Деревенский клад

Дмитрий Кащеев

ДЕРЕВЕНСКИЙ КЛАД

Я сидел на скамейке возле дома и размышлял о том, какой я все-таки счастливый человек. Мне казалось, что еще никогда в жизни у меня не было столько счастья сразу. Во-первых учебный год позади, во-вторых впереди целые летние каникулы из которых не истрачен еще ни один день и конечно же самое главное это МОРЕ! Море, встречу с которым я ждал два долгих года! Прошлым летом маму положили в больницу и поездку пришлось отменить, но зато в этом году мы поедем на целый месяц! Так папа с мамой решили, так как ребенку, то есть мне, надо дышать свежим воздухом, а не бензиновым угаром. Я конечно не ребенок, но в остальном совершенно с родителями согласен! Потому что море… Море это песок вперемешку с ракушками, вода, в которой легко плавать и можно лежать на спине, это медузы, дельфинарий, это ночные прогулки по набережной, это… Море это то, чего мне не хватает в нашем городе.

Поэтому в этот вечер, сидя на скамейке, я был переполнен счастьем, и мне хотелось делать очень добрые дела, чтобы все тоже были счастливы!

И я их делал! Я очень вежливо здоровался со всеми незнакомыми и знакомыми людьми, разнял дерущихся возле песочницы малышей и научил их мириться по-детски при помощи мизинцев и они потом целых полчаса играли в «мирись-мирись и больше не дерись». Я даже помог Мишке натянуть цепь на велосипед, хоть он когда-то очень больно запустил в меня яблоком. От удивления он предложил мне кататься поочереди, и мы гоняли с ним как сумасшедшие по двору. А потом играли с девчонками в «выбивалу».

Домой я вернулся уставший, но довольный собой и всем миром. Мама с папой что-то обсуждали в большой комнате, а на столе в кухне меня дожидались вкуснейшие блинчики со сладким творогом. И никаких тебе макарон с кашами! Замечательный день и заканчивался замечательно. Перекусив, я пожелал родителям спокойной ночи и отправился спать.

Как приятно просыпаться не от настырного звонка будильника, а просто так! Я взглянул на часы — девять утра. Солнце светит в окно, но еще не жарко. Красота! Мама с папой тоже уже встали, гремят посудой на кухне. Я побежал туда.

— Приветик, мам, пап! А вы чего не на работе?

— Здравствуй, сынок. Совсем тебя учебный год доконал! Сегодня же суббота, — ответила мама. — Садись, сейчас я тебе пельмешек положу.

— Хорошо, только умоюсь, — я умчался в ванную.

За стол сели все вместе, только папа почему-то без обычной для него книги. А то он всегда что-то читает. Иногда мне кажется, что книга для него как для некоторых людей очки. Постоянно сидят на носу как будто выросли там, а у папы книга из руки растет.

Мы поели и стали с мамой пить чай, а папа кофе. Потом папа отставил кружку и посмотрел на меня.

— Мотя, нам надо с тобой поговорить, — и закашлялся, виновато глянув на меня. — Очень серьезно поговорить…Да, вот…

— Что вот? — переспросил я. — Если про стекло, то не били мы ничего с Сережкой в профилактории! Мы вообще там не ходим, там собаки злющие живут, сторож прикормил. А если…

— Нет, нет, — прервал меня папа. — Не про сторожа. А это… — он снова виновато взглянул на меня, затем на маму.

— В общем, Мотечка, — взяла в свои руки мама разговор. — Тут такое дело… Наверное на море мы не сможем поехать.

— К…как? — переспросил я, поперхнувшись чаем.

— На море не поедем в этом году. Папе надо по работе ехать в Новосибирск на все лето, так что мы поедем с ним.

— Ууууууууууууу! — взвыл я. — Не хочу в Новосибирск! На море хочуууууу!

Я выскочил из-за стола и понесся в свою комнату, сметая все на своем пути! Наш кот Темка при виде меня тоже завопил дурным голосом и запрыгнул на вешалку в коридоре. Я упал на свою кровать, зарыл голову под подушку и зарыдал. Моя счастливая жизнь закончилась. Сколько пролежал так не знаю. Несколько раз ко мне подходили мама с папой, но я даже не шевелился. Я слышал виноватое покашливание папы, но мне его было ничуть не жаль.

«Вот умру я в этом Новосибирске или заболею чем-нибудь. Побегаете тогда», — мстительно думал я, представляя, как я лежу в больнице и кашляю кровью, а родители суетятся вокруг меня. И врач говорит им — «Вот видите, довели вы своего ребенка. Дышит в городе всякой дрянью. Умрет скоро теперь.» И мама с папой просят у меня прощения и обещают, что вообще переедут жить к морю, но я все равно умираю.

«Эх папа, папа, — думал я. — Зачем ты так сделал. Ведь мы так мечтали об этой поездке! Какие замечательные очки мы купили для подводного плавания и специальный садок для морской живности. А раскладные стаканчики, которые занимают так мало места, и в которых даже обычная минералка становится в два раза вкуснее.» И еще много я бы мог сказать папе и про медуз, которых никогда не увижу и про редкие ракушки и про…

— Мотя, к тебе пришли, — отвлек меня от невеселых размышлений мамин голос.

— Пусть уходят, — глухо пробурчал я сквозь тяжелую подушку. — Видеть никого не хочу.

— Мотя, ну что ты как маленький, — примирительно сказала мама. — Тут Сережа пришел. Выйди хоть поздоровайся.

Я еще глубже зарылся носом под подушку. Еще Сережки недоставало. Я ему позавчера так расписывал про море. А он бедняга на лето к бабушке в деревню едет. Теперь скажет, что, мол, плакало твое море, Мотька. Не хочу никаких Сережек!

Однако не прошло и минутки, как я услышал:

— Ладно, тетя Ира, я с ним разберусь сейчас. — раздался Сережкин голос где — то очень близко.

— Разберись Сережа. А то он теперь у нас такой нехочуха, — сказала моя мама и дверь, скрипнув, закрылась.

— Ну что, лежишь? — спросил Сережка у меня над головой.

— Лежу, — буркнул я. — А то ты сам не видишь!

— И долго еще собираешься лежать? — не отставал Сережка.

— Долго, — пробурчал я снова.

— Ну и зря, — сказал Сережка.

— Хочу и лежу, не твое дело.

— А мне кажется мое, потому что…

Я, даже не видя Сережку, представил, как он поднял вверх палец.

— Потому что что? — не выдержал я и вылез из под подушки.

— Потому что, у нас есть очень важное дело, — наставительно сказал Сережка. И, не выдержав, закричал, — Потому что мы с тобой едем в деревню! Вместе!

— Ураааа! — завопили мы уже вместе и, не сговариваясь, начали скакать по комнате.

На крик прибежала мама, и папа выглядывал у нее из-за спины.

— Вы что, с ума посходили, молодые люди? Стены аж трясутся! — но видно было, что она совсем не сердится и тоже бы рада была запрыгать вместе с нами.

— Так что хватит валяться, Мотька. Надо еще многое сделать, — многозначительно добавил Сережка.

И мы побежали делать многое!

Дел действительно оказалось много. Надо было собрать мои вещи. А это я вам скажу задачка еще та! Кажется это легко, какие вещи могут быть у пятиклассника скажете вы. А вещей было очень много, не считая того, что собрала мама. В деревне могло многое пригодиться. Пришлось даже составить список, чтобы ничего не забыть.

Тут и перочинный нож, блокнот для записей, маленькая электронная игрушка, бинокль и еще куча всего-всего. Итого получилась сумка с одеждой, мой рюкзак с полезными вещами и, о ужас! коробка с книгами, заданными на лето и несколько учебников.

— Это чтобы считать и читать не разучились на природе, — сказала мама. — А то знаю я вас! Проследи за ним, Сережа, чтоб весь список прочитал.

— Обязательно, тетя Ира прослежу, — солидно ответил Сережка, — А то Мотька такой неорганизованный.

— Сам такой, — огрызнулся я. — А я поорганизованней тебя буду!

Уезжали мы утром следующего дня вместе с Сережкиным папой. Мама моя все давала последние указания. А папа подошел и спросил:

— Ну что, без обид, Матвей?

— Без обид, — ответил я и пожал ему руку. А потом кинулся на шею и крепко прижался. Потому что мой папа — самый замечательный папа на свете!

