Час волка

— Нет. Ничего подобного. Это я убила… я убила себя, свою личность. Потому что все, чем я была, все, что я знала, только помогало моим нанимателям и моему врагу расправиться со мной. Мне пришлось себя обкорнать, выбросить все, что не способствовало физическому выживанию. Я превратилась в зверя, в туннельную крысу. Я видела, как наши собственные боссы используют верность, храбрость и честь для того, чтобы нас убивать, поэтому стала трусливым предателем. Мое тело работало против меня, — для туннелей я слишком высокая, — но я пыталась, по-настоящему пыталась стать ниже ростом, и, как это ни смешно, у меня получилось. Потому что в таких ситуациях, если голова правильно работает, можешь сделать то, что нужно.

Она оскалилась. Прилив адреналина, вызванный яркими воспоминаниями, мурашками скатился вниз по рукам.

— Я все еще животное. Я все еще вероломный предатель. Я все еще трус. Потому что это единственный способ остаться в живых.

— Если ты так считаешь, могла бы выйти из дела, заняться чем-ни-будь еще.

— Я обучена одному, — она пожала плечами. — И если бы я занималась чем-то другим, например, техобеспечением, то просто стала бы чьим-то животным, коровой, быть может, — из тех, кого стадом гонят с места на место и кормят травой. А так я, по крайней мере, принадлежу сама себе. Свою награду получаю авансом.

— А во время операции? — темные глаза Кена смотрели напряженно.

Риз сменила позу, чувствуя смутный дискомфорт. «Нервы, — подумала она, — я вся дерганая от адреналина».

— Не совсем понимаю, о чем ты.

— Ты любишь свою работу. У меня, во всяком случае, сложилось такое впечатление.

Она рассмеялась.

— Я люблю висеть на канате и ходить по самому краю. Люблю знать, что все должно быть сделано так, как надо, что любая моя ошибка может обернуться провалом.

Он покачал головой.

— Вот этого я не понимаю.

— Тебе не приходилось становиться животным. Ты специалист по макроэкономике, тебя учили видеть более широкую перспективу. Несколько человек взрывается в шлюзе — это приемлемая жертва. Я такие вещи обычно принимаю лично, как если бы на их месте была я. Вот и все. Видишь ли, думаю, все, кто пытался меня убить, имели в виду более широкие перспективы.

— Я не планирую тебя убивать, — не отводя глаз, Кен выдержал ее взгляд. — Этого в моей перспективе не предусмотрено.

— Возможно, однажды я окажусь между тобой и твоей революцией. Вот тогда посмотрим.

Он промолчал. В твердом взгляде темных, невидящих глаз Риз прочла ответ и поняла: именно этого она и ожидала.

— Риз!

Впервые за пол года она услышала свое имя, и прозвучало оно сейчас здесь, в Узбекистане, из уст не знакомого ей человека на углу улицы. Нейроволокно врубило боевой режим, и, не успела она еще до конца повернуться, субпрограмма уже оценивала стойку незнакомца, рассчитывая возможную опасность и наиболее оптимальную на нее реакцию.

Ему было около сорока. Редеющие русые волосы, высокий лоб с залысинами. Плечи откинуты, руки на виду. Одет в синий жилет поверх клетчатой рубахи, мешковатые брюки из серой шерсти, старые коричневые ботинки с квадратными носами. Улыбка дружелюбная. Телосложения хрупкого, словно некогда подвергся генетическим модификациям. Лицо обветривается на глазах.

— Вы ко мне обращаетесь? — спросила его Риз. — Меня зовут Уолдмен.

Субпрограмма продолжала оценивать его, анализируя малейшие изменения позы, еле заметные движения рук. «Не Кен ли ее продал? — подумалось ей. — Или Чини, решив, что она представляет угрозу для Кена?»

Его улыбка стала шире.

— Ваша осторожность вполне понятна, но нам известно, кто вы. Не волнуйтесь. Мы хотим нанять вас.

— Называйте меня лучше Уолдмен, если вообще хотите со мной разговаривать.

