Аномальная зона. Сквозь радугу

— Алексей.

— Вы действительно верите мне? Верите, что я побывала в будущем?

— Я знаю, что вы там побывали. Похожие случаи были. Но вы первая, с кем я имею возможность поговорить.

— А вы первый, кто не смотрит на меня, как на сумасшедшую.

— Вы не знаете, в каком году вы побывали?

— Знаю. Я у них спросила. В две тысячи двести пятьдесят шестом.

— И… как там?

— Прекрасно. Стерильно. Наука очень, очень продвинулась. И они лечат любые болезни. Почти любые. Но детский церебральный паралич там просто не существует! Потому что они лечат сразу. Однако они бы и за Юленьку взялись. Они уверены, что поставили бы ее на ноги.

— Они? У вас там появились… друзья?

— Нет. Я там очень мало пробыла. Всего несколько часов. Даже странно, что здесь прошло столько дней. Я попала сразу в лабораторию какого-то научно-исследовательского института. Один из аппаратов там дал излучение, из-за которого открылась эта дверь во времени, через которую пришла я. Они испугались, что на мне полно микробов болезней, которые они давно победили. Сразу схватили меня и ну мыть, стричь, переодевать. Там у них такой интересный душ… Без воды. Это после него я помолодела.

— А что вместо воды?

— Сначала какой-то гель. Потом лучи света. Потом обдували воздухом. А я, как только поняла, что это не сон, как только выяснила, что оказалась в будущем, сразу же заговорила про Юленьку и ее излечение. И потребовала, чтобы меня отпустили обратно. Я думала, что побегу за ней, возьму ее и отнесу к этой радуге, и мы с ней уйдем туда… И они ее вылечат! Но когда я вернулась в лес, радуга тут же исчезла. Ну а потом оказалось, что прошло много времени. И Юленька в больнице. Не понимаю — как они могли отдать ее? Как они могут ее не любить?! Она же такая умненькая, добрая девочка, надо только научиться ее понимать… А они не хотят.

Леша сочувственно кивал, а сам судорожно думал. Итак, в будущем какой-то аппарат вызвал излучение, подобное тому, которое активирует аномальную зону. А ведь здесь и сейчас существует такой аппарат, который активирует АЗ. Только Леша никогда не знает, куда зона откроет проход. Ну а если попытаться сделать направленные волны?

Как там говорил Пасечников? У каждого предмета есть свое определенное излучение, зависящее от общей «настройки» Вселенной в тот момент, когда предмет создавался. Пасечников с помощью старинного Ордена Святой Анны сумел перенастроить лучи активатора и был уверен, что сможет попасть в прошлое, в девятнадцатый век. Не рискнул только потому, что все АЗ располагались в местах, далеких от культурных центров России, и Пасечников боялся или погибнуть в лесу до того, как он сможет выйти к людям, или быть убитым этими самыми людьми, ибо в девятнадцатом веке крестьяне еще верили в колдовство. А шанс сразу встретить дворянина, тем более просвещенного, он считал слишком зыбким, чтобы рисковать.

«А если сшить костюм того времени?» — спросил его Леша.

«Нет. Детали будут отличаться. И ткань. Да и потом, речь с тех пор изменилась очень значительно. Я все равно буду выглядеть странно», — ответил Пасечников.

«А может, они тебя примут за иностранца?» — не отставал Леша.

Но Пасечников все равно не хотел рисковать. Леша даже заподозрил, что на самом деле Пасечников не верит в свое собственное открытие. Однако сейчас у него появился шанс проверить. А вдруг?

— Нина Петровна, а та одежда у вас сохранилась? В которой вы оттуда пришли?

— Да. Показать?

— Если можно.

Широкая рубашка и такие же широкие штаны. Белая, шелковистая и очень приятная на ощупь ткань. Никаких швов. Не мнется. Интересно, излучает ли? И хватит ли силы излучения, чтобы открыть АЗ именно в то самое время?

— Нина Петровна, мне бы не хотелось давать вам ложную надежду… Но возможно… То есть мы можем попробовать. Но я не обещаю, что получится.

— Вернуть меня туда? Отправить туда нас с Юленькой?!

— Да. Но я не обещаю, понимаете?

— Да, конечно, понимаю… Но вдруг получится? Давайте сейчас же и поедем…

— Я прямо сейчас же не могу! — испугался Леша. — Дело к вечеру, машина у меня старая, да и сюда я на метро приехал… Да и вам надо родственников поставить в известность.

— Тогда завтра. А ставить в известность мне некого. Муж ушел. И Генка с ним. К свекрови ушли. Сказали, что не могут жить еще и с сумасшедшей. Они считают, что я сумасшедшая. Им только лучше будет, если мы с Юленькой исчезнем. Значит, завтра, да? Юленька в восемь просыпается. В десять мы вас ждем. Завтра день обещают не жаркий, так что спокойненько доедем.

