Помоги проекту - поделись книгой:
Про похороны вы все знаете. Про толпы, про памятники по стране.
«Купола» тоже все помнят.
Душу, стертую утратами да тратами,
душу, сбитую перекатами,
если до крови лоскут истончал –
золотыми залатаю я заплатами,
чтобы чаще Господь замечал.
Вместе с «Домом на семи ветрах» – это лучшее, наверное, что есть вообще о России в русской поэзии.
Не хочется заканчивать на грустной ноте, поэтому расскажу чуть-чуть личного: как я встречался с Высоцким и Мариной Влади. Не уверен, что они знали, что я с ними встречался. Это было в Ленинграде, ранней весной 1975 года. «Таганка» приехала в Ленинград, а я в это время работал в Казанском соборе, Музее истории религии тогда то бишь. И вот один наш доцент и автор популярных книжек, сорокалетний и спортивно-богемный, был слегка знаком с Высоцким и пригласил его в Казанский – показать собор: не столько ему, сколько Марине Влади это стало интересно – то-се, храм, русские корни, ей-то особенно было нечем при этих гастролях себя занять.
Среда. Невпускной день. Пусто. Слух уже прошел. Всем интересно, но не показывают. Доцент-знакомый просил не соваться. Но я наверх из экспозиционных подвалов вылез – дело какое-то нашел.
Входят в огромные наши дубовые двери двое. Пара не совсем обычная. Сначала видишь очень высокую даму в круглых дымчатых колесах на остром носике – такая дылда в длинной серой шубе, шиншилловой, наверное. А рядом мелкий мужичок: худощавый, серые брючки в обтяжку, серая курточка, и широкая пачка такая простецкая – с такой мазу качать у пивного ларька. То есть Высоцкого я опознал не сразу, а про Влади уже догадался. Чистое инкогнито.
А Сашка-доцент где-то застрял! А они двое стоят и головами вертят – где кто встречает-то, или что? А с возвышения из-за балюстрадочки пикирует коршуном наш вахтер-ветеран-инвалид, хромой в черном берете: «Куд-да?! Сегодня посещений нет! Читайте что написано! А ну выйдите немедленно!» И норовит схватить Влади за шубу и вытолкать. Еле я славного подслеповатого старикана блокировал и оттеснил, шипя ему в ухо, знает ли балда, кого гнать хочет? Ну, тут и доцент подоспел, и увел их вешать лапшу про религию. Н-да. Мог бы я вам придумать сцену гораздо ярче, даже драматическую и красочную. Вам бы даже приятно было. Типа и черт с ней с правдой. Но уж что было – то и было. Вообще у меня было много чего Высоцкому сказать, но боюсь, что ничего нового он бы не услышал.
А из всех его записей больше всего не идет из памяти у меня тот час или сколько, снятый в Ленинграде – последняя его запись. И последняя песня, которую услышали мы впервые в «Балладе о доблестном рыцаре Айвенго». Наверное, это лучшее, что есть в русской лирике о любви. Вы помните:
и душам их дано бродить в цветах,
их голосам дано сливаться в такт
и вечностью дышать в одно дыханье
и встретиться с улыбкой на устах
на хрупких переправах и мостах
на узких перекрестках мирозданья…
Вот то ничтожно малое, что мы успели сказать сегодня о Владимире Высоцком. Но говоря о нем, или слушая, или вспоминая просто вдруг, ты каждый раз касаешься чего-то общего для всех нас, самого хорошего, самого настоящего и честного, и благородного, и искреннего, что вообще есть в этом общем для всех нас. Вот такая история, что говоря о нем – мы о себе говорим, мы себя узнаем и понимаем. Кто все отдает – тот все получает. Счастливее судьба для художника невозможна.
………………………………….
Заметки и конспект к лекции.
Поэзия – это выражение минимальными вербально-мелодическими средствами максимальной образности, картин, звучания и мыслей, ассоциаций и чувств – то есть максимального со-переживания и со-чувствия тому, что изображает Поэт.
Поэзия – это максимальная степень организации вербального пространства, включающая в себя организацию ритмическую, мелодическую, фонетическую и акустическую (громко-тихо).
Вот здесь именно Высоцкий применял и употреблял все формы поэтической организации как никто другой.
