Сокровища Черного Острова (СИ)

Дмитрий Сергеевич Баюшев

СОКРОВИЩА ЧЕРНОГО ОСТРОВА

Глава 1. Секретная информация

Джек Робинсон, компьютерщик и по совместительству хакер, вояжируя по компьютерным сетям, наткнулся на прелюбопытную информацию. Информация была засекреченной (но не для Робинсона) и гласила, что на некоем острове Х, прозванном моряками Черным, возможны крупные подземные залежи золота. Остров расположен в Тихом океане, имеет такие-то координаты.

Источником информации являлся некто Бенджамин Донован, сам в прошлом моряк, который, судя по другой информации, уже открытой, год назад преставился.

Робинсон начал выяснять дальнейшую судьбу залежей и к своему удивлению обнаружил, что на жирный кусок, подброшенный Донованом, никто не отреагировал. Об экспедиции на Черный Остров, которая непременно проявила бы себя сметами, отчетами, электронной перепиской, в огромной паутине не было ни слова.

Зато вскрылся следующий факт, засекреченный еще более ревностно, чем сообщение Донована, а именно: все, кто попал на Черный остров, либо погиб на месте, либо сошел с ума. Донован был единственным, кто попал, но не сошел. Впрочем, насчет сошел — не сошел разговор особый. С какой, так сказать, меркой подойти.

Что ж, рожок просигналил…

Вечером в логово Робинсона завалились двое: здоровенный, себя поперек шире, культурист Боб Галахер и полисмен в отставке Френк Шоммер. Шоммер был драчлив не в меру и как-то дал по носу своему начальнику, в результате чего и был разжалован. А так полицейским он был хорошим.

Троица сия дружила с первого класса и умудрилась пронести дружбу до описываемых времен, хотя после школы пути юношей резко разошлись. Сейчас каждому было по двадцать четыре.

Коль уж мы нескоро расстанемся с этой троицей, следует, наверное, кратенько описать каждого.

Джек Робинсон. Высок, изящен, рыжеват, носит очки. Симпатичен, скрупулезен. Холост.

Боб Галахер. Блондин. Вес 270 фунтов. Про таких говорят: пачка, ряха. Однако ряха не зверская, а вполне даже фотогеничная. Спокоен, как сфинкс. Холост.

Френк Шоммер. Тренированный верзила, владеющий боксом, каратэ и так называемым «русским стилем», когда не поймешь, то ли дерется человек, то ли дурака валяет. У этого красавца с пышной черной шевелюрой и щегольскими усиками нет отбоя от женщин. Разведен.

Внешне логово Робинсона представляло из себя аккуратный двухэтажный особнячок, внутри же это был антикварный магазин, пещера Флинта, лавка букиниста. Здесь на стенах висели ковры, шпаги, кинжалы и африканские маски. Полки и книжные шкафы ломились от книг. На подоконниках, столиках и тумбочках валялись справочники и атласы. Холодильник на кухне венчал желтый череп с черной повязкой на левой глазнице, а в одной из комнат второго этажа имелся пластмассовый скелет, облаченный в пиратское одеяние, стоял сундук, который не открывался еще с бабушкиных времен, и на флагштоке развевался черный флаг, обдуваемый мощным вентилятором. Также на втором этаже был кабинет с компьютером и лаборатория с техническими принадлежностями.

В логове помимо Робинсона обитали песик Стагер, кот Грей и несколько таинственных существ, покашливающих, постукивающих и приборматывающих по ночам…

— Чушь это на постном масле, — сказал Шоммер, едва Робинсон закончил свою рекламную речь по поводу не оприходованных богатств. — Золотишко лежит на виду и ни у кого руки не зачесались? Бред.

— Ты невнимателен, Френк, — пожурил его Робинсон. — Я же говорил: место гиблое. Может, там еще и урановая руда. Гнилое излучение.

— Уран-то, поди, дороже золота будет, — заметил невозмутимый Галахер. — Или нет?

— Дороже, — подтвердил Робинсон.

— Тем более, — сказал Шоммер. — Золотишко да еще уран. И никто не клюнул. Абсурд.

— Но может, и не уран, — ухмыльнувшись, произнес Робинсон. — Трещина в преисподнюю. Отрицательная энергия.

При этих словах лежавший в ногах у Галахера Стагер поднял голову, сонно посмотрел на Робинсона и обессиленно уронил голову на пол. Совсем обленился в четырех стенах.

— А мы, не будь дураки, какую-нибудь приспособу наденем, — продолжал Робинсон. — Какую-нибудь экранирующую сеточку на нашу умную черепушку, чтоб не спятить.

— А есть такие? — недоверчиво спросил Шоммер.

— Нет, так сделаем, — сказал Робинсон и подмигнул бесстрастному Галахеру.

Глава 2. Нечего умничать

Работа закипела.

Основным спонсором проекта «Черный Остров» был Джек Робинсон, которому зашибить десяток-другой тысяч долларов за какую-нибудь компьютерную программу для частной фирмы было раз плюнуть. Галахер с Шоммером закупали снаряжение, провиант. Был нанят вертолет, чтобы доставить груз и предпринимателей до побережья, и по факсу зафрахтован катер. Идти на катере предстояло более ста миль в один конец, но, разумеется, ни слова не было сказано о том, что конечной целью является Черный Остров. Отказали бы непременно.

Робинсон самолично изготовил четыре экранирующие сеточки с автономным питанием (одну для капитана катера, но это так, на всякий случай, если вдруг последний заартачится и не захочет покидать своего судна. Подразумевалось, что капитан не потребуется, Шоммер имел приличную практику судовождения), которые оказались на удивление хороши. Излучение СВЧ отскакивало от экрана, как горох от бетона. То же самое было с рентгеновским и радиационным излучениями. По завершении проекта можно было смело патентовать изобретение и грести за него деньги лопатой.

Но этого, разумеется, было мало, тело-то, грешную худосочную плоть, тоже нужно было предохранять, и Робинсон приспособил для этой цели гидрокостюмы, напылив на них защитный состав с примесью свинца. На голову поверх сеточки, целью которой было оградить мозг от направленных излучений созданием энергетического панциря, надевался мотоциклетный шлем с защитным забралом, покрытый идентичным напылением. Видимость сквозь зачерненное стекло при этом ухудшалось ненамного. Сверху к шлему был прикручен фонарь, питаемый от аккумулятора.

Когда всё было готово, Робинсон и Галахер взяли по две недели отпуска и вместе с Шоммером, которому отпуск брать было не нужно, направили свои стопы на запад, к Тихому океану.

За пару с небольшим часов вертолет домчал их до Манзаниты, где снаряжение и провиант были перегружены в зафрахтованный на неделю катер.

Сняться с якоря решено было завтра утром и, поскольку время еще было детское, друзья организовали ужин, на который пригласили капитана.

Капитан посудины, приземистый морской волк лет шестидесяти с гаком, загорелый, продубленный, просоленный, с дыркой вместо двух нижних зубов, куда удобно помещался мундштук старой прокуренной трубки, хватив стакан рому и закурив, добродушно осведомился:

— Куда лыжи вострим, ежели не тайна?

Надо же, терпел себе, терпел, ни разу про конечный пункт не спросил, а тут на тебе — приспичило.

— На Черный Остров, папаша, — весело ответил Шоммер. — Туда, где черти водятся.

Капитан подавился дымом, заперхал, начал вытирать слезы круглыми коричневыми кулаками, потом молча набухал себе еще стакан, выпил одним махом и сипло заявил:

— Чао, ребятки. Рад был познакомиться.

Пришлось уламывать. На это ушли два часа, еще пара бутылок рома, добрый кусок ветчины и тысяча долларов вдобавок к уже полученному кэпом гонорару. Капитан категорически отказался плыть вместе с ними, и эта тысяча была как бы страховкой за катер. Смешная, надо сказать, страховка, если учесть, что катер тянул не на один десяток тысяч.

Капитан заснул за столом с погасшей трубкой во рту. За руки — за ноги его отнесли в каюту на кровать. Трубку изо рта вынули, положили на стол.

Сами устроили себе ложе на корме, где и проспали до восхода.

Разбудил их капитан — изрядно помятый, смурной, но вполне трезвый и здраво рассуждающий. Как будто и не было вчера трех бутылок рома.

Океан был тих, причал пуст — ни человечка, только лодки, катера да пара яхт.

Капитан, отказавшись похмелиться, выкушал бокал кофе, сказал: «Вернетесь раньше, оставьте катер здесь же или поблизости. Не забудьте пришвартоваться. Ключ положите в бардачок, Френк знает куда. Давайте, ребятки, семь футов под килем», — и ушел, не оглядываясь. Не взял ничего из своего барахла. Наверное, это было нехорошей приметой: забирать что-то с судна перед отплытием.

Шоммер встал у штурвала, и катер, бодро тарахтя, отвалил от причала.

Солнце медленно поднималось за спиной, на небе не было ни облачка, день обещал быть жарким.

Робинсон вытащил на палубу шезлонг, водрузился на него, раскрыл толстенный «Форчун». С шезлонга хорошо просматривался горизонт, и он больше смотрел туда, вдаль, чем в журнал.

Вроде бы сделано было всё, потрудились на славу, уложились в кратчайшие сроки, но сейчас, когда можно было успокоиться, в голове постоянно крутилась подлая мыслишка. Мыслишка была такая: не может быть, чтобы никто не попробовал, защитившись аналогичным образом, взять золото. Уж больно всё просто. Приехал в скафандре астронавта, загрузил баржу и адью. Миллионером больше. Глядь, и другие бы потянулись за золотишком-то. Ан нет, не тянутся.

Надо было бы в «паутине» побольше покопаться, набрать статистику по данному району, ибо всё взаимосвязано. В какое время суток, например, геомагнитное возмущение минимальное? Каков закон сбоев в энергоцепях? Хорошо бы было привязаться к статистике правонарушений, аномальных проявлений, психических заболеваний.

Целый труд. Охо-хо.

А ведь это, пожалуй, упущение. Всё это нужно было бы посмотреть и оценить прежде, чем отправляться в путь.

Ну, может, и не упущение, но посмотреть не мешало бы, вдруг тут что-то есть.

Робинсон встал и пошел к рубке, отметив про себя, что его место в шезлонге тут же занял невесть откуда взявшийся, одетый в плавки Галахер. Вроде бы не наблюдался поблизости.

Шоммер был в чудесном настроении. Чувствовалось, что бороздить океан ему страшно нравится. Это не дома торчать, вперившись в дурацкий ящик, и не по улицам слоняться, убивая время до вечера, когда либо притащится очередная мадам, либо вновь в кресло к ящику.

— Разворачивайся, Френк, — сказал Робинсон, нарушая идиллию.

— Зачем?

Робинсон начал объяснять — зачем, Шоммер слушал и морщился.

— А раньше это нельзя было сделать? — спросил он, перебив нудного Робинсона.

— Идея — она озаряет внезапно, — изрек Робинсон.

— В точку, приятель, — согласился Шоммер. — Идея — вещь капризная. То она есть, то её днем с огнем не сыщешь. Идею надо уважать.

Сказав это, он замолчал.

— И что дальше? — озадаченно произнес Робинсон.

— А ничего.

— Так ты повернешь или нет? — спросил Робинсон.

— И не подумаю, — ответил Шоммер. — Этак будем туда-сюда шмыгать, никакой горючки не хватит. Вот золотишко возьмем, тогда пожалуйста. На твоем катере и за твой счет.

— Так и так за мой счет, — пробормотал Робинсон, уходя.

Черт его знает, этого Френка, может он и прав? Может, и правда нечего умничать и все эти озарения от лукавого?

Глава 3. Фортуна повернулась лицом

Остров появился внезапно. Он был каменист, без каких-либо признаков зелени. Этакая мрачная Бастилия ярдов 600 в поперечнике со множеством разноуровневных террас, шпилей, и возвышающейся надо всем косой пирамидой в центре.

Что-то в нем было неприятное, отталкивающее, беспокоящее. Немудрено, что моряки обходили его стороной.

Робинсон врубил свои снабженные антеннами-тарелочками приборы, забегал пальцами по клавиатуре ноутбука.

— Что? — спросил Галахер, подойдя. В технике он был ни бум-бум.

— Да ничего хорошего, — отозвался Робинсон. — Подождем маленько, наберем статистику.

Шоммер остановил катер в полумиле от острова.

Излучения, а их тут был целый букет, то слабели, то становились сильнее. Это были не направленные излучения, скорее фон. Как от могучей работающей установки. А поскольку никакой установки здесь быть не должно, это могли быть, например, какие-то излучающие кристаллы. Некая энергия действует на них, они и фонят.

Поющие сирены, черт бы их побрал, от которых зашкаливали приборы.

Спустя полчаса стало ясно — излучения в массе своей постепенно слабеют.

Имело смысл подождать, а не рваться, сломя голову, в пекло.

К вечеру уровень фона составил половину дневного, в 23.00 он стал приемлемым, хотя и не исчез окончательно.

Они надели экранирующие сеточки, переоделись в защитную одежду, после чего Шоммер включил прожектор и погнал катер к острову. Нужно было поспешать, неизвестно когда мог заработать источник губительного излучения…

Вблизи острова Шоммер поставил катер на якорь, за борт полетел надувной плот, способный выдержать семерых Робинсонов или пятерых Галахеров. Друзья спустились вниз по веревочному трапу, имея за спиной по большому рюкзаку и по надетой на плечо огромной сумке — сюда предполагалось складывать золото. Очутившись на плоту, споро погребли к берегу.

Место для причала было выбрано удачное, берег здесь был пологий, плавно уходящий вверх к пирамиде.

Потом, конечно, оказалось, что не всё так гладко, и попотеть пришлось изрядно, пока добрались до верхней террасы, но тем не менее, попотев, они достигли пирамиды, а спустя минуту нашли вход в пещеру. Кстати, почему-то ни у кого ни разу не возникло сомнения, что они что-то делают неправильно и что золото можно добыть единственно лишь долбя скалу, долго и упорно. Такого просто быть не могло, ведь Донован видел золото собственными глазами. Значит, оно просто лежит под землей. Грудой слитков. Залежи золотых слитков.

Наивность, граничащая с идиотизмом. Золото (а точнее квазизолото, ни в чем не уступающее настоящему) там действительно было, и именно выходы золотой жилы, её краешки, её проблески в разных точках острова видел Бенджамин Донован. А водила его нечистая сила. Поводила, потом зашвырнула в океан футов на семьдесят от берега, оглушив этим, попортив что-то внутри и повредив в разуме.

Ничего этого наши герои не знали, и поэтому не испытывали никаких сомнений.

Фонарь идущего впереди Шоммера выхватывал часть узкого прохода, дно которого было усеяно камнями. Довольно скоро попался рассыпавшийся человеческий скелет в обрывках тряпья, потом кирка, каковой шахтеры раньше рубали уголек. Кирка была присыпана щебнем. Больше следов человеческих не попадалось.

Ход всё время шел под уклон, петлял, то расширяясь порой, то вновь сужаясь. К счастью, не было завалов и тоннель ни разу не превратился в непроходимую щель, что утверждало искателей сокровищ в уверенности — они на правильном пути.

Очередной поворот, и наши герои вышли в огромный зал.

Был он неправильной формы, с высоким сводом, весьма широк и длинен. Воздух здесь был свеж и как бы озонирован. Не было никакого движения, однако почему-то казалось, что оно, движение, было недавно, но по какой-то команде прекратилось. Вот эти оплывшие, растущие из пола фигуры, напоминающие каменных истуканов, замерли, не довершив очередного шага. Маслянистая жидкость в каменных чашах раньше горела, освещая зал, а разноцветные спирали на стенах крутились в разные стороны.

С помощью трех фонарей невозможно было схватить общую картину, высвечивались лишь застывшие фрагменты. Почему-то казалось, что в темноте происходит нечто тайное, беззвучное.

Зал был разделен сложенными из валунов стенами на отсеки, и тут уже сомнений не возникало — это дело рук человеческих.

Время, однако, поджимало, и они разошлись по отсекам. Вскоре раздался призывный крик Галахера, нашедшего сокровища.

Крик этот вызвал совершенно неожиданный эффект: на секунду вспыхнул ослепительный свет, преобразивший всё вокруг. Огромный зал с высоченным идеальной формы куполом и белыми стенами, на которых полыхали золотые спирали. Отсеки из мрамора, вереница серебристых стеллажей, запакованные в полиэтилен обнаженные люди с прекрасными лицами, но без признаков пола, выглядывающие из воздуха конусы, сферы, и еще что-то, не запомнившееся.

Видение ослепило, заставило притихнуть. Оно, не существующее, на самом деле было где-то рядом и могло проявиться уже не на секунду, а надолго, подменив собою настоящую пещеру. Поди-ка найди тогда выход. Вот тебе и поющие кристаллы.

То, что обнаружил Галахер, было много лучше золотых слитков. Это были переливающиеся всеми цветами радуги, испускающие ослепительные лучики, ласкающие взор драгоценности. Какой-то варвар свалил их в большую бесформенную кучу, занимавшую пол-отсека, но от этого они не стали хуже. Чего здесь только не было: браслеты, ожерелья, кулоны, кольца, перстни, серьги, кубки, драгоценные камни и т. д, и т. п.

Наши герои, не мешкая, принялись набивать рюкзаки и сумки. Слышались лишь азартное сопение, шуршание и слабое звяканье.

Никто еще до конца не осмыслил масштаба удачи, но каждый знал твердо: фортуна повернулась к нему лицом.

Наконец, рюкзаки и сумки были набиты под завязку, так что не закрыть. Жаль, в костюмах карманов не было. Вот разве что за пазуху.

Шоммер оттянул ворот, зацепил горсть сокровищ, но передумал. Дай Бог это бы дотащить. Вернуться, коль уж путь проложен, никогда не поздно.