Перерожденная

Марина Снежная

Перерожденная

Глава 1

Видение про Энния напрочь отбило у меня желание спать. Чтобы привести мысли в порядок, я решила немного погулять по побережью, прежде чем возвращаться в постель к моему Воину. Не хотелось разбудить его ненароком тем, что стану ворочаться в бесплодных попытках уснуть. Да и ночь была просто сказочная: тихая и ясная. Лишь легкий ветерок проносился по водной глади, заставляя волны плавно перетекать одна в другую. Я шла вдоль линии берега, любуясь тем, как красиво лунная дорожка прочерчивается вдоль морской поверхности. Хотелось, чтобы это мгновение застыло до бесконечности. Вид ночного моря успокаивал мои мятущиеся мысли.

— Детка, я поражен твоей выносливостью, — послышался за спиной знакомый насмешливый голос.

Я обернулась, чувствуя, как на лицо наползает радостная улыбка при виде Асдуса. Рыжий стоял в нескольких шагах, глядя с каким-то лукавым выражением. И тут только до меня дошел смысл его фразы. Охваченная неприятными догадками, я прищурилась.

— Причем тут моя выносливость?

— Ну, после такой бурной ночи ты еще на ногах стоишь. Мало того, на прогулку вышла. Или твой Воин не в силах удовлетворить твои аппетиты? Так я всегда готов помочь!

— Асдус! — от возмущения я даже не сразу нашлась что сказать. — Ты что за нами подглядывал?!

— Детка, Асдусциас Дарнадар предпочитает быть участником, а не наблюдателем, — послышался насмешливый ответ.

А мое воображение мигом нарисовало и вовсе уж непристойную картину, как в нашем сегодняшнем действе мог бы участвовать демон. Я поспешно и с негодованием уняла порочное воображение. Даже в самом страшном сне такое не привидится!

— Охальник ты, Асдус! — процедила я.

— Да не беспокойся ты, я только в окошко глянул, сразу понял, что к чему, и больше не смотрел. Честно-честно! — он всплеснул руками.

Но почему-то я этому гаду нисколько не поверила. Вон как глазюки лукаво сверкают.

— С чего ты вообще в окно наше заглядывал?! — прошипела я, с трудом пытаясь избавиться от неловкости.

— Ну, я ведь обещал за тобой приглядывать, — невозмутимо отозвался демон, усаживаясь на берегу и жестом приглашая последовать его примеру.

Я неуверенно села, только отодвинулась подальше и обиженно засопела.

Интересно, как много он успел увидеть? Стыдоба-то какая!

— Да не серчай ты, — примиряюще сказал Асдус, видя, что я угрюмо жду его объяснений. — Я и правда хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Так что селиться в той дыре, что нашел для меня твой Воин, не стал. Выждал время и отыскал тебя по маячку. Понял, что ничего плохого не случилось, и нашел себе новый приют, только неподалеку.

— Это где? — не поняла я. — Вроде тут поблизости постоялых дворов нет.

— Зато есть одинокие вдовушки, которые очень даже соскучились по мужскому вниманию, — самодовольно заявил демон, ухмыляясь.

— Ну ты и бабник!

Я покачала головой и в очередной раз пожалела Криспину.

Вот же ж счастье-то ей досталось!

— Скорее, ценитель женской красоты, — усмехнулся снова демон. — Пусть, конечно, моя милая вдовушка не совсем уж и красавица, но на безрыбье, как говорится…

— Ладно, не хочу об этом больше слушать.

Я поморщилась, прежде чем рыжему вздумалось рассказывать во всех подробностях, как обхаживал очередную пассию.

— Лучше скажи, чего ты в наше окно все-таки заглядывал.

— Всего лишь из-за искреннего беспокойства за мою малышку, — демон состроил умильную гримаску, призванную показать, насколько его намерения были чисты и невинны. — Маячок вдруг начал излучать странные колебания энергии. Вот на всякий случай и решил проверить, что там у вас происходит.

