Wolfhill

— Кстати, всё хотела тебя спросить, — придя в себя после визита Чунмёна, говорит Тэрим, — Почему ты не подсела ко мне на первом уроке, а села между Чонином и Сехуном?

Раныль очень надеется, что на её лице не изобразилось облегчение, а лишь лёгкая заинтересованность. Она сама никак не могла подступиться к этой теме, как — хоп — и Тэрим сама же её затрагивает. А ещё Раныль думает, который из Чонин, а который — Сехун?

— Ты подсела к Чонину и Сехуну? — Кёнсу вопросительно смотрит на девушку, как-то странно сузив глаза.

— Тебя заставили? — встревает Бэкхён. Раныль снова непонимающе хмурит брови — она терпеть не могла ситуации, когда она одна остаётся в неведении.

— Почему вас это так пугает? И, Тэрим, я заметила, как все странно смотрели на меня тогда. Мне есть о чём беспокоиться? — девушка старалась придать голосу нарочито равнодушный тон, сдерживая рвущееся наружу любопытство.

— О-о-о, дорогая! Это — тайна, покрытая мраком! — Тэрим слегка потянулась вперёд и заговорила заговорщическим тоном, — В эту тайну посвящают очень немногих!

— Ты сейчас пытаешь отбить у меня желание расспрашивать дальше? Потому что действует всё с точностью да наоборот.

— Она мне определённо нравится! — хохочет Бэкхён. Его подхватывает и Тэрим, и, отсмеявшись, продолжает.

— Да всё просто — они у нас что-то вроде…м-м-м…заводил, — пожимает плечами Сон, — Девчонкам они, конечно, нравятся, зато парни стараются не лезть на рожон. Тем более после того, что они устроили в том году.

Раныль понимающе кивает. Были у неё и в Сеуле такие одноклассники, первоклассные бандюги, ей-Богу, чуть что — сразу кулаками машут, а думают уже тогда, когда натворят дел.

— Ладно, подруга, слушай. Утолю твоё любопытство, — Тэрим заговорщически подмигивает и продолжает, — В школе у нас как и везде — есть своя система. Вон там — девчонки из «Малибу», к ним лучше не лезть, если не хочешь заразиться любовью ко всему розовому и блестящему, — там, куда указала Тэрим сидели девушки, парочку из которых Раныль видела у себя в классе, все как на подбор нарядные и жутко самодовольные, — Дальше, во-он там, ты уже видела Пак Чанёля и ему подобных. О таких говорят — на дураков не обижаются, — Раныль замечает, как при этих словах ухмыляется Кёнсу.

— Вообще-то, эти парни — музыканты, выступают на школьных мероприятиях. В принципе, парни они безобидные и даже временами весёлые, но… — Тэрим многозначительно замолкает.

— Чонина с Сехуном ты уже знаешь, — продолжает она, — Чонин, кстати, тот который брюнет, а блондин — это О Сехун.

— Ты настолько им восхищаешься? — Раныль поздно осознает, что ляпнула это вслух. Впрочем, Тэрим тут же нещадно краснеет и торопливо прячет взгляд.

— Нет же! Это его фамилия! — зато теперь Раныль понимает, что Тэрим нравится не только Чунмён. Она улыбается и пытаясь это скрыть возвращает взгляд на свою тарелку, и по пути ловит хитрый прищур бэкхёновых глаз.

* * *

На уроке географии, который на сегодня последний, специально для неё учитель отменяет новую тему урока и предлагает поговорить об особенностях их маленького городка. Учитель Чхве был пятидесятилетним на вид мужчиной, который, казалось, влюблён в маленький Вульфхилл. Ученики, впрочем, были не против: они всё равно скучали на уроке и то и дело засыпали. А Раныль пожилого преподавателя слушала очень внимательно.

«Когда-то, по легенде, в здешних лесах обитали могучие волки-оборотни, поселенцы и стражи города. Их избирала сама Луна и даровала могущество. В человеческом обличии они были сильнее обычного человека, температура их тела позволяла им не переживать о болезнях и холоде. В волчьем же обличии они были сильнее, быстрее, проворнее всех существовавших зверей. Их зрение, обоняние и слух в разы усиливались, и их практически невозможно было поразить… Но, конечно, это не было бы легендой не имей она свой логический конец. Как ты уже могла догадаться, Раныль, город назван в честь своих стражей. Поговаривают, что потомки стражей по сей день обитают город…»

Раныль дёрнулась в почти испуге, как только прозвенел звонок, оповещающий конец урока. Ученики по одному выплывали из класса, а она всё продолжала сидеть на своём месте. Не то, чтобы она верила во всякие там легенды, не поддающимся здравому смыслу, но сегодня бабушка вернется поздно — насколько поздно девушка понятия не имела — а окно в гостиной, как и окно в её комнате смотрит в сторону леса, а ещё эти байки про волков просто…бррр…

— Хан Раныль, урок уже закончился, — на плечо девушки падает рука учителя, отчего та тут же подскакивает, и, извинившись, выбегает прочь из класса.