Он, соглашаясь, поднял руки. В нейроволокне проскочил разряд тока. Она заметила, что мочка уха у него бугристая от старых шрамов, как будто кто-то в драке вырвал из нее серьгу.

— Хорошо, мисс Уолдмен. Меня зовут Бергер. Мы могли бы поговорить?

— В «Земной жизни». Через час. Знаете, где это?

— Найду.

Повернувшись, он удалился небрежной походкой. Риз смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, потом вернулась в квартиру, которую снимала в жилом комплексе на набережной. Поискав следы взлома и обыска — не было ничего, но это еще ни о чем не говорило, — она, чтобы успокоить расходившиеся нервы, почистила пистолет и приняла горячую ванну, пристроив пушку неподалеку. Она вытянулась настолько, насколько позволяла ванна, чувствуя, как вдоль линии волос выступают капельки пота, и лениво воззрилась на маленький жидкокристаллический видеоэкран. Шла задорная программа поп-музыки из Малайи. Сменив одежду, она вернула пистолет в кобуру — программное обеспечение службы безопасности «Земной жизни» начинило бы ее отравленными флешеттами, попытайся она войти в бар при оружии — и снова вышла в город. В воздухе висела песнь муэдзинов. Ее ум перебирал всевозможные варианты.

Бергер — из полиции. Бергер — наемный убийца. Да Вега сдал ее с досады. Чини продал ее имя ради политической выгоды. Кен, пожалев, что слишком много рассказал ей о своей революции, решил прикончить ее прежде, чем она продаст его планы Рэму.

И каждый из этих вариантов правдоподобен.

Когда она вошла в бар, Бергер там еще не появлялся. Бармен был углублен в молитву, поэтому, включив компьютер у стойки, Риз принялась читать линейки новостей, выискивая какую-нибудь зацепку.

Пусто. Инопланетяне не выкинули ничего, что попало бы в заголовки. Однако привлекла внимание одна заметка: изгнанника с Цереса по имени да Вега нашли мертвым рядом с трупами двух его тело-хранительниц. Третья телохранительница — в розыске.

Риз усмехнулась. Узбеки уже, вероятно, превратили да Вега в удобрения.

Усиленные репродукторами голоса муэдзинов смолкли. Вернулся бармен и тут же включил передачу тодо-музыки из Японии. Едва он успел взять у нее заказ, как в бар, сморкаясь в салфетку, вошел Бергер. Он не ожидал, что здесь такой лютый холод весной, объяснил Бергер вместо приветствия. Придется купить теплую куртку.

— Не беспокойтесь, мисс Уолдмен, — добавил он. — Я здесь не для того, чтобы вас убрать. Если бы это входило в мои намерения, я бы сделал это еще на улице.

— Знаю. Но вы можете быть копом, посланным выманить меня из Узбекистана. Надеюсь, черт побери, вы сумеете доказать, что вы тот, за кого себя выдаете.

Усмехнувшись, он тревожно потер лоб.

— Ну, по правде сказать, я действительно что-то вроде полицейского.

— Вот потеха!

Он показал ей удостоверение личности. Пока Риз его изучала, Бергер продолжил:

— Я капитан подразделения «Пульсар» службы безопасности «Ярких Солнц». Мы хотели бы нанять вас для выполнения задания в космосе.

— На Весте?

— Нет. Поближе к Земле.

Риз нахмурилась. Поликорпорация «Яркие Солнца» была одной из двух, созданных специально для торговли с инопланетными Силами. Она занималась практически только импортом Сил, и ее устав воспрещал поликорпорации владеть территориями за пределами своей штаб-квартиры, астероида Веста. С тех пор, как Стюарт провалил сеть Гриффита в Лос-Анджелесе, многие из высшего звена «Ярких Солнц» легли на дно, а все операции на Весте как раз подвергались реструктуризации.

— Подразделение «Пульсар» обеспечивает внутреннюю безопасность на Весте, — сказала Риз. — Подразделение вашей внешней разведки называется «Группа Семь». Так почему «Пульсар» начинает операцию так далеко от дома?