— Я могу забрать это? — Леша указал на одежду из будущего. — Мне нужно настроить аппарат…

— Нет. Не отдам, — Нина Петровна скомкала и прижала к груди белую ткань. — Потом при мне настроите. А то, может, вам только вещи нужны, чтобы настроить аппарат и самому в будущее уйти.

Леша открыл было рот, чтобы оправдаться, сказать, что он ученый, для него превыше всего эксперимент, и никаких меркантильных интересов он не питает, как вдруг из-за полуоткрытой двери комнаты донесся слабый животный вскрик.

— Иду, Юленька, иду, деточка! — заворковала Нина Петровна. — Все, Юля проснулась. Завтра в десять жду вас.

Она побежала в комнату, откуда неслись какие-то поскрипывания и постанывания. Леша счел за благо покинуть квартиру.

На следующее утро Леша смог добраться до дома Самохиной только к половине одиннадцатого. Ему открыла заплаканная Нина Петровна. Из комнаты неслись вопли Юленьки.

— Вы опоздали! Как вы могли? На двадцать семь минут! Мы уж столько всего передумали… Что вы не придете, что вы обманули, что надо было взять телефон…

— Извините. Пробки.

— Надо было раньше выехать!

— Извините, — еще суше повторил Леша.

— Вы же наша последняя надежда… Вы не имели права опаздывать! Юленька расстроилась!

Леша заскрипел зубами. В этот миг он остро сочувствовал мужу и сыну Самохиной.

— Я еще раз предупреждаю: это эксперимент, у нас может не получиться! Не надо так уж… горячо надеяться.

— А я буду надеяться. Мне больше не на что. Вот, держите, — она сунула ему в руки две туго набитые спортивные сумки. — Отнесите в машину и возвращайтесь за нами.

— Зачем так много вещей? Мы же едем всего на день.

— Я собрала только самое необходимое. Вы вообще представляете, что такое уход за больным ребенком?

Леша покорно отнес сумки к машине и забросил в багажник, рядом с тщательно упакованным активатором. С огромным нежеланием вернулся… И впервые увидел Юленьку. Она сидела в детском инвалидном креслице, пристегнутая ремнями, чтобы не вывалиться. Слишком маленькая для своих десяти лет, с тонкими скрюченными ручками и ножками, с острым личиком, она напоминала паучка. На ней были солнечного цвета брючный костюмчик, слюнявчик с оборочкой, волосы заплетены в косичку-колосок и украшены множеством заколочек. Нарядные одежда и прическа придавали больной девочке совсем уж жалкий вид. Неужели ее возможно вылечить, пусть даже в будущем?

— А вот и моя Юленька. А вот и дядя Леша, — пропела Нина Петровна. — Юленька, поздоровайся!

Девочка издала скрежещущий звук.

Леша поднял кресло — к счастью, довольно легкое — и понес к грузовому лифту. Лицо Юленьки оказалось совсем близко от его лица. Из полуоткрытого рта девочки текла слюна. Глаза косили. Леша против воли испытывал брезгливость. И страх. Ох, зачем он только приехал к этой Самохиной? Зачем предложил эксперимент? Зачем связался с ними? Ведь и правда — это их последняя надежда. И Самохина его просто убьет, если у него не получится…

Инвалидное креслице сложили и привязали на крыше автомобиля. Нина Петровна потребовала извлечь из багажника одну из сумок, устроилась с дочерью на заднем сиденье и всю дорогу о чем-то с ней тихонько ворковала. Доставала из сумки бутылочки с разными соками, баночки с пюре, спрашивала, что хочет Юленька сегодня, морковку или цветную капусту, потом принялась читать ей какую-то детскую книжку. Лешу она просто не замечала. Будто он наемный водитель, а не человек, предложивший ей помощь.

В Краснозорино Леша даже заезжать не стал, чтобы не вызвать лишних вопросов. Сам оттащил аппарат к АЗ. Самохина сначала везла Юленьку в инвалидном кресле, потом, когда лес стал гуще и кресло уже не могло проехать среди деревьев, подняла девочку на руки. При этом через плечо у нее висела одна из сумок — полупустая уже, но все-таки тяжесть! Однако Нина Петровна ни разу не остановилась отдохнуть. И даже Лешу подгоняла, чтобы быстрее шел. У Леши на душе становилось все гаже. Он все больше боялся, что ничего не получится.

Когда добрались до места, Нина Петровна достала одеяльце, на которое уложила Юленьку, пока Леша собирал активатор. Потом подала ему свой артефакт из будущего, белую одежду. Леша с трепетом проверил излучение… Есть! Одежда излучала очень сильные и четкие волны. Настроить под них аппарат оказалось делом нескольких минут — и аномальная зона распахнула свой радужный веер.

— Это она! Она! Та дверь! У вас получилось, боже мой, получилось! — Нина Петровна подхватила дочь на руки. — Юленька, получилось, сейчас мы уйдем, милая, ты выздоровеешь, мы будем жить в хорошем, светлом мире…

— Нет, подождите! Нина Петровна, надо проверить… Вдруг аномальная зона раскрылась в какое-то другое место или время? Я же вам толком ничего не рассказал, вы не знаете, — Леша попытался остановить Самохину, но она гневно взглянула на него.

— Пустите! Она же может закрыться!

— А если там динозавры? — беспомощно пролепетал Леша.

Нина Петровна подошла к радуге. Одной рукой она прижала к себе безвольно обвисшее тельце дочери. Другую протянула перед собой. И в радуге образовалась трещина. Совсем такая же, как та, через которую в среднерусский лес вылетел доисторический ящер. Только сквозь эту трещину Леша увидел просторное светлое помещение, блеск стальных поверхностей, огромное окно со сплошным стеклом, через которое светило солнце, и троих коротко стриженных людей в белых одеждах. Люди смотрели на них… На Самохину с ребенком и на Лешу.

— Вы видите? Никаких динозавров. Все получилось, — Нина Петровна улыбнулась так гордо, словно это она поставила удачный эксперимент.

— Подождите! — взмолился Леша.

— Ну, что вам еще? — она оглянулась с нескрываемым недовольством.

— На каком языке они там говорят?

— На смеси русского сленгового и американского английского. Но я до рождения Юли преподавала английский. Так что я почти все поняла. Еще что-нибудь? Только быстрее!

Но Леша не смог придумать, что бы еще спросить. И грустно пробормотал:

— Удачи вам, Нина Петровна. И Юленьке.

— И вам удачи. Прощайте. И… спасибо.

С дочерью на руках Нина Петровна шагнула в трещину, и радуга, заколыхавшись, сомкнулась за ее спиной, как вода. Аппарат поизлучал еще минуты три, а потом запищал сигнал аккумулятора: батареи были практически разряжены.

Самохина оставила все — не только белую одежду из будущего, но и свои вещи, и инвалидное креслице девочки. И теперь Леша мучился: что же ему со всем этим наследством делать? Выбросить? А отпечатки пальцев? Ведь наверняка пропавших мать и дочь будут искать с милицией. А сколько свидетелей видели, как он сажал Самохиных в свою машину?! Как же он раньше об этом не подумал? И как все бестолково получилось! Он же почти ни о чем ее не расспросил.

Но зато эксперимент удался полностью. Надо сообщить Пасечникову, что он прав и что с помощью вещи из определенной эпохи можно перенастроить излучение аппарата.

Вещи Самохиных Леша попросту отдал Мишке. Рассказал все в подробностях — и Мишка обещал помочь. Если будут вдруг искать Нину Петровну и Юленьку в этом районе — он сообщит, будто бы возле леса нашли сумки и инвалидное креслице брошенными. Ну а отпечатки — да кто только за эти вещи не хватался с тех пор, как их нашли! В общем, Леша мог не волноваться, а просто порадоваться, что еще раз все получилось. Возможно, когда-нибудь он даже сможет снова открыть дверь в будущее. Вдруг понадобится?

…Исчезнувших мать и дочь действительно объявили в розыск. Но, поскольку близкие не предпринимали никаких личных усилий и даже не требовали у милиции результатов, двойное объявление о пропавших без вести потерялось среди тысяч других ему подобных. Мишка узнал о том, что их ищут, только потому, что во время визита в городское управление не поленился пробить по базе. Наверное, мужу и сыну действительно было лучше без беспокойной Нины Петровны и больной Юленьки. Оставалось только надеяться, что у матери с дочерью тоже все сложилось хорошо в том невероятно далеком будущем, где они оказались.

Глава 9

С Женей Беловым Лешка познакомился в сентябре. Всего через месяц после того, как отправил мать и дочь Самохиных в будущее. Снова позвонил Мишка и сообщил, что в лесу возле зоны какой-то чокнутый студент-медик поселился в туристической палатке. На вопросы местной милиции — то есть на Мишкины вопросы — ответил, что просто решил продлить каникулы и подышать свежим воздухом в таком чудесном месте. С готовностью показал документы. Задерживать и изгонять его было не за что. Но ведь явно же не просто так он надумал там поселиться!

— Ни о каких исчезновениях студентов в наших местах слухов не было. И наверняка ведь он ждет, когда зона активируется. Откуда он мог о ней узнать? Или он из ваших, из аномальщиков, то есть сталкеров… Или — побывал тут, прошел сквозь зону куда-то, потом вернулся, а теперь обратно хочет. Как та тетка с девчонкой. Но я чего боюсь: как бы зона сама не открылась и оттуда не выскочил бы какой-нибудь древний зверюга. И хана студенту…

— Ладно, я приеду, — пообещал Лешка.

