Жизнь замечательных растений

Николай Голь

Жизнь замечательных растений

(Познавательные истории)

Салат с воображением

Воображение — великая вещь. Вообрази, что ты сидишь и ждёшь, когда мама приготовит для тебя салат. Ты сидишь на стуле за столом: и стол, и стул сделаны из древесины, то есть из растений. На столе — льняная скатерть, она тоже сделана из растений. И твоя рубашка — из растений. И воздух, которым ты дышишь, сидя в рубашке на стуле за столом, покрытом скатертью, во многом — результат жизнедеятельности растений: это ведь они поглощают из атмосферы углекислый газ и вырабатывают живительный кислород. И земля под домом, в котором ты сидишь в рубашке на стуле за столом, покрытом скатертью, ожидая салата, тоже по большей части состоит из окаменевших или сгнивших растений. А если дом, в котором ты сидишь, снабжается электричеством от тепловой станции, то и свет, горящий над столом, тоже из них: уголь, на котором работают теплоэлектростанции — это остатки древних растений. Одним словом, куда ни посмотри, без растений не проживёшь. А скоро будет готов и салат, приготовленный из растений. Из замечательных растений.

Говоря всерьёз, все растения замечательные. Все без исключения. Точно так же, как все животные, все рыбы, все горы, все долины. Замечательны все творения природы. Это человек по неумению или оплошности может создать что-нибудь не совсем замечательное. Но салат, которого ты ждёшь, будет замечательным наверняка.

Впрочем, зачем ждать? Давай приготовим салат сами. Необыкновенный салат — салат с воображением.

С чего бы начать? Начнём с далёкого XVI столетия.

Земляные яблоки, именуемые потейтос

Вообрази себе, что ты конкистадор — так назывались мореплаватели и солдаты, прибывшие из Испании к берегам Центральной и Южной Америки, чтобы завоевать богатые территории, населённые индейцами. Ступив на землю государства инков, конкистадоры двинулись вглубь стран, которые мы теперь называем Перу и Чили. Они ехали на лошадях — местные жители никогда до той поры таких животных не видели. В руках завоеватели держали мушкеты — огнестрельное оружие, индейцам тоже не известное. Но и сами завоеватели узнавали на этих благодатных землях много нового, ранее не знакомого.

Взять хотя бы замечательное растение, которое местные жители называли «папа» — травянистое, с тёмно-зелёными листьями, небольшими зелёными плодами и, главное, с подземными клубнями. Судя по всему, индейцы их очень ценили: клали в погребения, придавали форму клубней различным сосудам. И к тому же употребляли клубни «папы» в пищу — жаренными или варенными, или специальным образом высушенными на солнце. Особенно распространены эти лакомства были в районе предгорий, где климат довольно суров — небольшие кустики не боялись ни жары, ни холода.

Первое письменное свидетельство о замечательном растении принадлежит испанцу по имени Педро Чиеза де Леон. Когда ему было тринадцать лет, он пробрался тайком на корабль конкистадоров, отправлявшийся в Южную Америку, и так попал в Перу. Там в 1538 году он и увидел «папу». Это растение, по словам де Леона — род земляного ореха, который белеет при варке, как каштан, но не имеет твёрдой корки и напоминает подземный гриб трюфель.

Растение очень понравилось испанцам. Завоёванных индейцев обязали часть налогов платить клубнями и включили новую еду в рацион испанских моряков. Таким образом южноамериканское растение попало в Испанию, а оттуда — в Италию. Там оно получило своё первое европейское название — «тартуффоли», трюфель: в честь упомянутого де Леоном подземного гриба. Из Италии «тартуффоли» распространились по всей Европе: попали во Францию, Англию, Голландию. Но прижились далеко не сразу. Очень часто население относилось к новинке с большим недоверием. И некоторые основания для этого были.

Один английский капитан (может быть, это даже был знаменитый пират Френсис Дрейк, познакомившийся с нашим растением во время плавания у берегов Чили в 1578 году) привёз несколько кустиков к себе на родину и подарил знакомому лорду. Тот, высадив диковинку в своём имении, решил однажды угостить заморским продуктом гостей. Повар не знал, как правильно его готовить и поджарил в масле не клубни, а листья и стебли. Блюдо получилось отвратительным, горьким на вкус. А после застолья гости ещё и разболелись. Но повар не виноват: он ведь не знал, что в ботве «тартуффоли» содержится растительный яд — соланин…

Сама же история с застольем у лорда обернулась для «тартуффоли» самым удачным образом. По приказу разгневанного хозяина все посаженные кусты вырвали с корнем и сожгли, но в золе нашли испёкшиеся клубни. Они оказались очень вкусными. И замечательное растение стало быстро распространяться в Англии, получив название potatoes — «потейтос».