— Тебя подвезти? — на выходе из территории школы перед девушкой останавливается машина с Кёнсу за рулём, с Бэкхёном на соседнем сидении и Тэрим — на пассажирском.

* * *

О том, как она оказалась за столиком в кафе-мороженом, ведь собиралась сразу домой, Раныль думать не хочет. Всё-таки это её первый школьный день и раз уж в кои-то веки её хроническая бледность и острый язык никого не пугают — а то и больше — с ней хотят подружиться, отказываться было бы более чем глупо. Ребята расспрашивают про её жизнь в Сеуле, школе, друзьях и обо всём прочем.

Раныль никогда не имела много друзей; школу — почти — не ненавидела; жизнь радовала не очень — спасибо за постоянные скандалы родителей; а из интересов девушка могла отметить лишь прослушивание любимой музыки и чтение, что служило для неё отрадой в моменты одиночества, когда она бывала в бегах из дома из-за родителей. Однако, Раныль никогда не жаловалась, смело полагая, что могло бы быть и хуже.

Но отчего-то именно сегодня ей становится жутко стыдно за свой почти затворнический образ жизни. Потому, что ребята хотели бы узнать у неё что-нибудь менее депрессивное и даже интересное, однако, Раныль не могла им ничего такого поведать, разве что об их с Суён весёлых попытках скоротать время.

Зато сами они, несмотря на то, что называли Вульфхилл беспросветной дырой, умудрялись и здесь найти не одно увлечение по душе. Тэрим, например, с детства занималась танцами, но в этом году пришлось отдать предпочтение учёбе, потому что на носу выпускной год, и дел и без того будет по горло; занимается школьной газетой; увлекается садоводством и обожает животных, собак — особенно. А Кёнсу интересуется машинами, знает все существующие модели и даже больше, мечтает купить машину себе сам; занимается плаванием и любит калашматить Бэкхёна время от времени. Который, в свою очередь, обожает комиксы и даже рисует их сам, а еще любит танцевать парные танцы, так как считает их более чувственными. И частенько помогает своей бабушке в их книжном магазине.

Раныль вдруг ощущает себя никчёмной. Потому, что видит — эти ребята живут. По-настоящему. У них есть цели, мечты и планы. А что у неё? Единственной её целью, мечтой и планом было уехать подальше от родителей, а о большем она ещё даже и не думала.

Но, к счастью, ребята так быстро меняют темы для разговоров, что Хан не успевает приуныть и старается влиться в разговор.

Ребята расходятся под вечер, когда ещё светло, и Кёнсу предлагает всех подвезти. Впрочем, предлагает он только Раныль, потому, что Тэрим и Бэкхён уже сидят в машине и в предложении не нуждаются.

— Нет, спасибо, я хочу ещё пройтись. Потом заскочу к бабушке на работу, и мы вместе вернёмся домой, — отвечает Раныль.

Кёнсу понимающе кивает и едет развозить друзей по домам, а Раныль шагает в сторону книжного магазинчика, прекрасно понимая, что только что соврала новоиспечённым друзьям. К бабушке в больницу она, разумеется, не пойдет. Самобичевание на сегодня запланировано не было, зато было желание побыть немного одной.

В книжном магазинчике «У старины» Раныль проводит ещё пару часов, читая «Легенды и мифы. Вульфхилл», сидя на мягком кресле и попивая чаёк. И только выглянув в окно, понимает, что уже довольно-таки стемнело, а если ещё вспомнить, где находится их дом…

Девушка впопыхах собирает свою сумку, расплачивается и выбегает на улицу. Ориентироваться в новых местах она всегда умела, да и дорогу до дома знала хорошо, только темнело стремительно быстро, и вечерний ветер так неприятно задувал под школьную рубашку.

Раныль почти бросается в бег, когда поднимается сильный ветер, сопровождающийся волчьим воем из леса. Девушка испуганно дёргается и спотыкается о лежащий камень, падая на колени.