Мама на прощание расцеловала нас с Сережкой и все повторяла:

— Вы там горячее ешьте главное и осторожней!

И мы покатили в деревню. Сережкин папа вел машину, а мы на заднем сиденье прилипли к стеклами и рассматривали проносящиеся в разные стороны автомобили. Мы считали себя великими знатоками машин и поэтому с умным видом обсуждали их достоинства и недостатки, пока дядя Костя, папа Сережки не выдержал и не сказал в сердцах:

— Ну какая же это «Тойота»! Это «Опель»! Эх вы, грамотеи!

Мы смущенно притихли и до прибытия молчали как мышата. До деревни домчали мы за два часа. По дороге, на заправочной, дядя Костя купил нам пепси и сосисок в тесте, которые мы тут же и проглотили.

— Ешьте, ешьте, — подбодрил он нас, смеясь. — Там у бабы Вари этой отравы нет. Будете только на полезном и здоровом питании!

Деревня показалась неожиданно. Вроде ехали, ехали по полям, лугам и вот пожалуйста лежит деревня Алексеевка как на тарелочке.

— Родина моя, — с гордостью и грустью сказал дядя Костя. — Жалко людей в ней почти не осталось, все норовят в город перебраться. Он помолчал и добавил с усмешкой. — Как я, например.

Сережкина бабушка, Варя, выскочила на улицу, едва мы подъехали к калитке. Будто нарочно пряталась за забором, ожидая нас. Я то думал, что она будет похожа на бабушку из сказок, полная, круглая в платочке. Но она оказалась очень современной бабушкой, худенькая, в джинсах и клетчатой ковбойской рубахе.

Сережка немедленно повис у нее на шее:

— Ба, я так соскучился по тебе!

Дядя Костя тем временем заносил наши вещички в дом. Потом мы сели пить чай прямо во дворе возле крыльца. Баба Варя хлопотала вокруг нас со словами:

— Бледные какие, вымученные! А худющие!

На мой взгляд мы были очень даже упитанные! А дядя Костя по сравнению со своей мамой казался вовсе уж неприличных размеров толстяком. Но я промолчал про эти свои мысли, так как в моем рту таяли восхитительные пирожки, которые можно приготовить только в настоящей деревенской печи.

После чая дядя Костя собрался, попрощался со всеми и уехал. А мы под руководством бабушки Вари отправились обустраиваться на новом месте, где нам суждено было провести ближайшие месяцы.

Под жилье она нам выделила второй этаж. И даже не этаж, а мансарду. Которая больше была похожа на корабельную каюту. Круглые окна дополняли это сходство. Мне сразу очень понравилось это место, и я сразу занял кровать возле одного «иллюминатора». Сережка был не очень доволен моим выбором судя по всему, но виду не подал, все-таки я был гостем.

— Вы погодите вещи разбирать, — сказала бабушка. — Давайте-ка сначала за уборку! А бедная старушка, не успела даже прибрать тут к вашему приезду, — засмеялась она.

— А ты, Матвей, не смущайся, можешь называть меня тетей Варей, если тебе так удобней, — обратилась она ко мне, видя, что у меня язык не поворачивается назвать ее бабушкой.

Мы засучили рукава и взялись за уборку.

— Классная у меня бабуля? — спросил Серый.

— Еще какая! — подмигнул ему я.

Через час мансарда блестела. Мы стащили вниз кипы старых журналов и прочих ненужных вещей и на этом уборка закончилась.

— Уфф! — утер лоб Серый. — Ничего себе каникулы! Давно я так не уставал!

— Ну да, — шутливо поддержал его я. — Для тебя и тарелку вымыть за собой — утомительное дело.

— Ничего не утомительное, просто не люблю я все эти уборки-переборки, — возмутился Сережка. — А посуды я могу целую гору вымыть! Посуду мыть — это тебе не с тряпкой под кроватями ползать…

— Ну-ну, — раздался голос тети Вари. — Кто это там такой великий мойщик посуды! Иди-ка сюда!

Сережка прикусил язык и толкнул меня «пошли мол, зовут». Кому как, а я уборкой почему-то люблю заниматься. Наверное потому, что когда мама приходит с работы и видит, что посуда вымыта, ковровое покрытие пропылесошено, пыль вытерта, то настроение у нее сразу поднимается и вместо нудных вопросов об уроках, она говорит: «Слушай Моть, а ты не хочешь погулять? А то весь день взаперти. Иди побегай пару часиков!» или еще лучше того: «Моть, раз все дела сделаны, не сходить ли нам в кафе покушать мороженого?». И мы идем в кафе, где кроме мороженого есть вкуснейшие молочно-фруктовые коктейли, пирожные с разными начинками, а самое главное — рыбки! Столики в кафе стоят на возвышении, а между ними, в специальных протоках снуют разные рыбы. Причем не крошечные, как в аквариуме, а очень даже крупные. Поэтому уборка для меня вещь приятная!

Но посуду нам мыть не пришлось, как опасался Сережка. Потому что тетя Варя уже давно все вымыла. А нас отправила в магазин.

— Заодно прогуляетесь, — сказала она. — Только на пруд сегодня не суйтесь, чего-то прохладно на улице.

Мы с Сережкой кинулись вперегонки на второй этаж. Одеваться. И конечно первое, что мы сделали несговариваясь — одели плавки. Может тете Варе и прохладно, а по нам так жара неимоверная стоит.

Конечно же первым делом мы на пруд и отправились!

Пруд мне понравился. Небольшой, заросший со всех сторон ивами и растительностью, он казался зеркалом, лежащим в траве. Вокруг не было ни одного человека и мы чувствовали себя настоящими первобытными людьми. А самое интересное вокруг не было ни бумажек, ни бутылок и консервных банок. Это меня вообще поразило, так как на всех водоемах, где я бывал, все было усеяно мусором. Мы скинули одежду и с молодецким визгом кинулись в прохладную, прозрачную воду! Из под ног, задевая нас хвостами в разные стороны врассыпную бросились сотни мальков. Их спокойной жизни настал конец!

Когда мы выбрались на берег и упали на траву, я сказал Сережке:

— Серый, все-таки здорово, что я на юг не поехал. Скучища там на самом деле.

— Это точно, — подтвердил Сережка, хотя сам на море ни разу не бывал и завидовал мне страшно.

Через два часа мы были дома с покупками. Дело шло к вечеру, а когда мы наконец разобрали наши вещи начало темнеть. Мы поужинали и отправились спать в свою «каюту». Отправились то отправились, но сна не было ни в одном глазу. Забрались на мою кровать и таращились в «иллюминатор». Даже звезды в деревне казались другими, очень яркие, словно кто-то забрался на небо и протер их мокрой тряпкой.

— Завтра займемся делами, — прервал молчание Сережка.

— Какими? — поинтересовался я.

— Штаб возле пруда надо сделать. Я тут такую книжку прочитал здоровскую, как мальчик-индеец заблудился и несколько месяцев один жил, охотился, ягоды собирал. Вот и мы попробуем, удастся ли нам так прожить…Есть будем только то, что сами добудем!

— Так, так, так! Это конечно заманчивая идея, но что ты будешь делать с бабушкой? Так она тебе и разрешила одни ягодки кушать. Она ж готовит как робот, целыми кастрюлями! — тут я вспомнил пирожки с начинкой и в животе заурчало, а рот наполнился слюной. Мне срочно захотелось есть, как будто я и был тем самым голодным заблудившимся мальчиком индейцем.

— Не волнуйся, Мотька, я все продумал, — успокоил меня Серый. — Придется ее обманывать.

— Ну да, ее пожалуй обманешь, — засомневался я. — Она нас живо раскусит!

— А мы будем очень хитрыми, очень-очень. Все, давай спать!

Сережка перебрался на свою кровать и замолк. Я еще поворочался немного, попрощался со звездами и незаметно уснул.

Утром меня растолкал Сережка.

— Вставай соня! Пора!

— Ну дай еще поваляться, Серый! Каникулы как-никак, — заканючил я.

— Ребята, бегом умываться и кушать! — раздался с первого этажа звонкий голос тети Вари. — Я вам курочку приготовила!

— Хахаха! — зловеще рассмеялся Серега и толкнул меня в плечо. — Она еще не знает, что индейцам не нужна никакая домашняя пища! В общем сейчас будем ее отвлекать поочереди, а еду прятать — потом собакам отдадим!