Срываться с занятий в самом начале семестра было не слишком-то хорошо, но повод того стоил, и в Краснозорино Леша поехал с удовольствием. Ему тоже хотелось продлить каникулы, хоть на несколько дней. Тем более что погода стояла чудесная, а он никогда прежде не был в деревне в это время года, когда небо такое ослепительно голубое, а воздух кристально-прозрачный. Знакомый лес замер в зелено-золотом убранстве, тишину нарушал только шелест опадающих листьев и отчаянный стрекот кузнечиков, пытавшихся допеть свои песни перед неизбежной зимой. Леша с удовольствием прогулялся и к палатке студента вышел в прекрасном настроении.

— Эй, живые есть? — весело спросил Леша, склоняясь у входа в палатку.

Студент тут же высунул лохматую голову и взглянул на гостя в высшей степени неприязненно. Леша видел этого парня впервые. Значит, он не из коллег, интересующихся аномальными зонами. Но все-таки Леша решил убедиться и спросил:

— Ты АЗ приехал зондировать?

— Чего?

— Аномальную зону. Нет?

— А здесь что… Аномальная зона?

Студент выполз из палатки и поднялся на ноги. Одежда на нем была мятая и несвежая, волосы он явно давно не мыл, да и не брился несколько дней. Похоже, походная жизнь не доставляла ему особого удовольствия.

— Привет. Меня Лешей зовут, — Лешка решил, что инициативу в общении надо брать на себя.

— А меня — Женя.

— Чего ты тут поселился-то? Только не говори, что просто воздухом дышишь, не поверю. Ты ждешь ведь чего-то, да? Что только в этом месте и случается…

Женя кивнул.

— Знаешь, я эту зону всю свою жизнь изучаю. Без преувеличений — всю жизнь. Так что давай без долгих вступлений. Ты отсюда куда попал? И как?

— А у тебя бригада санитаров со смирительной рубашкой в кустах не припрятана? — усмехнулся Женя.

— Нет. Зато у меня есть аппарат, который может эту зону активировать. Но пока ты мне все не расскажешь, я тебе этот аппарат не покажу.

— Хорошо, — покладисто ответил Женя, уселся на пенечек, закурил, приготовившись к долгому и степенному рассказу. — За грибами поехали с ребятами. И шашлыков пожарить. Я заблудился. А тут вдруг увидел странное явление: радуга между деревьями висит. Я подошел поближе, а она раскрылась, и… И я попал в прошлое.

— Насколько далекое прошлое? — поинтересовался Леша, пристраиваясь спиной к стволу березы, на свернутой куртке.

— Тысяча восемьсот сорок седьмой год.

— Ни фига себе!

— Что, так далеко отсюда никто не залетал?

— Нет. Как раз зона открывалась в основном в куда более древние времена. Или в недавнее прошлое. А в девятнадцатый век — никогда. И что, тебе там понравилось так, что ты обратно захотел?

— Да. Именно что очень понравилось, — грустно сказал Женя. — Вернее, сначала не очень: плутал по лесу, даже не понимал, что попал в другое время. Потом вышел к деревне — а она совсем такая, как в фильмах-сказках! И мужики страшные, дикие, с бородами все. И у всех на ногах лапти. Я и не знал, что правда все лапти носили. В общем, они меня схватили. Побили. Не очень сильно, но обидно. И заперли в погребе. Где я чуть дуба не дал от холода. Но, к счастью, они сразу барину побежали рассказывать. А барин оказался очень передовым человеком.

— Ты здесь же оказался после перемещения? В районе Краснозорино?

— Нет. Деревня называлась Ворожейкино.

— Старое название Краснозорина. И что барин? Как его звали, кстати?

— Барина зовут, то есть звали Дмитрий Ерофеевич Ворожейкин. Он велел меня из погреба выпустить и в дом к нему доставить. Выслушал мой рассказ. И поверил мне. Он сказал, что в этих местах часто всякие чудеса случаются. Потому и называют деревню Ворожейкино, что раньше думали — ворожит тут кто-то. В общем, Дмитрий Ерофеевич принял меня как дорогого гостя. А я ведь военный врач, я в Сеченовской академии учусь на военном отделении, сейчас на шестой курс перешел. Словом, кое-что умею. И хотя там у них лекарств вообще нет, ты не поверишь, насколько у них все плохо обстоит с медициной, все равно я умел куда больше, чем тамошние врачи. Которых к тому же целая история из города привезти и обратно отправить. Так что меня там сразу зауважали. Здорово было.

— А как ты назад вывалился?