— Успокойся, Раныль. Тебе показалось. Просто бурная фантазия, — отчитывает себя девушка и поднимается на ноги. Ну, вот. Содрала кожу на ладонях и коленях. Кла-а-асс.

Пытается идти прогулочным шагом, игнорируя, почему-то бешено колотящееся, сердце. И почти вскрикивает, когда слышит ещё один вой.

Вот! Вот он! До дома осталось совсем чуть-чуть! Раныль прибавляет шагу, сжимая лямку рюкзака сильнее. А потом, вдруг, резко сжимается.

Потому что.

Готова поклясться, что слышит чьё-то громкое дыхание за спиной. А когда оборачивается, видит стремительно едущую на неё машину, только вот совсем не может сдвинуться. Сердце застревает где-то в глотке, и ноги словно прирастают на дорожный асфальт.

Ну, всё.

Девушка уже закрыла было глаза, когда её с силой швыряют в сторону леса, на мягкую почву. Раныль думает, что её уже сбила машина, но боли почему-то не чувствует. Только когда слышит над собой всё то же громкое дыхание, решает открыть глаза.

И испуганно дёргается.

Над ней, возвышаясь, стояло нечто, похожее на волка, только намного больше. Намного, потому что обычных волков Раныль видела и раньше. У животного была коричневого цвета шерсть; карие, как растопленный шоколад, глаза. И огромная пасть, которой он мог бы разжевать Раныль на раз-два.

Но животное не предпринимает ничего подобного и просто смотрит девушке в глаза. А Раныль и не знает, радоваться ей или плакать. Машина не сбила — уже хорошо, её спас огромный волк — менее радостно, потому что, возможно животное уже думает, что ей откусить первым делом.

Колёса машины неприятно скользят по асфальту, оповещая, что та тормозит. Вскоре слышатся шаги и взволнованные голоса:

— Девушка, вы живы? Вы в порядке?

Раныль не успевает и рта раскрыть, как волк исчезает в глубинах леса.

* цитата принадлежит французскому писателю Виктору Гюго.

Глава II

— Ба, я в порядке, — Раныль уже в который раз вздыхает и пытается отмахнуться от ловкой руки родственницы, которая то и дело прикладывала тёплую ладонь девушке на лоб и обеспокоенно заглядывала в глаза, как бы пытаясь определить — тронулась ли внучка умом только сегодня или всегда была такой.

— И слушать ничего не желаю! Подумать только, первый день в школе и уже чуть было под машину не попала! — сетовала бабушка, делая кое-какие записи в книжке, и на ходу поправляя белый халат, — И, кстати, юная леди, вы почему ещё не дома? Занятия, насколько я знаю, закончились ещё днём, — госпожа Хан, а в данный момент — доктор Хан, ожидающе взглянула на сидящую на кушетке Раныль.

— Я немного прогулялась с ребятами из школы, — пожала та плечами, — Не заметила, как стемнело. Я не хотела, чтобы ты беспокоилась. Прости.

Бабушка в ответ лишь покачала головой, и устало вздохнула.

* * *

— Похоже, ты уже успела завести друзей, а? — госпожа Хан пыталась разрядить обстановку, пока они с Раныль ехали домой из больницы.

— Они…м-м-м…хорошо ко мне отнеслись. Мы весело поболтали.

Бабушка понимающе кивнула.

— Постарайся не замыкаться в себе, Раныль. Очень важно иметь хотя бы одного друга в школе. Не хочу, чтобы ты чувствовала себя одинокой, — родственница кинула быстрый взгляд на внучку, которая, впрочем, отчего-то вжалась в сидение.

Машина как раз подъезжала к дому, минуя место, где Раныль видела…волка. Гигантского волка. Огромные глаза цвета шоколада… Густая шерсть… И, о, да, острые клыки.

С ума сойти.

А может её всё-таки сбили, она ударилась головой и ей привиделось…

Так же не бывает, правда ведь? Хищные животные не спасают людей от участи быть сбитыми машиной!

Да, так и есть. Ей просто показалось. Ничего подобного.

— Раныль? — голос бабушки возвращает девушку в чувство, — Не собираешь зайти в дом? — машина уже стояла, припаркованная у дома, а госпожа Хан направлялась к входной двери. Пока Раныль сидела, мёртвой хваткой вцепившись в ремень безопасности.

* * *

Когда девушка оказывается у себя в комнате, тут же кидает рюкзак на пол и решает немедленно принять охлаждающий душ.

Чёрт бы побрал эту разыгравшуюся фантазию! А ведь всё к этому и сводится. Урок географии, слова учителя Чхве, и самовольное чтение местных сказок.

Серьёзно, это даже смешно! Какой нужно быть легковнушаемой, чтобы напридумывать себе такое!

Раныль облегчённо выдыхает и даже слабо улыбается.

Снимает школьную форму и кидает на кровать. Распускает завязанные в тугой хвост густые волосы и расслабленно опускает плечи.

Ну и ну. Что за день.

И только разворачивается в сторону ванной, когда взглядом цепляется за…пиджак на кровати. Предмет школьной униформы валяется в том положении, в котором его кинула сама девушка, только вот… что это…

Догадка ударяет в голову сразу же и девушка на негнущихся ногах подходит ближе, и берёт кусок серой материи в руки.

В районе спины пиджака обнаруживаются рваные отверстия, как будто она зацепилась спиной о торчащие шипы, гвозди или, может быть, клыки…

Раныль становится трудно дышать, потому что последние полчаса упорного самовнушения летят в тартарары, зато липкий холодок уже бежит по спине, и неприятные мурашки не заставляют себя ждать. К горлу подступает тошнотворное чувство затаённого страха и девушке становится тяжело стоять на ногах, отчего та садится на краешек кровати.

Из приоткрытого окна задувает прохладный вечерний ветер, что неприятно холодит кожу Раныль. Хан поднимается с места; успевает лишь щёлкнуть замок оконной рамы, оповещая, что оно закрыто, как из леса Раныль слышит уже знакомый волчий вой.

* * *

Должно быть, она сошла с ума. Нет, серьёзно. Надо думать, это нормальное явление, вздрагивать от каждого лишнего звука и озираться по сторонам, выискивая хищного волка.

В школе.

Точно, Раныль. Кончай ломать комедию.

— Ты хорошо спала? Выглядишь неважно, — в точку, проницательности Тэрим не занимать. Раныль ворочалась практически до самого утра.

— Зло не дремлет, — попыталась пошутить Раныль. Однако, Тэрим либо не оценила порыв одноклассницы, либо шутка действительно уже изжила себя, но староста лишь понимающе кивнула и вернула всё внимание учебнику.

Вспоминались слова бабушки за завтраком:

— Ба, как думаешь, в этой местности действительно есть волки-стражи или как там…оборотни? — изо всех сил стараясь изобразить на лице здоровую заинтересованность, спросила Раныль. Будто не у неё всю ночь тряслись поджилки.

Урок проходил как нельзя скучно, отчего Раныль то и дело висела на грани своей галлюцинации и желанным сном.

Бабушка лишь неопределённо пожала плечами.

— Лес огромен, милая, — госпожа Хан кивнула в сторону окна, — Не могу быть уверенной. Возможно, в глубоких чащах и вправду обитают волки. Я тоже слышу вой время от времени… — будто прочитав мысли внучки, та посмотрела девушке прямо в глаза. И Раныль невольно вздрогнула от ощутимой пустоты этого взгляда. А после бабушка и вовсе ушла в свои мысли.

* * *

— Рад видеть тебя живой, — вместо приветствия отвесил Кёнсу и сел за своё место за обеденным столом. Раныль лишь удивлённо вытаращилась на парня, в то время как Бэкхён сонно протягивал коктейль через трубочку, а Тэрим непонимающе уставилась на Раныль.

— О чём это он?

— Слышал, вчера Раныль чуть не сбили около её дома, — пожал плечами До. Раныль лишь жалобно заскулила.

— Уже что, весь город знает?!

— И ты не сказала мне?! — одновременно выпалили девушки.

— Моя мать работает в больнице, — растянул губы в извиняющейся улыбке Кёнсу.

Тэрим кинула на Хан возмущенный взгляд.

— Почему же ты мне ничего не рассказала? Я сидела с тобой три урока! И ты даже словом не обмолвилась! Зато успешно заговаривала мне зубы о каких-то волках-оборотнях!

— О волках-оборотнях? Звучит опасно, — в голосе Бэкхёна сквозила трудноскрываемая заинтересованность.

— Я ведь жива, Тэрим, всё обошлось. Не думала, что это стоющая тема для обсуждений, — пожала плечами Хан.

— Но как же?! Эту тему можно, кстати, развить в нашей газете! Как насчет «Опасность, скрывающаяся на дорогах» или «Вульфхилл: стальные волки без тормозов»? А? — Тэрим выглядела жутко возбуждённой, отчего ребята за столом громко расхохотались.