— Мы как раз и хотим, чтобы вы взялись за дело внутренней безопасности. Кое-кто из наших людей ударился в бега.

— Вы хотите, чтобы я их вернула?

У глаза Бергера резко дернулась жилка. Риз знала, что он скажет, еще до того, как он произнес сами слова. Она почувствовала, как звенят у нее нервы, как волна тепла заливает мускулы. Слишком она засиделась.

— Нет. Мы хотим, чтобы вы их убрали.

— Ни слова больше, — остановила его Риз. — Прежде я должна вас проверить.

— Я бы даже не назвал это убийством, — говорил Бергер, уплетая салат со шпинатом в фешенебельном ресторане под названием «Техасская говядина» — имя было взято от крайне популярного, с налетом порнографии интервид-шоу Алисы Спрингс. Бергер взмахнул вилкой, и капли соуса запачкали сливочного цвета скатерть. — У нас есть образцы тканей и нейроволокон памяти, какие мы храним для всего высшего звена. Черт, мы просто их потом клонируем.

— Это еще не значит, что меня не посадят за убийство.

— Кто станет вас ловить? Это же астероид в пятидесяти миллиардах кликов от чего бы то ни было.

Она проверила нового знакомого, насколько могла: послала сообщение на Весту с просьбой подтвердить существование некоего капитана Бергера из подразделения «Пульсар» и прислать его фотографию. И то, и другое прибыло спустя двенадцать часов. Если это был заговор с целью арестовать ее, то в нем присутствовало несколько маловероятных элементов.

Риз нацепила на вилку кусок баранины в горчичном соусе. Она достаточно времени проводит на тренажерах, решила Риз, поэтому заслуживает такое лакомство.

— Астероид — около двух километров в диаметре. Официальное название — 2131YA, но его также называют Золотая Куэвро.[1]

— Забавные имена теперь дают астероидам.

— Думаю, у них кончились все мелкие греческие божки. Официально Куэвро принадлежит частной, неакционерной горнодобывающей компании под названием «Эксетер Ассошиэйтед», которая, в свою очередь, принадлежит нам. Куэвро — астероид Аполлона, через регулярные интервалы пересекающий орбиту Земли, что облегчает поставки продуктов и оборудования, а также делает его намного более изолированным, чем любое другое космическое тело в Поясе. На протяжении некоторого времени мы держали там лабораторию по разработке технологий, которые… — он усмехнулся. — Ну, которые мы хотели бы сохранить в тайне от конкурентов. Служба безопасности на Весте жесткая, но что поделаешь, это — порт, и люди вечно приезжают и уезжают.

— Мне, честное слово, неинтересно, — отрезала Риз.

— А я и сам не знаю подробностей, так что все равно не мог бы вам рассказать, — весело отозвался Бергер. — Разработка продвинулась достаточно далеко, когда вскрылись некоторые факты деятельности вашего старого друга Гриффита. Делом первоочередной важности стало закрытие проекта и переброска персонала на другой фронт работ в Центральной Африке, где служу я. Если следователи пронюхают, что астероид принадлежит нам и что именно на нем имеется, «Яркие Солнца» окажутся в весьма неловком положении.

— Технари отказались переезжать? — спросила Риз.

— Они протестовали. Говорили, их проект вступает в критическую стадию. С Земли за ними был послан транспорт, но они отказались эвакуироваться, и вскоре мы потеряли связь с грузовым кораблем. Мы полагаем, что его экипаж убит или взят в заложники.

— На этом корабле ваши люди могли сбежать на астероид другой корпорации.

— Мы так не думаем. Увезти с собой их проект довольно трудно. Да они и не могли бы бежать, оставаясь незамеченными: часть персонала лаборатории принадлежит Силам.