ВЫСОЦКИЙ
1. Блатные.
2. Военные.
3. Юмористические и пародии.
4. Сказки.
5. Романтика условно-эпическая.
6. Одушевленные предметы – корабли прежде всего, самолеты.
7. О любви.
8. О дружбе – такого в поэзии нашей вообще не было.
9. Фольклорно-исторические.
Приемы:
1. Стилизация под просторечный разговор, военный, сказочный.
2. Нагрузка на идиоматику – жесткие штампы-сочетания часто.
3. Логические разрывы – только стык узлов («Парус» – начало.)
4. Постмодернизм – отсылы и скрытое цитирование.
5. Смешение стилей и жанров.
6. Интеллигентная ироничность. Много обалденного юмора культурного.
7. Уникальная мощь и магнетизм, небывалая харизма.
8. Небывалая искренность, исповедальная поэзия, поэт – все его герои.
9. Суть духа 60-х – это ты, твой голос и мировоззрение, здесь и сейчас.
– МУЗЫКА расширяет диапазон и усиливает эмоциональность поэзии. Сочетания низкого и высокого с упором на современный язык были в современной Высоцкому поэзии Евтушенко и Вознесенского и других – но размаха от глумливой «рыжая шалава бровь свою подбрила» до «душам их дано бродить в цветах» – такого размаха нет ни у кого; и музыка, создавая настроение, этому способствует.
– Хорошая музыка – лишняя: в песне музыка доминирует и топит текст; «Лучину» надо а’капелла; оркестр на дисках сглаживал Высоцкого; гитара его – именно то, что надо: настрой и усиление смысла и эмоций поэзии текста.
1. Шестидесятники – 1961–68 годы (Евтушенко, Аксенов и т. д.).
2. Поколение 1938 – Маканин, 1940 – Бродский: не успели вскочить в лодку.
3. Эпоха бардов: Окуджава – Городницкий, Галич, Анчаров, Юрий Визбор, Евгений Клячкин – «За туманом»-61, Ада Якушева, Юлий Ким, движение КлСамПесн – КСП.
4. Противоположность Бродскому – гений предела скупой простоты при максимуме смыслов и чувств. Элитность – народность включ. и элиту.
1. Блатная лирика
Татуировка
Я женщин не бил до 17 лет
В тот вечер я не пил не пел
Рукоплескали нашей храбрости зэка
Весна еще вначале, еще не загуляли
Ведь это я привел его сюда
– Протест против официальности: «Если бы парни всей земли», «Станем новоселами», «Заправлены в планшеты».
Полная свобода, независимость, никакого внутреннего редактора и цензора.
По приколу, для друзей и себя, в стеб, в кайф, со смехом и издевкой.
Романтика – не возвышенная, а рядом, ежедневная, бытовая, жизни нашей.
И мелодраматичность, чувствительность, скрытая слеза.
Внешняя грубоватость и агрессивность молодых ребят.
И – свобода дает возможность любого художественного приема, любого слова.
Мужественность, борьба, риск, храбрость, самолюбие и самоутверждение.
Человек в экстремальной ситуации – на испытании на излом!
И – когда нет задания на стих, нет задачи угодить, нет надежды напечатать и исполнить на концерте – возникает абсолютная честность, на уровне движения души, проверяешь только собственным слухом, фальшь невозможна – нет смысла, убьет все.
В этом смысле – начать с блатной лирики для камрадов – идеальная первая ступень, идеальная школа искренности и страсти, идеальная возможность свободной работы над формой.
Внешняя простота.
Но вес каждого слова очень высок. За каждым словом и словесным блоком – огромный куст смыслов и эмоция отношений – иного блатные отношения не допускают.
Слова скупы.
Большие смысловые пропуски – но логика и связь ясны. «Разлука быстро пронеслась, она меня не дождалась». «Как падаль по земле проволокли».
Блатные отношения требуют очень-очень взвешенного и ответственного отношения к каждому слову. Это закон стихии и среды – дух среды более, чем закон жанра.
Это следование естественной природной тяге – парни дерутся и любят, они агрессивны, сексуальны и романтичны, и грубы-циничны внешне. И одновременно – это идеальная школа поэзии.
Поделиться книгой: