идиотка! Давай продолжай, расскажи всё о себе. Хоть бы трусы спрятала в пакет.

— Минутку. — хозяйка ушла. Как и я. Мне невыносимо находиться рядом с идиоткой.

Папа расслабленно посапывал, там же где я его последний раз видела. Кто-то укрыл его каким-то одеялом. В этом доме не так ощущается уют. Ароматизаторы глушат естественный запах былого жилища. Надо посмотреть, что можно приготовить на ужин.

Нет! Я не в состоянии готовить кушать. Пусть Ника позаботится, у неё вкуснее получаются простые блюда. Лягу пока….

Павел

Мама предложила позвать постояльцев поужинать вместе с нами. Девушки пришли, а Николай не смог.

— Тогда сделаем так! Сейчас лёгкий перекус, а потом нужно его в баню завести, пусть согреваются мышцы. У меня есть некоторый опыт по массажу спины.

— Ой, тётенька, спасибо. Я ведь всего раз помогала ему коробку собирать. Вообще не знаю с чего начать. — Ника откусила пирожок и запила его чаем.

— Ты будешь ремонтировать? — я, честно сказать, опешил.

— А куда деваться, груз нужно до пятницы доставить заказчику. Не то штраф, и всякая другая пое….

— Она справится. Сейчас боится, или скромничает. С четырёх лет в моторах копается. — пискля соорудила сэндвич — пирожок, колбаса и сыр. За три куса съела. Однозначно — не в коня корм.

— Паш, поможешь папаню довести? Я и сама справлюсь, но косо ходить ему больно.

— Конечно помогу, Ник.

— Я уже наелась. Спасибо, тёть Зин. Баня готова…? Тогда пошли! — она такая же энергичная как Зиночка. Сказала, что охота покурить, но папа важнее.

— Папа, родной мой. Мы поможем тебе дойти до бани. Сейчас я для тебя бельё возьму.

— Ника, возьми ещё ночнушку себе, поможешь мне мыться.

— Ты хорошо придумал.

Мы охватили его руками за тело. Чувствовалось сильное напряжение мышц спины, корёжившее его осанку. Шли медленно, стараясь не причинять боль мужчине.

— Мне надо курнуть. — никотиновая зависимость также мучила Николая.

— Ну и я на пару. Паш, ты куришь…? А я вот никак не брошу. Пап, не торопись. — мужчина закашлял. Видимо чистый воздух вытесняется смогом.

— Дочь, и правда, бросай курить. А то на старости лет будешь пердеть дымом.

— Ха-ха! Это у него самый страшный ужас.

Мы еще немного постояли, пропустили несколько автомобилей, идущих один за другим. До бани добрались без приключений — видимо никотин обезболил мужчину.

— Паш, ну всё, дальше я сама. Маме напомни, чо она обещалась помочь.

Зинуля в доме поменяла халат на ночнушку, оставив под ней трусы. Та же шубка, те же валенки на босую ногу.

Мне досталось слушать писк Веры. Он уже не так резал уши, особенно когда она говорила спокойно.

— Давно вы тут обосновались?

— В феврале приехали. Дедушка умер, да так и остались. — мне стыдно было признаться, что, если бы не ситуация в Киеве, мы узнали бы о смерти дедушки через многое время.

— Купили остальные дома?

— Мама прямая наследница пяти из всех домов. Купить их никто не купит. Так зачем добру пропадать. Вот решили пока так работать.

— А мы с папой и Никой таким образом добываем пропитание…. А девушка у тебя…

— Нет. И не было. — врать мне не хотелось. — А у тебя?

— Девушки у меня не было. Ха-ха-ха. — смех приятнее чем голосовой писк. — Парни считают меня дистрофичкой. Но я ведь не сильно худая. Да?

— Ты, наверное, просто зациклилась на этом. Этими мыслями отгоняешь парней от себя…. Отгоняешь, не спорь…. Тогда скажи, почему ты завела эту тему со мной? Ждёшь поддержки, сочувствия.

— Это вопрос или утверждение? — голос не толще комариного писка.

— Утверждаю! Будь проще, не прислушивайся ни к чьему мнению. Что же теперь все, кто имеет какой-то телесный изъян, должны травиться, вешаться? Ты вот худобу скрываешь одеждами, а другие девушки на этом зарабатывают. Подиумы, там, дефиле всякие. Подумаешь сисек нет! Так душа есть. Не омрачай её ненавистью к людям без изъянов.