Холод пробрал Риз до мозга костей. Она выпрямилась, внимательно глядя на Бергера. Силам было запрещено покидать два порта контакта — официальной причиной называлась опасность заражения от инопланетных форм жизни. Вирусы уже опустошили две дипломатические миссии Сил, и оставалась вероятность, что возможно и обратное. Если станет известно, что «Яркие Солнца» предоставила работу Силам за пределами Весты, с репутацией поликорпорации будет покончено раз и навсегда.

Но по прошествии времени шумиха вокруг «Ярких Солнц» утихнет. Торговля с инопланетянами приносила слишком большой доход, чтобы всерьез в нее вмешиваться. Год-два спустя лабораторию вновь откроют с клонированным персоналом и со злобными секьюрити, которые гарантируют буквальное выполнение всех распоряжений сверху.

— Спешка мне понятна, — сказала Риз. — Но почему я? Почему всем не сделать этого самим?

— У нас на Земле нет специалиста вашего уровня, — ответил Бергер. — У меня самого нет таких, как у вас, систем вживленного нейроволокна и нужных субпрограмм. Ну… и мы предпочли бы знать, что вы с выгодой для себя работаете на нас, а не бродите в Узбекистане, где вас в любой момент может сцапать полиция. Если мы смогли вас найти, то и они тоже, вероятно, сумеют.

Риз отпила содовой.

— А как именно вы на меня вышли?

— Кое-кто вас узнал.

— И кто же это мог быть?

Кожа у глаза Бергера снова дернулась.

— Эту проблему уже уладили, — сказал он. — Нам бы не хотелось, чтобы он продал ваше имя кому-то еще.

Да Вега. Вот оно как! Во всяком случае, это был не Кен.

Но в словах Бергера таилась и угроза: ему не хотелось, чтобы она оставалась в этом раю беженцев, где число сорвиголов было выше среднего и где ее могла бы обнаружить группа захвата какой-нибудь поликорпорации. Если они уже убрали одного человека, могут убрать и другого.

— Давайте поговорим об оплате, — сказала Риз. — Думаю, «Ярким Солнцам» по карману перечислять мне столько, сколько я стою.

Полиция Рэма до смерти забила женщину во время допроса. Кен деловито стучал по клавишам, собирая информацию из фактов и заключений экспертов, готовя почву для новой революции. Риз мерила шагами комнату, обрывая кусочки повисших лохмотьями обоев, потом ела на ходу монгольское барбекю из вощеной бумажной коробки. Под окном пьяный потомок Золотой орды пел, обращаясь к луне, грустную песню. Он то и дело забывал слова, раз за разом начинал сначала, и эти рулады выводили Риз из себя.

— Было бы лучше, — сказала она, — если бы Чини платил тебе приличное жалование.

— Он платит мне то, что может себе позволить, — пальцы Кена летали над клавиатурой. — Деньги приходится отмывать, а ему надо быть осторожным, выбирая безопасные каналы.

— У тебя даже не будет гарантированной работы, когда все закончится.

Кен пожал плечами.

— На Принце экономист всегда найдет, чем заняться.

— И у тебя нет никаких гарантий. Рэм в любую минуту может приказать убить тебя.

— Ему нужен живой козел отпущения, а не мертвый мученик, — он нахмурился, не переставая печатать. — Видишь ли, никакой тайны здесь нет. Рэм знает наши возможности, а мы — его. На доске не так много скрытых фигур.

Узбек снова завел свою песню. Стиснув зубы, Риз положила руку на плечо Кена.

— Завтра я исчезну, — сказала она.

Он удивленно запрокинул голову, чтобы поглядеть на нее снизу вверх. Пальцы его зависли над клавишами.

— Что случилось?

— Ничего. Я нашла работу.

— И говорить о ней ты не можешь…

— Нет. Но работать я буду не на Рэма. Так, на случай, если тебе интересно.

Он взял ее за руку.

— Мне будет тебя не хватать.

Риз поставила коробку с едой на монитор. Палочки закачались в воздухе.

— У меня есть двенадцать часов до рейса на Пекин.

Кен выключил консоль.

— Остальное могу послать и завтра.