Но не только конкистадоры, пираты и лорды содействовали распространению «тартуффоли» по всей земле, этим занимались даже короли и императоры! Например, в Россию первый мешок чудесных клубней прислал из своего путешествия по Голландии Пётр I, очень любивший всё новое. Что с этим мешком сталось, мы не знаем, но через несколько десятилетий «тартуфель» в России считался очень изысканным и дорогим блюдом. Его подавали на торжественных дворцовых обедах — и в очень малом количестве. Ты только представь: на придворный банкет 23 июля 1741 года было «отпущено "тартуфелю" полфунта». А фунт, между прочим, это чуть-чуть больше 400 граммов! Вот сидят во дворце правительницы Анны Леопольдовны князья и графы, фрейлины и пажи, и на всех — 200 с небольшим граммов «тартуфелю»! А 12 августа, на празднование дня рождения малолетнего императора Иоанна Антоновича, на банкет было отпущено «"тартуфелю" один с четвертью фунт». А на обед в честь штаб- и обер-офицеров Семёновского гвардейского полка 20 ноября 1741 года — всего четверть фунта! Посчитай-ка сам, сколько получается в пересчёте на граммы. Что ж это за вкуснятина такая?

А ты попробуй отгадать, если не отгадал до сих пор. Скажи несколько раз подряд: «тартуфель, тартуфель, тартуфель»… Ну, конечно же, — это картофель! Обыкновенная наша картошка.

Тем временем 25 ноября 1741 года был совершён дворцовый переворот, Анну Леопольдовну свергли, на престоле воцарилась дочь Петра Великого Елизавета Петровна, и что же?

«Ноября 30-го: тартуфелю отпущено — 1 фунт»…

Прошли года, и стала править Екатерина II. Это была энергичная императрица, просвещавшая страну и продвигавшая культуру. Культуру картофеля — тоже. Он к этому времени назывался «земляными яблоками». Учёные-агрономы были уверены, что «Россия всякую пользу от того имела, если бы земляные яблоки во всех губерниях и провинциях разводились, так что и простой народ мог бы ими пользоваться». Только спорили: надо при готовке картошку чистить или не надо. Одни говорили: «Обязательно». Другие: «Ни в коем случае»…

Как бы там ни было, 31 марта 1765 года по инициативе царицы Сенат издал «Наставление о разведении земляных яблоков, называемых потейтос». Исполняя его, крупным помещикам выдали через Санкт-Петербургскую губернскую канцелярию клубни, годные к посадке. Распределялись они по специальному списку с точным указанием числа: кому — 71 клубень, кому — 52 клубня.

Осенью губернская канцелярия предоставила отчёт. Оказалось, что дела у всех пошли по-разному. Например, в имении Авраама Петровича Ганнибала, арапа Петра Великого, был посажен один гарнец земляных яблок, чуть больше килограмма. Урожай же получен — почти 27 килограммов! А вот в Сюйде, вотчине его брата, Артамона Петровича, посажено 40 клубней — и не получено ничего.

Но уже правнук Ганнибала, Александр Сергеевич Пушкин, писал об одном из своих героев, поэте Чарском, что тот

«втайне предпочитал печёный картофель всевозможным изобретениям французской кухни».

Надо сказать, что и во Франции пропагандой картофеля занимались самые высшие государственные лица. Аптекарь и садовод Антуан Огюст Пармантье, большой поклонник картошки, дошёл с просьбой о содействии в приобщении французов к новому овощу до короля Людовика XVI и его супруги Марии-Антуанетты. Королевская чета отнеслась к идее весьма сочувственно. Но каждый из них подошёл к делу по-своему.

Королева на одном из балов, которых было тогда множество, украсила причёску цветами картофеля. Милое скромное украшение — зонтики белых, красноватых или жёлтых цветков. А раз так поступила первая дама королевства, остальные последовали её примеру. Цветы картофеля сразу же вошли в необыкновенную моду. Картошку стали сажать как садовое растение; пышные овощные клумбы расцвели в Версале и Фонтенбло. И всё равно цветков не хватало. В Париже начали даже делать искусственные цветы картофеля из бархата и шёлка. Но народ картошку не сажал и не ел.

Иначе поступил король. Около своего дворца в Малом Трианоне вблизи Парижа он велел засадить картофелем целое поле и поставить к нему охрану. За воровство кустов с этой плантации был объявлен огромный штраф. Однако негласно Людовик XVI приказал часовым на нарушителей не обращать внимания.

Вероятно, король не очень хорошо разбирался в природе картофеля. Зато он великолепно знал человеческую природу. Местные жители, привлечённые атмосферой тайны, быстро растащили посадки с королевского поля по своим огородикам. С этого и началось развитие картофелеводства во Франции.

Однако развивалось оно довольно медленно. Французов больше интересовали другие новшества. В 1789 году разразилась революция, к которой примкнул и садовод Пармантье; в 1792-м королевскую семью арестовали; в 1793-м — обезглавили. Но и в 1797 году в книге «Хозяйственные растения, произрастающие в окрестностях Парижа», картофель описывался как растение сорное и вредное для организма.

У нас в России картофель тоже не сразу стал повсеместно любимым продуктом. Хотя правительство продолжало всячески привлекать сельских хозяев к выращиванию замечательного растения — ведь неприхотливая картошка могла в случае хлебных неурожаев, частых в те времена, спасти людей от голода. Бесплатно выдавались клубни для посадки. Те, кто сажал картошку, поощрялись наградными листами и даже медалями с надписью: «За полезное». В одном из глухих мест Нижегородской губернии, в Княгинском уезде, местный исправник поступил в точности, как Людовик XVI, организовав якобы охраняемое поле для расхищения любопытными. И тем не менее…

Чем активнее принуждали людей к выращиванию картофеля, тем сильнее сопротивлялись крестьяне в некоторых районах. Даже награды вызывали их недоверие: если власти утверждают, что от картофеля только польза, зачем же награждают тех, кто сажает картошку? Что-то тут не так. Наверное, таится в земляных яблоках какая-то опасность и вред для человека!

Власти настаивали на своём. Крестьяне противились. Некоторые особенно набожные враги картошки говорили, что она — еда для нечистой силы. Один из таких проповедников, отданный под суд, показал следующее:

— Христианину негоже употреблять картофель в пищу. Клубни родятся с головой и глазами, наподобие человека, а потому тот, кто ест картофель, ест души человеческие. А ещё картофель есть тот запретный плод, который вкусили Адам и Ева, поэтому тот, кто ест его, не слушается Бога, нарушает святые заповеди.

Правительство издавало всё новые указы, принуждая сажать картошку. И тогда во многих губерниях — Пермской, Тамбовской, Оренбургской, Вятской, Казанской, Саратовской — разразились настоящие восстания, получившие название «картофельных бунтов». Против бунтовщиков посылали войска. Поля, которые могли бы стать картофельными, превращались в поля сражений. Звучали выстрелы. Гремела картечь. Лилась кровь. Крестьяне вооружались топорами и косами. «Вместо раскаяния, — доносил Тамбовский генерал-губернатор, — бунтовщики бросились с криками "ура" на меня и стоящих вблизи солдат».

Восстания были, конечно, подавлены. Год от года картофеля стали сажать всё больше и больше. Его готовили на пару и варили в кипятке — очищенным и в мундире, жарили, пекли. Но не только: добавляли в свечи для лучшего горения, добывали из картофеля крахмал и сладкую патоку, использовали высушенную ботву как корм для скота. А в 60-х годах XIX века, когда картофель стали перерабатывать на спирт, посадки стали особенно увеличиваться. «Сие растение, — отметил один учёный того времени, — всегда верно и изобильно награждает труды земледельца питательными своими произведениями. После пшеницы, ржи и риса едва ли ещё найдётся растение, которое могло бы равняться своей пользой с картофелем».

Сейчас картофель растёт практически на всех широтах, во всех странах. Его даже называют иногда вторым хлебом. И повсюду считают своим, отечественным продуктом.

Давай, готовя наш воображаемый салат, возьмём воображаемую отечественную картошку, почистим её, сварим, разрежем на мелкие кубики. Начало салату положено!

Синьор Помидор

Каждый, кто читал сказку Джанни Ро-дари «Приключения Чиполлино», знает синьора Помидора — толстого, краснощёкого, круглолицего.

Я — синьор Помидор. Красен я и пышен, А служу я с давних пор  У помещиц — Вишен.

Действие сказки происходит в Италии. Но, между прочим, по своему происхождению синьор Помидор вовсе не итальянец. Его историческая родина находится далеко, в другой части света.

Продолжая готовить наш воображаемый салат, представь себе, что ты конкистадор. Тебе это уже не впервой.

Вот ты ступаешь на побережье Южной Америки. Осматриваешься. Вокруг — огромные деревья, благоухающие цветы, ароматные травы, птицы с разноцветными перьями. А вот и бронзовокожие индейцы племени науатлака занимаются своими делами. Некоторые из них едят какие-то плоды — не очень крупные, золотистого цвета, ребристые. Дают и тебе попробовать.

— Что это такое? — спрашиваешь ты.

— Томатль, — отвечают воображаемые индейцы.

Корабли конкистадоров — не воображаемых, а настоящих — привезли томатль, то есть томаты, в Европу. Здесь они особенно понравились итальянцам — но не вкусом, а красотой. Их стали выращивать. Через несколько десятилетий в новых условиях плоды стали округлыми, многие ещё и цвет изменили на красный. Изменилось и название, но в основу его легла как раз старая окраска. Итальянский врач и ботаник Пьетро Маттиоли писал в 1554 году, что это растение даёт плоды «наподобие кругловатых яблок — сначала цвета зелёного, потом золотистого и красного. Называются они обыкновенно «pomi d'ог».

В переводе pomi d or — «золотые яблоки». А если без перевода, то получится «поми д'ор» — помидор!

А в 1554 году, рассказывая о помидорах, Маттиоли продолжал: «Их иногда едят».

Иногда! А что же с ними делали в остальное время?

Помидоры выращивали как декоративные растения, порой как комнатные цветы — на окнах в глиняных горшках.

Томатами лечились: считалось, что они помогают от чесотки и глазных заболеваний. Их дарили друг другу в знак нежных чувств, а во Франции даже называли ротте d'amoure — «пом д'амур», яблоко любви.

А это ещё почему? Какими такими особыми любовными свойствами обладают томаты?

Да никакими. Скорее всего, те французы, которые впервые увидели помидоры, неправильно расслышали итальянское название и дали своё, похожее по звучанию. Где поми д'ор, там и пом д'амур. А галантным французам такое название оказалось ближе и приятней.

Постепенно томатам, помидорам, золотым яблокам и яблокам любви, как их ни назови, находилось и более практическое применение. Наш агроном Василий Левшин, работавший в самом начале XIX века, в своей книге «Огородник» давал уже совершенно конкретные советы: «У нас томаты должно сеять в парниках ранней весной, после чего, когда они для пересадки довольно уматереют, высаживать их на открытую гряду».

И галантные французы начинали подумывать уже не только о любви, но и о желудке. Хотя не без некоторых оговорок. Во французском словаре растений за 1803 год указано, что помидоры «можно есть, как огурцы, хотя плод их зловонный». Очень часто необычное кажется людям неприятным. Так уж устроен человек.

Кстати, именно из Франции томаты вернулись на их историческую родину — в Америку. Один французский художник завёз помидоры в окрестности Нью-Йорка. Однако он так и не смог убедить местных жителей попробовать неизвестные плоды — их сочли ядовитыми.

Мнение о ядовитости помидоров продержалось в США на удивление долго. Оно было распространено даже среди профессионалов-ботаников. Секретарь агрономического совета штата Коннектикут сообщал: «Мы вырастили наши первые томаты в 1832 году как диковинку, но не употребляли их в пищу, хотя слышали, что французы это делают».

Как рассказывают, права гражданства в США помидоры получили случайно. В 1840 году была совершена неудачная попытка покушения на жизнь президента Мартина Ван Бюрена. Подкупив поваров, злоумышленник бросил в блюдо главы государства несколько кусочков томата, уверенный в том, что эта страшная отрава убьёт президента. Но тот не только остался невредим, но и выразил желание, чтобы необычная добавка впредь почаще входила в состав приготовляемых для него блюд.

Так томаты были реабилитированы. С той поры их не боялись есть даже американцы.

Не бойся и ты синьора Помидора. Возьми воображаемый плод томата. Нарежь его. Брось в миску, в которой уже лежит воображаемая картошка. Ещё немного терпения, и наш воображаемый салат будет готов. Здорово мы разделались с синьором Помидором!

Горe луковое

Раз уж мы так подробно поговорили о синьоре Помидоре, несправедливо было бы забыть о его бесстрашном сопернике.