— Есть у меня груди! — я уже не морщусь — привык. — И красивые…, просто… мне в пути удобно в такой одежде.

— После бани покажешь?

— Сиськи?

— Я вообще-то имел ввиду одежду не для поездок. Она ведь у тебя с собой? Но и от созерцания персей не откажусь.

— Ты…, ты…

— Нахал? А ты отказалась бы посмотреть мой… пенис, если бы я также лопухнулся?

— А летом, наверное, здесь классно! — она что меня идиотом считает, решив сменить тему?

— Да, летом здесь классно. Тут мужчины и женщины голыми религиозные обряды справляют. Для девственниц как раз классная пора. — цинизмом, приправленным пошлостью, хлещу ей по ушам.

— Что так заметно? — голос тихий, не разрезающий мембраны. — А ты?

— Я не девственник. Если ты об этом. И да, заметно, что ты ещё… целка.

— Но ты же говорил, что девушек у тебя не было.

— Не вру! Девушек не было. Есть женщина. Я езжу к ней в город. Сведение для твоего последующего вопроса.

— Чем увлекаешься? — походу я переборщил. В дальнейшие дебри моей распущенности она не захотела проникать.

— Да в сущности не чем постоянным. Информатика, фитнес. Сейчас как видишь помогаю Зине, — я запнулся, проговорившись. — Тут ведь без мужской силы трудно.

— Ника, тоже иногда называет папу по имени. Они ведь родственные души, коллеги. Пока я с ними не ездила, так они разговаривали, скрепляя его матом. А у меня язык не поворачивается сквернословить.

— В этом мы с тобой похожи. Я тоже не мастак матюгаться. Но их понимаю — временами без такой-то матери болт не открутится. А сама чем увлекаешься?

— В детстве любила лепить фигурки из пластилина. Теперь забросила. Можно сказать — скучаю.

— У тебя экономическое образование?

— Не-а. Средняя школа и всё. Считать могу. По памяти могу считать столбцы цифр, складывать, отнимать. Вот гляну на колонку — могу сказать есть ли ошибка в сумме. Научилась рассчитывать расход топлива. Посмотрю на то, сколько машина проехала от последней заправки, сказать на сколько кэмэ хватит горючего.

— Невероятно! А я в математике балбес. Не абсолютный, конечно, но не до такой степени. Во, я что придумал! Тебе можно с шоу каким-нибудь выступать. Опережать калькулятор. Давай попробуем? Ты пиши колонку трёхзначных цифр, я тоже, потом я подсчитываю на калькуляторе, а ты в уме!

Вера сразу загорелась идеей. Написали по десять строк, положили на стол. Мне понадобилось три минуты. Ей минута. И то она писала на бумаге ответ. Следующая проба — пятизначные. Опять я в проигрыше. Девушка повеселела, сидела раскованно. Говорила спокойно, без взвизгиваний. Мы обсуждали различные варианты шоу. Временами смеялись, как давнишние знакомые.

Ника

(АХТУНГ! АшиПки!)

Мы помогли папе залечть на верхнюю полку. Пока он согревался, попросила ево смотреть на стену, разделась голышом. Зина последовала моему примеру. Мы не разговаривая парились. Но я поглядывала на эту женщину. Если не щитать рожениц в роддоме, то я не видела голых женщин. Мы согрелись, вышли в предбанник. Попили чай.

— У тебя есть ребёнок?

— Умер после родов. Травма.

— Судя по разрывам лет пять назад?

— Да, тётенька.

— Называй меня просто Зиной. Ты уже достаточно взрослая женщина, чтобы прекратить называть других женщин тётенькой.

— А как вы догадались чо пять лет?

— Вот же разрывы подкожного жира. Если бы это было раньше, то синева не так ясно проступала бы. Позже — тогда можно было посчитать тебя совсем деткой. Мои разрывы видишь какие бледные, практически не видны. Кто он?

— Одноклассник. — говорить правду мне запретили. А так охота поделиться радостью любви с женщиной годной мне в мамы.

— Остыла? Пошли сначала попарим твоего папу. — у меня аж серце ёпнуло. Подумалось чо она скажет «твоего любовника».