Проклятье! У меня запылали щеки. Теперь уже наличие маячка не казалось такой уж хорошей идеей. Это что Асдус сразу будет знать, когда мы с Диором… Даже думать о таком стыдно!

— Да не переживай, крошка, — невозмутимо отозвался он, словно угадав, о чем я думаю. — Тут, скорее всего, маячок забеспокоился из-за того, что в первый раз… кхм…

— Да поняла я! — прошипела я, еще сильнее заливаясь краской. — Давай оставим эту тему.

— Ну вот, а мы только к самому интересному подошли, — продолжал издеваться рыжий гад. — Да не смущайся ты, дело ведь житейское. И к тому же у вас с Воином все к тому и шло. Такими взглядами обменивались в пути, что мне порой хотелось свалить куда-нибудь и вас наедине оставить.

— Асдус!

— Нет, ну а разве ж я вру? — ухмылялся он. — Как он хоть в постели?

— Я не буду с тобой это обсуждать! — возмущенно воскликнула я. — И вообще лучше давай оставим эту тему!

— Ну, хорошо-хорошо, — миролюбиво всплеснул руками демон.

Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы унять обуревавшие меня эмоции. Заставила себя переключиться на то, что не менее важно. Все же то, что Асдус появился именно сейчас, словно знак свыше. Я не должна скрывать от него то, что касается брата.

— Асдус, — осторожно начала и придвинулась к нему.

Ухмылка на лице рыжего начала таять. Он будто что-то почувствовал по моему тону и во взгляде мелькнула тревога.

— Что-нибудь случилось? — уже серьезным голосом спросил демон.

— У меня снова было видение про Энния.

— И что же учудил мой милый братец? — деланно веселым тоном спросил рыжий.

— Он прошел по переходу в мир смертных.

Воцарилась тишина, прерываемая лишь шумом плещущих о берег волн.

— Расскажи подробнее, — глухо проговорил Асдус. — Где он? С ним все в порядке?

— Я понятия не имею, где он. Да и он сам не знает. Видела какие-то деревья вокруг. Может, в лесу. Но в какой части этого мира, трудно сказать. Его изрядно потрепали мойнеры в Сумеречном мире, но ему удалось уйти.

И я стала во всех подробностях рассказывать о том, что произошло с Эннием.

Когда закончила, лицо Асдуса казалось застывшим.

— Что будем делать? — нерешительно спросила. — Я боюсь, как бы он не наделал глупостей.

— Нельзя никому рассказывать о том, какие способности в нем открылись.

Никогда не видела Асдуса таким мрачным и обеспокоенным. Хотя нет, пожалуй, видела. В подземелье, когда он переступил порог камеры Энния и увидел, что с ним творится. Исчезла привычная личина легкомысленного повесы. Уже одно это показывало, насколько серьезно то, что происходит.

— Как только в пограничье узнают, что брат умеет призывать других существ в мир смертных, одни пожелают это использовать, чтобы оказаться здесь, другие — уничтожить его.

— Но что-то же делать надо, — неуверенно сказала я.

— Может, Энний все же одумается и снова вернется в Сумеречный мир… — голос рыжего тоже звучал неуверенно. — Пока ведь он никому здесь не причинил вреда. Не говори никому, прошу… Я что-нибудь придумаю. Оставлю эту оболочку и попытаюсь привлечь на свою сторону кого-нибудь. Может, помогут отыскать Энния и остановить, пока не наделал глупостей.

— Думаю, Гилера может помочь.

Я сама была в шоке от того, что сказала. Но прежней ненависти к этой женщине давно не испытывала. Представляла, как она сейчас сходит с ума от беспокойства из-за судьбы Энния. Гилера сделает все, чтобы помочь ему и сохранить все в тайне.

— Ладно, мне пора.

Асдус решительно поднялся, явно сейчас думая лишь об одном — судьбе брата.

— Удачи тебе, — тихо пожелала я и долго еще смотрела, как худощавая фигура исчезает вдали.

Потом ощутила, как накатывает облегчение. За дело теперь возьмется Асдус и, скорее всего, Гилера. Я могу больше не тревожиться из-за того, что должна что-то сделать. Возможно, это с моей стороны безответственно и эгоистично, но так хотелось, чтобы в эти несколько дней ничто не омрачало нашего с Диором счастья. Нам так мало отведено на то, чтобы быть вместе! И я не хочу терять ни минуты на тревоги и сомнения.

Когда наши пути разойдутся, настанет время думать о долге и других людях. Но не сейчас. Сейчас я просто не могла. Мне необходима эта краткая передышка в бесконечной череде трудностей, обрушивающихся на мою бедную голову с того момента, как Аттий Аддалос притащил меня в свой мир. Не хочу сейчас думать ни о Черном Лорде, ни об Энние, ни о ком-либо еще. Весь мой мир сосредоточен на светловолосом Воине, спящем на нашем с ним ложе. Пусть даже по большому счету оно не наше, как и это временное пристанище. Но я позволю себе этот сладкий самообман. На несколько дней притвориться, что мы и правда муж и жена, и это наш дом, стены которого станут свидетелями нашего счастья.

Не знаю, причиной ли тому мое нежелание сосредотачиваться на чем-то еще или Энний больше не посылал своих воспоминаний, но следующие три дня ничто больше не смущало разум. Мы с Диором в эти дни стали друг для друга центром мирозданья. Почти не выходили из хижины, не в силах оторваться друг от друга. Это походило на какое-то наваждение. Стоило ему выпустить меня из объятий, как сердце тут же ныло от тоски. И я снова и снова стремилась коснуться его, прижаться к надежной груди.

Судя по всему, Диор испытывал то же самое. Его взгляд, устремленный на меня, светился нежностью и удивлением. Он не уставал изучать мое тело, приникая к нему, как к самому изысканному лакомству. Точно с таким же исступлением познавала я его собственное. Казалось, все преграды, что когда-то были между нами, разрушились без остатка. Я была полностью открыта перед ним, а он передо мной. И пусть мы редко говорили, но осознание той крепчайшей связи, что возникла между нами, делало все слова лишними и ненужными.

Он даже снова позволил мне пить свою кровь, хотя я пыталась сопротивляться.

— Не хочу, чтобы ты делала это с кем-то еще, — хрипло выдохнул Диор, покрывая меня исступленными поцелуями. — Касалась губами чьей-то кожи, была с ним близка хоть на миг.

— А ты, оказывается, собственник! — со смехом выпалила я.

— До встречи с тобой я даже не задумывался об этом, — он крепко прижал меня к себе и теперь мы лежали рядом, сплетенные в коконе наших объятий, глядя друг другу в глаза. — Не хочу даже думать о том, что однажды ты можешь уйти.

— Давай сейчас не думать об этом.

Я нежно провела пальцами по контуру его губ. Он поймал мою руку и стал ласкать горячими поцелуями, вызывая по всему телу сладостную дрожь.

Что же ты делаешь со мной, мой Воин? Я не уставала поражаться тому, что самая его невинная ласка вызывала во мне мощнейший отклик. Сердце заныло, когда я, как и он, представила себе, что однажды мы расстанемся.

— Скажи, что ты чувствуешь, когда пьешь кровь? — неожиданно спросил он, продолжая удерживать мою руку в своей.

— Это чем-то напоминает моменты интимной близости, — призналась я, не в силах оторвать взгляда от янтарных омутов, в которых плескалась теплота, сравнимая с солнечными лучами, дарящими всему живому возможность расти и расцветать. — Особенно когда ты делаешь это с тем, кто тебе дорог. Когда я пила твою кровь… — я осеклась, не в силах подобрать нужных слов. — Тебе правда хочется об этом слушать?

— Мне хочется знать о тебе все…

— Ты уже знаешь обо мне главное. Я люблю тебя… И что бы ни случилось с нами дальше, этого ничто не изменит.

— Я тоже люблю тебя. Больше, чем ты можешь себе представить, — с тихим вздохом сказал Диор. — Даже не предполагал, что со мной может подобное случиться. Ты так стремительно ворвалась в мою жизнь и опутала по рукам и ногам.

— Кто еще кого опутал?

Я потерлась носом о его щеку.

— Хочу быть к тебе еще ближе…

— А это возможно? — с искренним удивлением спросила я. — Ты уже стал мне настолько близок, что это пугает.

Диор медленно на моих глазах прокусил нижнюю губу до крови и я замерла, чувствуя, как в горле пересыхает, а все вены напрягаются при виде этого возбуждающего зрелища. Тем сильнее сводящего с ума, что это его кровь, а не чья-то еще. И он разрешал делать все, что пожелаю, показывал, что больше не считает чем-то отвратительным и мерзким. Он принимает меня такой, какая есть. И хочет показать это. Стать еще ближе… Теперь я поняла, что он имел в виду…

Мой голос показался чужим, когда я хрипло произнесла:

— Останови меня на нескольких глотках, вряд ли я смогу сделать это сама.

Он подался ко мне и поймал мои губы. И все тут же исчезло. Растворилось во вкусе его губ, дарующий теперь еще один источник наслаждения, от которого у меня срывало крышу. Я смаковала его кровь, стараясь сдерживать неистовый порыв действовать грубо и жестко. Во мне просыпалась такая звериная страсть, что это пугало меня саму.

Диор будто почувствовал это и перекатил на спину, сам оказавшись сверху. Резко и грубо ворвался в мое тело и я с трудом сдержала глубинный звериный рык, демонстрирующий весь мой восторг. Теперь я почти яростно впилась в его губы, упиваясь вкусом его крови и чувствуя внутри неистовые толчки, на которые все во мне откликалось таким же мощным страстным порывом. С удивлением и восторгом осознала, как же мы чувствуем друг друга. Наши тела откликались на малейшее движение партнера, подстраиваясь и понимая, что тому сейчас нужно.

В миг, когда мое тело содрогнулось в пароксизме финального наслаждения, Диор отстранился, заставляя выпустить из плена его губы. Он был слегка бледен, его тело дрожало. Я снова выпила из него слишком много. Досадуя на саму себя, уложила его поудобнее и устроилась ласковым котенком на груди мужчины.

— Ты должен был остановить меня…

— А может, не хотел… Когда ты делаешь это со мной, я чувствую с тобой еще большую близость, — признался он почти шепотом, прикрыв веки.

Я замерла и осторожно провела по ним пальцами.

— Диор, ты не должен играть с огнем… Я могу быть опасна…

— Полагаешь, я боюсь опасности?

Он открыл глаза и слегка улыбнулся.

— Зато я боюсь! Боюсь того, что со мной будет, если причиню тебе вред. Я просто умру, Диор, — по моим щекам заструились слезы. — Прошу, больше никогда не соблазняй меня на это!

— Прости, я не подумал о том, что ты можешь воспринять все так.

Он встревожился при виде моих слез и стал осторожно утирать мокрые щеки.

— Все хорошо… Просто больше так не делай… Во мне живет зверь, Диор. Зверь, которого я не всегда смогу контролировать, если он сорвется с поводка, — я говорила глухо и с горечью, а по щекам продолжали струиться бессильные слезы. — Поверь, я бы многое отдала, чтобы избавиться от него. Чтобы стать нормальной. Чтобы не бояться того, что могу ненароком причинить зло тому, кого люблю больше всего на свете.

Я спрятала лицо на его груди и долго еще всхлипывала, чувствуя, как он гладит по волосам и шепчет успокаивающие слова. Наверное, в этот момент мы оба думали об одном и том же — как же хотим, чтобы Кар вернулся с хорошими новостями. Пусть даже Диору не разрешат жениться на мне, я была бы рада получать счастье урывками. Пусть даже с позорным клеймом любовницы, которое могут поставить на мне люди.

Как же плевать на их мнение! Мне больше неважно, что скажут другие. Ради Диора готова пройти через осуждение, всеобщее недовольство. Лишь бы знать, что любима им и что каждый раз он будет возвращаться ко мне. А уж каким счастьем стало бы для меня рожать и воспитывать его детей! Да что по сравнению с этим практически вечная жизнь вампира?